Ранним утром Тэхён расхаживал среди людей и высматривал кого-то. Искать было легко, людей пока было не очень много, но сколько бы он ни ходил, он так и не нашёл того, кого искал. Тогда он достал телефон и набрал сообщение: «Эй, что-то я тебя тут не вижу» на номер Чимина.
Ответ пришёл с задержкой в пару десятков минут. Тэхён уже успел отвлечься на Сокджина, отдающего распоряжения так, словно они к войне готовились. Тэхёну, к слову, доставалось больше всего указаний, как и строгости в принципе. Заслуженно. После вчерашнего прокола по всем фронтам ему необходимо показать, что он в достаточно здравом уме для качественного выступления сегодня.
Где-то в этой суматохе и появился ответ Чимина. Тэхён закинул на плечо одежду, которую развешивал до этого, и достал телефон. На экране было: «Так вечером же вроде. Мы только проснулись, собирались прийти после обеда».
Тэхён приложил ладонь ко лбу. Чёрт, забыл предупредить. Разочарованно вздохнув, он написал: «Я думал, я сказал. Нас перенесли на утро. Я ж поэтому так рано тут».
После этого он отложил телефон и продолжил перебирать костюмы на вешалках, но постоянно поглядывал в телефон. Спустя время Чимин ответил: «Ты там так рано потому, что накосячил». Тэхён усмехнулся, печатая: «И это тоже, но я не об этом».
Чимин долго не отвечал, и Тэхён решил не думать об этом, продолжая заниматься делом. Когда он уже почти закончил, телефон всё-таки зажужжал сообщением: «В любом случае мы не сможем так рано, Тэхён. Если б хоть заранее знали». Тэхён немного погрустнел и поджал губы, отправляя ответ: «Всё нормально, отдыхайте»
Конечно, выступление не зависит от присутствия Чимина в зрителях, но на данный момент он единственный, кто способен был прийти, и с кем при этом не было серьёзных проблем во взаимоотношениях.
Юнги собирался посмотреть.
Знал ли он про перенос на утро? У самого Юнги выступление по-прежнему днём, поэтому, если он и придёт, то это будет только через ещё пару часов, да и ему тоже надо будет репетировать и подготавливаться. Не говоря уже о сложной стадии, в которой находились их отношения.
Даже если Юнги знает и даже если у него есть возможность прийти — не понятно, сделает ли он это. Тэхён готов понять, если нет. Тэхён понял бы это даже будь у них всё хорошо. С самого начала они не были уверены, смогут ли попасть на выступления друг друга. Тогда это не казалось таким важным, просто сейчас не осталось никого из «своих», кто будет смотреть, и об этом невозможно не думать.
— Всё сделал? — Сокджин появился со стороны.
Для Тэхёна, занятого своими мыслями, это было неожиданностью, и он невольно вздрогнул. Повернув голову, он расслабился, увидев профессора.
— Да, — ответил Тэхён, кивнул в сторону вешалок с костюмами. — Эти готовы. Если остальные тоже закончили, можем начать прогон.
Сокджин добродушно улыбнулся и положил руку ему на плечо, но ладонь легла на удивление тяжело.
— Давай я буду говорить, когда можно, хорошо? — не сбавляя улыбки, сказал Сокджин, после чего убрал руку и повернулся к вешалкам, перепроверяя, всё ли там в порядке. — Ты, главное, убедись, что твоя голова готова. Это может занять больше времени, чем просто развесить одежду.
От этого поведения и этой ауры у Тэхёна невольно возникла ассоциация, постепенно дополняющаяся воспоминаниями, пока они не дошли до клуба. Каким-то образом это напомнило ему того парня, Хоби.
Тэхён прикусил язык, удерживая ответ. Если бы не вчерашний результат, он бы оспорил не только эти слова, но и это отношение к себе. На фоне того, что он показал вчера, Сокджин имел право на это и даже на большее. Спасибо, что ограничился сарказмом и снисходительностью.
— Я справлюсь, — твёрдо сказал Тэхён.
Сокджин повернул к нему голову, отвлекаясь от вешалок, и с одобрительной полуулыбкой кивнул. Удобно, наверное, когда есть козырь в рукаве в виде чужого прокола. Тем не менее, сейчас Сокджин уже казался более искренним, более привычным. Реакция явно удовлетворила его. Тэхён мысленно выдохнул с облегчением и собрался уйти, но задержался ради одного скромного вопроса:
— Ты не видел Юнги?..
Вместо слов Сокджин снова посмотрел на него, склонив голову вбок, и немного сощурился.
— Я понял, — Тэхён вскинул руки, чуть улыбнувшись. — Голова, готовность... Да.
После очередного кивка от профессора Тэхён ушёл.
Всё правильно, нужно сосредоточиться. Может, и лучше, если Юнги всё-таки не появится. Было бы, пожалуй, проще. Нет, это и правда намного проще. Знать, что не будет никого знакомого. Некому будет оценивать это выступление. А как это оценит какая-то чужая толпа — Тэхёну никогда не было настолько всё равно на это, как сегодня. Хороший признак, между прочим. Есть все шансы, что всё пройдёт гладко.
