Я совершенно потерялась во времени. Выложенные из белого камня башни Штормграда осветило восходящее Солнце, а я всё сидела на берегу широкой реки, тупо уставившись в воду. Воспоминания заставляли сердце биться чаще, но они не могли по-настоящему перенести меня на берег реки Строптивой (который уже больше недели был погребён вместе с Калимдором под толщей воды) в объятья любимого орка. Я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть ощущения той жаркой ночи. Например, то, как массивные ладони охотника сжимали мои плечи пусть сильно, но в то же время крайне нежно… или то, как мы, лёжа на земле, потом смотрели на звёзды, пытаясь перевести дух. Я не могла это отпустить, точно не зная о судьбе своей зелёной половинки.

       — Сумасшедшая! — вдруг раздался крик за моей спиной, но я не обратила на него никакого внимания. — Ты просидела здесь всю ночь?! — трёхпалая рука, принадлежавшая, разумеется, Бомʼбею, резко схватила меня за плечо. — Так и знал, что тебя рано отпускать на улицу!

       Мне не хотелось отвечать на его крики. Я знала, что знахарь был абсолютно прав, но мне так сильно не хотелось отпускать накрывшую меня иллюзию, что я готова была вечность просидеть на берегу реки. Тролль был вне себя от ярости, и, наверное, странно было видеть его таким, но я пропускала всё, что он говорил, мимо ушей. Перед глазами был только образ орка-охотника, за встречу с которым я готова была отдать всё. Даже собственную жизнь.

       — Эй, ты меня слушаешь вообще? — Бомʼбей довольно сильно толкнул меня, и я чудом не скатилась в холодную воду. — Шихта, что с тобой происходит?

       — А? — невпопад брякнула я. — Со мной? Забудь, не хочу навешивать на тебя свои проблемы. Я просто наслаждаюсь жизнью и тем фактом, что не помру с голодухи в ближайшее время. А ведь ещё несколько дней назад я не была в этом так уверена…

       — Твой орк, — вдруг прервал меня лекарь, — в нашем госпитале не появлялся. Ни живым, ни в качестве трупа. Так что, возможно, он где-то здесь живой и здоровый.

       — Я оставила его в Оргриммаре, — холодно отчеканила я, поднимаясь на ноги. Говорить на эту тему с кем-либо из своего племени не было никакого желания, стоило только вспомнить, как «тепло» они в своё время приняли мой выбор. — Но спасибо.

       — Я же просто хотел помочь! — Бомʼбей вскочил на ноги вслед за мной. — Пусть Оргриммар затоплен, но твой орк вполне мог оказаться среди тех, кому удалось спастись!

       Я мысленно просила его замолчать. Мне совершенно не хотелось ни с кем разговаривать на эту тему, пусть даже с троллем, ставшим мне близким другом за последние дни. Пусть даже он хотел меня таким образом подбодрить и подарить надежду… его это вообще никак не касалось. Конечно, тролли тесно дружили с орками, прибывшими в наш мир издалека, уже достаточно много лет, но насчёт отношений взгляды большинства были крайне консервативными. Отчасти именно это заставило меня примерно лет восемь назад покинуть острова Эха и отправиться в путешествие по всему Азероту, а потом на долгое время осесть в столице орков. Бомʼбей, конечно, не сказал мне сейчас ничего осуждающего, обидного или просто гадкого… да и раньше никогда так не высказывался, но я просто не могла говорить с ним об орке, судьба которого мне была неизвестна, но так важна.

       Впервые за несколько часов, проведённых на улице, я почувствовала, насколько замёрзла. Суровая реальность в лице знахаря отрезвила разум, заставив согревающие душу воспоминания отойти на второй план. Скомкано извинившись перед Бомʼбеем, я побрела в сторону лазарета, от которого ночью не успела далеко уйти. Ошарашенный тролль увязался за мной, пытаясь хоть как-то понять, какая фигня засела в моей голове и заставляет так странно себя вести. Я пыталась отшутиться, затем напрямую выдала, что его это не касается, из-за чего пришлось извиняться вновь.

