Рэйзихеры, Флоустейн, аномалии, порталы… Это сводило с ума. Как и тогда, когда Эрика впервые оказалась в особняке Крейнов, всё казалось ненастоящим. Разве можно было бы поверить в рассказы Луиса, если бы она сама не побывала в другом мире?

Эрика украдкой взглянула на Виктора, который после ухода дяди сидел, уронив голову на руки и о чём-то размышлял. С осторожностью она коснулась его ещё влажных волос, поглаживая по голове. И незаметно облегчённо выдохнула. Настоящий. Виктор всё ещё реальный и настоящий.

Белль практически сразу ушла за Луисом, собираясь узнать больше о семье Ван Дер Вал. Похоже, её мать не собиралась ни о чём рассказывать, и для Белль история Луиса была совершенным открытием. Но Эрика была даже рада, что способности к магии оказались всё-таки у Белль, а не у неё. Иначе пришлось бы стать ходячим клише главной героини в беде. А вот Белль теперь может полностью изменить свою жизнь, обучаясь магии. Она выглядела довольно потерянной после того, как ушла из деревни и бросила жениха. Собиралась просто двинуться куда глаза глядят. А тут появилась более определённая цель.

Под её рукой зашевелилась голова Виктора, и Эрика моргнула, возвращаясь из мыслей. Несмотря на вновь обретённого старого знакомого, он выглядел потерянным и рассеянным. Сняв руку Эрики со своей головы, Виктор зажал её между ладоней, задумчиво поглаживая.

— Каждый раз, когда мне кажется, что я тебя нашёл, ты снова выскальзываешь из рук, — грустно и как-то совершенно поэтически высказался Виктор.

Эрика мягко улыбнулась и свободной рукой приподняла его подбородок, заставляя посмотреть на себя.

— Эй, но я ведь здесь. Пусть ненадолго, но сейчас мы вместе.

Она улыбалась, хотя чувствовала душащий её комок слёз. Хотелось закричать. Расплакаться снова на плече Виктора. Но Эрика не хотела, чтобы он запомнил её такой. Она успеет наплакаться после, но сейчас, вот прямо сейчас, когда Виктор ещё перед ней, ей хотелось улыбаться. Обнимать его. Поцеловать его ещё раз.

Но прежде чем она успела сделать хоть что-то, Виктор усмехнулся и легонько коснулся её глаз, заставляя прикрыть их.

— Ты так говоришь, а у самой глаза уже красные. Глупышка. Не переживай, я вернусь к тебе сразу же, как избавлюсь от крыльев.

Эрика распахнула глаза и недоверчиво уставилась на Виктора.

— Вернёшься? Но…

— Если ты не можешь отправиться со мной во Флоустейн, то я вернусь сюда к тебе.

От этих слов Эрика так размякла, что сдерживаемые с таким трудом слёзы вдруг хлынули рекой. Виктор рассмеялся, придвинул стул Эрики к себе и обнял её, поцеловав в макушку.

— Ну вот посмотри, что ты наделал, — сквозь слёзы жалобно протянула она. — Дурак.

Когда Белль вернулась на кухню, Эрика уже успела выплакаться и принялась готовить им завтрак. Точнее, уже обед. Несколько часов, которые они провели с Луисом Питерсом заставили ребят вспомнить о том, что они так и не позавтракали. Белль и Виктор с интересом наблюдали, как Эрика управляется с компактной электрической плитой, достаёт продукты из холодильника и просит Сири поставить таймер на двадцать минут.

— Этот мир такой непонятный, но такой удобный, — с некоторой завистью в голосе отозвалась Белль.

Она взяла из шкафа в гостиной пару книг и теперь листала их, пока Эрика готовила. Как оказалось, некоторые книги в шкафу Луиса были на флоустейнском языке. Причем, как сказала Белль, эти экземпляры считались довольно редкими в их мире. Виктор же, почти не отвлекаясь, с улыбкой наблюдал за Эрикой, словно боясь, что та снова исчезнет.

Ещё половину дня они провели в гостиной, обсуждая предстоящее путешествие Виктора и Белль, которая рассказала всё же о том, что видела, когда попала в портал.

— То есть, вы хотите сказать, что не видели тех лабиринтов и ходов? — переспросила Белль ещё раз.