Будет ли всё хорошо после — вопрос, за ответ к которому Тэхён отдал бы очень многое, но в реальности нет никаких шансов, что он может узнать это заранее. Ему просто придётся попытаться и увидеть самому. Если бы можно было подготовиться заранее...
Если бы он мог хоть сколько-то предположить реакцию Юнги на предстоящий разговор.
Если бы он лучше знал Юнги.
Пытаться поговорить до всех этих выступлений — затея глупая в любом случае. Тэхён не пошёл бы на это, даже если бы было свободное время. До своего и тем более до выступления Юнги это совсем не к месту. Их обоих не должны тяготить другие сложности, помимо только предстоящего выступления. Тэхён как никто понимал, как это важно.
Нужно ли будет в этом разговоре упоминать отца? Лучше ли, чтобы Юнги узнал это от него или позволить отцу самому решить, как это делать? Снимать с отца ответственность за свои действия, пусть и под такой благой маской, вряд ли хорошая затея. Но всё-таки это ведь напрямую связано с Юнги. Не будет ли он разочарован узнать об этом вот так? Учитывая, как отец рассказывал об этом своему собственному сыну, сложно представить, что он будет более чувственным и обеспокоенным с чужими людьми. Перед которыми напрямую виноват.
Нет. Готовность. Голова. Собраться. Сокджин распилит на кусочки обвиняющим взглядом, если что-то пойдёт не так сегодня. И ничто не будет оправданием после тех убедительных обещаний выложиться на полную. Дать Сокджину причину на ещё один выговор — себя не уважать.
На всех репетициях Тэхён показал себя отлично, отчего чувствовал облегчение и видел то же самое в Сокджине. Похоже, профессор, несмотря на показательное доверие, всё же опасался за результат. После такой хорошей репетиции даже сам Тэхён уверился в себе настолько, что почти перестал волноваться. С артистизмом и образом всё хорошо, слова сценария уже как родные мысли в голове живут. Нет лучшего состояния для выступления.
Даже погода чем дальше, тем приятнее и солнечнее. Может, это не очень хорошо для драматичной атмосферы спектакля, но зато хорошо для собственного настроения. К обеду наверняка будет жара. Тут есть навес, так что беспокоиться не о чем, даже если спектакль затянется.
А после обеда выступает Юнги. Им ведь тоже сделают навес? Было бы ужасно играть в жару под солнцем.
Тэхён остановился посреди полностью обустроенной сцены, вынужденный снова перегонять свои мысли в рабочее русло. Никаких отвлечений.
Он посмотрел в сторону, увлекаясь снующими туда-сюда людьми со стульчиками в руках для будущего зала. Потом их, вероятно, унесут, но хорошо, что хотя бы для их выступления об этом позаботились. У людей будет меньше поводов уйти со спектакля раньше времени. Не то чтобы Тэхёна волновало количество зрителей, но всегда приятно стараться не для одного-двух.
— «Каким избитым, плоским и бесплотным я вижу всё, что делается в мире...»,¹ — пробормотал Тэхён, бездумно глядя в одну точку на земле впереди.
Перед сценой расхаживал Сокджин, разговаривая со всякими людьми, и Тэхён задумчиво смотрел за ним, едва ли улавливая, что происходит на самом деле. Ему и не нужно было понимать, это всё просто часть подготовительного процесса.
— Тэхён, ты слышишь?
В какой-то момент Тэхён понял, что Сокджин обращается к нему.
— Да, профессор, — он моргнул и выпрямился.
— Переодевайся в первый костюм и другим скажи. Уже почти время.
— Да, — Тэхён кивнул и ушёл за кулисы.
Больше он не появлялся до самого начала представления.
Какое-то волнение всё-таки появилось прямо перед началом, но после того, как первая сцена со второстепенными персонажами прошла очень хорошо, Тэхён почувствовал воодушевление. Наблюдая за ними, он не мог представить, что сделал бы хуже. Он, как главный герой, должен сделать лучше и он на это способен.
Кто мог знать, что простая попытка поправить забывчивого дурачка превратится в главную роль, которую он изначально не хотел. На фестивале, который изначально не был ему интересен. А теперь он ждёт этого и, кажется, даже с нетерпением, чувствуя странный прилив вдохновения.
Люди продолжали подтягиваться к сцене. Многие садились, некоторые просто останавливались позади стульев, а потом уходили, но большинство оставались. Тэхён осторожно подсматривал за этим процессом, когда был за кулисами, но когда он впервые вышел на сцену, у него не осталось возможности думать об этом. Все его мысли были погружены в происходящее в спектакле и чем дальше шло, тем больше и больше он погружался, не отключаясь от этого даже тогда, когда оказывался за пределами сцены.
— «Два месяца прошло, нет, двух не будет, как нас покинул доблестный король, а траур во дворце сменили пиром. До этого дойти, о, боже мой!»