       Если я вдруг узнаю, что тебя больше нет, я отправлюсь за тобой.

       Я снова оказалась в четырёх стенах и с соломенной подстилкой под задом. Бомʼбей на меня не обижался за утренний инцидент и всё так же приветливо пичкал лекарствами, теперь чтобы я со своей всё ещё ослабленной природной регенерацией не подхватила простуду, а то и ещё чего посерьёзнее от переохлаждения. Всё это сопровождалось ироничными «На что жалуемся?» и «А где у нас больной?». Общаться с ним было неловко, мне было стыдно за своё утреннее поведение, но знахарь раз за разом уверял меня, что всё в порядке, что он не обиделся и прекрасно понял мои чувства, вскользь упомянув, что буря разлучила его с семьёй, оставшейся в Калимдоре. После этого совесть снова довольно сильно уколола меня прямо в сердце. Бомʼбей ведь точно так же, как и я, не знал, удалось ли его семье выжить, а ведь деревня Сенʼджин, в которой они проживали, была чуть ли не с трёх сторон окружена водой!

       Мне резко поплохело от собственных мыслей. И как я всё это время могла быть зацикленной только на себе дурой? Видимо, неделя вдали от цивилизации сильно поменяла меня изнутри, но это никак не могло стать оправданием! Пока я занималась копанием в собственной голове, ко мне подошли двое: мужчина и женщина. Женщина была мне прекрасно знакома — она была лекарем со стороны Альянса. Именно она принесла мне вкуснейший суп и даже кормила с ложечки, а через день утешала, когда я узнала о гибели Калимдора. О том, кем являлся незнакомый мне мужчина, я догадалась, только когда лекарь начала говорить. На чистейшем орочьем (даже мы, тролли, до сих пор говорим с акцентом, а тут человек!) он сказал, что женщину зовут Джеммайя, и она очень рада, что может со мной наконец-то поговорить. Я, широко улыбнувшись, тоже представилась и поблагодарила её за всё, что она для меня сделала. Сказала ей, что ещё задолго до этой катастрофы потеряла всю семью, а она помогла мне вновь ощутить то самое утерянное тепло. Джеммайя, выслушав переводчика, достала из кармана фартука платок, чтобы утереть появившиеся на глазах слёзы. С помощью мужчины она поведала, что эта ужасная буря отняла у неё единственного сына, но она не позволила себе провалиться в бездну отчаяния, а взяла себя в руки и спасла многих. Для неё не было своих и чужих, к какой бы фракции ни принадлежал раненый житель Азерота, Джеммайя была готова сделать всё возможное, чтобы спасти ему жизнь.

       Я не знала, как ещё можно было выразить свою благодарность этой смелой женщине, но Джеммайя сказала, что для неё лучшая благодарность — это окончательно выздоровевший пациент. Также лекарь добавила, что если Бомʼбей не станет возражать, она готова завтра выписать меня. Моей радости не было предела, ведь я чувствовала себя почти нормально, и даже сломанная недавно нога при помощи азеротской медицины и моей вновь функционировавшей ускоренной регенерации практически не болела. Меня совсем не беспокоило, где я буду жить после выписки, есть ли способ (а главное — смысл) вернуться в Калимдор. Важно было узнать, что или кто именно в одночасье заставило наш мир перевернуться с ног на голову, но я отложила это дело на потом. Я подсчитала, что путь до Штормграда с момента катастрофы занял около недели, а то и больше, и как же было приятно, что эта неделя осталась позади! В госпитале меня кормили три раза в день, причём, кормили вкусно, или это я так от недельной голодовки налегла на обычную пищу? Атмосфера лазарета заставляла расслабиться и забыть на время обо всех своих проблемах.

       После обеда меня вновь отпустили на прогулку. Бомʼбей, немного нахмурившись, попросил больше ночью на улице не сидеть и до заката постараться вернуться. В противном случае он пообещал утопить остатки моих вещей в реке. Я знала, что эта угроза не была шуточной, поэтому поспешила на улицу. В Штормграде царила ясная погода, но вышедшая из берегов река не спешила возвращаться обратно. С костылями я её переплывать не решилась, но к счастью, неподалёку от выхода из госпиталя кто-то соорудил переправу на другой берег, которую пока никто не протаранил своей лодкой. «Мостик» был хлипким на вид, но меня на костылях выдержал, и я смело зашагала, ютясь у стены дома, до следующей переправы.

