Концерт снова.

Но уже с новыми костюмами.

Ансамбль, как известно, чтобы не замыливать взгляды публики застиранными рубашками, должен менять имидж. Но не слишком резко, иначе зрители попросту могут не узнать ансамбль. Это, конечно, все старые добрые ВИАшные шутки, но вернёмся к героям наших повествований.

В гримёрку ввалился пыльный, с взъерошенной шевелюрой, гитарист - блондин.

- Валя, опаздываешь! А ты где, собственно, был? - заметив помятый вид соансамбленника, спросила Ира, застегивая платье. Последняя пуговица на застёжке никак не поддавалась и постоянно соскальзывала.

– Эм... Я аппаратуру проверял и гитару подготовил.

– Ту самую гитару? Это её ты в чехле притащил? Юра уже рассказал, что это что то феноменальное!

– Ага, она самая! Моя гитаронька ДВ-1591! – с гордостью и воодушевлением сказал Валя.

Вокалистка хотела было спросить, почему она называется именно так, но решила, что спросит потом, в более спокойной обстановке, поэтому обратилась с просьбой.

– Поможешь застегнуть пуговицу на платье?

– Я?.. Ну... – Сразу же его решительность ушла в пятки, а сам Валя покраснел до ушей.

– Просто застегнуть, что же ты такой стеснительный? С такой стеснительностью ты себе никого не найдешь! – Пока она уговаривала гитариста, рядом возник бас-гитарист Лёха. 

– Так, Валь, иди переодевайся, кыш отсюдова. – В его голосе слышались не скрываемые строгие ревнивые нотки, этому убедительному изречению было просто невозможно не подчиниться, и ноги унесли гитариста вглубь гримёрки.

У зеркала в полурасстёгнутой рубашке красовался Толик. Он закрутил чёлку плойкой и теперь пытался её как то красиво уложить. Юра уже при полном параде, с чёлкой, неизменно уложенной на правую сторону, стоял у окна и кому-то отвечал по телефону предположительно на немецком. Или стоп... латышском.

Валя переоделся, ещё раз проворчал на сочетание цветов, которые совершенно не подходили ни его душевному состоянию, ни цветотипу его внешности.

– Валь, что это за причёска начинающего электрика? – подошла к гитаристу Ира с баллончиком лака для волос и расчёской.

– Так, садись, сейчас тебя в порядок приведу! – Сопротивляться было бесполезно, и ему пришлось вверить свою шевелюру вокалистке.

– Вот хорошо тебе, у тебя платья контрастные к нашим костюмам, а нам вот приходится в такое одеваться. По-моему все недовольны! Давай напишем жалобу на Фёдорыча! - возмущался Валя, пока Ира колдовала над его имиджем.

– Мана ми.. милая Ира, давай объём ему сделаем начёс? – сказал Юра, закончив все свои дискуссии на иностранных языках, и теперь подошёл дать стилистический совет.

– А что? Можно, только мне нужна твоя помощь. 

И работа закипела, как Вальс Рахманинова, в четыре руки. 

Валя уже просто смирился с этим парикмахерским творчеством от соансамбленников и, насупившись, наблюдал за происходящим через зеркало.

...

Концерт начался.

Ансамбль вышел на сцену, зал как будто затих. Сначала никто ничего не понял: это восторг от нового имиджа или что? Но стоило Фёдорычу оглянуться, так всё стало ясно как день: ярко красные костюмы ансамбленников были абсолютно такого же оттенка как сочный красный бархатный занавес позади них. Представить только, как они выглядят с дальних мест в зале: гитары, лица, и ярко жёлтые воротники на красном фоне. А в этом, как назло, не работали экраны, которые бы транслировали музыкантов в более приближенном виде. После вступительной песни, Фёдорыч перед объявлением музыкантов, сказал, что очень рад, что маскировка удалась, что это было так и задумано, но всё это звучало как жалкие оправдания своего фиаско. Но впечатление в принципе сгладилось и выровнялось, когда музыканты все таки решили снять пиджаки и остаться в жёлтых рубашка с звёздами, чтобы хоть как то отличаться от занавеса.

Сольно исполнил песни Толя, да так, что стёкла ДК задребезжали и пообещали в следующий раз вывалиться.

Вышли Юра и Ира и нежно исполнили несколько песен вместе. Во время исполнения любовной дуэтной песни, Юра пел, направляя песню в зал, а именно, в симпатичных девчёнок на первых рядах, чем Ира была крайне недовольна. Но все остальные в зале были крайне довольны: несколько женских и девичьих сердец было точно очаровано.

