Непонятное монотонное гудение и жужжание проникало, казалось, в самый мозг, раздражая каждую клеточку нервной системы. Недовольно поморщившись, Эрика с трудом открыла глаза и тут же закрыла их снова, ослеплённая ярким светом и белизной стен. Ноющая боль в голове не проходила, а тело с трудом подчинялось движениям. Она едва смогла сдвинуть с места руку, но не было сил поднести её к голове.

— Эрика! — где-то в глубине сознания, пробиваясь сквозь вату и шум, вдруг донёсся до неё мамин голос.

Недоумённо Эрика приоткрыла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на лице нависшего над ней человека.

Обесцвеченные волосы в смешной короткой стрижке, загоревшая кожа, россыпь родинок, убегавшая по лицу и шее вниз, к рукам. За блеснувшими стеклами округлой оправы — такие родные и знакомые тёплые карие глаза, обрамлённые легкой паутинкой морщинок. А сейчас они слегка красноватые и опухшие, смотрящие с такой надеждой и тревогой одновременно, что Эрике захотелось расплакаться.

— Мам?

Эрика почувствовала прикосновение к щеке и чуть улыбнулась, видя расплывающееся в улыбке лицо матери. Шум в ушах потихоньку отступал, и она услышала, как Карен зовёт отца. И его заспанное встревоженное лицо тут же появилось в поле зрения. Лохматый русый ёжик с проседью, слежавшийся после сна на одной стороне, недельная щетина и весьма усталый, помятый вид — это было так не похоже на её отца. Будучи главой юридической компании и невероятным педантом в жизни, Патрик Уолтон никогда не позволял себе выглядеть неподобающе, где бы он ни был. Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, что сейчас одно лишь её пробуждение так преобразило его уставшее лицо, засиявшее вдруг радостью.

Потихоньку до сознания Эрики начало доходить. Секундочку. Что здесь делают её родители? Они должны быть в Лос-Анджелесе, но никак не… в другом мире? От этой внезапно озарившей мысли Эрика подорвалась так резко, что закружилась голова. Охая и успокаивая её, Карен помогла принять Эрике полусидячее положение и подала воды, которую Эрика едва смогла отпить из трубочки.

Пока врач, которого позвали родители, осматривал Эрику, то светя ей фонариком в глаза, то поднимая и опуская её руки, то заставляя делать старые, как мир, упражнения на координацию, Эрика пыталась обмозговать происходящее.

Так. Больница. Учитывая, что к рукам были подключены какие-то приборы, это явно её мир. К тому же, родители… Да и палата весьма современная. Значит… Она в своём мире?

Последнее, что помнила Эрика, — это залитый закатным солнцем танцевальный зал, где её ждали Виктор и Белль. А потом — словно пропасть. Она вернулась в свой мир? Но как? Почему? Каким образом? Они же не нашли ни единого способа открыть портал! Эрика даже начала сомневаться, сможет ли вообще вернуться. Что же могло произойти…

Когда её оставили в покое, и родители вышли из палаты, чтобы поговорить с врачом, Эрика уставилась на свои руки, истыканные иголками от капельниц. Внезапная мысль остро пронзила сознание: а вдруг это был сон? Сердце предательски заныло от одной только мысли о том, что это всё было нереально. Нет! Не может быть! Всё казалось таким реальным, особенно Виктор…

— Как ты себя чувствуешь, милая? — окликнула её вошедшая в палату Карен.

Эрика пожала плечами и откинулась на подушку. Сколько бы времени не прошло, её мать совершенно не поменялась с их последней встречи… Когда это было? Где-то за полгода до того, как Эрика приехала в Бельгию.

— Мам… Что произошло? Где мы сейчас?

— Что ты помнишь последнее?

Отец бесшумно вошёл в палату и остановился за спиной Карен, положив руку ей на плечо. Она на автомате накрыла её своей ладонью.

Эрика невольно припомнила точно такой же жест, которым накрывала руку Виктора, когда они втроём сидели в библиотеке, и он принёс ей какую-то книгу. К горлу подступил комок. Поморщившись, Эрика помотала головой.

— Всё… очень смутно.

