Свой двадцать третий день рождения Эрика встречала невыспавшейся, разбитой и на грани помешательства. Впрочем, это ей было не впервой. Она уже давно переросла тот возраст, когда ждёшь свой день рождения как чудесный волшебный праздник, несущий с собой подарки, радостные встречи и наивные надежды на чудесные изменения жизни в следующем году. Но сейчас всё пошло наперекосяк ещё больше, чем обычно.

Прожив почти три месяца в другом мире, Эрика чувствовала себя не в своей тарелке. Конечно, было не сложно отказаться от традиционного праздничного прямого эфира с подписчиками — она лишь обмолвилась, что хочет провести этот день с родителями. Но если честно, Эрика хотела бы провести день в одиночестве, чтобы попытаться разложить по полочкам расползающиеся мысли и воспоминания.

Нет, Эрика любила своих родителей. Они просто удивительные, понимающие и поддерживающие люди — именно о таких родителях обычно мечтают. Ей определённо повезло с ними. Несмотря на то, что Карен и Патрик — полные противоположности друг другу, они довольно редко ссорятся, предпочитая обговаривать свои конфликты и не обострять их. Карен никогда не устраивала истерик из-за задержек Патрика на работе, а тот в свою очередь со спокойной душой отпускал её на шумные вечеринки с друзьями, а сам оставался дома в тишине и спокойствии. Их отношения, построенные на доверии и понимании — самое ценное и прекрасное, что видела Эрика с детства. И самое обманчивое, ведь казалось, что однажды она обязательно найдёт такого же любимого человека, с которым у них будет полная гармония и взаимопонимание.

Увы, но жизнь — та ещё стерва. Единственный человек за последние пять лет, с которым у Эрики наладились отношения и, казалось, возникла та самая незримая связь, оказался в другом мире. Из другого мира. Это угнетало гораздо больше, чем бесполезный день рождения.

— Господи благослови макияж, — пробормотала под нос Эрика, замазывая самым мощным консилером синяки под глазами от бессонной ночи.

Было что-то внезапно непривычное и отталкивающее в нанесении такого, раньше привычного, слоя косметики. Когда живёшь в старом полуразрушенном особняке без зеркал в чёрт знает каком мире, как-то не задумываешься о том, чтобы выглядеть красиво.

Её приготовления прервал неожиданный стук в дверь. Эрика недоумённо оглянулась. С родителями они собирались встретиться в кафе, так кто же это может быть? На какую-то секунду в сердце вдруг затеплилась искра нелепой надежды. Поспешно — чтобы не дать ей превратиться в большее — Эрика преодолела расстояние до двери и распахнула её. Искра потухла, так и не успев воспылать. За дверью оказалась невысокая уже по-старчески пригибающаяся к полу фигура Луиса Питерса. Его полулысая седая макушка едва доставала до уровня глаз Эрики, и каждый раз она чувствовала себя неловко, когда приходилось обращаться сверху вниз к своему престарелому арендодателю.

— Доброе утро, мистер Питерс? — невольно приветствие прозвучало слишком вопросительно.

Но и вправду было удивительно видеть хозяина дома на пороге своей комнаты. Старичок Питерс казался действительно чудны́м, в хорошем смысле этого слова. Он не был особо разговорчив, предпочитал не лезть в дела Эрики, как и молодёжи в целом. Но вместе с тем, Луис всегда дружелюбно отвечал на её вопросы, подсказывал, где лучше купить те или иные продукты, разрешал брать книги из его личной библиотеки в гостиной. Не то, чтобы за месяц между ними зародилась дружба — Луис скорее был доброжелательным наставником для Эрики. Но он никогда не заходил на её территорию — обычно они пересекались в общей гостиной или вообще за пределами дома. Но сейчас Эрике всё это казалось таким далёким прошлым, что она испытывала невольный робкий испуг, словно впервые заселилась в дом Питерса и уже успела накосячить.

— Вот зашёл навестить тебя, — сразу ответил он на невысказанный вопрос.

Тон Луиса был привычно негромким и неторопливым, так что Эрика сразу же успокоилась и отмела мысль о том, что где-то умудрилась провиниться.

Она отошла чуть в сторону, пропуская хозяина дома внутрь, но тот лишь отмахнулся и отказался заходить. Он обвёл любопытным взглядом комнату, на пару мгновений задержавшись на висевшем у окна платье — том самом, которое Эрика забрала с собой из другого мира. Но даже если оно и вызвало у него интерес — ведь Эрика обычно носила джинсы и толстовки — Луис никак не высказал его вслух.

— Что ж, я рад, что ты цела и здорова, Эрика. Тебе бы поаккуратней в этих лесах — когда не знаешь местность, лучше брать с собой проводника.

Эрика едва удержалась от нервного смешка — сколько раз за первый месяц в особняке Виктора она успела пожалеть о том, что вообще вышла из дома в тот день?

— Вы абсолютно правы. Пожалуй, в следующий раз захвачу вас с собой, — улыбнулась она. — Говорят, что это вы нашли меня тогда. Я так и не успела поблагодарить вас.