Тэхён был увлечён своей речью, артистично излагая монолог, не замечая, что где-то между последних рядов появился Юнги.
К тому времени людей уже было намного больше, чем помнил Тэхён, и многих из них, как ни удивительно, привлёк к просмотру именно он. Какая-то часть пьесы уже прошла, но это всё ещё было начало, поэтому даже только-только приходящие не пропустили слишком многого.
Сначала Юнги просто стоял, но когда перед ним освободилось место, он решил всё-таки присесть. У него ещё много свободного времени. Хватит и на спектакль и на подготовку к своему выступлению. Он прошёл между стульев и занял место, обращая всё внимание на сцену. Впереди всего четыре ряда, так что это не такое уж плохое место.
Во время просмотра на его лице была едва заметная улыбка, даже немного гордая. Он представлял Тэхёна неплохим актёром, но не думал, что он будет настолько хорош. Или, скорее, настолько естественен. Он очень органично смотрится не только в этой роли, но и на сцене в принципе. Это почти похоже на самый настоящий спектакль в театре. Как бы ему ни досталась эта роль, Юнги уже сейчас видел, что об этом решении Сокджину явно не придётся жалеть.
К слову о нём. Юнги казалось, что он видел его совсем недавно, но сейчас он, должно быть, где-то за сценой со своими актёрами. Стоило об этом подумать, как он услышал, что позади кто-то тихо зовёт его. Обернувшись, он удивлённо приподнял брови:
— Почему ты тут?
Перед ним было довольное лицо Сокджина.
— Где мне ещё быть?
— Разве ты не будешь следить, чтобы всё было хорошо? — с непониманием спросил Юнги.
— Я уже достаточно их загонял. Им проще, когда меня там нет, это давит, — спокойно ответил Сокджин. — Как видно, это было хорошее решение.
— Значит, ты доволен ими?
— Пока что да, — Сокджин улыбнулся шире, а потом осторожно позвал соседнего от Юнги человека, спрашивая, можно ли поменяться местами.
Получив согласие, он тихо перешёл на это место и удобно уселся.
— Тэхён приятно удивляет, — снова заговорил Сокджин, будто читал мысли Юнги. — Даже на репетициях он не так выкладывался.
В ответ Юнги улыбнулся больше, не отрывая взгляд от сцены. Он не видел репетиции, но вполне верил этим словам. Никогда не знаешь, в какой момент Тэхён внезапно решит вложиться во что-то всей душой. С ним всегда так.
И вот это уже не так весело, как спектакль. Когда это случается в реальности, это становится сложным. Иногда кажется, что сознание Тэхёна невозможно подключить к происходящему, а иногда он настолько в настоящем моменте, что даже пугает своей искренностью. Может, именно поэтому это никогда не казалось настоящим. Может, эти «перепады» это что-то нормальное. Не для жизни, но для Тэхёна.
— «Да, мой друг, обычай», — до них донёсся голос Тэхёна. — «Я здесь рождён, но нарушать его приятней и полезней, чем блюсти» ²
Рядом едва заметно кивал Сокджин, безотрывно наблюдая, пока сам Юнги боролся с желанием отвести глаза. То ли с речью что-то странное, то ли Тэхён так увлекает, но становится всё труднее относиться к этому легкомысленно. Наверное, так и должно быть, это ведь спектакль, но возникновение лёгкой неприятной тревожности это не отменяло.
— «...такое часто и с людьми бывает, благодаря порочному пятну, в котором эти люди не виновны. Ну, например, незнатное рожденье, ведь, выбрать не дано происхожденье...»
— Если бы не знал, как всё было, не поверил бы, что эта роль досталась ему случайно, — негромко сказал Юнги.
Сокджин взглянул на него краем глаза, замечая, что его маленькая улыбка уже исчезла. Лицо уже не выражало прежнего воодушевления. Оно вообще едва ли что-то выражало. Снова глянув на Тэхёна, он вернул взгляд к Юнги и хитро улыбнулся:
— Думаешь, я это подстроил?
Юнги повернулся к нему.
— «...несносная в характере черта, которая нам затмевает разум, и просто нехорошая привычка, приятное испортят впечатленье»
— А ты подстроил? — переспросил Юнги, не меняясь в лице.
— Он сам эту беду на себя навлёк своим длинным языком. Хотел покрасоваться, а в итоге забрал чужую роль, — с доброй насмешкой ответил Сокджин. — А вначале он вообще не хотел участвовать.
Уголки губ Юнги приподнялись в полуулыбке:
— Да, он и мне так говорил.
— Я уговорил его на второстепенную роль, чтоб он без дела не гулял, — добавил Сокджин, поочерёдно глядя на сцену и на него. — Остальное уже дело случая.
— Но ему это подошло.
«Боюсь, даже слишком», — додумал Сокджин, в очередной раз отводя глаза от сцены в сторону Юнги. Вслух он ответил другое, дополнительно смягчив это легкомысленным тоном:
— Думаешь?
Юнги посмотрел на него и с сомнением сощурился. Сокджин приподнял плечи, будто от неуверенности.