       На небольшом полуострове, если его можно было так назвать, стояло нечто зелёное и… ненатуральное. Только подойдя к нему поближе, я поняла, что это было нечто похожее на орка, но только похожее, не более. Как же я удивилась, когда поняла, что это был человек… в наспех сделанном костюме орка. По лицу мужчины, а оно торчало из криво сшитой орочьей пасти, было видно, что его заставили надеть этот ужас и торчать посреди воды и полупустого города. Видимо, это и был один из переводчиков, о которых рассказывал Бомʼбей. Неужели этот ужасно неказистый костюм, лишь отдалённо напоминавший орка по замыслу местного короля должен был помочь нам, ордынцам, адаптироваться к чужой среде?! По мне так это было невероятно глупое решение, но я всё-таки решила поговорить с этим ряженым человеком. Вспомнив опыт предыдущих дней, я почему-то решила, что практически все люди будут относиться ко мне более-менее нормально. Ну, по крайней мере, переводчик, выставленный королём, должен же? Я подумала, что переводчик, мог бы рассказать мне что-нибудь об истории города, о его жизни, культуре. Для моих двадцати пяти звучало достаточно наивно, видимо, мне слишком сильно хотелось поверить в идеальный мир, установившийся после катастрофы.

       — Здравствуйте! — я подошла к человеку в костюме поближе и довольно приветливо (насколько позволяли клыки) улыбнулась. — Вы, наверное, переводчик, которого ваш король попросил помочь ордынцам?

       — Ras bor novas ko noth bur ruftvess, nagan rogesh!*1 — ответил мужчина почему-то на своём языке, состроив при этом рожу, как будто в говно наступил, и оно страшно воняет. Всё было просто как дважды два: или он не был переводчиком и почему-то торчал посреди города в костюме орка, или этого человека просто заставили помогать, хотя он глубоко ненавидел ордынцев, а значит, и меня тоже. Нетрудно было также догадаться, что фраза, брошенная в ответ на мой вопрос, была далеко не вежливым приветствием и пожеланием хорошего дня.

       — Простите, не хотела вас обидеть своим присутствием, — я пожала плечами от недоумения и лёгкого разочарования и уже собиралась развернуть костыли, чтобы отправиться дальше, как вдруг переводчик снова бросил нечто непонятное:

       — Lon gol va lo, vrum!*2

       Что бы он ни сказал, звучало это крайне грубо, и хоть я не была любителем бессмысленного насилия, в голову закралась мысль незаметно шарахнуть его каким-нибудь заклинанием. От одного бы всё равно не умер, а вот грубить бы отучился. Конечно, я ни в коем случае не стала бы так делать, особенно помня о рассказе Бомʼбея об отравленной мане, но кара свыше этому человеку досталась совсем не от меня.

       — Ras dana bur koshvel odes veld ruff wos borne!*3 — раздался возмущённый голос со стороны реки. Краем глаза я увидела, как с чересчур величественной для обычного человека лодки на берег сошёл мужчина в сияющих одеждах. Рядом с ним шла дренейка, выглядевшая на его фоне… слегка невзрачно. И «слегка» — это слишком мягко сказано.

       — Veld ve bor odes…*4 — буркнул мужчина в костюме орка, оборачиваясь. Неудобный костюм явно перекрывал поле его зрения. Как только переводчик увидел, кто подошёл к нам, он на время потерял дар речи, а его лицо, выглядывавшее из орочьей пасти, густо залилось краской.

       Не все готовы к жизни в этом новом мире.