Луис разразился старческим дребезжащим смехом, перешедшим в лёгкое покашливание. Кажется, это был первый раз, когда Эрика слышала его смех.

— Годятся ещё на что-то старческие косточки, — усмехнулся он, постучав себя по тощим жилистым ногам, обтянутым вельветовыми тёмными брюками, вышедшими из моды ещё в 80-х. И в следующее же мгновение Луис вдруг посерьёзнел. — Но тебе действительно стоит быть аккуратней. Никогда не знаешь, что может произойти.

«Вы даже не представляете, насколько», — чуть не сорвалось с языка Эрики. Но она лишь покорно покивала головой. Что ж, приключений и правда хватило на годы вперёд.

Распрощавшись с хозяином дома, Эрика вернулась к зеркалу, чтобы закончить макияж. Насколько же по-другому воспринимаются обычные вещи после этого безумного происшествия. Эрика ждала, что в любое мгновение в зеркале появятся знакомые очертания округлого лица Спигель — и она очнётся вновь в особняке. А чашка на прикроватной тумбочке вдруг сорвётся с места и сиганёт на кровать, рискуя разбиться в любое мгновение.

Эрика уронила голову на руки и зажмурилась, пытаясь не разреветься. Кто бы мог подумать, что она привяжется к этим странным обитателям иного мира. Что их будет не хватать, что она будет скучать… В мыслях предательски всплыл образ Виктора, и Эрика изо всех сил запустила расчёской в стену, пытаясь дать выход эмоциям. Хотелось закричать. Встать посреди комнаты и кричать так долго и так громко, чтобы он услышал даже в другом мире.

Словно череда издевательских насмешек, в голове вихрем пронеслись последние дни жизни в особняке — такое спокойное и умиротворённое время, проведённое с Виктором и Белль. Только начало казаться, что складывается что-то хорошее, что-то настоящее, что-то потрясающе прекрасное между ней и Виктором… Эрика до боли закусила нижнюю губу, отводя взгляд от зеркала и давая выход бессильным слезам.

 Бесполезно. Эта комната кажется такой чужой. Этот мир кажется вдруг чужим. Впервые за всё время её бесконечных путешествий Эрике хотелось вернуться куда-то. К кому-то. И сердце ныло от невозможности сделать это.

Невозможно? Стоп. Но что, если вернуться в особняк? Эрика открыла глаза и уставилась тупым невидящим взглядом на валяющуюся в углу расчёску. Пойти обратно в особняк казалось безумием. Но вдруг — только может быть — там вновь откроется портал? А может, она всё же найдёт способ самой его открыть? А может надо просто очень сильно пожелать…

В её воспалённый бредовыми идеями мозг ушатом холодной воды обрушился внезапный трезвон телефона. Эрика не сразу вернулась в реальность — отчаянно пыталась ухватиться за стремительно покидающие её оптимистичные мысли. А когда от них не осталось и следа, она тяжело вздохнула и взяла в руки телефон.

— Да, мам?

— Солнышко, ты где? Мы уже ждём тебя.

Чертыхнувшись, Эрика пообещала быть через десять минут, наспех вытерла лицо, взмахнула пару раз тушью, чтобы создать видимость макияжа, и выскочила из комнаты.

Главная прелесть маленьких городков заключается в том, что можно добраться в любой его конец за полчаса. Эрика обожала европейские большие деревни — это описание подходило им гораздо больше, чем «город». «Город» отдаётся эхом среди многоэтажек, тонет в шуме автомобилей и пахнет смесью бензина, крепкого кофе и горячих лепёшек в привокзальных кафе. Эта же прекрасная бельгийская деревушка хоть и звалась городом, но имела абсолютно непривычный для него облик. Словно время здесь решило остановиться, присесть отдохнуть и созерцать окружающие нагорья, раскинувшиеся по ним леса и совершенно неторопливых, спокойных и счастливых местных жителей.

Небольшое уютное кафе располагалось в двухэтажном домике, где на втором этаже жили его владельцы. Эта милая пожилая супружеская пара зачастую проводила здесь вечера, беседуя с жителями городка и наблюдая как молодые шустрые ребята под их чутким надзором собирают заказы, готовят и разносят ужин. Деревянная резная мебель, покрытые деревянными панелями стены, украшенные тёплым светом гирлянд и небольшими бра, по-домашнему милые красно-белые скатерти — всё в этом кафе было сделано с явной любовью и нежностью. Эрика сразу полюбила это местечко, так что безусловно хотела показать его родителям.

Когда Эрика присоединилась к ним, Карен и Патрик уже вовсю обсуждали следующий отпуск, который хотели бы провести здесь. Похоже, городок не оставил и их равнодушными, даже если большую часть времени они провели в больнице.

— Наконец, ты здесь. Что-то случилось? — поинтересовалась Карен, когда запыхавшаяся Эрика плюхнулась в кресло напротив неё.

— Что? Нет-нет, всё хорошо. Мистер Питерс заходил узнать, всё ли у меня в порядке.