— «Один изъян, зла малая частица способны, породив сомненья, навеки опозорить человека»
Задержав взгляд ещё ненадолго, Юнги всё-таки отвернулся, продолжая смотреть. Он так и оставил Сокджина без ответа, но, наверное, они и так понимали всё, что он мог бы сказать. Главное, атмосфера немного разрядилась.
— «Смотрите, принц, вот он!»
— О, призрак отца, — Сокджин воодушевился. — Сейчас Гамлет узнает, что это Клавдий убил его.
— Я знаю суть Гамлета.
Несмотря на свою серьёзность, Юнги всё же не мог не поддаться этому приподнятому настроению Сокджина.
Спектакль продолжался и вскоре снова начал поглощать его по мере того, как речи становились всё более пробирающими. До неуютного пробирающими.
Чтение Гамлета в далёком прошлом даже рядом не стояло с тем, каково было сейчас. Дело было не в том, что Тэхён отлично играл, словно жил этим. И даже не в том, что спектакль сам по себе гораздо ближе воспринимается, чем просто текст. Просто сейчас все эти речи никак не хотели быть для Юнги всего лишь сценарием какой-то далёкой истории. Фразы, а то и целые куски, так живо отыгранные, то и дело заставляли чувствовать себя некомфортно.
Насколько далеко то, что говорит Тэхён в этом образе, от него настоящего? И далеко ли вообще.
На сцене парень в роли короля общался с двумя другими персонажами:
— «Так, значит, вы не можете добиться, зачем он напускает эту блажь? ³ Чем взвинчен он, что, не боясь последствий, в душевном буйстве тратит свой покой?»
— «Он сам признал, что не в своей тарелке. Но почему — не хочет говорить», — ответил один из двоих стоявших перед ним.
— «Выпытыванью он не поддается. Едва заходит лишь об этом речь, он ускользает с хитростью безумца», — добавил второй.
Сокджин, будто что-то осознав, покосился на Юнги. Тот был занят спектаклем, но его пустое лицо говорило о многом. В обычное время это вряд ли что-то значило бы, но это много значит сейчас, учитывая, в каком настроении он начинал это смотреть.
Вскоре Тэхён опять появился, теперь уже в хорошо известной всем сцене. Юнги даже вспомнил всё это раньше, чем услышал речь актёров, и, думая об этом, почему-то хотел, чтобы Тэхён сыграл это плохо. Если он сыграет это реалистично, на это будет очень тяжело смотреть.
Но с первых строк было ясно, что он отыграет хорошо. Даже Сокджин выглядел спокойным и сосредоточенным, полностью в нём уверенным.
Юнги наблюдал, как сменялись актёры, оставляя только двоих, и убеждал себя игнорировать всё, что приходит в голову. Это просто спектакль и всё.
— «Принц, у меня от вас есть подношенья. Я вам давно хотела их вернуть. Возьмите их», — прозвучал голос девушки.
— «Да полно, вы ошиблись. Я в жизни ничего вам не дарил», — ответил Тэхён.
— «Дарили, принц, вы знаете прекрасно. С придачей слов, которых нежный смысл удваивал значение подарков... Назад возьмите ставший лишним дар. Порядочные девушки не ценят, когда им дарят, а потом изменят»
Сокджин мельком глянул на Юнги, а потом снова на сцену. Кажется, пока всё нормально. Но не давало покоя, почему Юнги так напряжён, если он явно ничего не знает. Не то чтобы сам Сокджин знал много, но даже это вряд ли Тэхён уже умудрился рассказать ему. Вообще-то, Сокджин был полностью уверен, что тот прокол — последнее, что Тэхён рассказал бы ему, какой бы разговор он ни запланировал.
Что не так с отношением Юнги к Тэхёну, что видеть это даётся ему тяжело?
— «Ах, так вы порядочны?», — снова послышался голос Тэхёна.
— «Милорд!..»
— «И хороши собой?»
— «К чему вы, ваша милость?»
— «Уж если вы порядочны и хороши собой, вашей порядочности нечего делать с вашей красотой»
— «Разве для красоты не лучшая спутница порядочность?»
— «О, конечно! И скорей красота стащит порядочность в омут, нежели порядочность исправит красоту. Сколько ни прививай нам добродетели, грешного духа из нас не выкурить. Я не любил вас»
— «Тем больней я обманулась!»
Юнги отвёл взгляд в сторону, а потом вниз, плотнее сжимая губы. Это было на удивление скромным проявлением недовольства, которого внутри было больше, чем может показаться по этому выражению лица. Он хотел бы никогда не знать, как звучат эти слова голосом Тэхёна. Но услышал и теперь не мог об этом забыть.
Сокджин обратил на него внимание и тихо заговорил:
— Жара мучает? — он глянул вверх на почти поднявшееся к центру солнце.
— Нет.
— А что с лицом?
Юнги хмуро посмотрел на него. Сокджин узнал эту хмурость. Точно так же Юнги Намджуну частенько намекает, что не хочет развивать тему. И единственная тема, в которой он так делает — Тэхён.