Виктор и Эрика недоумённо переглянулись.

— Оба раза, когда я попадала в портал, это была какая-то яма, в которой я просто ударялась головой и теряла сознание, — усмехнулась Эрика, морщась от неприятных воспоминаний.

Когда она попала в портал во второй раз, то успела сообразить, что это он. Правда, это знание никак ей не помогло. Словно Алиса в Стране Чудес, она вечность падала в бесконечную яму, пока в какой-то момент ей не прилетело чем-то в голову. Возможно, это как раз то, о чём говорил Луис, — неприспособленность Эрики не давала ей увидеть сам портал и уж тем более то, что творится внутри него.

— Я помню кучу каких-то коридоров, похожих на те, что в особняке. Только они были бесконечными, и я не помню куда шёл, — отозвался Виктор.

По словам же Белль, в портале был огромный лабиринт, сквозь который её вело шестое чувство. Вероятно, Эрика, будучи её целью, направляла Белль к нужному порталу, где находилась сама. Но по словам Луиса, этот портал был одиночным коридором, который соединяет два конкретных места в двух конкретных мирах. Так почему же у всех были такие разные воспоминания об этом?

— Может, это как раз из-за твоих способностей? — предположила Эрика. — Ты можешь видеть больше, чем есть в портале. Или, может, сам портал сложнее, чем думает Луис. Но не все могут это видеть.

Белль лишь рассеянно пожала плечами. Видно было, что она ещё не свыклась с мыслью о своих сверхспособностях. И чувствовала себя неловко каждый раз, когда говорила об этом.

— Луис сказал, что обо всём расскажет, когда мы вернёмся во Флоустейн. Кроме того, обещал познакомить со людьми из Академии, которые помогут разобраться с моими силами. Но если здесь и там время течёт по-разному, не факт, что мы их застанем.

— Интересно, сколько времени прошло во Флоустейне, пока мы тут? — вдруг спросил Виктор.

Все замолчали, пытаясь уловить ход течения времени и посчитать хотя бы приблизительно. Если в мире Виктора Эрика провела по её подсчётам где-то два с половиной месяца, а здесь пропавшей считалась всего два дня… Получается, одни сутки здесь равны примерно месяцу в Флоустейне. От этих мыслей у Эрики начинала кружиться голова. Как можно было прожить за один день месяц жизни?

— Здесь мы находимся уже восьмой день, — первой откликнулась Белль. — Значит…

— В Флоустейне прошло больше девяти месяцев, — севшим хриплым голосом отозвался Виктор.

Все замолчали.

Невольно Эрика задумалась об остальных обитателях особняка. Что произошло с ними за это время? А с особняком? Если его кто-то нашёл, то там уже мог бы поселиться кто-то другой. А что с ребятами, которые остались мебелью? Они же не могли… остаться такими навсегда?

— Давайте не будем загадывать, ладно? — постаралась отвлечь всех Белль. Она улыбнулась и приняла уверенную позу в кресле. — Забыли, что я теперь ведьма? Если что, я всё исправлю.

Они рассмеялись, и хотя на душе всё ещё было тревожно, почему-то слова Белль немного успокаивали. Жаль, конечно, что Эрике придётся дольше оставаться в неведении. Ей бы хотелось знать, что с ребятами всё в порядке… Интересно, как они выглядят в своём обычном облике? Если маленькую Спигель она видела на фото, а очертания лица её взрослой отражались в зеркале, то про остальных оставалось лишь гадать.

Когда Эрика спросила об этом Виктора, он задумался, пытаясь выудить из своих воспоминаний столетней давности образы слуг.

— Так, ну Гетлихту вообще-то было шестнадцать, кажется?

— Что?! Но по нему не скажешь вообще…

— Ну да, теперь-то ему сто шестнадцать, — усмехнулась Белль.

Виктор лишь отмахнулся от неё. Эрика видела, как он оживился, пытаясь вспомнить, как выглядели его друзья.

С улыбкой он рассказывал, как гости часто принимали светлого кудрявого подростка за сына Винсента Крейна и оказывали ему всяческое внимание. В то время, как настоящий Виктор хихикал вместе со Спигель где-нибудь в уголке. Хорошо, что Гетлихту нравилось внимание. Да и такие моменты напоминали ему о его аристократическом детстве, где он был всеобщим любимчиком на светских приемах.

