В походе трехмесячной давности Вильгельм нагулялся на несколько лет вперед. Вылезть далеко за пределы замка не было абсолютно никакого желания. Он слишком привык сидеть в каменных стенах, и постоянное нахождение внутри дворца давно стало привычным и даже правильным, но сегодня Георг почти за шкирку вытянул его на улицу. Король себя вообще странно вел в последнее время: задумчивость чередовалась с какой-то растерянностью и особой молчаливостью. Иногда в такие моменты наложник ловил на себе странные задумчивые взгляды, но едва ли это хоть что-то объясняло. Вот и сейчас Вильгельм мог только гадать, куда они едут.

Городской пейзаж не вызывал никаких эмоций: красивые дома, ровные улицы, шум толпы. Молчание короля его, пожалуй, угнетало. Может, будь иная ситуация, он бы и нашел что-то красивое в этом городе, но, увы, сегодня этому не суждено было случиться. Хмурящаяся погода лишь усугубляла гнетущее чувство.  Вскоре начавшийся дождь перешел в настоящий ливень, после чего пропало даже желание смотреть по сторонам. Вильгельм ехал, понуро склонов голову. Пытаться узнать, куда они направляются, он давно перестал, ведь отлично знал, что Георга сложно переубедить, если он настаивает. Оттого, что на него оказался наброшен плащ, наложник вскинулся, поднимая взгляд. Вильгельм не успел ничего сказать, как Георг вновь пришпорил коня, уходя чуть вперёд — молчаливый отказ принимать всяческие возражения. Чуть улыбнувшись, Вилл подумал, что такими темпами скоро вся одежда Его Величества окажется у него. Он все никак не мог с зимы вернуть другой плащ, забывая, и поэтому иногда позволял себе использовать его вместо второго одеяла. Он едва успел промокнуть, а вот Георг остался совершенно незащищенным от дождя. Ткань рубашки вскоре намокла и начала липнуть к спине и рукам, просвечивая тело. Несмотря на спустившиеся на округу сумерки, Вилл прекрасно видел изуродованную кожу короля: когда-то это были глубокие раны от когтей, что теперь стали шрамами. Они бросились в глаза, слишком большие, чтобы их нанес обычный зверь. Он мог бы еще долго рассматривать эти кривые узоры, если бы случайно не поднял голову. Они прошли через центр города, потом сменились несколько районов, и сейчас Вильгельм неожиданно точно понял, где они находились: северо-восточная окраина, донельзя знакомая ему. Он тут же нагнал Георга, обходя и перегораживая дорогу.

       — Куда мы едем? — слова прозвучали с удивительной требовательностью. Георг стушевался и ответил тихо, едва слышно в шуме дождя.

       — Ты по-другому себя вел, когда вспомнил о тех двоих людях. Потом ты проронил, что хотел бы увидеть их вновь. Я решил, что в этом нет ничего плохого, — Георг на мгновение отвернулся и выдохнул, — дурацкая, наверное, идея была.

       — Да нет… не дурацкая, — Вильгельм отозвался как-то заторможенно. Он не мог просто поверить в это. Да и от мыслей, куда они едут, он испытывал смешанные чувства. С одной стороны, хотелось немедленно развернулся и сбежать. С другой, он действительно желал вернуться в то место хотя бы ненадолго. Но вскоре блондин все же ушел с пути. Он не знал, чего хотел больше. Георг не обязан был делать ничего такого, но он сделал. Ради него. И Вильгельм не чувствовал за собой права сейчас отказаться.

Дальше они вновь ехали в молчании. Каждый думал о чем-то своем. Все это время Георгу не давал покоя тот случай. Поначалу Вильгельм казался ему легкомысленным и открытым, но он не верил, считал, что это лишь игра на публику. А потом понял, что ошибался... Это было не для него и не для толпы, а для самого себя. Наложник строил свой иллюзорный мир, прячась в нем от настоящего, и Георг понимал его. Сам был таким, пока не понял бессмысленность такого поведения: иллюзорный мир был безоблачным, но абсолютно пустым. Терять иллюзию было тяжело, но он смог и сейчас желал выдернуть из нее Вильгельма. Даже если он, Георг, существует и в выдуманном мире того, то блондин с легкостью постепенно переделает его образ, а потом, не найдя сходства между образом и реальностью, просто уйдет прочь. Едва ли Георгу этого хотелось. Он действительно хотел сделать что-то для Вильгельма, но у этого порыва была и более жестокая сторона. Встреча с прошлой реальностью могла помочь ему разрушить пустую иллюзию.