— Ну, как знаешь, — Сокджин беззаботно пожал плечами, отворачиваясь к сцене.
Через несколько секунд Юнги тихо ответил:
— Просто не по себе.
— Почему? — не отвлекаясь от представления, спросил Сокджин.
Но Юнги не стал продолжать. Может, он даже то говорить не собирался. Или не ждал, что это будет услышано.
Сокджин продолжил смотреть, стараясь не думать о том, что происходит у тех двоих. Это не так уж легко игнорировать, когда это происходит прямо под носом. Когда Юнги всё больше становится другом Намджуна. Когда он выглядит так. Сложно воспринимать его жизнь, как чужую жизнь. Сложно воспринимать жизнь Тэхёна, как чужую, когда он тоже... такой. Как будто сама судьба не хочет, чтобы им всем было просто всё равно друг на друга и они просто жили бы своими жизнями.
История на сцене продолжалась, а они молчали. Долго молчали. Множество сцен произошло. Сокджин иногда посматривал на Юнги, но ничего не говорил, дожидаясь подходящего момента. А момент этот будет только тогда, когда он расслабится.
Спустя долгое время это всё-таки случилось. Юнги стал выглядеть спокойнее и тут, пожалуй, не обошлось без того, что темы и речи стали немного дальше от реальности.
— Не многовато намёков? — внезапно заговорил Юнги.
— М? — Сокджин не отрывался от представления.
— С королём.
Сокджин усмехнулся, чуть повернув голову к нему:
— Да там и в оригинале хватало, мы только лучше сделали. И родство убрали, а то получалось, что хуже всех была мать, потому что вышла замуж за брата умершего мужа почти сразу же.
Сказав об этом, Сокджин мысленно заволновался, невольно построив ассоциацию. Но, похоже, для Юнги это ничего не значило. Он был по-прежнему спокоен и расслаблен. Ну, хоть там проблемы нет и то хорошо. Хотя, с чего бы там вообще быть проблемам. Тэхён, конечно, уже знаком с этой семьёй, но вряд ли он стал бы...
— Кто теперь самый плохой? — спросил Юнги, улыбнувшись шире.
— Не знаю, — Сокджин загадочно улыбнулся в ответ. — Сам реши, когда досмотришь.
Юнги хмыкнул в ответ, и они оба отвернулись обратно к сцене. Оттуда слышались слова короля:
— «Как здравствует наш принц дражайший, Гамлет?»
— «Верите ли – превосходно. По-хамелеонски.⁴ Питаюсь воздухом, начиненным обещаниями. Так не откармливают и каплунов ⁵»
Саркастичный голос Тэхёна отозвался у Юнги чем-то знакомым. И снова, почему-то, неприятно.
— «Это ответ без связи, Гамлет. Ко мне он не относится», — сказал в ответ король с напускным равнодушием.
— «Ко мне и подавно», — ровно так же отозвался Гамлет, с вызовом глядя собеседнику прямо в глаза.
Юнги не успел подумать что-то об этом взгляде — его отвлёк Сокджин своей неусидчивой реакцией:
— Искры-искры! — полушёпотом радовался он, то ли ликуя, то ли просто слишком наслаждаясь происходящим.
Такое его отношение к этому напомнило Юнги, что это просто игра. Спектакль.
Каким бы Тэхён ни казался сейчас, какие бы ассоциации не вызывал — это нормально, это ведь Тэхён. Играет он или нет, он ведь где-то остаётся собой. Может, это даже и хорошо, что он напоминает настоящего себя. Может быть, это как раз показатель того, что всё это на самом деле не имеет никакого отношения ни к нему, ни к реальности вообще.
Нет ничего сложнее, чем перестать выдумывать проблемы, когда в отношениях всё сложно. Всё ведь не так плохо, как кажется. На самом деле, когда они поговорят обо всём, окажется, что всё было очень просто, а он всего лишь, как обычно, надумал лишнего. Один раз эта привычка уже стоила ему нервов и мирного сосуществования с Тэхёном, подвесив их тяжёлые отношения на тонкую ниточку. Второго такого раза нельзя допускать. Вон даже Сокджин, человек знающий пьесу, реагирует на это, как на шоу. Так это и должно быть, значит.
Закрывая глаза на чересчур жизненное отыгрывание Тэхёна, вскоре Юнги смог снова наслаждаться представлением.
Актёры в очередной раз сменились, и теперь на сцене были королева-мать с подчинённым, и к ним направлялся Гамлет.
— «Он к вам идёт. Как следует его прижмите, пусть обуздает выходки свои. Скажите, вы спасли его от кары, своей рукой. Я спрячусь за ковром»
За кулисами послышался голос Тэхёна:
— «Мать! Миледи!»
— «Не бойтесь. Положитесь на меня. Вам надо скрыться», — тихо ответила королева подчинённому, прежде чем тот спрятался, чтобы «подслушать» беседу.
Тэхён появился на сцене:
— «Ну, матушка, чем вам могу служить?»
