Лина училась и была всем довольна. Она первый раз поменяла мне струны, и я с нетерпением ждала занятия, чтобы похвастаться. Ничто не предвещало беды, как говорится... 

Однажды вечером, когда вся семья Лины собралась за столом, а она держала меня, закончив игру, ее родители загадочно улыбнулись, а мама куда-то ушла. Вернувшись, она вручила с какими-то словами, в которые я, по правде говоря, не вслушивалась, (о чем теперь сильно жалею), кофр. Он отличался от моего, старенького порванного и тоненького, у которого уже начал рваться ремень. Тот был мягкий, с кожаными вставочками, с красными пятнами... Когда Лина положила меня и открыла кофр, я была в ярости! Там была другая гитара...

Как вам описать мои чувства? Я же всего лишь гитара. Сказать, что мне было обидно и больно, ничего не сказать. Новая гитара, акустика с подключением с красивым именем Татима, обрадовала Лину и очень расстроила меня. Я надеялась на то, что буду единственной! И неповторимой! Гитарой по имени Хайл!
Лина оставила меня дома и ушла на занятия вместе с Татимой. Мне было очень грустно. Все было так хорошо, ну просто прекрасно, Лина училась, мы играли на концертах, а потом вдруг... Я оказалась ненужной! В пыльном, наполовину порванном чехле! Как описать это? Ну, вам наверняка знакомо это чувство, когда с вами долгое время общается человек, вы начинаете считать его другом, привыкаете к тому, что он всегда рядом, а потом... Потом все. С тобой поступают как с вещью: убирают в пыльный чехол и не обращают на тебя внимания. А говорить я не могу, как вы помните! Только с гитарами!

Самое неприятное было по вечерам. Лина нас ставила рядом и ложилась спать. Татима была очень тактичной и участливой. Только сейчас, спустя годы, я поняла, что она была еще и неимоверно доброй. Татима рассказывала, что происходило на занятии, что играли и как получилось, рассказывала о концертах, передавала долгие монологи и наставления преподавателя. Она хотела этим помочь мне! Чтобы мне было не так скучно и одиноко! А я тогда все это воспринимала в штыки и огрызалась. Не желала я с ней общаться, и все тут. Сейчас мне за это очень стыдно. Она после моих пылких речей затихала. Но я чувствовала, что ей грустно. Татима не хотела так поступать со мной. Она не мечтала о сцене и наградах, о свете софитов и огромных стадионах, заполненных людьми. Тата всего лишь хотела помогать людям. Стать для них отдушиной, помочь, утешить спокойным мелодичным богатым голосом. Создавать музыку просто так, без награды. Да, по духу она была настоящей классической гитарой.

Если вы не знаете, чем отличается классическая гитара от акустики, я вам расскажу. Когда я еще только была в магазине, общалась и с теми, и с другими. Классики были с тонкими длинными грифами, небольшим корпусом и четким ясным неглубоким звуком. Чем-то классики напоминали испанские гитары, от которых мы все и пошли. Они большей частью молчали. Если говорить по-человечески, классики являются чем-то вроде аристократов в мире гитар. Хороших, настоящих, благородных классиков уже почти не осталось, но если вы возьмете такую гитару в руки и начнете играть, вы не захотите от нее отрываться. Классики отличаются отзывчивостью и готовностью помочь, поддержать. Они спокойны, уравновешены и величественны. Классики знают себе цену, оттого скромны. Правда, им уход нужен и подходящие условия для жизни. Как и ваши аристократы, они не живут в простых квартирах. Так же классики не любят переезжать с места на место. Они привыкают к одному месту и живут там все время.

Акустики же массивнее, больше, и гриф у них толще. Звук у них четкий, громкий и богатый. Акустики всегда шумные, веселые и очень дружные. Они могут подружиться со всеми от гитар до пианино или арф. Акустики постоянно общаются, и им трудно поэтому быть в одиночестве. Отличаются они словоохотливостью и некоторой инфантильностью и легкомыслием. Эти могут вам наобещать всякого, но в итоге так и не сделать. Любая акустика всегда является душой компании. Вокруг нее всегда люди или музыкальные инструменты. Хорошая акустика отличается своей многогранностью и непостоянностью. Людям это нравится, а вот гитарам не всегда. Ну, вот была у нас одна акустика. То она тиха, то на следующий день веселая и разговорчивая, счастливая. А потом в одночасье может погрустнеть. Люди используют это для создания характера композиции и очень ценят это качество. Неудивительно, что ее забрали почти сразу же.

Так вот. Ссорилась я с Татимой. Все пыталась ее как-нибудь задеть, съязвить или обидеть. А она все терпела. Относилась ко мне всегда одинаково доброжелательно. Я думаю, ей было совестно, что Лина забыла про меня, когда получила ее, оттого она мне не отвечала. Хотя кто знает, может, Тата просто такая. От природы. 
Но рассказы Татимы я все-таки слушала. Лина учила свои произведения и уже не боялась играть на публику. Она сама уже просила у учителя сольные партии. Они с Татимой приняли участие в конкурсах и теперь ждали результатов. Мне с каждым ее рассказом становилось все грустнее. Как же так? Моя подруга про меня забыла! Я ей теперь была не нужна...

Честно, я думала расстроиться тогда. Но внезапно мне пришла странная мысль: а вдруг когда-нибудь Лина все-таки захочет на мне поиграть? Эта мысль вселила в меня некоторую надежду. Я грустила и ждала того счастливого момента.