       Прибывшему на лодке мужчине было, наверное, около тридцати, но точно больше, чем мне. Он был высок и статен, под солнечными лучами светилась не только его одежда, но и светлые волосы, а пронзительный взгляд голубых глаз был направлен прямиком на провинившегося переводчика. Уж не знаю, что он практически прокричал, сходя с лодки, но я явно видела в нём то же, что и в том человеке, который вытащил меня из грязи, и в Джеммайе, заботившейся обо мне, как о родной дочери… Что-то напоминавшее искреннее сострадание к абсолютно любому существу в Азероте. Пусть даже и к заклятому врагу.

       — Noth Anduin! Ras wirsh o ealdor…*5 — залепетал мужчина, видимо, пытаясь оправдаться. В ту минуту мне безумно хотелось выучить язык людей, чтобы понимать их слова.

       — Bur bur lo firalaine koshvel: ruftos vassildador ko wos rothas! — сияющий мужчина говорил серьёзно, а я, глядя на него, пыталась понять, почему человек в костюме так испугался. Наверное, это был тот самый король, о котором Бомʼбей так много рассказывал. — O noth veld bur ruff Horde ash ewiddan orcish goth nud landowar hamerung, mod hir veld ras vrum lars va goth ko novas nud ras goibon vohl.*6

       — Koshvel lo koshvel vrum an noth…*7 — переводчик совсем сник и, видимо, извинялся за своё поведение.

       — Ruftosd veld nud garde, uden o volhador ash borne an nud bur, — голос сурового блондина стал мягче. — O glolneynes bur nud odes skilde, mod o veld vandar goth algos ruftvess. An bur algos vandar garde re o regen garde, algos lo novas ko Dun Morogh ruftvess ash lars veld ko ras Horde sturume.*8

       Всё это время я разрывалась между тем, чтобы тихонько «свалить в туман», и хоть как-то узнать, о чём эти двое ругались. Дренейка, вышедшая из одной лодки с королём, внимательно слушала разговор мужчин, старательно делая вид, что меня не существует. Возможно, моя компания была ей неприятна, как и мужчине, которому пришлось рядиться в нелепый костюм, или же ей просто становилось дурно от вида костылей… Такое вроде как тоже бывает. Она не хотела со мной разговаривать, возможно, просто не знала орочий, хотя я сначала подумала, что эта дренейка вполне могла быть переводчицей. Для королевы она уж слишком бледно выглядела на фоне предполагаемого короля. Но вот люди перестали разговаривать, и переводчик в костюме орка, бросив на меня свирепый взгляд, удалился, а отругавший его светящийся мужчина обратил внимание на меня.

       — Eynes ko ras gande, bur andovis Stormwind! Majis vandar rogesh nud hir regen faergas, mod majis bur va dana barad ash barad udenmajis,*9 — быстро проговорил он, в конце кивнув дренейке.

       — Король Андуин говорит, что рад видеть тебя, троллиха, в столице, — сухо заговорила та на орочьем языке, и я поняла, что в принципе угадала род занятий обоих. — Поисковые отряды работают почти две недели с момента катастрофы, и с каждым днём выживших находится всё меньше.

       В этот самый момент я поняла, что абсолютно не знаю, что ответить самому королю Штормграда. Он вроде как просто сказал, что рад тому, что его людям удалось меня спасти, а отвечать-то ему на это что?! В голове вдруг образовался ничем не подкреплённый страх того, что дренейка, довольно сурово смотревшая на меня в ожидании ответа, могла как-то неправильно перевести мои слова королю, из-за чего тот (ну мало ли, вдруг он слегка ненормальный вроде Гарроша) немедля приказал бы сбросить меня в ближайшее море.

       — Спасибо, король, что позволили нам оставаться в вашем городе, — промямлила я, чтобы хоть как-то закончить эту неловкую паузу. — Я думаю, это очень важно для всех ордынцев. Я дошла до Штормграда… дня четыре назад. Пешком от Северной Тернистой долины. Знаете… мы, тролли, не доверяем тем, кто не похож на нас. Но я здесь благодаря вашим людям, которые спасли мне жизнь.

       Дренейка тут же кинулась переводить королю тот беспорядочный поток мыслей, что я смогла из себя выдавить, а тот, выслушав её, широко улыбнулся и что-то быстро сказал, указав в сторону лодки.