Если бы Юнги хоть раз увидел своими глазами, как Тэхён появлялся перед родителями, когда находился с ними в натянутых отношениях, он бы удивился, насколько это было похоже. И точно бросил бы смотреть этот спектакль.
— «Зачем отца ты оскорбляешь, Гамлет?», — строго спросила королева, припоминая сыну его грубое отношение к нынешнему королю.
— «Зачем отца вы оскорбили, мать?» — ответил Гамлет, откровенно намекая на своего настоящего отца.
— «Ты говоришь со мною, как невежа»
— «Вы спрашиваете, как лицемер»
Наблюдая за этим, Юнги откинулся на спинку стула и скрестил руки. Особых чувств это не вызывало, но и приятного было мало, а всё из-за того, как выглядел и вёл себя Тэхён. Этот спектакль имел все шансы свести Юнги с ума бросанием из хороших эмоций в плохие, и вовсе не в тех местах, где это ожидалось бы по сюжету. Будь Юнги дело только до сюжета, он бы без проблем посмотрел всё это от начала и до конца. Но ему больше есть дело до Тэхёна, и это уже совсем другая ситуация.
Честно говоря, утомляют эти эмоциональные прыжки. Юнги не привык к таким вот скачкáм внутри.
— «Ты помнишь, кто я?»
— «Вы — королева, в браке с другом мужа. И, к моему прискорбью, мать моя»
— «Так. Пусть с тобой поговорят другие»
— «Ни с места! Сядьте. Я вас не пущу», — Гамлет встал перед матерью, прикладывая ладонь к рукояти шпаги. — «Я зеркало поставлю перед вами, где вы себя увидите насквозь»
Зрители вместе с Сокджином замерли от внезапного накала, так хорошо сыгранного обоими актёрами. Даже Юнги невольно напрягся и медленно выпрямился. Многие знали, что этот момент будет, но никто не думал, что он будет настолько эпично отыгран.
— «Что ты задумал?» — у королевы удивлённо и испуганно вытянулось лицо. — «Он меня заколет!»
За ковром послышался голос подчинённого в её защиту:
— «Стража! Эй!»
— «Тут крысы? ⁶
Ну, раз так!..» — резко вытащив шпагу, Гамлет проткнул ковёр.
— «Что ты наделал!»
Королева бросилась к ковру, упавшему на землю вместе с теперь уже не живым подчинённым.
— «Там... стоял король?..»
— «Как ты жесток! Какое злодеянье!»
Гамлет опасливо откинул ковёр и обнаружил тело подчинённого. На его лице появилось очевидное облегчение:
— «Прощай! Тебя я спутал с кем-то поважнее. Ты видишь, суетливость не к добру. А вы садитесь»
— «Что я такого сделала, что ты так груб со мной?»
Выпрямившись, Гамлет посмотрел на неё сверху вниз, до сих пор не спрятав свою шпагу:
— «Вы сделали такое, что угашает искренность и стыд. И превращает брачные обеты в торг игроков...»
— «Гамлет, перестань!» — королева, почти плача, смотрела на него снизу вверх. — «Ты повернул глаза зрачками в душу, а там повсюду пятна черноты, и их ничем не смыть!»
Но Гамлет не слушал и продолжал говорить, переходя на бормотание:
— «...валяться на продавленной кровати и утопать в испарине порока. Любоваться... своим паденьем…»
— «Гамлет, пощади! Твои слова – как острия кинжалов, и режут слух»
— «…с убийцей и скотом, не стоящим одной двухсотой доли от того, что мой отец»
— «Гамлет, сжалься!»
На сцене появился призрак отца, видимый только Гамлету, и драма продолжила нарастать. Люди в зале так и не очнулись от происходящего, неподвижно и безмолвно перебрасывая взгляды с одного персонажа на другого. В особенности вниманием зрителей владел Тэхён, и он сам этого не замечал, поглощённый не меньше, чем они.
— «Ах, Гамлет, сердце рвется пополам!»
— «Вот и расстаньтесь с худшей половиной, и лучшею потом тем чище жить. А что касается до старика...» — Гамлет оглянулся на лежащего подчинённого. — «...о бедняке об этом сожалею. Я тело уберу и сам за эту кровь отвечу. Вам – добрый сон»
Напряжение на сцене начало спадать, и зрители тоже понемногу расслаблялись. Юнги глянул в стороны, на людей. Он не был так сильно впечатлён, как они, но даже ему потребовалось несколько секунд, чтобы вернуться к реальности. Это было сделано очень хорошо, он даже почти забыл, что это Тэхён играет. Сокджин тоже был очень доволен, если верить его светящемуся взгляду. Он был переполнен гордостью. Одного взгляда на него хватило, чтобы это понять.
— «Что ж теперь мне делать...» — выговорила королева.
