— Мрглмргл! — услышала я громкий голос, всё ещё находясь в давящей темноте. Возможно, это были всего лишь галлюцинации, ведь я не чувствовала ничего, не знала, где я, кто я… жива ли я ещё, или это уже была та самая жизнь после смерти. Я не могла ничего вспомнить, не могла пошевелиться… я даже не могла понять, целы ли мои конечности.

       — МРГЛМРГЛ! — звук повторился, но уже куда громче. Кажется, таким образом общались только мурлоки. В Нордсколе я встречала племя вполне мирных и дружелюбных мурлоков и даже немного научилась понимать их язык. Но это был не тот случай. Сейчас голос мурлока звучал для меня как простое бессмысленное «мргл». Хотя кто знает… вдруг уже я не была собой и поэтому всё забыла.

       Я слышала неподалёку чьё-то частое дыхание, как вдруг… почувствовала тычок чем-то острым прямо под рёбра. Надо же. Я могла чувствовать! Это было не только радостно, но и безумно страшно. Как ткнул мурлок чем-то под рёбра, так мог их и запросто сломать.

       — Мрглмрглмргл мрглах! — раздалось со стороны тычка, сразу после этого я услышала удаляющиеся шаги. Спустя несколько мгновений я кое-как смогла разлепить глаза. Веки были словно свинцовые, но когда я всё-таки их смогла поднять, зрение почему-то не приходило в норму. Картина перед глазами расплывалась, но я смогла различить удаляющегося от меня мурлока с копьём, сделанным из простой палки и заострённого камня. Значит, я была права. Да уж, мне несказанно повезло, что это был не какой-нибудь представитель Альянса, режущий любого, на ком есть гербовая накидка Орды. Нет, конечно, они далеко не все такие, но тогда я видела в них только угрозу. Мурлок же, видимо, не найдя в моём неподвижном теле ничего интересного, удалился под воду.       Чувства ко мне возвращались постепенно. С каждым новым ощущением я понимала, как сильно боль пронизывала моё тело. Как будто по мне прошёлся здоровенный кодо или копытень потоптался. Обязательно большой, добрый и шерстяной. Да так потоптался, что я не могла пошевелиться, чтобы хоть как-то применить целительное прикосновение. Это было первым, о чём я подумала, когда ощутила адскую боль. Но я была рада, что в юности выучилась на друида и могла хоть как-то поправить своё состояние, стоило только не умереть и немного набраться сил. Хорошо всё-таки хоть немного уметь себя лечить! Но это было сделать труднее всего. Конечно, я могла бы стать охотником, как мой отец, но что бы я делала в такой ситуации? Охотники же, наверное, не могут себя лечить. Конечно, у всех троллей есть замечательная способность быстрой регенерации, значительно выручавшая меня бесчисленное количество раз. Только вот я совсем не чувствовала, как затягивались мои раны, и благодарила судьбу за выбранный жизненный путь. Хорошо, что я не стала охотником.

       Охотник…

       Не знаю, каким чудом и спустя сколько времени я смогла пересилить боль и пошевелить руками, но на остатки Восточных Королевств опустилась ночь, когда я оторвала спину от земли и лечила целительным прикосновением придавленную куском ствола пальмы ногу. Наверное, регенерация всё же работала, ведь я всё-таки смогла сесть. Только работала она из рук вон плохо — тело, конечно, стало меньше болеть, но боль уходила очень медленно, а вскоре и вовсе перестала исчезать. Повезло, конечно, что я выжила. Это было просто чудо. Тролли практически не убиваемы из-за чудесной регенерации? Пожалуй, я больше никогда не поверю в это! И хотя я не знала масштабов всей катастрофы, я чувствовала, что ещё легко отделалась. На первый взгляд переломов не было, но вполне могли быть трещины и ушибы, о которых я не могла знать. Главное, что руки и ноги были на месте, а не валялись отдельно от меня у ближайшей поваленной ветром пальмы. К счастью, после заклинания мне стало легче, и я дотянулась до своей сумки, которую откинуло порывом ветра. С собой я всегда носила немного еды и питья на разные случаи жизни, но сумку так побило во время урагана, что всё бутылочки с водой оказались разбитыми, а еда пропиталась их содержимом. Мне удалось найти кусочек заплесневелого сыра, от которого разило «Особым Новолунным». Этот очень крепкий напиток, как не трудно догадаться, я покупала на каждой Ярмарке. Не то чтобы я злоупотребляла алкоголем… Просто иногда с друзьями развлекались, ничего больше!

       Друзья!

       Стоило вспомнить друзей, как в сердце что-то больно кольнуло, а глаза защипали подступающие слёзы. «Хоть бы они были живы…» — пронеслось у меня в голове, но я сама слабо верила в то, о чём подумала. Если свалившаяся на меня буря прошлась по всему Азероту, надежды почти не было, как бы я ни старалась отрицать это. Почти никто из моих близких не владел лечащими заклинаниями. Оказавшись в ситуации вроде моей, они могли бы рассчитывать только на стороннюю помощь. А был ли рядом с ними тот, кто мог помочь? Обычно в мелких стычках с животными или теми же любителями подраться из Альянса этим помощником была я. Как бы я ни любила драться, иногда всё-таки было лучше отойти в тень и потихоньку лечить, чем царапать морды врагов кошачьими когтями.