Хотелось бы Эрике посмотреть на эту картину. Почему-то сложно было представить Виктора обычным подростком. Из-за тех обстоятельств, в которых они познакомились, и из-за его многолетнего заточения, Виктор казался скорее мужчиной в возрасте, хоть и лицо у него всё ещё было только вышедшего из подросткового возраста парня.

Она так увлеклась рассказами Виктора, который был необычайно разговорчив, что совершенно упустила из вида момент, когда Белль их оставила наедине и убежала куда-то. Как потом напомнил ей Виктор, та хотела прогуляться по городку ещё раз прежде, чем они покинут его. Похоже, этот мир привлекал Белль.

— Жаль, ты не можешь сейчас пойти прогуляться тоже. Но мы можем выбраться ночью, — предложила Эрика.

— Тебе нужно поспать, — мягко возразил Виктор, но она лишь яростно помотала головой. — Ты не спала уже двое суток, Эрика.

— Не страшно, я высплюсь потом. Не хочется тратить наше время на сон.

Виктор улыбнулся и погладил её по щеке, в который раз за день называя глупышкой. Почему-то это дурацкое прозвище вкупе с лёгкими прикосновениями заставляли Эрику таять. Так ощущают себя влюблённые? Она впервые испытывала что-то подобное.

— Раз уж ты собираешься перебраться в этот мир, хочешь, я расскажу тебе побольше о том, как всё устроено в доме? — предложила она.

— А я тебе экскурсию по своему дому не проводил, — усмехнулся Виктор, поднимаясь вслед за Эрикой и послушно отправляясь за ней на кухню.

Остаток вечера Эрика рассказывала и показывала Виктору, как работает электричество в их мире, как выглядят бытовые приборы и как обустроена их жизнь в этом мире. Наконец-то она могла ему показать смартфон и рассказать, как он работает. Правда, показывать снимки, сделанные в особняке, не захотела. Но зато нашла в шкафу портативный полароид, про который совсем забыла.

— Он делает фотографии, как те, что хранятся у твоего отца в музее. Те, правда, совсем старые, этот полароид немного по-другому снимает. Можно я тебя сфотографирую?

На вылезшей фотографии Виктор выглядел смешным и растерянным, но Эрике так нравилось даже больше. Усмехнувшись, Виктор выхватил из её рук полароид со словами «моя очередь». Первые пару снимков он промахнулся мимо лица Эрики, сфотографировав её макушку и заднюю стену. А вот третья вышла вполне даже симпатичной. Виктор долго сравнивал критическим взглядом фото с оригиналом.

— Это интересно. Но даже картиной не назовёшь. Эта штука просто копирует то, что видит? Удивительно. Я заберу это фото?

Эрика кивнула и, немного подумав, вернула камеру Виктору. Ещё раз слазив в шкаф, она отыскала сумку для камеры с кармашком для картриджей.

— И полароид с собой возьми. Я хочу посмотреть, как выглядят Спигель и все остальные людьми. У меня, правда, осталось всего штук двадцать картриджей…

Она объяснила Виктору, как заправлять камеру, посоветовала не включать её зря, чтобы не садить батарейки. И на всякий случай закинула запасных батареек в сумку.

— Только не забудь её.

Когда солнце село за горизонт, вернулась Белль. Эрика уступила ей свою кровать для сна — всё равно спать сегодня она не собиралась. Ей хотелось прогуляться вместе с Виктором. Показать этот небольшой городок, куда ему предстоит вернуться. Виктор, конечно, уже видел его с высоты, но он в основном был около больницы, пока Эрика была там.

Было уже за полночь, когда они выдвинулись на ночную прогулку. Дабы не смущать возможных случайных прохожих, Виктор снова натянул свою импровизированную рубашку. Крылья, конечно, объяснить сложно, но так хотя бы можно оправдать их частью костюма.

В это позднее время, правда, сложно было кого-то увидеть. Этот небольшой городок был довольно консервативным в плане сна — и скорее всего его жители видели уже третий сон. Конечно, в некоторых домах ещё горел свет и виднелись тени полуночных неспящих. Но на улицах было пусто. Взявшись за руки, Виктор и Эрика не спеша двинулись по улицам города.