— «Еще вы спрашиваете? Вы продолжайте делать, что хотите. Ложитесь ночью с королем в постель и в благодарность за его лобзанья, которыми он будет вас душить, в приливе откровенности сознайтесь, что Гамлет вовсе не сошел с ума, а притворяется с другой какой-то целью»
Тэхён покинул сцену, утягивая за собой тело «убитого». Оказавшись за кулисами, он шумно выдохнул. Будто, как и зрители, только-только начал приходить в себя. Он заигрался, и сам не мог до конца поверить, насколько хорошо всё шло. Прекрасно, нужно продолжать в том же духе. Расслабляться рано.
Представление шло дальше, и Юнги уже было подумал, что всё неприятное для него на сегодня закончилось. Но стоило ему расслабиться, как со сцены прозвучали слова Гамлета:
— «...а впрочем, что ж, на свете нет чудес: как волка ни корми, он смотрит в лес»
Взгляд Тэхёна, перешёл в зал, отображая сказанное им, и естественным образом прошёлся по головам, а потом наткнулся на знакомое лицо. Юнги. Тэхёну с трудом удалось скрыть удивление. Он всё-таки пришёл.
Сказать, что это трогательно — ничего не сказать. На пару секунд Тэхён даже растерялся, прокручивая в голове всё своё выступление, пытаясь понять, много ли успел увидеть Юнги. Понравилось ли ему? Сегодня всё так хорошо получается, было бы хорошо, если бы он успел увидеть хотя бы половину из всех этих стараний. Но по его лицу сложно было это понять.
На его лице не было ничего, и Тэхён не знал, как это понимать. Тэхён даже не знал, что упустил гордую реакцию всего несколько минут назад.
Ему оставалось только продолжать играть, отсеивая отвлекающие мысли, насколько это возможно.
— «...я быстро встал. Да здравствует поспешность! Как часто нас спасала слепота, где дальновидность только подводила! Есть, стало быть, на свете божество, устраивающее наши судьбы»
— «На наше счастье, есть»
Речи продолжались, и Тэхён постепенно переставал думать о присутствии Юнги. В любом случае, это не важно. Сейчас. Да и потом, пожалуй, тоже. Какая разница. Самое главное сейчас — не сбавлять обороты. До финала осталось совсем немного. Ни для чего другого сейчас не время и не место, иначе всё полетит в трубу.
Тэхён продолжал стараться, добираясь до финальной части уверенными шагами.
Финал прошёл отлично. Тэхён был доволен и сценой схватки чести за случайно убитого мужчину, и сценой смерти короля, и своей собственной.
Один из персонажей, умирая рядом с Гамлетом, выговорил свои последние слова:
— «Ну, благородный Гамлет, а теперь прощу тебе я кровь свою с отцовой, ты ж мне – свою»
— «Прости тебя господь. Я тоже вслед»
За словами Тэхёна прозвучало ещё несколько фраз других персонажей и вскоре после этого представление закончилось. Чуть погодя, все участвовавшие вышли на сцену и поклонились публике. Люди громко аплодировали, кто-то даже поднялся с места от восторга. Некоторые из них заслонили собой Юнги, неуверенно хлопающего в растерянности. Тэхён искал его глазами, но за стоящими людьми так и не нашёл.
После всех пережитых эмоций самым неожиданным ощущением для Юнги стала растерянность. Последняя сцена с умирающим Гамлетом почти затмила собой всё, что было до этого. В этом представлении было много того, что он не ожидал увидеть, и вызвало это слишком много тех эмоций, которые он не ожидал почувствовать. Мыслей, которые он не ожидал получить. Но даже со всеми этими не всегда приятными впечатлениями, самой сложной для него оказалась последняя сцена, что удивило даже его самого.
При такой игре Тэхёна во всей пьесе и в последней сцене в частности — слишком легко было представить его погибающим по-настоящему. В тот момент у Юнги по коже холодок прошёлся, и он до сих пор не мог забыть это ощущение.
— Вау, всей душой вложились, ну не молодцы ли! — Сокджин аплодировал вместе со всеми, но сбавил энтузиазм, когда глянул на соседнее место. — Юнги?
Юнги уже встал и собирался уйти. Сокджин не удивился бы, если бы не заметное смятение во всём его виде. Ему явно не по себе.
— Пойду готовиться, — отозвался Юнги, не глядя на него. — Скоро выступление, нужно собрать ребят.
— Я найду Намджуна, и мы придём посмотреть, если успеем, — ответил Сокджин, внимательно глядя на него; он хотел что-то сказать, но что бы он ни сказал, для ответа потребовалось бы гораздо больше доверия, чем было между ними.
Юнги слабо улыбнулся на прощание и отвернулся, скрываясь между людей.
Выбор у Сокджина был небольшой. То есть его не было. Нужно было просто принять. Если кто и получил бы от него ответы сейчас, то это Намджун. Но даже так для этого явно не время. Выдохнув, Сокджин взбодрился и пошёл к сцене, за кулисы, чтобы повидаться со своими актёрами.
Как только он появился перед ними, он первым делом ещё раз поаплодировал, глядя на них с широкой гордой улыбкой:
— Всё было шикарно, вы большие молодцы.