       — Король Андуин приглашает тебя осмотреть город, — переводчица выдавила из себя натянутую улыбку и кивнула своему начальнику. — Он сказал, что ваш лекарь поведал о твоём подвиге, троллиха, и это действительно впечатляюще. В этом я с ним согласна. Вряд ли ты успела осмотреться на костылях и без лодки.

       Просто пытаться спасти свою собственную шкуру — это впечатляюще?! Странно, я не видела в своей попытке выжить ничего сверхъестественного. Абсолютно ничего, что тянуло бы на подвиг. Я просто хотела выжить и, к счастью, смогла это сделать. Я не могла понять, чему так удивился короля Штормграда. Тем временем Андуин не стал дожидаться моего соглашения и бодрым шагом отправился к своей шикарной лодке. Дренейка-переводчица последовала за ним, а я на мгновение застыла в недоумении.

       Мне вдруг стало жутко интересно, как король мог вот так запросто гулять по городу. Рядом с Андуином была лишь переводчица, в то время как в Штормграде было довольно много ордынцев, которые могли всадить ему нож в спину просто потому, что он — важная фигура в Альянсе. Да, и среди нас можно было встретить моральных уродов, готовых убить человека (да и не только) лишь потому, что он из Альянса, забыв при этом всё хорошее, что было сделано в непростые для Азерота времена. Потом мне пришла в голову мысль, что король наверняка вполне способен себя защитить и вряд ли слепо верил, что все ордынцы вдруг стали белыми и пушистыми. Наверное, он просто во всех пытался увидеть хоть что-то хорошее, но к тому, что не все были способны это оценить, был готов.

       — Троллиха, ты идёшь? — прокричала мне с лодки переводчица короля, вытащив меня из транса. Я решительно кивнула и проследовала к судну на своих костылях, заставив дренейку возмущённо хмыкнуть, а короля — улыбнуться ещё шире. Один из матросов помог мне забраться на борт, и мы поплыли по реке, сделавшей Штормград не только трудным для передвижения по нему, но и бесконечно красивым. Так непохожая на Оргриммарскую архитектура столицы людей вызывала у меня неподдельное восхищение. Дома из белого камня казались до безумия крепкими и практически не пострадавшими после того страшного дня. Но, наверное, я просто многого не видела. Даже несмотря на затопленные улицы город жил. Рабочие чинили крыши некоторых построек, укладывая новую черепицу, причём, среди них я заметила несколько орков и могучего таурена. Не зная орочий, люди работали плечом к плечу с ордынцами и как-то умудрялись друг друга понимать.

       Мы плыли по городу около часа, если верить городским часам. Всё это время переводчица по наставлению короля Андуина рассказывала мне об истории людской столицы и к концу поездки даже вполне охотно отвечала на мои вопросы. Я даже умудрилась увидеть на берегу мужчину, у которого несколько дней назад стянула обед, а потом он вытащил моё ослабевшее от путешествия тело из грязи, когда я уже была готова задохнуться. Человек узнал меня и приветливо замахал рукой, но, заметив короля, тут же опешил и поклонился, чем рассмешил Андуина. Всё было настолько тихо и спокойно, что мне уже начинало казаться, что и не было вовсе катастрофы, перевернувшей Азерот с ног на голову.

       Нет, я не забыла о тебе, охотник.

       Следующим утром Бом'бей шутливо-торжественно объявил мне, что костылей я больше не увижу. Я немного опешила. Да, моя переломанная нога вполне быстро срослась из-за тролльской регенерации и усиленных снадобий и почти меня не беспокоила, но чтобы вот так сразу отказываться от костылей… Мне было сложно это принять, поэтому я конкретно так зависла на своей подстилке из соломы, глядя, как лекарь, посмеиваясь, унёс мои костыли.

       — Кстати, Шихта, — тролль всё ещё широко улыбался, когда вернулся ко мне. — Мы тебя сейчас выписываем, так что вали отсюда! 

      — Чего?! — ошарашенно произнесла я. Я прекрасно помнила вчерашние слова Джеммайи о возможной выписке, но я не думала, что Бом'бей способен выгнать меня на улицу, да ещё и костыли заранее отобрать.

