— В конце концов, история повторяет сама себя.
Син-тян упер лезвие в песок и поднял взгляд на Маку. Его взгляд не был мрачным, загадочным или каким-то иным — он выглядел скорее незаинтересованным в том, что произошло. Тяжело вздохнув, он постучал пальцами по рукоятке, после чего добавил:
— Пожелала быть убитой оружием, созданным из собственного возлюбленного! Ну и драмы тут навертели, аж противно. Впрочем, если ей хочется, то кто мы такие, да? Последняя воля ведьмы исполнена, ее силы перешли к тебе, достаточные для трех прыжков: туда, обратно, и вновь туда, но уже для одного человека. Мир вокруг сходит с ума!.. — он развел руки в стороны и хмыкнул. — Если Асура сейчас не спит и смотрит на все это, он, наверное, считает, что мы все свихнулись и без него.
Он заметил, как смотрит на него Мака, и недоуменно вскинул бровь, словно не понимал, отчего та на него так глядела. Было в ней что-то от Химико, вот уж правда, и он, припомнив женщину, что научила его практически всему, что он умел, невольно усомнился в том, что они — один человек. Впрочем, Мака все еще оставалась Макой, будь ей хоть шестнадцать лет, хоть далеко за тридцать.
Она указала на него пальцем, и Син-тян растерянно повторил ее жест, ткнув себя в грудь.
— Ты!
— Я?
— Она сказала, что его звали Син!
— Ну да, конечно, — Син-тян ожесточенно нахмурил брови. — Именно так и сказала.
— Значит, ты…
— Нет.
Зная, что она собиралась произнести, Син-тян прервал ее, выставив вперед руку. Он провел рукой по лбу, словно утирая пот — впрочем, даже несмотря на то, что они были в пустыне, тут не было жарко — после чего усталым тоном пояснил:
— Честное слово. История просто повторяет сама себя. Старые актеры находят новые роли… Вроде Химико и тебя… Да и мы уже вроде обсудили, что если бы я и был кем-то, то только переродившейся Медузой. Впрочем, ты спасла меня от этой участи. А потому ответ прост.
Он швырнул в руки Маки меч Химико. И затем Син-тян улыбнулся. По-змеиному.
— Я — это я.

Прыжок оставил в воздухе вокруг запах горелого.
Мака крепче сжала рукоятку косы в руках и мысленно дала Соулу команду не превращаться и не болтать. Тот ответил тихим фырком, пообещав, что если он ей сейчас тут душой и разумом не нужен, то он просто отправится в подсознание к Арахне. Это было удобно — иметь кого-то в душе для долгих разговоров, и Мака лишний раз отстраненно подумала о том, что ее судьба то и дело оказывалась связана со столь страшными ведьмами. Та, что назвала себя богом. Та, что создала оружие…
Вокруг нее был пейзаж, очень похожий на тот, что был на черной луне.
Она стояла в центре разрушенного города. Казалось, прошло лет сто с того момента — здания обрушились, некоторые превратились в труху. Лишь зелени вокруг не было, словно место вокруг окончательно вымерло. И, стоя в центре руин, Мака явственно ощутила, как кто-то внимательно уставился ей в затылок. Жуткое и неприятное ощущение.
Она медленно обернулась.
Что это было за место?
Все говорили, что история повторяется. В воспоминаниях Соула она слышала слова Эйбона о том, что мир, в котором они жили, не был первым — значит, когда-то давно случилось нечто схожее с возвращением Асуры? Быть может, такое же чудовище вырвалось на свободу, а группа героев попыталась его остановить — но в итоге проиграла. Мир был уничтожен, а они стали столпами новой цивилизации.
Могла ли их ждать такая судьба?.. Если бы они проиграли на Луне?
Мака не знала.
Она широко развела руки в стороны и крикнула:
— Если ты смотришь на меня, то можешь показаться! Не очень-то вежливо пялиться!
— От тебя странно пахнет.
Что?!
Чужой голос, такой знакомый, но все же звучащий иначе — без дурашливых ноток, что она слышала по зеркалу каждый раз после удачной охоты — раздался сверху, и с одного из зданий, прямо этажа эдак с пятого, вниз к ней спрыгнула длинная высокая фигура, напоминающая нескладную палку. Она присела на корточки перед Макой, а затем выпрямилась, нависая сверху.
И затем, перед ними предстал Он.
Только тогда Мака поняла, что уже видела это лицо — лицо Асуры.
Но это был не бог безумия, отнюдь. Белые полосы на голове, золото в глазах — точно такое же, как и Кид. Лишь лицо Асуры. Когда-то он явно был человеком, и на кончиках волос еще проступал истинный цвет, белый, светлый. Но кожа человека перед ней постепенно чернела, превращаясь в пепел, начиная с пальцев, а сам он…
Это было так странно. Это точно был Шинигами. Но в то же время — нет.
Не похож на Син-тяна. Видимо, из цикла в цикл дублировались лишь какие-то факторы и не более.
