Бом'бей пришёл только на ночную смену. Он всё понял, стоило ему показаться на пороге и взглянуть на меня. И хотя мой знакомый тут же отвёл взгляд, а затем быстро направился к другим раненым, я успела заметить, что та самая боль, терзавшая меня несколько часов, не отпускала его уже не первый день. Лекарь обошёл всех пациентов, прежде чем подойти ко мне и поинтересоваться моим состоянием. Он старался говорить дежурными фразами и избегал моего взгляда, пока я не схватила этого несчастного тролля за плечи и не спросила прямо, чеканя каждый слог:

       — Что с Калимдором?

       — Я… — Бом'бей шумно выдохнул ноздрями воздух. — Я думал, ты уже знаешь.

       — Знаю, — кивнула я, чуть ослабив хватку, — но я хочу, чтобы ты мне всё рассказал. Только честно. Уж лучше я поверю тебе, чем какой-то эльфийке с перебинтованной башкой и гоблину, который без оплаты ничего дельного не скажет.

       Разумеется, те двое, которых я упомянула, прекрасно всё слышали и даже тихо возмутились, но встревать в беседу не решились, ведь мы, тролли, были всяко крупнее малютки-гоблина и тощей эльфийки. Бом'бей, снова вздохнув, перешёл на язык троллей — зандали, чтобы обиженные ордынцы и дальше не вмешивались:

       — Судя по тому, с каким лицом ты сидела, когда я пришёл, ты уже знаешь, что Калимдор ушёл под воду, — знахарь сделал паузу, явно дожидаясь моего кивка. — Но знаешь, не всё так плохо, как могло показаться.

       — Не так уж плохо? — довольно громко возмутилась я. — Тебя кто-то из людей по голове ударил что ли? Бом'бей, у нас ведь нет больше дома. Калимдор затоплен, значит, и Орда практически мертва!

       Надо сказать, что к нежити тролли всегда относились недоверчиво, а кровавых эльфов и гоблинов (не считая моих друзей) я лично не переваривала. Мне всегда казалось, что истинный костяк Орды составляли орки, тролли и таурены, обитавшие как раз в Калимдоре долгие годы. Нет, я всю жизнь была довольно терпимой, а все свои взгляды держала при себе, и даже смогла завести себе друзей… Но остались ли они живы? Если у меня больше нет дома… есть ли теперь друзья, которые могли оставаться там?

       — Орда жива, Шихта, — твёрдо ответил мне лекарь. — Орда всегда будет жить, потому что этого хотел перед смертью наш вождь. Не буду тебе врать, нас осталось мало. Но не весь Калимдор затоплен. Тралл вместе с сыном смогли спасти несколько сотен, а то и тысяч ордынцев. Да, этого мало, но ни один ордынский народ в Калимдоре не вымер.

       Я вздохнула с облегчением. Конечно, эта информация была лишь слабым утешением, но надежда, что мой любимый орк, которого я оставила в Оргриммаре перед экспедицией, не погиб, снова ожила в моём сердце. Если был шанс спастись, он его точно использовал. А мне показалось со слов знахаря, что такой шанс однозначно был.

       — Спасибо, что рассказал мне об этом, — я слегка улыбнулась. — Так гораздо легче. Что ещё успел сказать тот маг перед смертью?

       — Это может шокировать тебя… — на этих словах Бом'бея я поняла, что рано обрадовалась. Когда же эти проклятые сюрпризы закончатся? — Тралл погиб. Выжившими в Калимдоре теперь руководит Дуран.

       Это действительно заставило меня раскрыть рот скорее от удивления. Я просто никак не могла ожидать такого… Тралл был близким другом нашего вождя, ушедшего от нас лет десять назад, и именно этот шаман пригласил наше племя присоединиться к ставшей потом великой Орде. Он помог племени Чёрного Копья в трудное время и стал для нас, нескольких поколений ещё совсем юных троллей, настоящим героем. Я более чем уверена, что он умер, как настоящий герой, спасая народы Орды (и, возможно, Альянса) от верной гибели. А Дуран… Кто бы мог подумать, что юный орк, которому было не больше пятнадцати, сможет продолжить дело своего отца в такой непредвиденной ситуации. Думаю, он показал, что он достоин быть сыном своего великого отца. Да что там отца… сыном несломленной Орды! Я не знала Дурана лично, но я была уверена, что именно этот орчонок способен спасти Орду от исчезновения. Наверное, я была бы безумно рада, если бы он стал новым вождём. Впервые с тех самых пор, когда вождём Орды был Вол'джин.

