Георг не привык о ком-то беспокоиться: раньше просто не было нужды за кем-то приглядывать. Но сейчас он не понимал, что нашло на Вильгельма. А хотелось бы понимать… Но Густав на вопрос о произошедшем помолчал, обдумывая,  и покачал головой, мол нет, не расскажу. «Он сам скажет, если захочет». Королю отчего-то так не казалось. Блондин терпеть не мог одиночество, ему было нужно, чтобы кто-то всегда был рядом. У Георга всегда создавалось впечатление, будто собственная болтливость тому жизненно необходима. Но сейчас никто из здесь находившихся не знал, куда сбежал Вильгельм. Исчез и всё. Густав лишь флегматично пожал плечами, сказав, что тот все равно никуда не денется. Король понимал, что так и есть, но все же ему было неспокойно. Но идти на поиски блондина, когда на улице стемнело окончательно, не было никакого смысла.
Георг долго ворочался в постели в тщетной попытке заснуть, но толку от его усилий не было никакого. Все было не так. От тихого звука прикрываемой двери сознание его тут же всколыхнулось, сбрасывая жидкий туман наконец пришедшей дремы. Георг напряженно сощурился, всматриваясь в темноту, сгустившуюся у двери, но тут же расслабился; на лице его проступило удивление: к нему из темноты шагнул Вильгельм, крепко сжимающий у груди накинутое на плечи одеяло.

        — Можно? — спросил блондин очень тихо, подойдя к самой кровати. Георг вскинул на него взгляд, ещё больше запутавшись в происходящем, но пододвинулся к стене, давая немое разрешение. Что-то изменилось, но он не мог пока определить, что именно. Вильгельм лёг у самого края, не проронив больше ни слова, не кинув на Георга ни взгляда, но совершенно точно пребывая в состоянии бодрствования. Такое молчание со стороны блондина казалось донельзя странным.

        — Что произошло? — Георг постарался спросить это как можно более аккуратно.

        — Ничего, — короткий и сухой ответ в сочетании с каким-то растерянным видом окончательно поставили короля в тупик. Вильгельм закрыл глаза, но всё еще не спал. Георг заставил его выпустить одеяло, мягко беря его руку в свою.

        — У тебя ладонь ободрана, — негромко, сохраняя эту тихую атмосферу, заметил он, едва ощутимо проведя по внутренней стороне ладони кончиками пальцев.

        — Мелочи, — даже не взглянув на него, так же отозвался блондин. Георгу ничего не стоило залечить несколько небольших ранок. Как только он закончил, Вильгельм мягко высвободил руку, пряча ее под одеяло. Лечение само по себе не было важным, Георг хотел посмотреть на реакцию блондина, но тот ответил лишь безразличием. Обычно Вильгельм смотрел на магию, как дети на уличные фокусы, но только не сегодня. Похоже, внутренние переживания привлекали его внимание сильнее, чем окружающий мир. На следующий вопрос ответа не последовало. Вот теперь, кажется, все же уснул. Королю ничего не оставалось, кроме как тоже закрыть глаза и погрузиться в легкую дрему, но с еще большим количеством вопросов, чем было до этого. Лишь из собственного желания услышать на них ответы будить Вильгельма он не считал приемлемым.
 Георг надеялся расспросить наложника поутру, но, похоже, тот ушел еще до рассвета. Проснулся король в абсолютном одиночестве. Поняв, что блондин предпочел вновь скрыться ото всех, мужчина заставил себя заняться делами. Рано или поздно он набегается. Тем более, королю казалось, что Вильгельм опять придет к ночи.

Густав болтал не меньше, а то и больше, чем блондин. Из кучи информации маг выбирал только более-менее необходимую. Это место было пустым. От силы здесь сейчас было человек десять. Теодор не проявлял к своему делу никакого интереса. Это и политические изменения привели это место в упадок. Все понимали, что скоро им придется сменить этот род деятельности на что-то еще. Но Теодор не желал пока об этом ничего слышать. В какой-то степени только торговля спасала его от того что бы не опуститься на дно. Через неравные промежутки времени Густав находил его мертвецки пьяным и выливал алкогольные запасы. Но тот где-то находил еще. О причине подобного Густав лишь пожал плечами. Хотя Георг подозревал, что тот все же знал, но не счел нужным говорить. Впрочем, допытываться не стал, его это не особо интересовало.

