Зубы сводило болезненным ощущением. Голова раскалывалась, отзываясь мерзкими импульсами мигрени. Страшная сухость во рту, мокрые глаза. Максвелл не понимал, что с ним происходит.

Поняв, что горе-учёный в порядке и без всякого волнения может находиться на базе, демон, облегчённо соединившись с мыслью о завершении столь истязающего испытания, решил наконец вернуться к трону. Последние —дцать дней щеголяя куклой, он настолько погрузился в своё волнение, что совсем забыл об обязанности восседания сознания на чёрной мебели. С его телом, конечно, ничего не случилось. Вернуться нужно для банального поддержания порядка в собственной голове. Сидячая поза давно уже приелась по самое не более, потому возможность на какое-то время расстаться разумом со своим реальным телом хоть как-то разбавляет светом мракобеснеческие дни.

Не ясна причина ощущения опасности возвращения. Он в любом случае пленник, и не настолько оболванен, чтобы не понимать — иллюзия свободы, несомненно, иллюзией и останется. Но чем больше времени проходило, тем сильнее менялось общее состояние. Тем сильнее чувствовалось одиночество. А натура, присущая ему из прошлой жизни, ни с того ни с сего в агонии билась внутри и выворачивала наизнанку. Несвойственная доселе паника пробивалась наружу. Он, своего рода пастырь собственного детища, не понимал, что с ним и этим детищем происходит.

Ударившись спиной о стену, Максвелл жадно захлебывался воздухом. Стоило ему войти в тронный зал, состояние только ухудшилось.

Непроглядная темнота словно крутилась вокруг маленьким ураганчиком. Идти вперёд было все тяжелее. Тело словно утопало в вязкой субстанции.

Резкое движение рукой в сторону, как попытка ухватиться за убегающее самообладание, закончилось своеобразным соприкосновением с чем-то инородным. Словно тьма поглотила нечто неизвестное, ранее ей не присущее.

Хмурость в выражении только усилилась. Начинается. Не успел он отойти от возвращения Хиггсбери, как тут же столкнулся с новыми проблемами.

Усмешка. Отдых затянулся. Да и трон, похоже, недолюбливал долгое отсутствие своего «хозяина».

Осторожно ступая по тропе, Максвелл отмечал, что с каждым шагом плотность тьмы вокруг становилась все больше, пусть и не преграждала ему путь. И добавился запах. Сладковатый, приторный, въедливый. Как-будто вся темнота искупалась в сиропе, а теперь никак не могла избавиться от этого состояния.

Острый импульс заставил притормозить и прищуриться. Давно приевшееся беспокойство вновь решило о себе напомнить. Не прошло и часа.

Усталая усмешка. Чувствовать себя проигравшим, тем более в собственном мире — мерзостно, и изничтожить виновницу собственного позора хочется все сильнее. Однако Хиггсбери вернулся, а дорогая гордость не позволит нарушить оговоренные ранее условия.

Полуулыбка настораживала своим лукавым блеском. Черт знает, что творилось в голове неадекватной поджигательницы в момент заключения спора и действительно ли она хотела добиться всего лишь возвращения своего друга. Важно другое — столь экстравагантная сделка подарила возможность по-другому посмотреть на происходящие обстоятельства. Не важно, настолько велика сила и власть главного творца событий — жажду жизни в сердце горе-учёного не сломить, и последняя встреча ярче всего это подтвердила. Можно, конечно, применить более садистские способы, но опускаться до растления девственной души — слишком просто и грязно, да и это ли теперь нужно? Гораздо интереснее будет наблюдать, насколько Хиггсбери изменился и какие обстоятельства удержали его от падения в бездну.

Подушечками пальцев проведя по губам, Максвелл приподнял бровь в смутном удивлении, пробуя на вкус возникшую мысль. Что это был за приступ и откуда в исхудалом теле недавнего горестного путника уместилось настолько много тьмы — не менее интригующий вопрос. И что же именно, так изощрённо убивает его изнутри… по крайней мере, немой жест натолкнул демона именно на эти мысли. А как на него смотрели эти обтянутые мантией решительности глаза…

Прокусив до крови губу и мотнув головой, Максвелл злостно что-то прорычал, продолжая свой путь. Маски всё чаще слишком обречённо бьются о землю и острыми осколками впиваются в кожу. События вновь поражают своей неожиданностью. Внутренний голос вопит, истязая барабанные перепонки. Все события подводят к главному — с этим миром явно что-то происходит.

