Сколько Эн себя помнила, главным мужчиной — главным человеком вообще — в её жизни был Дедушка. Она так и звала его всегда — будто с большой буквы, благоговейно. Так, как он хотел слышать это из её уст.

Он, наверное, действительно гордился ею. Возлагал огромные надежды. Не всякого же человека будешь называть своим "призом", пусть даже это любимая единственная внучка?

Хотя Эн не раз задумывалась, действительно ли их объединяло кровное родство. Нет, внешнее сходство, конечно, говорило само за себя: белоснежные (и вовсе не от седины, даже в Дедушкином возрасте!) волосы, слегка вьющиеся, непослушные; глаза цвета ледяных арктических вод, глядящие внимательно и цепко; субтильное телосложение, скрывающее немалую силу под обманчиво нежной кожей… С другой стороны, при их уровне развития науки несложно было бы изменить её внешность. Их обоих, если потребовалось бы. А вот образ мышления так легко не запрограммируешь, даже вмешавшись в ДНК, и ментальная эта разница начала давать о себе знать очень рано.

Так же рано, как Эн осознала, что не желает быть частью того маленького мирка, который Дедушка так тщательно выстраивал.

Всё было очень просто: есть внешний мир, рассадник войн, вечной борьбы и несправедливости — а есть Сады. Место, исполненное спокойствия и благополучия. Место, где достойны находиться лишь лучшие.

Обитатели внешнего мира презрительно обзывали Сады резервацией идиотов, впрочем, сами с завистью поглядывая на безупречно сверкающие золочёные ограды и простирающиеся за ними сочные лужайки с мраморными дорожками. Многие понимали, что на содержание такого самоизолированного "гетто" требуется немыслимый капитал. Некоторые догадывались, что не все эти деньги были заработаны честно. И вряд ли хоть кто-то предполагал, для чего всё это на самом деле организовано.

Уникальные по своей структуре и неподражаемые по размеру, Сады являлись не только и не столько придурью богача, не знающего, куда деть деньги, но лишь средством для достижения куда более значительной цели. Только вот Эн не сразу узнала какой, да и, узнав, не была готова стать частью этого плана.

Конечно, главным инструментом являлся не исполинский заповедник сам по себе, а те, кто его населяет. Жителей Садов, отбираемых и тренируемых с особым тщанием, Дедушка нарёк Находчивыми. Находчивые воспитывались с детства одновременно и в роскоши, и в строгости, и этим было уникально их становление: когда тебе доступны все удовольствия, которые только может предоставить богатейшее поселение на планете, но приходится каждый день доказывать, что ты их достоин, поневоле начинаешь мыслить на несколько ином уровне, нежели обыватели.

Испытания, предлагавшиеся Находчивым, были разнообразными: интеллектуальными и физическими, балансирующими на грани изматывания, когда ещё немного — и хочется сдаться просто по причине отсутствия сил. И вот это "почти", по которому скользил каждый в этих испытаниях, было мерилом находчивости: если сумел перешагнуть свою слабость в очередной раз, значит, можешь расти над собой. Если же нет…

Постепенно наказания становились всё жёстче.

Для крошки Эн поначалу большинство испытаний, будь то тесты на выносливость, ловкость, сообразительность или психологическую устойчивость, не представляли сложности. Однако с каждым успехом внутри неё креп протест, волной поднимавшийся при виде ровесников, сдержанно реагирующих на свои результаты, будь то победа или провал.

Свою первую попытку побега Эн предприняла в возрасте шести лет.

***

Белоснежный с золотыми прожилками мрамор под ногами сменился более грубым шероховатым покрытием, затем — снова тот же мрамор, после — неестественно ровный, под линеечку подстриженный газон, а за ним — трава, растущая чуть более небрежно, но всё же ухоженная. В воздухе разливался птичий щебет, самую каплю слишком заливистый, чтобы быть полностью настоящим. Великие, бесконечные Сады выглядят превосходно в любое время года и суток.

Эн уже привычно замерла за живой изгородью, скрываясь от взгляда случайного Находчивого, проходящего мимо по садовой дорожке. Благо шестилетней девочке несложно было укрыться от взрослых, которые, как ей казалось, ничего дальше своего носа не видят… Правда, как она убедилась чуть позднее, Находчивых вовсе нельзя было назвать ненаблюдательными.

Прошёл мимо наконец… Пора. Осталось совсем чуть-чуть, вот она, стена, огораживающая Сады, до неё рукой подать. Не зря сбежала из-под присмотра Дедушки, не зря бродила по мраморным дорожкам и аккуратным зарослям битую неделю, пока сегодня утром не заметила стену, ограждающую её от чего-то большего, неизведанного, но такого желанного. Странно, но ещё совсем недавно она и не задумывалась, что же может скрываться за этой теперь хотя бы достижимой преградой.

