Утро для Ивана начинается с удивлённого голоса Василисы и сдавленной ругани Алексея. Муромец неохотно открывает глаза, оглядываясь на избушку.

   - Совсем с дубу рухнула, лягушка? - хрипло спрашивает Попович, согнувшись в три погибели.

   - Извини, Лешёнька, промахнулась. И меня Василисой звать, ежели забыл.

   Попович трёт пострадавший живот, косится на локоть девушки и делает шаг в сторону. Иван не сдерживает смешка, привлекая к себе внимание. Алёша переводит на него взгляд и брезгливо кривится, заслуживая злой взгляд Василисы. Муромец недоуменно хмурится, пытаясь понять, чем вызвана такая перемена. Причина шумно вздыхает над ухом.

   - Ну? Долго ты на мне валяться будешь? Все кости уже отлежал.

   Богатырь замирает испуганным зайцем. На пробу сжимает пальцы, ощущая льняную ткань и выпирающие ребра под нею.

   - И чего ты там щупаешь?

   «Никогда не сдавайся. Позорься до конца», - решает Иван и делает то, о чем мечтал с момента неожиданной побудки. Лениво, с оттяжкой потягивается, продолжая валяться на Кощее. Подбородком богатырь упирается в костлявую грудь, рассматривая лицо колдуна с непривычно близкого расстояния. Внезапно оказывается, что глаза у Кощея вовсе не чёрные, а тёмно-тёмно синие, отдающие ультрамарином, когда радужку освещало солнце. В ответ на такую наглость Бессмертный улыбается краешком губ. Его тёплые пальцы невесомо очерчивают лоб парня, отводя чуть отросшие волосы. Иван слегка жмурится от щекотки. Невообразимое чувство покоя накрывает с головой…

   …тут же смываемый потоком холодной, пахнущей болотной тиной водой.

   Глумливый смех Водяного разносится над поляной.

   - Эй, голубки, дома намилуетесь! - вклинивается ворчливый голос старухи.

   - Ах ты, карга старая! Да я твою избушку до тла изведу!

   Разозлённый Кощей сталкивает с себя богатыря и стремительно поднимается на ноги.

   - Ну попробуй, базыга! Пойдёшь в свой склеп своим ходом, глядишь, лет через десять добредешь!

   - Да хорош вам гавкаться, - примирительно просит Иван, поднимаясь на ноги.          Рубашка мерзко липнет к телу, а речная вода холодит тело, заставляя мерзло ежиться. - Вась, есть там что поесть?

Василиса насмешливо улыбается.

   - Все вы, мужчины, только об одном и думаете. Пошлите уж, богатыри, накормлю вас.

   Буквально через полчаса Избушка наконец-то трогается в очередном неизвестном Ивану направлении. Яга трогательно машет платочком Водяному, оставшемуся в реке.

   - Слушайте, а что, для посоха какое-то особенное дерево нужно? - очень быстро устав от тишины интересуется Муромец.

   Яга что-то бормочет, не отвлекаясь от смешивания очередной своей лабуды.    Василиса с Алешей на его вопрошающий взгляд лишь пожимают плечами.

   - Особенное. В саду Лешего гаёвками выращенное, - наконец отзывается Кощей до этого меланхолично разглядывающий мелькающий за окошком пейзаж.

   - Что ещё за гаёвки?

   - Внучки евоные. Девицы, в лесу сгинувшие.

   - Типа как русалки?

   - Вроде того.

   - Такое ощущение складывается, будто в ваших сказках только девушки и помирают. У этого Лешего внуков нет?

   Бессмертный хитро прищуривается, а на губах его мелькает насмешка.

   - Та пошто ему эти бестолочи? Их приютишь, так они еще нос задирать начнут. А девицы и по хозяйству помогут, и за спасение отблагодарят.

   Василиса недовольно цыкает в ответ на это заявление и отворачивается, всё внимание отдавая потрёпанному ведьминскому дневнику.

   - Ну, не могу его осуждать.

   Метко прилетевшее по затылку яблоко недвусмысленно намекнуло, что над ответом стоило подумать подольше.

   - Блин, Вася, больно! Все мозги отобьешь!

   - Было бы что отбивать.

   - Лягушка, - грозно вклинивается Кощей.

   - Эй, хрыч старый. Хорош лошим лапшу на уши вешать. - Следом оживает Яга и цепко смотрит на Алексея. - Чего ты там мнешься, колупай?

   Только теперь остальные замечают непривычно взъерошенного Поповича, с подозрением косящегося в окошко.

   - Кажется, мы тут были.

   Бессмертный хмурится и выглядывает в окошко. Яга с Василисой тоже спешат проверить слова богатыря.

   - Точно, были, - безрадостно подводит итог колдун. - Вон, кострище наше виднеется. Ты чего, ветрогонка, халупу свою водить разучилась?

