На половине Чудовища началась суматоха. Встревоженные слуги столпились около комнаты хозяина, готовые выполнять распоряжения миссис Зорг. Эрика с трудом перевернула Виктора на спину, изо всех сил стараясь не повредить крылья или не уронить его голову мимо подушки.

— Да он простудился! — с удивлением констатировала миссис Зорг после небольшого осмотра.

— Простудился? — повторила эхом Эрика; кто бы мог подумать.

Под руководством опытной кухарки, которая на своём веку лечила немало болезней, слуги засуетились. Одни были отправлены собирать лечебные травы, другие — за одеялами, третьи помогали миссис Зорг. Эрике было поручено вытереть Виктора насухо — его волосы и крылья всё ещё были влажными. Осторожно касаясь его, Эрика заметила, что крылья Чудовища выглядели более здоровыми, чем она запомнила. Если в их первую встречу из крыльев торчали кости, в перьях были проплешины, а кое-где их задела болезнь, то теперь они были практически здоровыми.

Не укрылось от её взора и то, что кожа Виктора начала излечиваться. Когда Эрика касалась задеревеневшей корки, кое-где она отваливалась, а под ней оказывалась чистая, здоровая кожа. И теперь Эрика была на все сто процентов уверена, что рога Чудовища с каждым днём уменьшались. Значит, постепенно он становился человеком?

Через четверть часа Виктор уже лежал под тёплыми одеялами с компрессом на голове. Эрике удалось ненадолго привести его в сознание. Выпив травяной отвар, сваренный миссис Зорг, он снова впал в беспамятство. Но кухарка явно выглядела более спокойной и удовлетворённой.

— Что ж. Я удивлена, но ты отлично справляешься.

— Ну, лечить простуду не так уж и сложно. Вот только простуда ли это… — Эрика не была уверена, что Чудовище мог подхватить какую-то простуду, просто искупавшись в озере — он же летал ночами под дождём все эти годы.

— Очевидно, это она. В вашем мире её лечат так же?

Эрика пожала плечами, задумавшись на секунду. Когда в последний раз она лечилась не лекарствами и таблетками? Наверное, это было в Индии. В провинции там не особо жаловали современную медицину. Ну, или это ей так повезло.

— Вообще, чаще у нас лечатся таблетками. Но иногда и без них обходятся. Всё зависит от того, насколько серьёзно болен человек. Или чему он доверяет больше.

— Что ж, Эрика, уже поздно, иди спать.

Взглянув на спокойно спавшего Виктора, Эрика всё же решила остаться ещё ненадолго. Слуги оставили её наедине с хозяином, решив не беспокоить его сон.

Притащив к кровати глубокое кресло, Эрика уселась поудобнее. Наконец, она могла отвлечься и осмотреть комнату, в которой впервые побывала вечность назад. Невольно вспомнилась их первое знакомство, и Эрика усмехнулась. Кто бы мог подумать, что вскоре она будет лечить того, кто при первой встрече бросил её в темницу.

Комната Чудовища выглядела тёмной и неуютной, сейчас она была освещена лишь несколькими свечами около кровати. Здесь никто не убирался уже давно — в углах паутина, шкафы и полки покрыты толстым слоем пыли. На полу валялись пожухлые листья, выпавшие перья и мусор. Похоже, единственное, чем пользовался Чудовище, — это кровать, хоть она и была покрыта старыми простынями и одеялами, пока Эрика не принесла новые. И ещё один предмет в комнате был чистым — зеркало Спигель. Только сейчас Эрика обратила на него внимание.

Когда все слуги удалились, она слезла с кресла и подошла к зеркалу. Осторожно коснулась его поверхности и тихо позвала Спигель. К счастью, на этот раз та не заставила себя долго ждать. По коже Эрики невольно пробежали мурашки, когда она вновь увидела заточенную в зеркале девушку.

— Здравствуй, Эрика.

— Спигель. Привет.

Эрика сама не знала, зачем позвала её. Но всё же она не видела Спигель уже давно. Похоже, та тоже была рада видеть Эрику.

— Виктор в порядке? — поинтересовалась Спигель, заглядывая за её плечо.

Эрика отступила в сторону, открывая ей обзор.

— Да, он спит. Миссис Зорг сказала, что он простудился.

Эрика заметила, что уголки губ Спигель поднялись в улыбке. Почему? Разве это хорошо, что их хозяин болен? Словно прочитав её мысли, Спигель тут же пояснила:

— Он никогда не болел за это время. Он не мог умереть. Если сейчас Виктор умудрился заболеть, значит в нём становится всё больше человеческого.

Невольно взгляд Эрики скользнул по Виктору, спокойно спавшему в кровати. Становится всё больше человеком? И поэтому он скинул её в озеро? Она тут же себя одёрнула. Нет. Он отпустил её, будучи Чудовищем. Но вытащил из воды, потому что стал более человечным. Так? Эрика запуталась. Но это расставляло всё на свои места.

— Спигель, а как Виктор стал Чудовищем? — вдруг осмелилась спросить она.

Давних объяснений Холора казалось недостаточно, ведь столько вопросов крутилось в голове.

Спигель издала разочарованный вздох и покрутила головой. Похоже, она не могла рассказывать об этом. Наверное, он сам запретил своим слугам рассказывать о том, что произошло.

— Расскажи, — вдруг раздался хриплый голос со стороны кровати.