       Мы с Бом'беем молчали где-то с минуту в память о Тралле. Эту новость было тяжело принять, но выбора не было. Я чувствовала, что лекарю стало легче от того, что он со мной поделился, и была рада помочь ему хоть так в обмен на всё хорошее, что он для меня сделал за последние дни. Вскоре мой собрат по несчастью оставил меня, чтобы осмотреть остальных раненых жителей Азерота, а я, погрузившись в собственные мысли, не заметила, как уснула.

       Истинные вожди всегда живы в сердцах Орды.

       Рано утром меня бесцеремонно разбудил Бом'бей, с которым мы всего несколько часов назад разговаривали о судьбе Орды, оставшейся в Калимдоре. С его стороны это было малость нагло, ведь из-за этого полуночного разговора я совершенно не выспалась. Голова была тяжёлой, словно на неё надели жестяное ведро и постучали по нему молотком. На немой вопрос «Тебе чего надо?», застывший в моих глазах, знахарь шёпотом ответил:

       — Ну что, полегчало? Шихта, быстрее вставай. Пришла эльфийка-регистраторша, чтобы записать опознанные трупы. Их за последние три дня было не так много, поэтому она скоро уйдёт, а тебя одну я пока не могу выпустить на улицу. Ты её узнаешь: у неё в руке большая папка с бумагами. Кожа фиолетовая, волосы зелёные… Короче, поймёшь. Просто передай ей это, — тролль быстро сунул мне в руку клочок бумаги, — и назови своё имя. Я бы пошёл с тобой, но мне срочно надо к местному королю. Удачи!

       На последнем слове Бом'бей буквально оторвал меня от соломенной подстилки, на которой я спала уже не первую ночь, дал костыли и толкнул в сторону двери. Спорить с ним было бесполезно, поэтому я покорно поплелась в импровизированный холл лазарета. Соображать спросонья было сложно, и я, зевая во весь рот, стояла в углу полупустой комнаты, чтобы уж точно не пропустить нужную мне девушку. К костылям я никак не могла привыкнуть — они то и дело норовили вырваться из рук и упасть на пол. Но без дополнительной опоры было ещё хуже, потому что нога всё никак не хотела восстанавливаться. Да, за время, проведённое в госпитале, мне стало гораздо легче, и я хотя бы не валилась с ног от голода, но перелом, видимо, был серьёзный, и даже природная регенерация не могла мгновенно его залечить.

       Я переводила взгляд с одной двери на другую, уж больно сильным был страх упустить эльфийку с папкой. Мне не доводилось бывать в других частях госпиталя, так что боялась я вполне обоснованно. Вдруг деревянный пол прямо у моих ног начал трещать. Вздрогнув от неожиданности, я поспешила передвинуть костыли в сторону и отправиться за ними. Толстые на вид деревянные доски в следующее мгновение легко оторвались, и из образовавшейся ямы показалась голова странного крысоподобного существа. Оно внимательно посмотрело на меня своими маленькими чёрными глазами и передумало вылезать из своего укрытия. Это существо было похоже на изображение кобольда из книжки, по которой я изучала мир. На голове кобольда была немного покосившаяся горящая свечка. Я побоялась, что она может упасть и подпалить его шерсть, уже потянулась, как вдруг непрошеный гость громко произнёс:

       — BUR TI UDEN EALDOR!*

       Его слова были мне непонятны, а от громкого голоса и требовательного тона я резко одёрнула руку. Мне показалось, что кобольд вздохнул, осмотрев комнату. Наверное, тоннель, который он рыл, привёл его не туда, куда ожидалось. Зверёк, бросив на меня суровый взгляд, скрылся в проделанной им дыре в полу. Я недоумённо пожала плечами и чуть не свалилась с костылей прямо вслед за кобольдом.

       Часы, висевшие на противоположной стене, уже успели отсчитать пять маленьких делений, а регистраторша всё никак не собиралась появляться. Я уже тихо злилась на Бом'бея, заставившего меня так резко вырваться из объятий сна и ждать неизвестно чего в холле. «Поторопись, сейчас уйдёт! Ага, как же, — думала я, вертя в руке помятый листок со странными каракулями. — Конечно, он хотел как лучше… И только это его спасёт от хорошей взбучки!» Разумеется, я не собиралась бить бедного знахаря, всем сердцем желавшего мне добра. Эльфийку, которую мне пришлось ждать, я тоже учить жизни не собиралась, но мне всё же было интересно, когда это томительное ожидание закончится. Ночная эльфийка с огромной папкой в руках, словно прочитав мои мысли, тут же показалась в одном из дверных проёмов. Не обратив на меня никакого внимания, она бодро двинулась к выходу из лазарета, а мне пришлось помчаться за ней на костылях.