Вильгельм, похоже, действительно решил следовать своему новому циклу. В этот раз не было даже слов. Он подошел к кровати, и так ни проронив ни слова, лег с краю как только ему это позволили. В этот раз он уснул до того как Георг успел что-либо спросить. Уже на грани сна король подумал, что возможно он просто притворяется, что бы избавиться от вопросов. Новый день оказался точно таким же как предыдущий. Георг пользовался тем, что его не узнали и аккуратно узнавал нужные ему детали. О Теодоре он услышал многое, но второго человека так и не увидел. И спросить, не помня имени было невозможно. Общество малознакомых людей его быстро угнетало и вскоре он ушел в свою временную комнату. Осмотр помещения занял его надолго. Здесь была куча книжек. К удивлению короля, язык большинства он не понимал. Они были разные даже между собой. В некоторых из них были явно какие-то алфавиты. Во многих были какие-то приписки от руки. Тот же мелкий почерк встретился ему на старых договорах купли-продажи или чем-то похожем. Похоже, их просто забыли выкинуть. Последние были десятилетней давности и еще парочка поновей, но уже совершенно иным почерком. Но тем не менее все свидетельствовало о том, что здесь давно никто не жил. Перо и чернила давно высохли.

Сегодня Георг точно решил дождаться Вильгельма и поговорить с ним. Как и ожидалось тот пришел к ночи, все с тем же одеялом. Теперь король знал наверняка, что блондин между тем как выходит из своего укрытия и приходит к нему, заходит за ним в одну из комнат. На вопросы наложник отвечал по прежнему односложно. Ничего конкретного из него вытянуть было просто невозможно.

        — Ваше Величество, хватит. Я устал, давайте лучше спать, уже поздно, — блондин и впрямь выглядел каким-то измотанным. Но Георг не желал сдаваться и тогда тот просто лег у стенки, спиной к нему и больше ни на что не отвечал. Георг долго смотрел на него, но тот не шевелился, дышал ровно. Как будто и правда спит. Маг тоже лег, прикрыв глаза ладонью. Он не понимал ни такое поведение, ни что ему с этим делать.

Ночью его вновь что-то разбудило. Он долго лежал, не в силах понять, что именно. Вильгельм вроде спал. Георг уже думал отвернуться к нему спиной, но заметил как по чужому телу прошлась волна дрожи. А после тихий, какой-то дерганный выдох. Не спит. Притворяется. Излишне резким движением Георг перевернул его на спину. Он не дернулся, но когда король попытался повернуть его к себе лицом запротивился. Не найдя лучшего способа прекратить их возню мужчина просто прижал его запястья к постели. Вильгельм дернулся еще пару раз, а потом обмяк, смиряясь.

        — Вильгельм, что с тобой творится? Ты сам не свой эти пару дней, — королю не хватает рук, что бы все же повернуть его к себе. Но тот сам все же открывает свои красные глаза, смотрит на него пару секунд и сглатывает, отвернувшись.

        — Пустите меня… — тихая, дрожащая просьба. Георг всматривается в него, но не находит так необходимых ответов.

        — Ты можешь ответить?! — король злится, волнение не придает ему спокойствия, он устал уже беспокоиться, — я ведь могу просто покопаться в твоей голове и сам все узнать! — Вильгельм закрывает глаза.

        — Если Вам так угодно, копайтесь. Не мне Вам что-то запрещать, — вот теперь точно смирился. Георг выдыхает и выпускает его руки. Понимает, что это было слишком. Вытягивать что-то против воли…нет, он так не поступит. Это неправильно.

        — Прости, я не должен был так говорить, — теплые губы на мгновение замирают у переносицы. Вильгельм удивлен, настолько, что на мгновение забывает о том, что отчаянно жмурился, что бы ничего не видеть. Георг пришлось приподнять маску что бы это сделать, но он тут же ее опустил. Вильгельм смотрит на него, а потом слабо улыбается.