Единственный шаг — и моментальное оцепенение. Представшее перед глазами зрелище поразило бы даже самого искусного фокусника. Тени, со всей свойственной им «нежностью» оплетающие дряхлое тело короля на троне, сейчас практически выпустили его из своей хватки, с жадностью поглощая нечто вязкое, подпирающее трон со всех сторон.

Сглотнуть получилось слишком громко. Шок сковал дыхание. Бессчетное количество времени не обладать возможностью отойти и на шаг, заклиная все что только возможно, в предоставлении такой возможности, а теперь, видя результат своего «заклинания»…

Страх мурашками пробежался по всему телу. Это универсальная возможность, одна на миллиард, однако искать подвох — давно само собой разумеется.

Подойдя к трону и попытавшись взять то, что сподвигало теней на пиршество, Максвелл почувствовал в руках подобие липкой воздушной ваты или студня. Хотя, скорее всё же студня. Легко перекатываясь в ладони и практически ничего не веся, он все же обладал своей массой. Однако пробовать это на вкус рискованно.

Чем дольше этот студень растекался по рукам, тем чётче вырисовывался план. План побега. Добровольным уходом с трона это назвать нельзя, да и насколько могут быть ужасающи последствия — тоже въелось под самую подкорку, но кошмарами и ужасами Максвелла давно не запугать, а надежда, как говорится, умирает последней.

Скрывшись на неопределенное время в собственной, созданной в порыве скуки лаборатории, недобросовестный правитель после ряда экспериментов облепил со всех сторон другую свою куклу неведанной ранее субстанцией. Смешно чувствовать, как внутри, в груди, слабым отблеском просыпался дух авантюриста. По возрасту не положено. Однако в экстремальных ситуациях свойственно принимать данного рода решения.

Справиться с нервозностью — не настолько проблема, как отогнать сомнения. Что это за, назовем его вещество? Откуда оно взялось? Из-за чего оно обладает таким могущественным воздействием, раз Тени ослабили свою хватку? Почему Максвелл сам ощущает необъяснимое и инородное воздействие на себя?

Будь времени вдоволь, можно было бы со спокойной душой задаться этим вопросом и, подобно некоторым учёным, досконально рассмотреть его со всех сторон. Но времени нет. Насколько долго будет продолжаться пир Теней — также неизвестно. А свобода на краю побега от вековой гибели сильнее самой порочной страсти.

Тело пробрала сильная дрожь, стоило руками куклы прикоснуться к собственному, человеческому телу. Так нелепо Максвелл не чувствовал себя очень давно. Нужно всего лишь снять его с трона, быстро подсунув мрачным стражникам другое, фальшивое, рассчитывая на то, что те купятся. В ином случае они догадаются раньше, чем столь нехитрый план свершится, и в приступе гнева попытаются разорвать сознание на части. Ничего особенного. Главное выполнить все максимально точно и аккуратно, как он несомненно умеет.

Когда наконец-то возникла возможность сделать тот злосчастный шаг назад, прижимая к себе родного старика, Максвелл пропустил вздох, большими глазами наблюдая, как Тени, будто бы ничего особенного и не случилось, обвились вокруг несколько мгновений назад посаженной на трон куклы и продолжили свой праздник.

Радость слабым огоньком заиграла в груди. Неужели получилось?

Резкая боль пронзила насквозь. Отчаянный крик так и замер, не решаясь вырваться наружу. Ну же, демон, к чему столь искреннее недоумение? Ты с самого начала знал, что не все так просто, как хотелось бы видеть. И за свою наглость придется дорого платить.

Максвелл прижимал к себе старика, боясь отпустить хотя бы на мгновение, скрипя от ярости зубами. Да, ожидал, но это все равно не причина идти на попятную. Правило мастера представления — любыми способами довести шоу до конца. И этот случай — не исключение.

Тьма поглотила все краски. Свет от колонн пугал своей холодностью. Нервный шум пикантно ласкал со всех сторон. Музыкальная шкатулка не прекращала проигрывать одну и ту же мелодию, пропитывая ею даже воздух. Тени торжествовали. Кукла играла новую роль. Король бежал, подгоняемый собственными страхами и неожиданными возможностями. Куда? Кто знает. Насколько? Загадка. Да и важно ли? Тени, конечно же, окончательно в покое его не оставят, пускай и в данный момент они нашли для себя развлечение более занимательное. Сейчас самое важное — а куда приведет этот побег? В мире, где собственные правильные решения так любят оборачиваться против своего же хозяина. И самое безопасное, если в слегка проблемном свете.