Погода была ещё достаточно тёплой для сентября — ночная прохлада была скорее освежающей, чем морозной. Лунный серп давал совсем немного света, но редких уличных фонарей было достаточно, чтобы не заплутать. Ночные птицы негромко щебетали где-то в деревьях, и слышалось трещание сверчков. Эрика не помнила этот город более уютным, чем сейчас.

Невольно захотелось помечтать о будущем с Виктором. Когда он вернётся, они смогут прогуляться по этим же улицам днём. Зайти в ту пекарню на углу и взять багет или круассаны для завтрака. А чуть дальше, на площади, зайдут в кофейню, чтобы неспешно выпить кофе за столиком на улице. Потом вернутся в свой домик, чтобы Эрика смогла немного поработать. А вечером пойдут на небольшой пикник за городом.

Это будущее казалось таким приятным и обнадёживающим. И Эрика изо всех сил отгоняла мысли о том, что этого может не произойти. Резко остановившись, она заставила Виктора остановиться тоже. И стремительно обняла его, утыкаясь лбом в плечо. Хотелось прогнать все мысли прочь. Виктор без слов обнял её в ответ. И они несколько минут простояли так на одном месте, молча обнимаясь.

— Покажешь мне город с высоты? — вдруг спросила Эрика, поднимая голову.

Во взгляде Виктора читалось недоумение, смешанное с некоторым недоверием.

— Я думал, ты не захочешь больше подниматься в воздух. Ну, после того случая…

— … с озером, да, — перебила она и ободряюще улыбнулась. — Сейчас всё по-другому. Я доверяю тебе.

Даже в полутьме Эрика видела, как лицо Виктора озарилось счастливой улыбкой. Похоже, он совсем не думал о том, что сможет однажды подняться в воздух с ней снова. Эрика же отчётливо помнила лицо Виктора тогда. Нет, не Виктора. Кого-то другого — озлобленного на мир, испуганного и загнанного в угол. Дикого зверя, не верящего в людей и пресекающего любую попытку приблизиться к нему. Но теперь его нет. Чудовища не существует больше. Есть лишь Виктор. Виктор, которому Эрика готова довериться полностью.

— Тогда держись крепче, — скомандовал он, крепко обхватывая её за талию и расправляя крылья.

Послушно Эрика обвила руками его шею и прижалась теснее. Виктор сделала пару взмахов крыльями и тяжело оторвался от земли. Сердце Эрики замерло и ушло куда-то в пятки, когда её ноги лишились опоры. Звуки удалялись, становясь всё тише, и было слышно лишь как огромные крылья тяжело рассекают воздух.

Чуть осмелев, Эрика обернулась и взглянула вокруг. От открывшегося вида захватило дух. Сверху ночной город утопал в тёмных кронах многочисленных деревьев, лишь свет фонарей выхватывал из виду отдельные участки улиц. На секунду взглянув вдаль, в сторону леса, Эрика увидела лишь бесконечные верхушки деревьев, едва освещаемые скудным лунным светом. Но здесь, наверху, звёзды светили даже ярче, чем луна.

Сделав небольшой круг над городом, Виктор приземлился на крыше больницы, откуда открывался потрясающий вид на ближайшие прилегающие улицы. Слегка ошалевшая от этого полёта, Эрика с трудом расцепила руки и рассмеялась.

— А сюда я прилетал каждую ночь, пока ты лежала в больнице, — с видом заядлого экскурсовода, прокомментировал Виктор и тоже рассмеялся.

Они уселись на небольшой невысокой постройке на крыше здания, свесив ноги вниз. Положив голову на плечо Виктора, Эрика разглядывала звёзды. И впервые за всю её жизнь, они не казались такими холодными и безнадёжно далёкими.

Когда губы Виктора вдруг коснулись её лба, Эрика улыбнулась. Подняв голову, она потянулась за поцелуем, притягивая Виктора к себе. Лёгкие, почти невесомые, совершенно нереальные поцелуи, которые оставляли его губы, только раззадоривали её. Немного обиженно Эрика укусила его за губу, и Виктор удивлённо хмыкнул.

