— Конец, — блекло пробормотал Штейн.
— Финал, — голос МакКи.
— Пора поставить точку, — монотонно проговорил Эйбон.
— Вот и все.
Лицо Лянь Сян не дрогнуло, когда на имитации луны над Салемом, словно на сраном Киндер Сюрпризе, сначала появилась огромная трещина, а затем, изнутри — бледная рука. Она видела воспоминания Соула, покопалась в чужих головах, того парня из клана Звезд, например, и потому ей было известно, как вернулся к жизни Кишин. Все происходило точно так же, но теперь, вместо кожаного мешка, перед ними было черное яйцо. И медленно, шаг за шагом, из него появлялся кошмар всего сущего…
В прошлый раз, чтобы запечатать его, понадобился Брю.
Но Брю, настоящий, был все еще на луне. Фальшивый же принадлежал Эйбону.
Тот резко обернулся, вновь приняв человеческий облик, и, широко расставив руки в стороны, радостным тоном огласил:
— Добро пожаловать обратно!
Но Асура ему не ответил.
По закону жанра, тот должен был бы снести ему голову, но, к сожалению, клише работали не всегда — Кишин лишь приоткрыл третий глаз на лбу и, задержав ненадолго взгляд на Эйбоне, перевел его на псов Шинигами. Атмосфера безумия в воздухе стала сильнее, из-за нее было тяжело дышать, и, с нервной улыбкой на устах, Сян продолжала смотреть на то, как шаг за шагом из фальшивой черной луны вылезал Кишин.
Ну вот и все, конец, гранд-финал.
Они все просрали, молодцы, Шибусен!
Оставалось надеяться, что Мака справится с той своей задачей. И Химико, эта чертова Химико, ей поможет.
И, когда Асура уже было распахнул все три глаза и сделал шаг по направлению к ним, что-то в воздухе изменилось.
Словно легкий разряд электричества.
Сян резко подняла взгляд.
Кажется, это сделал и Асура.
В следующую секунду произошло… много чего. Лица псин Шинигами перекосило в какой-то странной смеси испуга (обычное пушечное мясо) и восторга (Косы Смерти, те двое, да еще и Штейн). Раздался оглушительный хлопок, сопровождавшийся молнией. Кишин заметно струхнул, а Эйбон в беззвучном крике раскрыл рот. Следом за этим, сверху на Асуру рухнуло нечто черное. С мечом в руках — мечом Химико.
Рухнуло на Асуру.
Раздался скрежет металла, черная кровь выдерживала атаку, но…
Как и луна была лишь отражением солнца, так и Асура — лишь имитацией настоящего Шинигами. Блеклый лунный свет никогда не сможет пересилить солнечный, а подделка — оригинал. И потому, со скрежетом, клинок отсек голову величайшего кошмара Шибусена. Та с тихим стуком рухнула на землю и покатилась в сторону, а из шеи хлынула черная кровь, медленно, секунда за секунду, перетекавшая в алый.
Над Асурой стоял человек с его лицом.
Оригинал. Шинигами. Тот, кто предсказал все это… по словам Химико, но на деле попросту видевший все, что произойдет, а потому и смоделировавший все в своем грандиозном плане.
Эйбон широко распахнул глаза и завизжал:
— Нет!
Но голова не умерла, и, разразившись скрипучим смехом, Асура уставился на Шинигами с агонией во взгляде и взревел:
— И это все, отец?!
Он не закончил, когда клинок вонзился ему прямо между глаз, а Шинигами лишь монотонно проговорил, не показав ни единой эмоции на лице, таком же, что только что обезобразил:
— История сделала цикл. Возвращайся в клетку.
— Какого черта?!
Эйбон рванул прямо к Шинигами, но его следующий удар рассек лишь пустую крышу — того на ней не оказалось. Он начал озираться по сторонам, рыча себе под нос:
— Эта идиотка! Она все же прыгнула, да?! Ну и что теперь?! Цикл нарушен!
— Ты недооцениваешь нынешнее поколение, — пророкотал Шинигами откуда-то со стороны.
— Жалкие идиоты! Последовавшие за тобой! Ты не бог, ты говна кусок, который ничего не смог нормально сделать! — лицо Эйбона перекосило, и он вновь начал принимать монструозные очертания. — Мы все прохерили из-за тебя, и ты опять это делаешь! Не даешь запустить нормальный цикл, такой, чтобы все было верно!
— Так было предрешено.
— Что?..
Эйбон замер и, когда позади него появилась высокая нескладная фигура, дернулся назад, отшатываясь. Но Шинигами даже шага не сделал в его сторону, смотря на бывшего товарища с полным безразличием во взгляде. Он лишь слегка сузил глаза.
— Я ждал этого.
