Сказал бы кто Ване, что Яга и Кощей могут работать так слаженно — ни в жизнь не поверил бы, а поди ж ты! Оказывается, когда их интересы совпадают, остановить их — гиблое дело. Вот и сидит он теперь на лавке, связанный по рукам и ногам, способный только злобно на всех смотреть. Внимания на него никто особо не обращает: взгляды всех прикованы к Алёше, вышедшему на дорогу. Богатырь мечом проделывает в тропинке неглубокую лунку, укладывая туда коробок со своим именем и парой трав, и засыпает её обратно. В солнечных лучах коротко сверкает меч и на потревоженную землю в форме креста падает алая кровь. Ивану со своего места плохо видно всё происходящее, но вместе со всеми погружается в тревожное ожидание.

      — Не сработает, — хмуро заключает Кощей через пару томительных минут.

      — На перекрёсток бы, — соглашается Яга, шамкая губами.

      — Где ты тут перекрёсток найдешь, дура старая? А Переплут, коли хотел бы, и так явился бы. Не по нраву ему душа Поповича.

      — Может я попробую? — предлагает Василиса, продолжая следить за пустынной дорогой.

      — Тьфу, дурында! Чем слушала?! Переплут нечистую кровь не жалует: ни к тебе, ни ко мне он не выйдет. У Кощея душа, как решето, курам на смех. А этот, — небрежный кивок в сторону связанного Муромца, — своё уже навоевал.

      Иван возмущенно мычит, пытаясь донести до попутчиков всё, что он о них думает. Приятного там ни гроша. К вернувшемуся в Избушку Алёше подбегает Василиса, бережно перевязывая кровоточащую ладонь.

      — И что же теперь? — дрожащим голосом спрашивает девушка. — Тут и сгинем?

      Попович бережно заправляет прядку ей за ухо и ободряюще улыбается.

      — Не унывай, Василиса, сдюжим, вот увидишь.

      Ведьма тяжко вздыхает, косясь на Муромца.

      — Даже не думай, старая.

      — А ты шо-то новое предложишь? Нет? Ну так и захлопнись.

      Как-то тяжело переставляя ноги, Яга приближается к притихшему Ивану. Верёвки падают, будто только этого и ждали. Парень тут же выплёвывает горчащий на языке кляп.

      — Тьфу, блин, нечисть! Ну и кто это придумал?

      Вопрос его игнорируют. Кощей демонстративно отворачивается, неизвестно что высматривая в окне. Яга же напротив сверлит взглядом.

      — Я тебе травки соберу — попробуешь позвать его. Только попробуй ему душу задолжать — с того света достану.

      Иван повторяет действия Поповича один в один: лунка, коробок, кровь. Он чертыхается сквозь зубы, пережидая вспышку боли, и оглядывается.

      — Какие же вы нетерпеливые. И недели не пробродили.

      Появление демона парень не замечает. Кажется только что перед ним была пустая, опостылевшая до последнего камешка, дорога, мгновение — и вот стоит молодой человек. Витые рога да будто пылающие огнём глаза не оставляют сомнения в его личности.

      — И тебе не хворать, Переплут.

      Демон не отвечает. Оглядывается на замерших у Избушки людей и небрежно взмахивает рукой. Подчиняясь его жесту, от земли поднимается туман, окружая их плотной белой стеной. Он кажется очень похожим на тот, что Иван встречал у Смуры.

      — Не хочу, чтобы нам помешали, — поясняет Переплут, скрещивая руки на груди.       Когти на пальцах нетерпеливо пробегаются по алой рубахе. — Итак, ты отдаёшь мне душу. Чего же просишь взамен? — Тонкие губы кривятся в едкой усмешке.

      — Не отдаю, а только думаю об этом. Так что я открыт к предложениям.

      Переплут хмурится, явно недовольный ответом, и слегка скалится, демонстрируя заострённые зубы.

      — Не слишком ли много ты на себя берёшь, богатырь?

      — Ну, больше то вроде никто не претендует. Так что, расскажешь чего ты к нам прицепился? Мы тебе вроде дорогу не переходили.

      — Не стоит тянуть время. Оно имеет свойство кончаться. Как и терпение, — алые глаза опасно блеснули.

      — Слушай, я понимаю, что мы, даже скорее я, тебя чем-то обидел. Но остальные то тут ни при чем. Давай разберёмся с тобой, как взрослые… ээээ… разумные существа.

      — Решение здесь очень простое, богатырь: ты отдаешь мне свою душу, они уходят. Просто, не так ли?

      — Почему именно моя? Что я тебе сделал?

      — Не имеет значения, если ты за это заплатишь.

      — А чего это я должен платить за преступление, о котором даже не знаю? Не думаю, что справедливость так работает.

      — А кто сказал, что дело в справедливости?

      — Так во-от в чём дело. Тогда я отказываюсь от сделки. Если бы я за каждое личное оскорбление душой расплачивался…

      Говорить этого не стоило. Туман вокруг стремительно почернел и угрожающе заклубился. Завихрилась пыль, забивая нос и мешая дышать. Иван закашлялся и прикрыл лицо воротом, надеясь так хоть немного облегчить себе дыхание.