       — Видела бы ты сейчас своё лицо! — знахарь разразился волной смеха. — Это было бесценно. Ладно, собирайся, если есть чего, и пошли, я тебе всё объясню.

       На мои возмущения, мол, куда я пойду без дополнительной опоры, он наигранно возмутился и сказал, что я совсем обленилась, протянув мне при этом трость, которую прятал за спиной. Как будто он и не собирался мне её отдавать изначально. Джеммайя, наблюдавшая за нами с другого конца комнаты, широко улыбалась, слушая при этом наш разговор в переводе. Когда я уже была готова выйти навстречу новой здоровой жизни в «слегка» изменившемся мире, переводчик по указанию женщины шепнул мне на ухо: «Прекрасно смотритесь!»

       Я шла по улице (благо там как нельзя кстати была некая отмель, и вода доходила мне лишь до колен), уткнувшись в нарисованную Бом'беем карту, но мои мысли витали где-то далеко. Слова Джеммайи, переданные через переводчика, до сих пор звучали в голове. За последние несколько дней мы действительно сблизились с моим старым знакомым, по счастливой случайности оказавшимся в Штормграде, но это ведь всё потому, что мы принадлежали одному племени, не больше. После такой масштабной катастрофы всегда приятно встретить кого-то знакомого (пусть даже и не очень) и узнать, что у него всё хорошо. Лекарь из племени Чёрного Копья был как раз таким случаем. Мы оба знали, что в далёком от нас Калимдоре были ещё выжившие из нашего племени, но сколько их было и кто выжил… нам не дано было выяснить. У Бом'бея, который был старше меня на несколько лет, там осталась семья — немолодые родители, жена и, возможно, ребёнок, и я несколько раз во время его ночных дежурств слышала, как он молил всевозможные всевышние силы подарить ему шанс снова встретиться с ними. Мои же мольбы заключались во встрече лишь с одним-единственным орком. И если бы я узнала, что в мире больше не осталось троллих из племени Чёрного Копья, всё равно бы не позволила предать свою любовь.

       Вскоре я дошла до места назначения, а вода доходила мне уже до пояса. И как я могла это не заметить? Здоровым ордынцам король выделил в Штормграде целую таверну (которая почти не пострадала), где я и расположилась, покинув стены лазарета. Сидеть в четырёх стенах мне совершенно не хотелось (особенно под громкие сплетни двух эльфиек обо всех и обо всём), поэтому я, опираясь на трость, тут же вышла на улицу. Солнце жарило так, что я подумала, что следующей стадией «испытаний» для жителей Азерота будет ужасная засуха, но река, всё так же не собиравшаяся возвращаться в русло, буквально кричала об обратном. Прямо у выхода из таверны кто-то построил очередной импровизированный мост, чтобы добраться до строений на другом берегу. У меня пока не было своей лодки (да я как-то и не собиралась её приобретать), поэтому я решила прогуляться пешком там, где были мосты, а где переправы не было — просто проплыть. Это должно было стать для меня своеобразной тренировкой, и я уже спустя пару мгновений бросилась в воду, которая, к счастью, была тёплой. Вылезать из воды совершенно не хотелось, и даже трость, которую я сжала в зубах, абсолютно не мешала. Но остановиться мне всё же пришлось, когда я заплыла в своеобразный тупик, образованный лодками жителей Штормграда. То ли это была стоянка, то ли просто кто-то «умный» оставил свою лодку так, что другим просто пришлось побросать свои посреди реки. Судна были разномастными и абсолютно непохожими друг на друга, но лишь одно привлекло моё внимание. На маленькой лодке гордо развевалось знамя Орды, и я, словно маленький ребёнок, увидевший то, о чём мечтал долгое время, бросилась к ней и чуть не перевернула, пока залезала.

       — Я две недели батрачил в отряде разведки, чтобы ты тут в моей лодке сидела?! — вдруг раздался сзади возмущённый бас, и лодка, ведомая своим владельцем за трос, послушно двинулась к крыльцу одного из домов.

       Странно, что мне даже на лодке с флагом Орды не рады!