Но, кажется, намёк понял. Поцелуи становились настойчивее, глубже. В какой-то момент Эрика оторвалась, хватая ртом воздух, потому что совсем забыла, что нужно дышать. Поцелуи Виктора скользнули по щеке вниз, на шею, и по коже пробежали мурашки. Невольно Эрика вцепилась пальцами в рубашку Виктора и откинула голову, подставляясь под его настойчивые губы.

В это же мгновение Виктор спрыгнул вниз, оказываясь стоящим напротив неё, и Эрика обхватила ногами его талию, не давая ускользнуть. Все ночные звуки отошли куда-то на второй план, и сейчас Эрика слышала лишь своё сердцебиение и тяжёлое дыхание Виктора.

Её руки скользнули в разрез рубашки на спине, касаясь обнажённой кожи. Под этими прикосновениями мышцы напрягались, и Виктор уронил голову на плечо Эрики. Его длинные волосы щекотали её шею, заставляя мурашки бежать по телу вновь. Виктор вдруг убрал руки со спины Эрики, ища опору позади неё.

— Нам стоит продолжать? — его хриплый шёпот вперемешку с тяжёлым дыханием заставил сердце Эрики стучать ещё быстрее, рискуя словить приступ тахикардии.

Но этот вопрос уронил зерно сомнения. Все её воспоминания, связанные с сексом, были ужасными. За всю свою жизнь она ни с кем не была близка после произошедшего с ней в школе. Ей была противна сама мысль об этом. И Эрика уже смирилась с тем, что, вероятно, она ни с кем не будет.

Но Виктор… Впервые находясь рядом с кем-то, она вдруг испытала желание. Возбуждение. И мысль о сексе вдруг перестала быть ужасной. Если это будет с Виктором, то всё должно быть по-другому.

— Не останавливайся, — её едва слышный шёпот звучал почти умоляюще.

Эрика притянула его к себе и поцеловала, стараясь отбросить все мысли в сторону. И отпустить ужасающее чувство внутри, мешающее разделить этот чудесный момент с Виктором.

Первой полетела в сторону рубашка Виктора. Вскоре туда же отправились футболка Эрики и её бюстгальтер. Она неловко попыталась прикрыться руками, чувствуя себя неуютно. Нежно коснувшись пальцами её рук, Виктор склонился над ней, прошептав, что сейчас она по-особенному прекрасна. И Эрика решила поверить ему. Закусив губу, она убрала руки, опираясь на них сзади.

То, как Виктор прикасался к ней, смотрел на неё, смущало и возбуждало. Она видела и чувствовала, как он распалён, и тем не менее, он не спешил. Пальцы ласково прикасались к её коже, губы шептали что-то смущающее, словно Виктор давал ей время привыкнуть.

И это сработало. Эрика чувствовала, что тяжесть внизу её живота постепенно исчезает. Под нежностью и заботой Виктора, её тело расслаблялось и становилось более чувственным. И сама Эрика становилась увереннее в своих движениях. Немного осмелев, она прижалась обнаженным торсом к Виктору, проводя пальцами одной руки вдоль его позвоночника вниз.

Несмотря на прохладу, их тела горели под прикосновениями друг друга. Следуя примеру Виктора, она поцеловала его в шею, с улыбкой отмечая, как по его коже пробегают мурашки. Но почти сразу же Виктор снова перехватил инициативу, опускаясь с поцелуями всё ниже. Губы Виктора словно пытались изучить каждый сантиметр на теле Эрики. И когда добрались до низа её живота, с губ девушки сорвался первый стон.

Страсть накрыла их с головой, заставляя прижиматься друг к другу сильнее и ближе. Поцелуи и прикосновения становились всё жарче и настойчивее. И в то же время, Виктор так аккуратно и бережно вошёл в неё, что Эрика практически не почувствовала боли. Он остановился, давая ей привыкнуть, но Эрика первой подалась навстречу.

Сейчас все её мысли были заняты лишь Виктором. И то, что происходило сейчас, не шло ни в какое сравнение с её воспоминаниями. Осознав, что она не чувствует болезненных ощущений, не чувствует отвращения к своему телу и ко всему происходящему, Эрика вдруг расплакалась от переизбытка чувств. Растерянный Виктор остановился и обнял её, поглаживая по голове.

— Мне остановиться?