Сдерживая желание рвануться вперёд со всех оставшихся сил, Эн приближалась к ограде, жадно изучая её взглядом широко распахнутых, сияющих от восхищения глаз. Она ещё никогда не оказывалась так близко к границе, отделяющей Сады от внешнего мира. Совсем недавно она вовсе не верила, что эта стена существует и за ней что-то есть — и вот стоит совсем рядом.

Такая тонкая узорчатая золотая изгородь… Конечно, глупо думать, будто это единственная преграда: наверняка реальная защита невидима. Много кто снаружи опасается "идеальных солдат" Дедушки, и вряд ли никому за всё время не приходила в голову идея их уничтожить, так что безосновательно дразниться было бы слишком самонадеянно.

Эн шагнула вперёд, почти преодолев оставшееся расстояние до стены, жадно пожирая взглядом пространство за ней — и замерла, вздрогнув, когда крепкая ладонь легла на её плечико.

Вот и всё.

Застывшая на месте юная беглянка опасалась обернуться и попытаться вырваться. Не могла заставить себя даже шевельнуться, поправив непослушные кудри или почесав кончик носа, на который напал предательский зуд.

— Я знал, что ты особенная и однажды начнёшь искать ответы на вопросы прежде, чем я буду тебе их предоставлять, — его негромкий голос был твёрд, но не выдавал гнева. Возможно, обманчиво. — Не думал только, что это начнётся так рано.

Кажется, воспитатель и кормилец не одного поколения Находчивых решил превратить её выходку в очередной поучительный урок. Эн украдкой оглянулась через плечо, оценивая, насколько крепко мужская ладонь держит её плечо, и продолжила смиренно стоять на месте. У него, видимо, в течение её недельного побега всё было под контролем. С самого начала. И уроком это стало ещё до того, как смышлёная не по годам девчушка начала своё странствие по Садам в поисках выхода.

Дедушка подвёл Эн ближе к стене, чтобы взгляду девочки наконец предстал внешний мир, в который она так стремилась. Провёл рукой над небольшой панелью на золочёной ограде, и, сверкая в закатном свете, в стороны разъехались створки спрятанных прежде ворот.

Эн молча изучала взглядом безлюдное холмистое пространство за пределами ограды, не спеша предпринимать попытки вырваться.

— Девочка, тебе ведь уже знакомы слова "микро" и "макро"? Так вот, эти Сады, которые я выстроил для тебя и остальных Находчивых — всего лишь микро-мир. А это, — он повёл подбородком в сторону распахнутых ворот, — это настоящее "макро". Огромное пространство, несоизмеримо больше, чем та маленькая вселенная, что я организовал для вас. И тебе там не понравится.

Любимая внучка молча кратко глянула на Дедушку снизу вверх, однозначно истолковать этот взгляд было сложно.

— Нет, не понравится, — продолжал он тем временем, не заметив её реакции или не придав ей значения. — Там ничего нет, кроме людей, которые живут, как животные, сражаются, чтобы удовлетворить свои желания; у них нет ни амбиций, ни перспектив. Зачем сражаться за столь малую цель, когда можно получить нечто большее? Ты особенная, Эн. Моя лучшая Находчивая, я чувствую это. Именно ты сможешь достичь того, к чему я стремлюсь.

Эн лишь повела плечиком, неопределённо хмыкнув. Тяжёлая ладонь соскользнула прочь.

— Иди, если хочешь, — Дедушка развёл руками, отступив на шаг назад. Но сейчас тебе там делать нечего. И тогда ты не узнаешь, какая великая роль тебе уготована.

Закатные лучи окрашивали платиновую белизну кудрей Эн медью и золотом. Девочка слабо вздохнула, ковырнув носком туфли идеальный, травинка к травинке, газон, бросила последний взгляд на неухоженную растительность за пределами Садов и обернулась к своему единственному родственнику. Протянула Дедушке маленькую ладошку, изобразив взглядом кроткое покаяние.

— Прости за побег.

— Умничка, — улыбка его была столь же широкой и доброжелательной, сколь и неискренней. — Больше не поступай так необдуманно.

Мягким, но решительным движением он вновь развернул её лицом к воротам — чтобы Эн увидела, как крохотная птаха, будто специально в этот момент сорвавшаяся с места, пролетает над сверкающими створками. И на полпути превращается в горстку пепла, тут же подхваченную ветром.

Притихшая девочка стиснула кулачки, ловя лазурью широко распахнутых глаз лучи умирающего солнца. Она ожидала наказания или угроз, но не в таком виде.

Она ведь сначала почти повиновалась первому порыву рвануться туда, где сейчас серебрились на идеальной траве останки чего-то, что ещё пару мгновений назад было непоседливым сгустком жизни, как она сама.

Ослепляющая бликами золотая филигрань створок сдвинулась с места, вновь замыкая периметр неприступных Садов.

Эн зажмурилась. Перед внутренним взором стояла безупречная, мёртвая улыбка Дедушки.