— В смысле?!
Лицо Шинигами не дрогнуло, и он равнодушно взглянул на толпу перед собой.
— В конце концов, Химико показала мне это. Сейчас, а для вас всех — восемьсот лет назад. Все это время я знал, чем все это закончится. Знал обо всем, что случится. И буду знать о том, что ты — предатель, а мой фрагмент — лишь тело, которое я отринул, чтобы стать божеством. Цикл сделал оборот, и его невозможно будет разорвать, и даже если так, попросту родится новая вселенная. Но старая никуда не исчезнет.
— И что же, закончишь работу?! — Эйбон ощерился. — Убьешь предателя?!
— Это не моя работа.
Шинигами взглянул на клинок у себя в руке На том были видны трещины — даже мимолетное касание Асуры начало разрушать его. Никакое оружие не будет вечным, даже если когда-то в нем была душа. Теория Сян была верна — но она не работала с божествами. Те, как и следовало существам высшего порядка, следовали своим принципам. Ломали оружие. Жили вечно.
Люди, поставившие точку в прошлой истории, начали новую.
Губы высохли, и Сян почувствовала, как улыбается. Это было просто, черт возьми, великолепно. И безумно. Ради такого можно было подставить спину под нож Эйбона — просто чтобы увидеть, как этот засранец сейчас дрожит в страхе.
— Что?..
— Я подготовил оружие против тебя.
Раздался второй раскат грома, и в воздухе вновь запахло электричеством.
Но в этот раз застать Эйбона врасплох не удалось.
В этот раз, ничего не рухнуло сверху. Никто не попытался отсечь ему голову, Эйбон наверняка понимал, что именно последует за возникшим в воздухе электричеством. Его тело вновь приняло очертания монстра, и Сян отступила, зная, что сейчас настал звездный час абсолютно иного человека. Можно было бы пожаловаться МакКи на это, но, все же, они были врагами — а значит, ей следовало держать язык за зубами.
Какая разница?
Глупый финал глупой истории.
Из пламени прямо перед ней возникла… нет, не Химико.
Смоляные волосы начали постепенно опадать, и, вместо ведьмы огня, которую люди почитали сотни лет назад как божество, перед ней предстало уже знакомое лицо. Словно хлопья из черной крови, чужой цвет ушел, а коса в руках была объята огнем — вспышками фиолетового и рыжего цветов. Эйбон нанес удар — но он прошел сквозь. Тело его противницы распалось, и в ту же секунду иную косу держал уже Соул.
Резонанс с двумя душами ведьм.
Две Косы Смерти, спевшиеся в тандеме.
Абсолютное оружие.
Ни один удар не мог их достигнуть. Каждая попытка заканчивалась провалом — тела просто распадались, а ведущий в этом танце сменялся. Два оружия — опасное сочетание, две Косы Смерти — смертоносное, и все ближе и ближе они подбирались к Эйбону, пока не прозвучали нужные долгожданные слова. Коса в руках у Маки. Клинок, копье, что угодно — в руках у Соула. Арбалет на далекой дистанции, меч на ближней. Смертельное танго, но даже Сян ощутила, как радостно скалится, слыша их:
— Резонанс душ! Охотник на ведьм!
И, в следующую секунду, яркая вспышка рассекла Эйбона напополам. А следом за ним — и город. Кошачья коробка треснула и начала медленно опадать вниз, а над поверженным магом, над его душой — ведь резонанс достал до настоящего тела даже через тысячу кукол и подставных масок — стояла она. С косой.
Сян чувствовала, как уходят последние ее, Маки, частички магии.
Вот и все.
— Поразительно… — раздался голос Эйбона.
Но в этом не было ничего поразительного.
— Вот оно настоящее… Безумие… Воображения…
Не нужно было становиться Кишином, чтобы использовать нечто подобное.
— Неописуемая… вещь…
Просто люди иногда творят чудеса. Магия в ее истинном проявлении. Тренировки, беготня, все это было лишь поводом осознать, что самое страшное безумие заключалось в силе воображения. Чем сильнее ты во что-то верил, тем более осязаемым оно становилось. И если Мака-тян решила, что она сможет одолеть Эйбона, использовав в бою все то, что ей даровала эта ненормальная история, то так оно и свершится.
Именно так и рождались божества…
Просто кому-то не нужно было им быть. Оставаться. Достаточно просто закончить свою работу и продолжить жизнь человеком. Прихвостни Шинигами из древних времен вместе с Эйбоном, Асурой и прочими идиотами так не умели. Сила не опьянила их, они просто отринули все то, что делало их людьми.
Чудовища, чтобы одолеть чудовищ…
Но Эйбон глубоко в душе все еще считал себя человеком.
А потому убить его тоже должен был человек.