И тогда, не вдаваясь в особые подробности, Карен рассказала о том, что произошло в их мире. В тот день, когда Эрика отправилась в особняк, она не вернулась домой. Луис Питерс, у которого она снимала комнату, забил тревогу первым, ведь Эрика никогда раньше не пропадала, к тому же, все её вещи были на месте. Силами всего городка были организованы поиски. Все были взбудоражены — ведь в последние пару лет здесь не происходило ничего из ряда вон выходящего. А пропажа приезжей девушки была тем ещё событием. Ближе к вечеру следующего дня её всё же нашли — без сознания, в том самом старом особняке. Поднялась страшная суматоха — полиция, скорая, толпа зевак. Эрику отправили в больницу, полиция тут же связалась с Карен — благо, Эрика всегда на всякий случай оставляла номера родителей тем, у кого снимала квартиры.

— Ты бы знала, как мы переживали, — вздохнула мать, и Эрика невольно почувствовала себя виноватой. — Ты не приходила в себя пару дней. И врачи ничего не могли сказать — у тебя ни сотрясения, ни переломов, ничего не было! Физически ты была абсолютно здорова, но просто не приходила в сознание.

Эрика пялилась в окно, за которым виднелись одни лишь ровно постриженные кусты сирени, тянущиеся вдоль загравированных больничных троп. Она пропадала всего пару дней, и была в отключке ещё два… Но по ощущениям, она провела в особняке Виктора не меньше двух месяцев! Голова раскалывалась, пытаясь осознать, что же на самом деле стряслось. Она действительно перемещалась между мирами? Но почему тогда в этом мире не прошли те же два месяца? Может, это всё же был сон? Но разве могут сны быть такими… Эрике хотелось разрыдаться от непонимания.

— Думаю, тебе лучше поспать, — осторожно подал голос Патрик, видя, что Эрика уже несколько минут бессмысленно пялится в окно. — Всё-таки, такой стресс…

Послушно Эрика дала себя уложить. Даже на автомате сказала насколько рада, что родители здесь, и что им стоит отдохнуть, раз уж она пришла в себя. Но все её мысли были заняты совсем другим. Что же всё-таки произошло?

***

Главной уликой, подтверждающей, что она была в другом мире, стал шрам от арбалетного болта на боку. Эрика долго разглядывала его в зеркале туалета, осторожно ощупывала пальцами длинный, некогда зашитый умелыми докторскими руками, шрам, тянущийся вдоль правого бока к спине. Он был абсолютно реален. И он не был свежим — ведь прошёл уже почти месяц.

Вернувшись в свою палату, на цыпочках пройдя мимо спящего на диванчике отца, Эрика осторожно подкатила капельницу к кровати и забралась на неё с ногами. И при тусклом лунном свете ещё некоторое время разглядывала едва заметные шрамы на ступнях, которые получила в первые дни пребывания в том мире. Она уже почти научилась абстрагироваться от воспоминаний о той ночи. И сейчас старалась сосредоточиться лишь на шрамах, чтобы понять, сколько времени она всё же пробыла там. Было так сложно ориентироваться без календаря, телефона и даже почти без солнца в первый месяц. Два месяца? Три? От шрамов на ступнях остались лишь едва заметные рубцы.

Эрика забралась под одеяло, по привычке нервно щёлкая суставами пальцев. Мысли были в полном сумбуре. Если в их мирах время текло по разному, почему она не вернулась в тот же момент, в который исчезла из этого мира? Или почему здесь не прошло три месяца? Пазл никак не хотел складываться.

Да ещё и портал. Почему он открылся? Просто так, из ничего? Ведь он стихийный, и нельзя было предсказать его появление? Может, он появлялся и раньше, а она его не замечала? Но место было одно и то же — танцевальный зал. В этом сомнений не было.

Эрика вдруг резко села от неожиданного осознания. А ведь в тот момент в зале были ещё Виктор и Белль! Что стало с ними? Они тоже попали в портал или им удалось уберечься? Но если бы они попали в портал, их бы нашли вместе с ней… Голова заболела от попыток переварить всю информацию и попытаться сложить логичную картинку. Всю ночь Эрика проворочалась в кровати, строя сотни догадок. И заснула лишь под утро, совершенно разбитая и уставшая.