   - Да ну тебя, - слишком озадаченная произошедшим ведьма, даже не удосуживается ответить. Постучав по стене, командует: - Избушка, а-ну, стой!

   Последовавшее за этим резкое торможение вызывает жуткий грохот и агрессивную брань. Потирая отбитую какой-то кастрюлей спину, Иван поднимается на ноги и оглядывается на склянки Яги, пытаясь прикинуть нанесённый урон. Но те стоят на своих местах, будто приклеенные.

   - Вот ведь… ведьма.

   Вскоре место на столе освобождается. Василиса, по указке наставницы, разворачивает на освободившейся поверхности потёртую карту. Она настолько старая, что некоторые места на ней затерты до дыр. Через пару секунд изучения Попович находит рваную линию границ Белогорья. Яга рядом бормочет что-то на незнакомом наречии и спешно смешивает травки. В небольшую чашку опускается лучина, вызывая яркую вспышку, которая одуряющим запахом свежескошенной травы разносится по избушке. Травяной пепел опускается на отливающую желтизной бумагу.

   Иван только открывает рот, чтобы спросить о происходящем, как на губы опускается прохладная ладонь.

   - Тихо, лябзя. Не отвлекай. Смотри.

   Кровь застучавшая в висках на мгновение оглушает и слегка унимается лишь когда Кощей «возвращает» ему право голоса. Впрочем, далеко он не отходит. Остаётся за спиной, обжигая дыханием затылок. Иван, неожиданно для себя слушается. Не произносит и звука, сосредотачивая внимание на карте.

   Пепел бесформенными кляксами опускается на бумагу. На мгновение замирает без движения, а затем расплывается. Муромец едва подавляет желание протереть глаза.    Одна из «клякс» совершенно точно превращается в Избушку, будто бы нервно переминающуюся с лапы на лапу. «Клякса», упавшая на изгиб реки, трансформируется в русалок, резвящихся под солнцем. Каждая пепелинка показывает что-то новое. Где-то это были волшебные существа, знакомые богатырю по сказкам, а где-то - просто люди, что впрочем парня нисколько не обманывало. Яга касается узловатым пальцем в изображение Избушки и от него тянется цепочка куриных следов, описывая неровный круг.

   - Что, захухря, Избушка совсем умом тронулась? - нарушает Бессмертный таинственную, даже волшебную тишину.

   - Тьфу на тебя, маракуша, - задумчиво отзывается ведьма, продолжая рассматривать что-то неведомое. - Нечистое что-то. Завтра с утра ещё раз попробуем. Переждать надо.

   Как назло на всю ночь заряжает проливной дождь, наплевав на то, что за весь день для него не было никаких предпосылок. С удобством устроиться в Избушке не получается, поэтому следующим утром все оказываются на редкость раздражительными.    В путь трогаются толком не позавтракав, что только поднимает уровень злости у молодежи. Яга не отрываясь следит за картой, где чернильная Избушка оставляет следы-кляксы. Василиса с Алешей не отходят от нее, также с интересом рассматривая пергамент. До Муромца иногда доносятся обрывки фраз:

   «Тут топь Гаркая…»

   »…внучки Лешего…»

   »…алконост чудит…»

   Кощей же устраивается у окна. Помаявшись немного по сеням, Иван пристраивается рядом. Парень оглядывается на троицу и, словно набравшись от этой картины смелости, тихо зовёт:

   - Микула…

   Бессмертный улыбается краешками губ и отрывает взгляд от пролетающих мимо деревьев.

   - Чего тебе, яхонтовый?

   - Слушай, так что там с гаёвками? Они правда с Лешим, ну…

   Кощей пару секунд смотрит на него чёрными глазами, а потом хрипло, каркающе смеётся. Если бы Иван не видел его внешность, то один только этот смех с головой выдал бы возраст его обладателя.

   - Чего ты?

   - Дурак ты, Ваня. Гаёвки Лешему внучки. Пусть не по крови, а всё родные.

   - А внуков почему у него нет?

   - Они в буков обращаются. Лешему такая родня без надобности.

   - А с Избушкой что? Почему она кругами ходит? Как она вообще дорогу-то находит? В неё джипиэс-навигатор что ли встроен?

   - Не знаю я что в неё встроено - Яга это в тайне держит. Что-то она в юности ещё наколдовала. Всегда бабой с выдумкой была. А кругами… Блуд небось дороги кружит. Яга его быстро изыщет, мало не покажется.

   - Блуд? А он тут при чем?

   Бессмертный смотрит снисходительно и поясняет:

   - Ну, Блуд. Что, не слышал никогда? Нечисть такая. Много обличий у него: каждый по-своему видит, а кто и вовсе только смех гадливый слышит. Очень уж любит он путников запутать да заставить кругами ходить. Бывает и до погибели…

   - Ах ты, нефырь! Окаёмъ проклятый! Чтоб тебя Змий клятый растоптал! - неожиданно взрывается ведьма.

   - Чего горлопанишь, расщеколда?