        — Не стоит беспокоиться об этом, Ваше Величество, — он не хочет рассказывать ничего королю, ему нет нужды об этом знать. У королей обычно есть дела поинтереснее, чем выслушивать его. Вильгельм собирается сказать еще что-нибудь с подобным смыслом, но лишь охает, неожиданно оказавшись в чужих объятиях.

        — Я привязался и беспокоюсь о тебе. Расскажи. Без формальностей, не как королю, — как ни странно эти слова слетели легко. Ночью легче быть откровенным. Георг понимал, что того беспокоит именно это. Статусы. Для самого короля это не было особо важным. До семи лет он привык, что с ним обращаются как с принцем, но после он остался лишь в компании двух людей. И один из них без зазрения совести плевал на весь этот официоз. Даже сейчас он мог спокойно начать «тыкать» королю, в упор отказываясь признавать нужные обращения. Впрочем он был тем из немногих, кому Георг это позволял. Он бы мог позволить такое и Вильгельму, но тот сам не хотел. Это было делом привычки. Но сейчас маг дал ему отговорку, в которой тот так нуждался. Сейчас тот даже не заикнулся о том, что король всегда остается королем.

Блондин молчал, но Георг отчетливо понимал, что с мертвой точки они сдвинулись. Раньше он категорично отказывался, а сейчас о чем-то думал.

        — Рассказать… Не знаю чего Вы ждете. Для Вас это будут просто слова, меня Вы не поймете, — на ответ «я попробую», Вильгельм лишь издал непонятный звук ни то фырк, ни то хмык, — Если честно я не хотел встречаться ни с кем из тех кто здесь есть. С Теодором у нас натянутые отношения. Два ребенка не поделившие одного взрослого, хотя одному двенадцать, другому двадцать восемь.

        — Взрослого? — Георг придал голосу серьезность, хотя под маской и улыбался. Почему-то последнее сравнение его забавляло. Но как не странно, это казалось ему возможным.

        - Ну…когда я сюда только попал, мне было абсолютно не с кем говорить, кроме как с Тодом. Меня просто не поняли бы. В столицу почти никого не привозили из моей страны. Задолго до этого он уже был любовником Теодора. Два года мы с ним чудом не пересекались. А потом начался дележ. С моей стороны было эгоистично не отойти тогда в сторону. Но не найдя друзей среди других детей, я не желал расставаться с… единственным человеком, к которому привязался. Нам обоим не хватало внимания, хотя и было нужно разное его проявление.

Вильгельм говорил много. Немного прояснил об отношениях с Густавом. Что в последние пару месяцев они оказались сближены одной проблемой, но сейчас у них не было никаких точек соприкосновения. И все происходящее лишь дань старой дружбе. Потом снова о том, как проходило его детство здесь, тесно связанное с Тодом. Неожиданно для себя Георг понял, что абсолютно не желает видеть того человека. К тому Вильгельм привязан куда сильнее, чем к нему. И это, наверное, задевало. Он не понимал откуда в нем подобная ревность. Он начинал жалеть о своем поступке. Идея была все же дурная.

Но он все же слушал наложника, понимая, что это все затянувшийся пролог. Было что-то, что важнее всего прошлого. Но, видать, блондин считал воспоминания важными что бы понять причину нынешних событий.

        — Я хотел увидеть только Тода. Предвкушение пересиливало даже страх быть отвергнутым, ведь прошло чудовищно много времени. Хотя б убедиться, что все в порядке, — Вильгельм закрыл глаза говоря медленнее.

        — Он ушел отсюда? — Георг, наконец, догадался, но блондин едва заметно качнул головой.

        — Тод умер. Тиф, — он тихо выдохнул, — это все, что написал мне Теодор. Это в его стиле. Не думаю, что он вообще хотел это делать. Но эту записку я никогда не видел. Густав решил, что будет лучше, если я не узнаю. Я и не должен был.