       — Эй, постой! — вырвалось у меня. Я даже забыла, что эта девушка принадлежит другой фракции и вряд ли способна меня понимать. Впрочем, так оно и было — регистраторша просто продолжала идти вперёд, не понимая, что я обращалась к ней. Догнать эльфийку не представлялось возможным, ведь она явно куда-то спешила, а моя скорость передвижения была сильно ограничена. Тогда я решилась на безумство: просто швырнула один из костылей ей вслед. Нет, я вовсе не надеялась попасть в эльфийку, чтобы сбить её с ног и хоть как-то остановить. Просто я подумала, что это был единственный способ привлечь её внимание. Костыль оказался хитрее меня и шлёпнул девушку прямо по заднице, отчего та, взвизгнув от неожиданности, подскочила и резко обернулась. Не знаю, кого ночная эльфийка ожидала увидеть, но точно не троллиху, которая, потеряв равновесие из-за отсутствия одной из дополнительных опор, грохнулась на пол. Густые зелёные брови девушки взметнулись вверх от удивления, но она, быстро совладав с эмоциями, бросилась мне на помощь. Подняв моё тело с пола, а заодно и записку, выпавшую из руки, регистраторша вопросительно уставилась на меня, а я, начисто забыв указания Бомʼбея, непонимающе смотрела на неё. Эльфийка вздохнула и стала что-то ускоренно записывать в бланк, который достала из папки с бумагами, поглядывая на бумажку, полученную мной от лекаря. И тут я заметила, что на обратной стороне этого клочка бумаги корявым почерком Бом'бея было выведено: «НАЗОВИ СВОЁ ИМЯ!»

       — Шихта! — поспешно представилась я эльфийке, которая тут же кивнула и, улыбнувшись, записала моё имя в список спасённых живых.

       Наверное, глупо ненавидеть кого-то лишь за то, что он из другой фракции.

       Пришлось просидеть в госпитале целый день. Единственным, кто мог выпустить меня на свежий воздух, был Бом'бей, но этого тролля несколько часов носило непонятно где. С соседями по палате я не общалась. Представителей Альянса я понимать по-прежнему не могла, а ордынцы (в частности тот самый гоблин и эльфийка крови) были обижены на меня за нелестные высказывания об их умственных способностях. Одиночество снова давило на меня, но в глубине души я радовалась, что всё-таки добралась до Штормграда, где меня не прибили стрелки с городской стены, а спасли мне жизнь самые простые люди.

       Я не представляла, что мне предстоит сделать, когда Бом'бей всё-таки соизволит выпустить меня на свободу. Как изменился Азерот после катастрофы? Как теперь жить в этом новом мире? И есть ли способ вернуться на затопленные остатки Калимдора, чтобы воссоединиться с выжившими из племени Чёрного Копья? Ну или хотя бы убедиться, что я не последняя оставшаяся в Азероте троллиха из нашего племени. Есть ли шанс выяснить что-то о том, выжил ли мой любимый орк… Я верила, что выжил, душа чувствовала это, но суровая реальность твердила об обратном. Больше всего меня пугала даже не возможная его гибель, а то, как он мог бы среагировать, подумав, что я уже мертва.

       Громкий голос лекаря вывел меня из собственных мыслей. Бом'бей радостно вещал ордынцам, что наконец-то госпиталю дали личного переводчика. В его речи вновь проскальзывали типичные тролльские шуточки, что несомненно радовало — именно таким я и помнила лекаря. Потом он объявил всем обитателям палаты (разумеется, с помощью человека, пришедшего с ним), когда и кого собираются выписывать. Я не была бы собой, если бы не пропустила такую важную для себя информацию мимо ушей, поэтому Бом'бею пришлось потом мне лично объяснять, когда мне можно будет прогуляться, а когда меня выпустят насовсем. Знахарь предупредил меня, что Штормград затоплен, ведь последние несколько дней дождь лил, не переставая. Он обещал отпустить меня и мои деревянные костыли на прогулку, как только дождь закончится. Я скептически ухмыльнулась, ведь ливень мог продолжаться ещё несколько дней, на что тролль лишь пожал плечами. Лекарь рассказал мне, что по всему городу выставлены переводчики, чтобы помочь ордынским гостям адаптироваться. Меня это известие одновременно удивило и порадовало. Местный король, который, кажется, всегда выступал за мир во всём мире, сейчас всеми силами пытался сломать языковой барьер между противоборствующими фракциями. И это было действительно здорово. Улыбнувшись во весь рот, я поблагодарила Бом'бея за отдельную лекцию для меня. Он лишь улыбнулся в ответ и принёс мне поднос с лекарствами. Получив очередную порцию лечебных снадобий, я почувствовала, как сильно не выспалась за ночь, и провалилась в долгожданный сладкий сон. Я надеялась, что дождь закончится, когда я проснусь.

       А если дождь не перестанет, и Штормград повторит участь Оргриммара?