Одежда на нем не напоминала лохмотья, для существа, пережившего конец света, он выглядел слишком похожим на клерка — белая рубашка и брюки. Взгляд Маки зацепился за запонки в виде черепков, которые позже, как она догадалась, стали бы символами Шибусена. Миленько, сделать из собственных значков новое лого.
— Я думал, ты ушла.
Он говорил о Химико, вестимо.
Мака шумно втянула воздух носом и отошла от Шинигами на несколько шагов назад. Она все еще была босой, но земля под ногами была теплой, словно что-то ее грело изнутри. Кто знал, как завершился предыдущий цикл? Маке отчего-то не очень-то хотелось знать.
Надо было подыграть.
— Но я все еще тут.
— Что привело тебя обратно? — он скользнул взглядом по косе в руках. — Что это?
— Это?.. Мой друг, — Мака облизнула внезапно высохшие губы. — Из будущего.
— Друг?
— Из тех, каких тебе не понять.
В конце концов, Химико рассказала все слишком понятно. Даже для нее. Пусть речи ее и были загадочны.
— В будущем, — Мака цокнула языком, пытаясь подобрать формулировку. — Произошло много нехорошего. Ты помнишь Эйбона?
Хотя было бы лучше спросить, знает ли уже его Шинигами? Но, когда в ответ тот кивнул, Мака облегченно вздохнула.
— Он решил повторить… все это, — она обвела руками город вокруг. — Потому что ты сгинул.
— Сгинул, — эхом повторил Шинигами.
— И оставил после себя дерьмовое наследство.
— О чем ты?
Рассказывать было слишком долго.
Способности Химико могли показывать миражи. Иллюзии. Лисий морок, с ее тотемом, не был чем-то невозможным, и, протянув руку к чужому лицу, Мака поняла, что сейчас скажет то, что сама бы она ни за что в жизни не произнесла. Это были слова Химико. Что-то от нее действительно было в ней… Где-то глубоко.
Словно единое целое.
Когда Химико умерла, Мака стала Макой.
— Я покажу.
И затем, Мака воспроизвела в голове воспоминания. Свои, Соула — все то, что случилось от знаменательного знакомства с Хроной. Для них там, в разуме, прошло много времени, но в реальности — лишь секунда. И, когда пальцы Мака с дрожью убрала прочь, Шинигами замер, распахнув глаза. Взгляд у него был неприятный, пустой, но глаза…
Точно как у Кида. Не у Асуры.
Хотя лицо — его.
— Предсказание…
— Чтобы убить чудовище — нужно чудовище, — прошелестела Мака и посмотрела в глаза Шинигами. — Сможешь лишить себя жизни? Или хотя бы запечатать?
Эйбона? Или Асура уже вылез? Кто знал?
— Могу попробовать, — без эмоций проговорил тот.
Что-то в нем определенно изменилось с течением времени. Мака помнила старого Шинигами, тот был веселым и постоянно говорил глупости, но этот… Он больше напоминал бога Смерти. Но она была рада, что тот Шинигами, которого она помнит, был не таким. Кому бы захотелось работать на божество столь страшное?
Он опустил взгляд на клинок Химико у нее в руках, а, когда Мака отдала ему меч — она смутно догадалась, что именно поэтому Син-тян его ей и швырнул, прямо перед прыжком — крепко сжал его в ладони и глубоко вздохнул.
После провернул в руке пару раз.
— Это оружие…
— Да.
—… живое.
Шинигами несколько секунд смотрел на меч, вертя его со всех сторон, после чего резко поднял взгляд на Маку. Не мигая, он бросил:
— Ты ведь не Химико, — когда у той от лица отлила краска, он сузил глаза. — Воспоминания. У тебя другой цвет волос. Светлый. Как мой старый.
Как у Сильваны…
Мака решила, что подумает об этом странном совпадении как-нибудь попозже, настолько попозже, что точно не вспомнит и не подумает. Хватит, пожалуйста, ей это надоело. Она же не киногерой какой-нибудь, ей еще выпускные экзамены у Штейна сдавать и шпаргалки помогать Соулу делать.
— Значит, так я использую свое тело, — голос его эхом прозвучал в тишине, после чего лицо исказилось в довольной ухмылке. — Забавно. Мне нравится.
— Так?
— Разделю свою душу и тело. Лишусь человечности окончательно. Вынужденная жертва.
Он говорил отрывисто, словно больше не мог. Речи Сян на этом фоне казались приятной мелодией.
— Лучше бы ты его убил, — пробормотала Мака, не веря в то, что говорит.
Шинигами бросил на нее невыразительный взгляд, после чего вдруг еще раз усмехнулся. С эмоциями его лицо выглядело странно, словно оно не было создано для них. Но затем, когда он рассмеялся, оно вновь приняло равнодушное выражение лица.
— В тебе течет кровь Химико, — он постучал пальцем по виску. — Ты понимаешь, что испытывает каждый к своей крови. Даже если это тот еще кусок дерьма.
Он вскинул голову, к серому небу без солнца, после чего проговорил:
— Пора закончить начатое.
— Ты быстро согласился.
— Судьбе нельзя противостоять. Идем.
Он протянул ей руку.
Вспышка.