Георг чувствовал себя виноватым за это. А еще за то, что чувствовал облегчение от того, что все кончилось именно так. Он не увидит нежеланной встречи. Георг не желал делать тому больно, но так было лучше. Наверное, для всех. Ему бы хотелось верить, что это так. Вильгельм поджал губы, утыкаясь лбом в чужое плечо. Георг примерно понимал, что тот сейчас чувствует. Когда его самого просто отослали куда подальше, он ощущал себя кинутым и преданным. Можно ли это считать потерей? В какой-то степени. Тогда он навсегда потерял отца и брата. Когда пришла реальная смерть он уже ничего совершенно не почувствовал. Но, примерно, он все же понимал.

Успокаивать Георг не умел. От слез он всегда терялся. Это ставило его в тупик. Он не стал отступаться от правила «не можешь помочь — не мешайся» Он успокоится, сильные истерики быстрее затихают. Георг понимал, что сейчас это лучшее из того что могло случиться. По крайне мере, прошло шоковое состояние. Вильгельм мог ведь еще долго так прятаться или же вообще вести себя как не в чем не бывало. Чем дольше бы это длилось, тем дольше бы он отходил. А еще он прекрасно знал, что эмоции не найдя выхода, могут перерасти в куда более пагубные желания, нежели чем просто порыдать. Поэтому лучше пусть будет так, как есть.

Вильгельм долго молчал. Да даже если бы и захотел что-то сказать не смог бы произнести ничего внятного. Взять себя в руки, успокоиться просто так, он не мог. Он тяжело переживал потери. Сейчас его спасало ощущение чужого тепла и чья-то близость. Иллюзия, что не остался один. Сейчас Вильгельм понимает это как никогда прежде. Он давно не думал о побеге, но где-то глубоко внутри до сих пор жила эта мысль. Если все станет слишком плохо, он мог сбежать сюда. В место, где он нужен хоть кому-то. Желанная иллюзия разрушилась, показывая жуткую реальность.

После этого Вильгельм перестал прятаться и все время находился рядом с кем-то из здешних. Медленно, он все же отходил от произошедшего. Он сам пытался поскорей избавиться от этого, отгородиться. Только толком не знал как. С легкой руки Теодора, он оказался втянут в пьянку локального масштаба, из них же двоих. Обнаруживший это Густав быстро вручил блондина в руки короля, и лишь после начал разбираться с хозяином.

Сначала он много говорил, но после угомонился. Пьяный Вильгельм, оказался тихим и мог долго молчать, если не задавать ему никаких вопросов. Похоже, из него просто уже достаточно выветрилась, что б перейти к состоянию апатии. Утром король в отличии от него был в хорошем расположении духа. Похмелье для наложника было состоянием новым и резко отбивающим всю тягу к алкоголю. С его же слов это был первый и последний раз. Лучше ему не стало и нынешнее состояние не прибавило радости. Сейчас был тот редкий случай, когда не смотря на день, тот категорично отказывался принимать вертикальное положение. Но ближе к вечеру он все же пришел в относительную норму. Или правдоподобно делал вид, что это так.

Поняв, что совет Теодора не имеет смысла, он избрал другую тактику. Теперь он настойчиво лип к Георгу, находят в нем отвлечение для себя. После этого он стал довольно быстро возвращаться к своему привычному состоянию. Король не знал как это объяснить. Возможно, тому был дорог не сам человек, а воспоминания о нем, которые не особо должны были соответствовать действительности. А может он и впрямь просто отгородился от этого.

Иногда Вильгельм мог быть до жути настойчив. Обычно его навязчивые идеи не несли для Георга ничего хорошего. Блондин не особо любил делать массаж, ему это просто не доставляло удовольствия. Но сейчас, пожалуй, второй раз в жизни, ему захотелось этого. С чем он и лип к королю. После сотни «нет», тот все же сдался. Довольный собой наложник устроился на чужих коленях, сев лицом к лицу.