Вздрогнув от неожиданности, Эрика обернулась к Чудовищу. Он не спал. Лёжа в кровати, он блеклым взглядом наблюдал за ней. Спигель что-то возразила, но Виктор лишь махнул рукой.

— Я всё равно собирался ей рассказать.

Эрика вернулась к кровати и осторожно сняла со лба Виктора ставшее тёплым полотенце. Поменяв компресс, она неловко опустилась в кресло, чуть не сев мимо него. Чудовище закрыл глаза, и было непонятно — заснул ли он снова или просто слушает. Эрика обернулась к Спигель, которая всё ещё находилась в смятении.

— Ну ладно, слушай. Это было не меньше века назад. Если честно, я уже потеряла счёт времени…

***

Виктору повезло родиться в богатой семье. Его отец, Винсент Крейн, был одним из приближённых Его Величества, и потому месяцами не бывал дома, разъезжая по государственным делам. Детство Виктора прошло подле слуг, которые заботились о нём после смерти его матери, Лорен.

Он получил лучшее образование, которое только мог дать этот небольшой городок. Но Виктор взрослел. И уже не был тем невинным радостным ребёнком, каким старались растить его слуги. Богатство, старшие ребята из академии, где он учился, его статус — всё это сыграло с ним злую шутку. Дети росли. Их игры росли с ними тоже, становясь всё более жестокими. И хотя Виктор напрямую предпочитал не участвовать в охоте или драках, которые затевали его друзья, он всегда был самым внимательным и преданным зрителем.

Спигель была на несколько лет старше его — девушка помогала на кухне миссис Зорг. И она любила Виктора. Но Виктора другого — того, каким он был без своих друзей. Милым, образованным, умеющим развлекать, рассказывать интересные истории. Он научил Спигель читать, и вместе они иногда проводили вечера, сидя в библиотеке.

Но незадолго до совершеннолетия Виктора произошло то, что изменило его жизнь навсегда. Его друзья становились более жестокими в своих развлечениях, и дошло до того, что однажды они заперлись в сарае с одной из молоденьких служанок.

Виктор не остановил их. Даже несмотря на то, что не считал правильным то, что они делают, он не мог возразить своим старшим друзьям. А они заставили его быть с ними. Смотреть, как по очереди они насилуют несчастную. И Виктор смотрел. Сидел в углу, пока бедную девушку били, пока над ней издевались. И пытался оправдать друзей и себя тем, что им позволено это делать. Ведь они богатые. Ведь они важнее, чем одна бедная девчонка. Он пытался подальше запихнуть свою совесть и пробуждающуюся вину. И закрывал глаза, когда совсем уже был не в силах смотреть на происходящее.

А потом был суд. Оказалось, что девчонка была не служанкой, а дочерью одного из уважаемых в городе купцов. Он был в ярости, когда узнал о случившемся. И засадил за решётку каждого, кто был в том сарае.

Каждого, кроме Виктора Крейна. Холор был хорош в защите своего подопечного. К тому же, Виктор ещё был несовершеннолетним. А Спигель подтвердила, что провела с ним весь тот день. И хотя все вокруг знали, что она лжёт, для суда этого было достаточно, чтобы не связываться с Крейном.

Виктор пытался поговорить со Спигель, но она смотрела на него с таким отвращением, что он перестал выходить из комнаты и разговаривать с кем-либо вообще. Единственное, что спросила Спигель: «Если бы на её месте была я, ты бы тоже ничего не сделал?» Виктор не ответил. Погрузился в долгие дни саморазрушения и самокопания.

Спустя несколько дней после суда домой вернулся Винсент Крейн. Он долго отчитывал сына за закрытыми дверьми. Заставил его выйти из комнаты и присоединиться к нему за ужином. Они ужинали в гробовой тишине, когда в особняк с ружьём наперевес ворвался отец той самой девушки. Он был в ярости — решение суда его не удовлетворило. Он успел выстрелить прежде, чем слуги скрутили его.

Но он не попал в Виктора, о чём впоследствии Виктор не раз жалел. Винсент закрыл сына от пули, попав под неё сам. И держа на руках умирающего отца — который всё ещё был отцом, даже если приезжал домой пару раз в год — Виктор исполнился ярости. Бросившись к купцу, он избивал его до тех пор, пока не забил насмерть. Слуги не смогли помешать ему.

Они едва успели похоронить Винсента, когда в их дом заявилась та девушка. Было похоже, словно она продала душу дьяволу, лишь бы проклясть Виктора и всех обитающих в этом доме. На несколько дней все обитатели будто погрузились в сон, а когда пришли в себя — Виктор уже был Чудовищем, а слуги обратились в мебель и посуду.

***

Эрика смотрела прямо перед собой, не в силах взглянуть на Виктора. В душе бушевала буря противоречивых эмоций и чувств, которые она была не в силах обуздать. На глаза набежали слёзы, и Эрика подняла взгляд к потолку, чтобы не дать им пролиться.

В сумраке комнаты висела напряжённая тишина. Спигель пропала после того, как закончила рассказ. Чудовище молчал, но Эрика была уверена, что он не спит. «Что… Что мне теперь делать?» — задавалась она этим вопросом уже в сотый раз и не находила на него ответа.

— Эрика, — почти умоляюще позвал её Виктор.

От звука его голоса Эрика вздрогнула и невольно посмотрела на него. И тут же поспешно отвернулась.

— Извини, — сдавленно прошептала она и выбежала из комнаты, не заметив столпившихся за дверью слуг.