   - Этот бес мне карту перепутал!

   - Какой ещё бес?

   - Да поди ж разбери! Развелось, тьфу, пропасть!

   Продолжая причитать на все лады, Яга принимается перебирать свои бесконечные запасы травок. Кощей подходит к столу, пытаясь разобрать что же так разъярило ведьму. Иван следует за ним. Карта странно мельтешит и мужчинам требуется некоторое время, чтобы понять в чем дело. В то время как все объекты на потрёпанной бумаге остаются на своих местах, дороги и тропинки перемещаются: растягиваются, сжимаются, хаотично ветвятся, заводя в болота, крутые овраги и густые леса. Дорога, по которой шла Избушка, замкнулась в кольцо вокруг их недавней стоянки.

   Алёша хмуро подытоживает:

   - Это точно не Блуд. Слишком тяжко для него.

   - А кто тогда? - обеспокоенно уточняет Василиса.

   - Не знаю, - пожевав губами, отвечает Яга. - Ох, и не нравится мне эта канитель. С такой картой мы никуда не уйдём.

   - Точно джипиэс.

   Избушку решают не останавливать. Вместо этого Яга поручает Василисе сготовить очередной раствор, а сама встаёт на крылечко, оттуда указывая путь своему движимому имуществу. Иван устраивается рядом, с интересом наблюдая за её усилиями. Описав ещё один круг вокруг недавней стоянки, ведьма пытается увести Избушку от этого места, посылая её перпендикулярно только что пройденному пути. Единственное, что после этого изменилось: к стоянке они вышли тоже с другой стороны.

   Яга вновь разражается бранью, да такой, что Кощей смотрит с проблеском одобрения. На долго, впрочем, оно не задерживается: и без того не радужное настроение, вызванное своеобразным заточением, портит вновь начавшийся дождь. Ещё одна ночь в в тесном пространстве избушки походит на кошмар. Кощей с каким-то свитком устраивается за столом, изучая его в свете свечей. Больше суток толком не спавшая Яга засыпает за секунды, сотрясая стены своим мощным храпом. Ей вторит Попович, сумевший уснуть сидя у печи. Иван ему даже завидует. На третьем десятке минут этого концерта не выдерживает Василиса. Зло пихает Алёшу в бок, заставляя свалиться на пол, берёт подушку и направляется к выходу.

   - Ты куда? Вася? - обеспокоенно спрашивают богатыри.

   - Спать! - отвечает девушка, хлопая дверью.

   Парни переглядываются и почти одновременно кидаются к двери. На улице по-прежнему хлещет дождь, плотной завесой скрывая от взгляда окружение. Василисы нигде не видно. Иван встревоженно оглядывается, ощущая как холодные капли катятся за шиворот. Внезапная догадка проносится молнией в сознании. Следуя за ней, Муромец опускается на колени и свешивается с крыльца, заглядывая под избушку. Там на земле лежит лягушка, подстелившая под себя подушку.

   - Вася, ты чего тут? Почему снова лягушка? Тебя разве не расколдовали? Почему на улицу ушла? Холодно же. Заболеешь ещё нафиг, я тебя растирать не буду.

   В край раздражённая девушка обращается в человека, не помещаясь на на подушке и марая руки в грязи.

   - Ваня! Не доводи до греха! Сгинь обратно. Завтра всё!

   Вновь появившаяся лягушка сердито топчется по ткани и отворачивается. Иван выпрямляется и натыкается на непонимающего Поповича.

   - Василису не трогай. До утра. Злая она.

   Муромец возвращается в Избушку, прикрывая дверь, чтоб меньше дуло. Про себя надеется, что у Яги есть лекарство от простуды. Кощей, перебравшийся из-за стола на пол и устроившийся на одеяле парня, встречает его хмурым взглядом.

   - Наворковался с лягушкой своей?

   - Ночь без неё проживу.

   Пол жесткий - одеяло нисколько не помогает. Пару минут Иван вертится, пытаясь устроиться поудобнее на расстоянии от Кощея. Снаружи слышится брать и сильный толчок заставляет Избушку покачнуться. Яга на печи всхрапывает, на пару секунд замолкает и вновь крепко засыпает. Муромец с Бессмертным оборачиваются на дверь, в которой появляется злой и грязный Попович. Богатырь сверкает на них злобным взглядом и устраивается на месте Василисы, сердито закрывая глаза. Иван изучает грязные следы, оставшиеся на полу.

   - Яга прибьёт.

   - И слава Перуну.

   Муромец поджимает губы в нелепой попытке скрыть улыбку. Смотрит на сантиметры, отделяющие его от колдуна, и плюёт на приличия, придвигаясь ближе.    Кощей словно этого и ждёт: слегка поворачивается и разводит руки. Иван притирается к его костлявому телу, лицом утыкаясь в грудь, пока Бессмертный сжимает его в объятиях. Засыпать так оказывается гораздо приятнее.