       На Штормград опустилась глубокая и безлунная ночь, когда я смогла выйти из госпиталя. Дождь прекратился, но река, о которой меня предупреждал Бом'бей, действительно сильно разлилась, и было невозможно передвигаться по городу без лодки или самодельного моста, которые здесь были сплошь и рядом. Некоторые особо упорные или ленивые возводили переправы из подручных материалов, а другие уничтожали их, тараня личными водными средствами передвижения.

       Я нашла место, где смогла устроиться, не боясь быть скинутой в воду. Город засыпал, постепенно угасали огни в окнах домов. Я отрешённо смотрела на водную гладь, а в голову лезли воспоминания. Холодный ветер обнимал меня за плечи, заставляя кожу остывать после тепла хоть и чужого, но по-своему уютного помещения. Не контролируя себя, я опустила руку в умиротворённое течение реки и пропустила ледяную воду сквозь пальцы. Прямо как несколько лет назад после шумного праздника (какого именно — я не могла припомнить), когда все, напившись, уснули мертвецким сном, а я пошла освежиться, искупавшись в реке. Луны играли с поверхностью воды, приветствуя меня переливающимися бликами. Скинув с себя всю одежду — всё равно все давно спали, и стесняться было некого, — я позволила речному течению принять своё тело в прохладные объятья. Я чувствовала себя такой спокойной и безмятежной, как никогда раньше. Разгорячённое после жарких танцев у костра тело расслаблялось под мягко касавшимися кожи волнами. Все вокруг спали, а я осталась наедине с природой, что меня, как друида, несказанно радовало.

       Вдоволь порезвившись в воде, я вышла на берег и, усевшись рядом со стопкой своей одежды, устремила взгляд вдаль. Я решила не одеваться, пока полностью не обсохну, ведь торопиться мне было некуда. Ночные пейзажи всегда радовали глаз, когда в Калимдоре было всё спокойно и не страшно было отправляться на прогулки в столь поздний час. Я наслаждалась этой ночной тишиной, окутавшей меня с ног до головы. Казалось бы, ничто не способно нарушить созданную природой идиллию… как вдруг я услышала шаги. Шаги были тяжелыми, и я, даже не оборачиваясь, поняла, что это был орк. В перспективе быть изнасилованной каким-нибудь пьяным орком было мало приятного, но я не спешила убегать и прятаться. От выпитого алкоголя немного сносило крышу, кровь закипала, требуя адреналина. В тот момент я была в настолько сильной гармонии с природой, что могла, обратившись летучей мышью, улететь из-под носа своего «палача» в любой момент. Шаги смолкли совсем рядом. Я знала, что орк остановился где-то за спиной, любуясь моей фигурой, освещённой лунным сиянием. Мне не хотелось оборачиваться, хотелось испытать своё шестое чувство, понаблюдать за тем, что мог бы сделать незваный гость. Я поднялась на ноги, продолжая смотреть на водную гладь, а на мои остывшие от ночного купания плечи опустились массивные разгорячённые орочьи ладони, заставившие меня вздрогнуть.

       — Я… — голос орка прервался, и он просто стоял какое-то время, обжигая дыханием мою шею. Это не помешало мне узнать его. Голос, запах (правда, немного перебивавшийся алкоголем), прикосновения… Это был тот самый охотник, которого я любила всем сердцем, но не позволяла ему быть для меня кем-то ближе, чем другом. Нас разделяло многое: межрасовые отношения, хоть и не были запрещены, всё равно не сильно ценились в наших краях… да и у него всегда были поклонницы среди молодых орчих. Я любила этого орка и знала, что это взаимно. Тогда же его руки мягко развернули меня на сто восемьдесят градусов, и вот я уже смотрела прямо ему в лицо.       — Что «ты»? — заднице явно хотелось приключений, поэтому я, не стесняясь наготы, которая явно была орку по нраву, решила его подразнить и переложила тяжёлую руку с плеча себе на талию.

       — Я не могу… — выдавил из себя он, тяжело дыша. — Не могу… — я тут же оказалась прижатой прямо к нему и даже сквозь его одежду чувствовала, как пылало тело любимого орка. Я могла бы убежать в любой момент, но алкоголь в крови твердил остаться и продолжать играть с огнём. Мне было неизвестно, сколько мой милый охотник тогда выпил, возможно, он бы и не вспомнил на следующее утро ни о чём, если бы я остановила его и оставила в одиночестве на берегу реки. Но я чувствовала, как жар его изнывающего от возбуждения тела захватывал меня с головой.

       — Чего не можешь? — без тени страха спросила я. Охотник не ответил. Он, внезапно рассвирепев, резко повалил меня на землю, навис надо мной и прорычал мне прямо в лицо:

       — Не могу больше терпеть!!