Каждый номер сопровождался громкими овациями, мелькали цветы, макушки блондинок, брюнеток, рыженьких, все пытались пробиться к сцене, чтобы лично вручить цветы любимым солистам.

Исполнили ещё несколько общих ансамблевых песен.

И вот...

Настал тот момент, которого ждали все почитательницы светловолосого гитариста. Добрая половина девочек, девушек, тётушек и даже бабушек, затаив дыхание, смотрели на сцену. Сердца их трепетали: вот-вот выйдет петь в луч прожектора ОН! 

Наконец, Валя вышел из-за кулис с гитарой наперевес. Но какой гитарой! Она была похожа на четыре гитары и синтезатор одновременно! Да и прическа играла роль в феноменальности: она напоминала западных глэм-звезд.

Прожектор осветил его светлую макушку, создавая какое-то невероятно чудесное свечение вокруг. 

Восторг.

Все самозабвенно завизжали как в последний раз.

Ожидания были оправданы: новая невероятно выглядящая гитара и, конечно, же, неотразимый солист.

Он подошёл к микрофону, который сам, имея сенсорные датчики, подстроился под рост певца. Кажется, это было единственной рабочей современной технологией в этом ДК.

Валя поудобнее перехватил медиатор и взял аккорд. В зале все стихли, но не только от восхищения певцом, а по тому случаю, что как только тот дотрагивался до струн, происходили явно сильные скачки электричества, что свет в зале зловеще мерцал.

– Тихо шепчет ива-а-а, – начал петь Валя.

А в этот момент, в голову Толи пришла мысль шальная: он сиюсекундно за кулисами подхватил включенный микрофон и лирично пропел: "Валя хочет пииива", по залу прокатились многочисленные смешки, но вокалист, не обращая внимания на добавившуюся лишнюю строчку в песне, продолжил петь. А за кулисами произошёл звонкий подзатыльник от одного рижанина другому, да с такой мощагой, что у Толи чуть искры из глаз не посыпались. Юра был крайне не доволен выходкой соансамбленника.

– Ну йохайды! Вай предурокс эсси?** Я понимаю, что этот концерт по умолчанию стал "зелёным", ровно с того момента как мы напялили на себя эти идиотские костюмы, но совесть имей, – шипел саксофонист, отчитывая неудачливого шутника да так, что любой Фёдорыч мог бы позавидовать. Да он тихо стоял и завидовал на самом деле.

Но вернёмся на сцену.

Перед припевом, Валя, закончив гитарное соло сразу на четырёх грифах, переключил гитару на другое звучание, и планировал начать соло на встроенном в гитару синтезаторе. Да вот как только он нажал на клавиши...

Из комбоусилителя посыпались искры, а электричество вырубило громким хлопком во всём ДК. Зал взвизгнул. Валя остановился, не понимая, в чём дело.

Технические работники побежали исправлять неполадки. А на сцене, комбоусилитель и соседняя кулиса оказались охвачеными пламенем. 

Толя схватил огнетушитель, сорвал пломбу и начал самозабвенно тушить огонь. Юра своим бархатным голосом невозмутимо успокаивал толпу испуганных фанаток, просил занять всех свои места. Как и ожидалось, его чарующий голос действительно усмирил волнения в зале, тем более многие позажигали фонарики.

Валя со своей супер навороченной огнеопасной гитарой куда-то испарился со сцены, да и Толя куда-то делся, оставив огнетушитель. 

Юра взял обычную акустическую гитару, сыграл парочку аккордов. Все замерли, прислушиваясь. Он начал петь песню повествующую о несчастной любви, во французской атмосфере и манере. Всё-таки русскому слушателю ближе не резкая английская манера исполнения, а французская. Она такая нежная и доверительная к слушателю, но когда цепляет, исполнитель может всё: и подать надежду, и разбить на куски и без того разбитые сердца.

Валя стоял за кулисами и слушал. В зале была такая тишина, которой не бывает ни на одной из его песен. Никто не перешёптывался, не подвизгивал..

"Что же он творит с публикой? Они как заколдованные слушают этого рижского выскочку! Во чертила..."

Юра закончил песню, зал залился громкими овациями и через несколько мгновений зажёгся свет, появление которого продолжило встречаться восторгом в зале, как будто он появился только благодаря его номеру.

Наконец, Валя вышел на сцену, взял акустическую гитару из рук выступившего коллеги и заново запел свою звёздную песню.

Юра прошёл наблюдать за кулисы в компании Толика, протянув тому из кармана пиджака запартизаненную фляжку с горячительным.

– Хорошо поёт, а, Толь?

– Как соловей, ага.. – съязвил тот.

Но все в восторге.

Концерт продолжился по плану.