***

Отказавшись от дальнейшего наблюдения, Эрика покинула больницу через пару дней. Врачи так и не смогли сказать, почему она была без сознания так долго — анализы в порядке, травм нет, да и самочувствие у пациентки отличное. Родители пробовали настоять на том, чтобы Эрика пробыла в больнице дольше, но в конце концов согласились, что это пустая трата времени.

Все её вещи в квартире были на местах: ноутбук на прикроватной тумбочке, несколько книг на полке над столом, вся одежда в шкафу. Вся? Мельком Эрика взглянула и не обнаружила тех самых джинс и кроссовок, в которых отправлялась исследовать особняк. Она покосилась на больничный пакет — при выписке ей отдали ту одежду, в которой Эрика была, когда её нашли. Лёгкое льняное платье, скроенное на скорую руку и кожаные старые туфельки.

А ещё нигде не было её сумки. Телефона. И камеры. Всё же остались в особняке — так решила Эрика ровно до той секунды, когда на пороге комнаты появился отец, держа в руке сумку. Ту самую сумку. Сердце забилось так часто, что Эрике пришлось ухватиться за стул и до боли сжать его спинку, чтобы не выдать эмоций.

— Луис сказал, что сумку отдали позже, когда тебя уже отвезли в больницу. Так что он сохранил её у себя.

Стараясь не выдать волнения, Эрика улыбнулась, медленно взяла сумку и высыпала содержимое на кровать. Осколки камеры словно физически царапнули воспоминания о первом дне в особняке. Треснутый экран телефона. Россыпь мелочей, которые Эрика показывала Виктору и Белль.

— Не переживай ты так, — рука матери мягко накрыла её ладонь. И только сейчас Эрика осознала, что совершенно против воли из глаз капают слёзы. — Купим тебе новый телефон. И камеру тоже. Главное, что с тобой всё в порядке.

«Не в порядке. Совсем не в порядке», — хотелось возразить Эрике, но она лишь слабо улыбнулась в ответ и кивнула. Руки слегка дрожали, когда она подсоединяла телефон к зарядке. Мгновение ожидания словно растянулось на вечность. Но вот загорелся огонёк, свидетельствующий о том, что телефон до сих пор жив. Эрика облегчённо выдохнула, оставила его на столе и повернулась к родителям, которые ждали на пороге.

— Что ж, мы идём ужинать?

Как же Эрика соскучилась по всей этой привычной еде, приготовленной умелыми руками шеф-повара. Конечно, миссис Зорг готовила вкусно — насколько это было возможно в условиях ограниченного количества продуктов в их особняке. И технологий.

Сама того не замечая, Эрика постоянно отвлекалась на эти воспоминания — ведь не могло же это всё быть лишь сном? Перед глазами постоянно всплывали образы Виктора, Белль, смутные очертания лица Спигель и фигуры слуг, превращённых в предметы обихода. Что же с ними всеми стало?

Её щеку потрепала знакомым движением рука матери. Эрика слабо улыбнулась и подняла взгляд на обеспокоенных родителей.

— Ты в порядке, солнышко? Ты почти ничего не съела.

— Просто задумалась, мам. Так о чём мы говорили?

— Твой день рождения. Он завтра, помнишь?

Конечно же, она не помнила! Со всеми этими приключениями ей и в голову не приходило вспоминать о такой мелочи. Тем более, что в последние пару лет она отмечала его лишь часом, проведённым с подписчиками в прямом эфире. А всё остальное время посвящала себе.

— Так вы хотите задержаться здесь на несколько дней? А как же компания?

— Там всё в порядке, — заверил отец, отставляя в сторону бокал.

После пробуждения Эрики и ночи хорошего сна Патрик выглядел гораздо лучше. Гладко выбритый, в своём привычном кофейном костюме и интеллигентных очках он выглядел как солидный бизнесмен. И Эрика не сомневалась, что в его юридической компании всё будет в порядке даже во время отсутствия одного из директоров.

— Тогда я буду рада отпраздновать день рождения с вами, — улыбнулась Эрика.

Проскользнула мысль: «Интересно, когда день рождения у Виктора и Белль? Я не думала об этом». Родители Эрики остановились в единственной гостинице в этом городе, хотя Луис Питерс предлагал свободную комнату в его доме. Но им было неловко стеснять его, тем более после того, как Эрика доставила столько проблем. Так что, проводив родителей, она в одиночестве вернулась в свою комнату.