       Как же я молилась, чтобы мои друзья, оставшиеся в Калимдоре, не попали под действие этого странного нечто, вызвавшего такие разрушения здесь! Стараясь не дать воли чувствам, я остановила взгляд на испортившемся сыре. Когда я собирала сумку в свою мини-экспедицию, он был вполне себе свежим. Это натолкнуло меня на мысль, что без сознания я пролежала явно не несколько часов, а куда больше. Сколько же дней я провела в этом хаосе? Два, три? Вряд ли больше! Удивительно, что мне удалось выжить… Наверное, я могла бы повторять это снова и снова. Ведь это и правда удивительно.

       К утру я смогла немного подлечить свои раны, но всё равно не отказалась бы от помощи какого-нибудь лекаря. Я даже пожалела, что в своё время не пошла учиться искусству исцеления. А всё потому, что в юном возрасте посчитала это скучным и не стоящим моего внимания. Эх, как же я ошибалась! Больше всего болела нога, которую придавило куском пальмы, из-за чего я заметно хромала, когда пыталась идти. Даже походная форма в виде оленя не облегчила страданий — на четырёх ногах было передвигаться ничуть не легче, а сил для полётов в облике летучей мыши у меня не было.

       Кое-как я добралась до лагеря Гром'Гол, но всё, что я там увидела, — это разрушенные постройки, куски упавшего на них дирижабля и несколько трупов. В одном из них я с ужасом для себя обнаружила орчиху, которая довольно мило разговаривала со мной, когда я сошла с дирижабля и узнала у неё дорогу. Ужас сковал меня изнутри, мелкая дрожь прошлась по всему телу. Мне стало тяжело дышать, а зрение помутнело, и я, не придумав ничего лучше, просто сбежала, напрочь забыв обо всех моих повреждениях. Нет, если кто-то и выжил, то давно уже покинул это место. Но почему же они тогда не вернулись, чтобы похоронить своих товарищей с почестями, и просто оставили их тела гнить? Сложно было сказать. Я видела войны, вторжения иноземных захватчиков, трупы, смерть любимого всеми вождя… но такой ужас посетил меня впервые. Наверное, лет десять назад я всё воспринимала иначе, а всё плохое со временем забывается. Но сейчас, глядя на разрушенный лагерь, я ощущала, как все ужасы накатили на меня с новой силой. Пока я пыталась обследовать территорию и не свалиться от боли, вновь пронизывающей всё моё тело, я заметила, что уровень воды в целом заметно поднялся, а та яма, которую я вырыла в ходе раскопок, была до краёв заполнена водой.

       — Да уж, повезло, что меня отсюда выкинуло, захлебнулась бы ещё… — пробормотала я, доставая поломанную лопату из воды. — Эх, придётся покупать новую, если их ещё кто-нибудь продаёт.

       Неизвестность пугала меня. Эта неизвестность скрывалась повсюду, начиная самым примитивным «остались ли в Азероте продавцы лопат» и заканчивая ужасающим «выжил ли кто-то помимо меня и что это, мать его, вообще произошло». Как бы я хотела, чтобы хоть одна живая и разумная душа оказалась рядом со мной! Я даже была согласна на человека, ведь время после катастрофы — лучший повод забыть о старой вражде и попытаться помочь друг другу. Но мне некому было помочь. Поблизости было ни души, и даже не упокоенные души тех, кто встретил свою смерть в лагере Гром'Гол, куда-то попрятались, не желая мне показываться. Чего уж говорить о каком-то человеке, для которого я могла показаться огромным монстром. Не таким уж, конечно, и огромным, но я точно была выше среднестатистического человека, если верить книгам, по которым я изучала мир.

       В очередном приступе паники я принялась снова копаться в своей потрёпанной сумке, надеясь найти камень возвращения. Мне было абсолютно плевать, к какой таверне он был прикреплен, ведь это был мой шанс на спасение! Но нет, все мои надежды рухнули разом, когда моя рука выудила из сумки камень возвращения, разбитый на несколько осколков. Кажется, когда меня откинуло, я упала прямо на свою сумку. Вот говорила мне родня, что с толстым задом надо что-то делать!

       Вспомнив о семье, я загрустила вновь. Вот всегда так бывает — одна мимоходом пробежавшая в голове мысль запускает цепочку воспоминаний, которые либо бережно хранятся в глубине души, либо прячутся где-то по углам, хотя стараешься навсегда выкинуть их. Моя семья понесла потери в битвах за острова Эха, а ещё раньше… моего старшего брата сделали рыцарем смерти. Я узнала об этом лишь тогда, когда пришла в себя в совершенно незнакомом мне месте, будучи закованной в цепи. Мой брат только проходил обучение, и должен был убить меня, но… не стал. Он дождался, пока в хижине остались только мы и пленники для других рыцарей смерти. Брат освободил меня и приказал бежать, использовав невидимость в кошачьей форме. Как он узнал, что я уже выучила этот приём, для меня осталось загадкой. Однако это получалось крайне плохо, но я чувствовала, что нельзя было медлить, иначе бы брат был вынужден лишить меня жизни. И я убежала, что было сил. Кажется, никто не заметил. Не знаю, как мой брат выкрутился из этой ситуации, но больше я его не видела.

       И я осталась совсем одна.