        — Через одежду будет неудобно… — Георг понял, что тот хочет сказать и даже не дал закончить, резко отступая от своего предыдущего решения, — Да ладно Вам, король. Только спину, ничего такого, — блондин поднял примирительно руки, — тем более я видел что там, когда дождь был. Если снимете верх, ничего нового не увижу, — он улыбнулся, предугадывая все причины отказов. Георг отнесся к этому с недоверием, но после того как Вильгельм описал видимое, благо память была хорошей, был вынужден сдаться. Получив желаемое, тот тут же радостно ускакал прочь, не давая королю и шанса сказать о том, что он передумал. Георг колебался, считая что не стоило на это соглашаться. Что бы не отступиться в последний момент, мужчине пришлось взять себя в руки. Вновь Вильгельм объявился уже к вечеру. К поведению короля он относился снисходительно, и легко подчинился, когда тот попросил отвернуться. Это не было смущением, скорей тот боялся, что он увидит что-то лишнее. Пускай так, главное не отступает. Когда ему все же позволили обернуться, Георг уже лег на живот и даже руки запрятал под подушкой, обняв ее. Вильгельм уселся сверху, и слегка погладил рукой шрамированную кожу. Он не понимал, чего так опасается Георг. Жизнь в замке учит на многие вещи смотреть спокойно. Его такое не пугало, но король усиленно сопротивлялся ни давая на себя взглянуть. Откинув побочные мысли, блондин потер в ладонях принесенное с собой масло.

        — Ты какой-то легкий слишком, — тихо заметил мужчина. Не то что б ему было с чем сравнивать, но его не покидало чувство, что тот должен быть тяжелей. Вильгельм лишь отшутился, что тому кажется и все так, как должно быть. Георг был напряжен, но теплые касания вскоре и впрямь его успокоили, заставляя расслабиться и закрыть глаза. Это оказалось действительно приятно. Ему нравилось само ощущение горячих ладоней на коже, этот контраст. Неожиданно он открыл глаза, напрягаясь вновь. По телу прошлась мягкая волна возбуждения. Это насторожило, заставляя на мгновение забыть о приятных ощущениях касания.

        — Вильгельм, что ты делаешь? — блондин остановился на мгновение. Георг был почти уверен, что это не было случайной реакцией тела. Блондин чуть насмешливо уточнил, что же именно.

        — Прекрати, — с приказным тоном Вильгельм спорить не стал и перестал делать вид, что действительно не понимает и вообще ни при делах.

        — Хорошо, но ответьте тогда, — с ответной серьезностью тихо произнес блондин, положив руки тому на спину, но не двигая, — почему вы так яростно отказывайтесь от секса со мной? Какая у этого причина?

        — Потому что ты сбежишь потом. Испугаешься и сбежишь, — после долгого молчания все же выдохнул король, прижимаясь лицом к подушке. До того как Вильгельм начал лезть с предложениями массажа, он предлагал пару раз переспать, на что получал категоричное «нет». Как и задолго до этого.

        — То есть проблема только в этом? — неожиданно голос стал довольным, — если я скажу, что не буду смотреть, Вы не поверите. Но можно просто завязать глаза и я тогда ничего не увижу, — Вильгельм понимал, что теперь отнекиваться королю станет сложней.

        — Даже если я соглашусь, тебе-то это зачем?! — Георгу теперь действительно нужна была новая причина для отрицательного ответа. Но он ее не мог найти. Или скорее признать.

        — В моем случае, наверное, естественно желать близости с Вами. Мне бы просто этого хотелось. И если причина не во мне, если причина только в Ваших страхах, то я не отступлюсь. Признайте, что Вам просто страшно, как и всем впервые, — Вильгельм говорил неожиданно серьезно. И Георг вынужден был признать, что тот прав. Ему просто, черт побери, страшно.

        — Хотя б не сегодня… — слова получились каким-то просящими. Вильгельм ожидал отрицания, но тот все же согласился с его словами. Это заставило улыбнуться.

        — Хорошо, завтра, — Вильгельм наклонился, целуя мужчину в основание шеи. Возражения не было, хотя скорей всего тот еще просто не осознал до конца на что согласился. Но блондин и не собирался давать ему время, на то что бы струсить и вновь погладил по спине, продолжив. Как и было обещенно, он больше не делал ничего такого, что б выходило за понятие «просто массаж».