Все стали хлопать в ответ, радуясь успеху даже больше, чем он. Для всех было большим облегчением отлично выступить и, наконец, оставить это позади. Тэхён хлопал со всеми, но выглядел не таким участливым, как они. Его взгляд всё время отходил в сторону, словно он устал. Что в целом было правдой, но больше правды было в том, что он уже оставил это в прошлом и думал о том, успеет ли он попасть на выступление Юнги. Особенно это было важно после того, как он увидел, что Юнги смог прийти к нему, ещё и утром.
— Ну, во-первых, наш Гамлет, — Сокджин красиво взмахнул рукой в сторону Тэхёна. — Даже сказать нечего, вы сами всё видели.
Все поддержали эти слова дополнительными бурными овациями, на что Тэхён заулыбался, изображая наигранное высокомерие.
— Ой, только все сразу в ноги не кидайтесь. Мне ещё уходить отсюда, освободите землю.
Все посмеялись, и Сокджин продолжил тему:
— Остальные тоже были очень хороши, вы отлично справились, — все снова поддержали его, а потом он договорил с хитрым выражением лица. — Ну, что, повторим завтра?
Студенты начали охать и вздыхать, и Сокджин сразу успокоил их:
— Просто шучу, — он широко улыбнулся. — Вы все свободны. И по поводу отгулов, главные актёры, можете подойти сейчас. С остальными разберёмся в понедельник.
Тэхёну было положено три дня за главную роль, но он решил не пользоваться этим сейчас. Как только разрешили идти, он отвернулся и протолкнулся назад, чтобы переодеться. Сокджин дождался, пока все вернутся к своим делам, прежде чем подойти к Тэхёну.
— Что, не собираешься брать отгулы?
Тэхён глянул на него и сдержано улыбнулся:
— Пока не надо. Это же можно в любой момент? — он продолжил переодеваться.
Сокджин кивнул:
— Ну, потом так потом.
— Я видел Юнги в зале, — сказал Тэхён, чуть тише, чтобы никто не слышал.
— Да, мы вместе сидели, — спокойно подтвердил Сокджин.
— Я заметил, — Тэхён снова посмотрел на него, в этот раз серьёзнее. — Я имею в виду, что я его видел.
С учётом всего, что происходит, было много сомнений по поводу его появления. Тэхён был рад, что сомнения оказались напрасными, но в то же время чувствовал больше вины. Когда Юнги вот такой... когда он тот, кто он есть, сложно не чувствовать себя всё больше виноватым. За то, что было. И за то, что будет дальше.
— Тебе от этого полегчало? —вопрос Сокджина вернул Тэхёна в реальность.
— Нет, — он отложил костюм, надевая свою одежду. — И я не понял, понравилось ли ему.
— Ему понравилось.
— У него было такое лицо... Нет, дело не в этом. Я к тому, что... — он вздохнул, прежде чем устало договорить. — Что вообще происходит, если я не могу понять такого простого человека.
Сокджин хотел бы оспорить последние слова, но воздержался, выразив вместо этого другие мысли:
— Ты же собирался с ним поговорить?
— Да, собираюсь. Но сначала пусть он тоже выступит, — Тэхён убрал салфетками пот с лица и, наконец, полностью остановился, переставая крутиться туда-сюда. — Не представляю, что будет.
Сокджин чуть улыбнулся, выражая поддержку:
— Думаю, всё пройдёт хорошо.
Тэхён недоверчиво улыбнулся и хмыкнул, качнув головой:
— Сомневаюсь.
— Знаешь, — Сокджин посмотрел на него внимательнее, но он всё ещё улыбался, чтобы не выглядеть уж слишком серьёзным. — Ты так хорошо отыграл, что мне стало интересно, не повлияет ли это на тебя.
— Причём тут это? — Тэхён приподнял брови; он явно не задумывался об этом раньше.
— Просто очень уж живо было.
Тэхён пожал плечами, всё ещё не понимая намёка, или делая вид, что не понимает:
— Ну так и хорошо же.
— Я к тому, что когда так хорошо примеряешь на себя роль, потом из этого нелегко выйти.
— Я вот вышел.
— Полностью ли? — Сокджин задержал на нём взгляд, а потом отступил, намереваясь уйти. — Ну, удачи там. Не опоздай на выступление Юнги.
Когда профессор ушёл, Тэхён опустил глаза и небрежно кинул использованные салфетки в урну. Он об этом не думал, но, наверное, Сокджин не сказал бы это просто так. У Сокджина уже не раз получалось очень хорошо понять его, так что в этот раз Тэхён решил не относиться к совету снисходительно. Слишком серьёзно воспринимать это тоже не стоило. Скорее, это просто повод быть к себе внимательнее в ближайшее время.
Всё-таки действительно непростая была роль, и Тэхён понял это только когда оказался на настоящей сцене.
Закончив с одеждой и лицом, Тэхён не стал задерживаться и сразу ушёл, попутно раздавая отказы на приглашения пойти прогуляться по фестивалю. У него планы поважнее, чем бездельно шляться вокруг. Нужно посмотреть выступление Юнги.