Дом, к которому они ехали, оказался довольно потрепанным. И не было видно, что хозяин собирался с этим хоть что-то делать. Найти это место было не так-то сложно, ведь Теодор Ваар был единственным носителем этой фамилии. Георг не вдавался в подробности, как так получилось, но сейчас тот был единственным представителем рода, который на нем, похоже, и закончится. Остепеняться этот человек и не думал и до сих пор считался тем ещё ловеласом, которого ничто иное и не заботило. И состояние здания в том числе. Дом не был поместьем, скорее местом, где Ваар занимался, как обозначил это Вильгельм, торговлей. И товар был весьма специфичен. После войн за расширение границ в столицу свозилось много людей, среди которых были и дети, почти нигде не востребованые, поэтому как слуг их предпочитали не брать. Мыслей, чтобы использовать детей для утоления низменных желаний, даже не возникало. Георг не мог сказать, почему в его стране дела обстояли именно так, но даже он сам был воспитан на этих принципах. Мысли о подобном вызывали стойкое отторжение. Даже если речь шла об относительно взрослом подростке. В этой стране легче было этих детей подрастить до определенного возраста, впихнуть нужные знания и уже тогда спокойно продать. Собственно, этим и занимался и сам Теодор, и его отец, пока был жив.

Спешившись, Вильгельм сам отвел лошадей к небольшой конюшне, примыкающей к зданию, перед этим все же вернув плащ владельцу. На стук никто не отозвался. Наложник некоторое время поглядел наверх, рассматривая что-то, а после, подняв камень, запустил его в открытое окно. Георг опешил. Он не ждал такого поведения от обычно спокойного и не вытворявшего ничего подобного блондина. Из того же окна кто-то смачно выругался, а после полураздетый человек высунул голову, глядя на них.

       — Кого еще черти принесли? — гостеприимством тут даже и не пахло, человек был недоволен, если не зол. Вильгельм задрал голову и чему-то ухмыльнулся.

       — Это тебя принесли черти, Теодор, а не нас! — он крикнул так же громко в ответ. Георг, мягко говоря, вообще ничего не понимал, но человек сверху изменился в лице, а потом на мгновение скрылся. Камень полетел обратно на землю, и целились явно в Вильгельма, но тот легко ушел от удара. После человек вновь исчез уже на минут пятнадцать. Король явно не так представлял себе эту встречу. Дверь все же открылась, и перед ними вновь предстал Теодор, но уже одетый, и впустил гостей внутрь. Георг сразу предпочел отойти в сторону, да и не похоже, что он их интересовал сейчас. Ваар стоял, сложив руки на груди и одаривая блондина недовольным взглядом, тот в ответ тоже смотрел на него, и при этом оба молчали.

       — А ты вымахал, Вилл, — Теодор первым прервал молчание, наконец, чуть расслабляясь. Недовольство отступило лишь на самую малость. Не сразу, но Георг заметил на лестнице, ведущей наверх, девушку, которой от силы было лет двадцать, закутанную не то в простынь, не то в тонкое одеяло. В отличие от Теодора, недовольства она не излучала, а со сдержанным любопытством наблюдала за происходящим. Вильгельм не успел ничего ответить, как на него резко кинулись и, неловко пошатнувшись, он повалился на пол. Теперь ошарашено на это глядели все трое.

       — Густав, — пораженно выдохнул блондин, глядя на улыбающегося во весь рот мужчину, — эм... может, встанешь с меня? — через пару секунд поинтересовался он, пытаясь не улыбаться. Выходило плохо. Он был рад видеть этого человека, хотя почти и позабыл о нем. Просьбе Густав внял и встал, после подавая руку и Виллу. Георг не вслушивался, о чем после пошла беседа. Теодор так и остался в стороне от болтовни, девушка куда-то ушла, похоже, потеряв к происходящему интерес. К стене коридора прижимались два ребенка лет семи. Крепко держась за руки, они опасливо поглядывали на гостей. Похоже, они пришли вслед за Густавом. Неожиданно разговор оборвался. Вильгельм вопросительно, но все же с улыбкой глядел на мужчин; Теодор был по-прежнему недовольным, а Густав резко скис.

       — А ты как будто не знаешь.

       — Он не знает, — коротко, излишне резко произнес мужчина и потянул Вильгельма за руку, — пойдем.

На лице Теодора сначала отразились непонимание, а потом и злость. Он не сразу понял, почему блондин задал тот вопрос и почему на его, Теодора, слова так ответил Густав, но теперь до него дошло. Он что-то процедил сквозь зубы, но этого уже не было слышно. Георг недоуменно посмотрел им вслед, а после на Теодора, встречаясь с ним взглядом. Он надеялся, что хоть кто-нибудь ему объяснит, что тут произошло. Но мужчина лишь отвернулся. Что тут происходит? Не успел король ничего больше подумать, как из коридора выскочил Вильгельм и быстрым шагом понесся куда-то прочь, не обращая ни на него, ни на Теодора внимания. Следом в коридоре возник Густав с каким-то грустно-растерянным выражением лица. Дальше он за ним не пошел. Каким-то резким движением подойдя к хозяину, он прошипел тому в лицо непонятные слова, попутно что-то всунув ему в ладонь. А потом резко успокоился и уже направился к Георгу, не обращая внимания на ошарашенного таким поворотом событий Теодора.