— Мистер Питерс — потрясающий человек, — тут же вмешался отец. Похоже, он уже успел пообщаться с хозяином домика. — Пожалуй, мы остановимся у него, когда приедем сюда в следующий раз.

— Смотрю, вы уже всё решили? — улыбнулась Эрика, открывая меню.

На столе уже стояло вино, но желудок требовательно напоминал о том, что она с утра так и не позавтракала. Родители только улыбнулись, переглянувшись. Когда они, наконец, сделали свой заказ, Карен всплеснула руками и полезла в свою сумку.

— Совсем забыла про твой подарок, милая!

— То, что вы здесь — уже подарок для меня, — улыбнулась Эрика, принимая небольшую коробку, упакованную в крафтовую бумагу и перевязанную красной лентой с бантом.

И когда они только успели купить подарок? Видя застывшее ожидание на лицах родителей, Эрика потянула за ленту, открывая его. За слоями бумаги — Карен обожала упаковывать подарки так, чтобы пришлось повозиться с их открытием — оказалась коробка с телефоном. Зная любовь матери к розыгрышам, Эрика недоверчиво приоткрыла крышку, но внутри действительно оказался новенький, одной из последних моделей, смартфон.

— Мам… Это же очень дорого!

— Пустяки, — махнул рукой Патрик. — Твой совсем не пригоден для починки, так что лучше уж сразу купить нормальный, чтобы не пришлось потом возиться с покупкой.

Растроганная Эрика по очереди обняла родителей. Они действительно вчера решили, что она расстроилась из-за телефона и ранним утром пошли покупать ей новый? Ну разве можно их не любить?

А после был кусок торта со свечой — даже хозяева кафе спустились, чтобы поздравить Эрику. Ещё бы, она теперь была известна по всей округе после своего исчезновения. Смущённая донельзя, Эрика задувала свечи, загадав лишь одно — вновь встретиться с Виктором и Белль. Неважно как. Неважно где. Лишь бы увидеть их снова.

Когда их уютные посиделки в кафе подходили к концу, а за окном уже начало смеркаться, телефон Патрика требовательно затрезвонил. Взглянув на экран, он нахмурился, извинился и отошёл, чтобы ответить на звонок.

 Эрика и Карен наблюдали, как Патрик расхаживает вдоль дальней стены. Обе они понимали, что это значит. Если уж ему звонят, то в компании что-то идёт не так. А это значит, что родителям придётся вернуться в Лос-Анджелес незамедлительно. Раздражённый Патрик вернулся за стол, переглянулся с Карен и поднял виноватый взгляд на Эрику.

— Всё в порядке, пап. Езжайте.

— Мне правда очень жаль, милая. Хотел бы я задержаться с тобой подольше…

Эрика подозвала официантку, чтобы расплатиться по счёту, пока Карен и Патрик заканчивали свой обед. Ей же самой кусок не лез в горло, так что она лишь допила свой кофе.

— Ты же приедешь на Рождество? — с надеждой спросила Карен, и Эрика кивнула.

Не верится даже, что до Рождества всего три месяца. Где бы Эрика не находилась в это время в путешествии, она всегда возвращалась в родной дом в конце декабря. Устраивала родителям просмотры красот со всего мира, они обсуждали совместный отдых, ходили в кино и занимались всеми этими банальными, но такими уютными домашними делами. Эрика обожала Рождество. Но будет ли в этом году всё как прежде? Почему-то было ощущение, что снова что-то пойдет не так, как хотелось бы ей.

— Мне проводить вас до отеля?

— Не стоит, я уже вызвал такси. Мы сразу оттуда поедем в аэропорт, так что не будем тебя напрягать всеми этими поездками.

Они остановились за дверью кафе, где у входа уже ждал автомобиль. Эрика крепко обняла родителей — каждого по отдельности и обоих вместе.

— Я была рада увидеть вас.

— Постарайся до конца года больше не пропадать, — улыбнулась Карен, запрыгивая на заднее сиденье.

Ещё несколько минут Эрика стояла около кафе и смотрела им вслед, пока такси не скрылось за поворотом. И какое-то время она бездумно пялилась на опустевшую улицу, не понимая, что делать дальше.

Ей не хотелось думать ни о родителях, ни о Викторе, ни о Белль. Не хотелось думать о прошлом, не хотелось думать о будущем. Поэтому Эрика просто бездумно разглядывала тихую улочку, обустроенную невысокими двухэтажными домиками. Эта пустота в голове была такой обнадёживающей — кажется, Эрика даже смогла примириться со всеми встречами и всеми разлуками. Хотя на сердце всё ещё было неспокойно.

Краем глаза она заметила какое-то движение и сделала шаг назад, к кафе, чтобы пропустить идущую по тротуару девушку. Однако прохожая вдруг остановилась рядом с ней. Эрика невольно подняла взгляд и почувствовала, как сердце пропускает удар. Прямо на неё смотрели до боли знакомые раскосые карие глаза, поверх новенького свитера через плечо была перекинута тёмная коса. В современной одежде — в потёртых джинсах, высоких кроссовках и тёплом свитере — рядом с ней стояла…

— Белль?!