      — Ты, жалкий червяк, — голос Переплута изменился. Стал похож на раскаты грома, рокочущий и опасный. — Посмел перейти Смородину за бесценок, забрал кого хотел, а теперь смеешь мне дерзить? Я сотню лет пытался хотя бы пройти на ту сторону, а ты только явился и получил всё, чего хотел! — Туман сдвинулся плотнее, уменьшая круг, в котором они находились. Пыль стала гуще, за ней было уже почти не разглядеть демона. — Не хочешь заключать сделку? Отлично. Твою душу я смогу забрать и так.

      Пелена сгущалась, песок забивал нос и лёгкие. Умирать страшно не хотелось. Не сейчас, когда всё наконец-то стало налаживаться. С трудом глотнув относительно чистого воздуха, Иван поднял голову и спросил, стараясь перекричать шорох ветра и песка:

      — Кого ты хотел вернуть?

      На мгновение ветер стихает, воцаряется почти звенящая тишина.

      — Я могу помочь. Один раз Смородину перешёл, глядишь и второй раз получится.

      — А если не получится?

      Парень пожимает плечами.

      — Убьёшь, как и хотел. Только остальных отпусти.

      Переплут насмешливо хмыкнул. Порыв ветра наотмашь ударил в грудь, опрокидывая богатыря на спину. Демон навис над ним, глумливо скалясь всеми зубами.

      — Убить? Ну уж нет. Точно не тебя. Не справишься — убью Микулу твоего. И в этот раз ему точно не вернуться. Идём.

      Когтистые пальцы схватили за шиворот, неожиданно вздёргивая на ноги, и грубо вталкивают в чёрный туман, больше похожий на дым. Вскоре он сменяется уже знакомой белой пеленой с неясной тенью, в которой Иван узнаёт Смуру. Своим гостям она явно не рада. На её бледных губах проступает ироничная улыбка.

      — Ну, здравствуй, Переплут.

      — Смура, — сдержанно приветствует демон, продолжая удерживать парня. — Я привёл душу, что тебе по нраву.

      Нежить тяжело вздыхает, печально опуская уголки губ.

      — Такой умный и такой глупый. Ты не пройдешь на ту сторону, Переплут. Некоторые души нельзя тревожить.

      Почувствовав, как хватка на рубахе ослабла, Муромец поспешил отойти подальше. Демон больше не выглядел ни устрашающим, ни воинственным. Стал каким-то потухшим. В душе неловко шевельнулась жалость к существу, что так упорно старалось вернуть себе близкого.

      — Эй, Смура, что, совсем никаких шансов?

      — Как я и говорила, богатырь. Сестра его сама ушла на покой. Она спит, Переплут. И сны её прекрасны.

      На слова хранительницы моста демон никак не реагирует, устав слушать их за десятилетия.

      — Слушай, — Иван сам не замечает, когда приближается к нему, опуская руку на поникшее плечо, — я ж был на той стороне. — Алые глаза смотрят недоверчиво. — Если она сама ушла, по своей воле, то она там счастлива. Бродит в своем самом счастливом воспоминании. И ты там точно есть.

      — Есть… А что мне то делать здесь?

      — Жить, — выступает вперёд Смура, — как живут все люди.

      Демон скалится в ответ.

      — Люди так долго не живут.

      Короткая фраза камнем оседает в душе. Иван задумчиво оглядывает плотную завесу тумана. Не хочется всё так оставлять.

      — Смура, а нельзя ему как-нибудь помочь?

      Девушка вновь вздыхает.

      — И ты туда же…

      — Да нет, ты не поняла. Вернуть сестру ему нельзя, а увидеться? В последний раз поговорить, проститься.

      Смура смотрит задумчиво, примеряя данную мысль. Переплут слегка оживляется, поднимает голову, смотря на неё с ожиданием, переступает ногами, как норовистая лошадь. Секунды тянутся как вечность и наконец девушка хмыкает, протягивая к Переплуту бледные руки.

      — Пойдем, я покажу её тебе. И ты наконец усмиришь своё мечущееся сердце.

Демон резко кивает, поспешно шагая к ней навстречу, и замирает, словно что-то вспомнив.

      — Эй, богатырь, — чёрный коготь описывает в воздухе слабо сверкнувший круг, — небольшой подарок за неудобства. Две судьбы — одна жизнь, две нити — один конец. А теперь возвращайся, тебя заждались. И не попадайся больше мне на глаза.

      «Да с удовольствием,» — замечает про себя Иван, но ответить не успевает. Сильный порыв ветра словно вталкивает Ивана в туман, выбрасывая с другой стороны. Яркое солнце на мгновение ослепляет, а к горлу подкатывает тошнота. Кажется, что мир просто утекает из-под ног.

      — Ваня!

      — Иван!

      Сильные руки подхватывают, помогая устоять. Разогнав цветные пятна перед глазами, Муромец оглядывает друзей.

      — Гляди-ка, живой.

      — А ну цыц. Ты как, яхонтовый?

      — Жить буду. А мы теперь можем вернуться домой.