Телефон уже включился, но Эрика медлила. Она прекрасно помнила, как в один из первых дней фотографировала слуг: и Холора, и Гетлихта, и Стоф, и Клиру… И сейчас боялась открыть галерею. Она сама не знала, чего боялась больше — что там будут эти фото или что их не будет там. Дважды Эрика брала телефон в руки и тут же откладывала. Подступавший страх заставлял медлить, просчитывать варианты, отвлекаться.

— Так. Всё. Давай, — внушала себе Эрика, в очередной раз поднимая телефон.

Зажмурившись, она ткнула в нужное место на экране. И, помедлив в последний раз, осторожно приоткрыла глаза. Несколько минут она вглядывалась в тёмные смазанные фотографии, сделанные при тусклом свете свечей. Очертания предметов ясно вырисовывались — вот часы, здесь канделябр, и вешалка… Но на фотографиях было совершенно не заметно, живые ли они. Смахнув очередное фото, Эрика наткнулась на видео. Задержавшись буквально на мгновение, она включила его. И едва слышно до неё донеслись голоса, ставшие такими родными за эти пару месяцев.

Эрика со слезами вглядывалась в тёмные движущиеся силуэты на маленьком экране и не понимала — она счастлива или расстроена? Нет, несомненно, это всё произошло на самом деле. Она была там. В том особняке. В том мире. Благословите боги блага цивилизации и возможность подтвердить хотя бы самой себе, что не сошла с ума.

Раз за разом она воспроизводила это короткое видео, вслушиваясь в голоса Гетлихта и Холора, вглядываясь в их очертания. Правда. Это всё правда. Они реальны. Жаль, что у неё нет хотя бы фото Виктора или Белль.

Эрика вдруг замерла, пронзённая внезапным воспоминанием. Она же снимала на камеру! Да, камера разбита, но карта… Лихорадочно Эрика принялась перерывать сумку, карман за карманом, с каждой новой попыткой впадая в отчаяние. Где же она? Здесь пусто, и тут тоже… Уже почти ни на что не надеясь, она расстегнула внутренний кармашек, в котором обычно хранила редко бывавшие у неё монеты. Пальцы наткнулись на мелкий пластиковый прямоугольник. Есть!

Те несколько минут, пока ноутбук загружался, казались вечностью. С непривычки Эрика дважды неправильно ввела пароль. Несколько раз не могла попасть переходником в нужный разъём.

Но вот карта подключена к ноутбуку. И перед ней открыта папка со всего двумя видеозаписями. Эрика нервно теребила кнопки, не решаясь включить хотя бы одну из них. И, наконец, собравшись, включила первую.

Впервые ей было странно видеть себя по ту сторону экрана. Словно прошло несколько лет с тех пор, как она шла вот так по лесу, держа перед собой камеру и что-то рассказывая на ходу.

Когда на экране показался особняк, Эрика невольно вздрогнула. Здесь, в её мире, он выглядел совершенно так же, как особняк Виктора. Разве что здесь лес практически вплотную подобрался к дому, не оставляя места саду.

Затаив дыхание, Эрика со стороны наблюдала, как она сама по ту сторону экрана пытается открыть тяжёлую дверь в танцевальный зал. Вот она поднимает камеру, проскальзывает в щель… И ослепительный свет заливает всё. Видео прерывается.

— Портал, — пробормотала под нос Эрика так обыденно, словно каждый день имела с ними дело.

И включила следующее видео. Нервно грызя ногти, совсем забыв, что нужно дышать, она наблюдала, как камера поднимается вверх по лестнице, на секунду приблизившись к следам от когтей на перилах. Тьма коридора прорезалась сумрачным светом из комнаты. И в следующий миг на экране появилась статуя скрипача, а сквозь колонки донеслась неровная, но приятная мелодия.

Даже когда видео уже закончилось, прерванное ударом по камере, Эрика продолжала пялиться в экран. Пальцы дрожали, дыхание вернулось только сейчас, сбивчивое и отрывистое. А мысли были переполнены всеми оттенками чувств от счастья до отчаяния.

Это был не сон. Особняк настоящий. Виктор существует.

Но теперь они в разных мирах.