Эрика яростно замотала головой, скрещивая за его спиной ноги. Поток слёз прекратился так же внезапно, как и начался. Извиняющиеся Эрика коснулась губами плеча Виктора. И оставила дорожку поцелуев вдоль его шеи, пока не дошла до губ. Она не могла объяснить, что чувствует. Но, кажется, Виктор понимал её без слов. И начал заново, нежно и по-особенному внимательно вглядываясь прямо ей в глаза.

И когда Виктор снова начал двигаться, всё её тело превратилось в оголённый пульсирующий нерв. Каждое прикосновение Виктора, будь то пальцы или губы, заставляли Эрику дрожать от наслаждения. Иногда он накрывал её губы поцелуем, чтобы заглушить стон, и она задыхалась от переизбытка чувств и недостатка воздуха. Но это лишь возбуждало сильнее.

А когда Эрике уже казалось, что она достигла пика наслаждения, пальцы Виктора скользнули вниз по её животу. И стоило только им коснуться клитора, как всё её тело свело судорогой, настолько сильной и приятной, что, кажется, она даже на секунду отключилась.

Эрика почти не помнила, что было после. Голова кружилась от эмоций и ощущений. Так что она помнила лишь урывками, как они с Виктором лежали, обнимаясь, обнажённые, а его крылья окутывали их, словно одеяло. Приглушённый шёпот и тихий смех. Переплетённые пальцы и нежные поцелуи.

Помнила ещё, как они убегали, словно школьники с крыши, прячась от фонаря охранника. Смеясь и на ходу надевая рубашки, они мчались по улице, ведущей к дому Луиса. И, остановившись под каким-то фонарём, долго целовались.

То утро было туманным и холодным. Эрика с Виктором вернулись, когда солнце только показалось над горизонтом. Но Луис и Белль уже были готовы отправиться в путь. Где-то на подсознании, под слоем горечи расставания, оставались отрывки воспоминаний: вот Эрика отдаёт Виктору чуть не забытый полароид. Вот они вдвоем, держась за руки, идут следом за Луисом и Белль в лес. Эрика вновь видит заброшенный особняк, который уже не кажется таким пугающим, каким был когда-то давно.

Луис советует Эрике держаться на расстоянии, чтобы вновь не угодить в портал, и она послушно останавливается у дерева, не приближаясь к особняку. Почти на автомате она крепко обнимает Белль, изо всех сил сдерживая слёзы. Даже улыбается и пытается говорить что-то ободряющее, хотя тоже видит в глазах Белль скопившиеся слёзы.

Когда Луис и Белль исчезают за парадной дверью, Виктор поворачивается к Эрике и крепко её обнимает. Что-то шепчет, но она совсем не может разобрать слов. Они целуются на прощание. И ещё раз. И снова. Не находят в себе сил разомкнуть объятия и разойтись. Лишь когда Луис окликает их откуда-то из глубины особняка, Виктор делает шаг назад, разрывая объятия.

Стремительно, чтобы не передумать, он идёт к двери особняка, а Эрика улыбается ему вслед, сдерживая подступающие рыдания. На пороге Виктор не выдерживает и оборачивается, чтобы они ещё раз встретились взглядами. Ободряюще кивнув, Эрика машет ему рукой, и он исчезает за дверью.

Долго, не моргая, она сверлит взглядом дверь. Так долго и пристально вглядывается, что слёзы скрадывают всё вокруг, смешиваясь с утренним туманом. И только стоило ей моргнуть, как особняк растворился, словно его никогда не существовало. На секунду оцепенев, Эрика делает несколько шагов вперёд. И ещё. Она протягивает руку вперёд, пытаясь нащупать хоть что-то, но на пальцах только оседают капли тумана.

И душившие её рыдания прорываются наружу. Эрика падает на землю, не в силах удержаться на ногах. Гулким эхом в туманном лесу отдаются звуки её плача, пугая птиц. Слёзы, казалось, никогда не закончатся, но всё же, через какое-то время, они перестают литься такими ручьями. Эрика вытирает щеки и нос и неуверенно поднимается на ноги. Оглядывается ещё раз, не веря своим глазам.

Особняк пропал. Теперь ей остаётся лишь ждать и надеяться, что чудо случится.