Утро оказалось крайне тяжёлым, до такой степени, что, когда прозвенел будильник, я даже не сразу понял, где нахожусь, и точно ли я — это я. Ощущения, скажем прямо, далеко не из самых приятных.

Было лишь семь утра, а солнце уже светило в окно, мешая даже через плотно задёрнутые шторы. Кажется, отвык от подобного.

Вставать не хотелось, в первую очередь, из-за боли в животе. Оглядев комнату, вспомнил, что теперь я один, и от этой мысли не сдержал улыбку.

Пришлось немного повозиться с брюками, которые так и не снял прошлым вечером, но когда, наконец, непослушные после сна пальцы дотронулись до возбуждённого члена, почти сразу стало легче дышать. Обломаться один раз неприятно. Но два — это полная жесть.

Совершая ритмичные рукой движения вверх-вниз, сжал второй рукой подушку, вспоминая, как не так давно трахал Пэнси на подобной кровати. Перед глазами её аппетитные формы, словно прямо сейчас под пальцами горячая кожа и звенящие крики в ушах. Несколько минут, и, наконец, можно получить такое долгожданное расслабление. Почему раньше до этого не додумался?

Из заднего кармана достал палочку, очищающим заклинанием убрал всё с кровати и очистил руки. Теперь-то можно отправляться на поиски ванной. Первого урока нет, второй — зелье у пиздюков, можно не париться, даже если опоздаю на добрый десяток минут.

К моему огромному разочарованию, ванная оказалась общей, хотя старуха и не говорила, что она будет раздельной, но всё же. В момент стало до омерзения противно, когда на раковине обнаружились вещи грязнокровки. Расчёска, какие-то крема, заколки, косметика.

Удивительно, что она вообще чем-то из этого пользуется. Кто бы мог подумать. На бортике ванной тоже была наставлена целая куча всего. Ну заебись.

Но стоило взгляду зацепиться за стаканчик, из которого торчали две зубные щётки, меня покоробило.

Кто. Сука. Вообще. Додумался. Поставить. Их. Вместе?!

Желание чистить зубы тут же пропало, но всё же это делать нужно. Поэтому, предварительно очистив абсолютно всё в этой небольшой комнате, приступил к утренним процедурам и, лишь когда забрался в ванную, чтобы принять душ, понял, что, кажется, не закрыл дверь. Стоило руке потянуться хотя бы за палочкой, как я тут же провалился в какую-то темноту. А следующее, что осознал, это то, что с вилки упал кусок яичницы.

— Ты вообще меня слушаешь? — Уизел помахал рукой перед моим лицом.

В Большом зале почти никого не было. Несколько человек за столом Пуффендуя, где-то столько же за нашим и чуть больше у гриффиндорцев.

Какого хера ей не сиделось в башне?!

— Гермиона?

От этого имени меня едва не передёрнуло, но всё же смиренно кивнул, чтобы он продолжал что-то там сетовать о своей нелёгкой судьбинушке. А все мысли дружненько понеслись в башню. В ванную.

Пиздец.

Не сдержавшись, опустил вилку и прикрыл лицо ладонями, надавливая на него, словно желая раздавить, как тот самый желток, который порвался в тарелке из-за зубца. Руки опустились чуть ниже, переходя назад, чтобы обвить шею, но резкая боль дала о себе знать, и я резко отдёрнул руки.

— Нет, ты меня не слушаешь, — словно расстроенный чем-то, признался рыжий.

— Слушаю, — буркнул, лишь бы он, наконец, отъебался.

Потянулся к сумке Грейнджер. Она же девчонка всё-таки, а у них есть какая-то тупая закономерность постоянно таскать с собой зеркала.

— И что я сказал?! — шрамоголовый на пару с этим остолопом уставились на меня, словно на мессию, а я хлопал тяжёлыми ресницами.

— Про сны, — действительно, мне удалось вырвать пару слов из его монолога, пока я думал о том, как Грейнджер управляется с моим мокрым голым телом.

Как же хорошо, что этого не произошло, пока я был в кровати!..

— Да! Это кошмары! Ужасные кошмары, понимаешь?! Мне уже и засыпать не хочется…

Я всё же посмотрел на этого детину, который был с меня, точнее, с настоящего меня ростом, но в два раза шире, и пытался сопоставить его с только что услышанным нытьём.

— Да Мерлин, это просто кошмары. Лёг и спи, блядь.

Оба приятеля грязнокровки уставились на меня так, словно только что всё поняли.

— Ты не в настроении, Гермиона?

Будешь тут в настроении!

— О, нашёл! — всё это время рука беспрерывно шарила по огромнейшей сумке, которую она незримо увеличила, в поисках зеркала, и наконец мне удалось выудить нужный предмет на свет божий.

— Нашёл? — очкастый с подозрением оглядел меня, ожидая какого-то ответа.

— Ну, нашла, что непонятного? Оговорилась, с кем не бывает, — цокнул языком, отворачиваясь от этих индюков, чтобы посмотреть на то, что так болит на шее.

— Ты сегодня определённо более странная, чем в последнее время.

— Возможно…

Протянул слово, оттягивая высокий ворот свитера. Глаза тут же увеличились. Вся шея была покрыта багровыми кровоподтёками и синяками. В ту же секунду резко отпустил ткань, ощущая физический дискомфорт от совершённого.

Кажется, немного перестарался. Хотя… Это смотря ещё с какой стороны посмотреть. В реальности я-то собирался её придушить. Совсем. Чтоб прям умерла. А она жива. Вот и пусть радуется. А синяки — это не проблема, сойдут.

Отправил зеркальце назад в сумку, вставая со скамьи и закидывая её на плечо.

— Гермиона, ты куда? Урок же ещё не скоро.

— Мерлин, я могу хотя бы в туалет сходить без вашего ведома?

Это было сказано громко. Слишком. Многие присутствующие обратили на меня внимание. Наверное, если бы это был я, то так бы не поступил, сейчас же я находился в непозволительной близости к этим двум индюкам, поэтому сдержаться было в разы тяжелее.

На выходе из зала увидел, как Блейз заходит внутрь, и сразу вспомнил, что мне с ним нужно поговорить о том, что вчера сказал декан.

Подойдя максимально близко к другу, который, к огромному счастью, был один, едва заметно толкнул его плечом.

— Грейнджер, тебя места мало?

Машинально обернулся на её псов, которые уже почти подскочили со своих мест, чтобы идти на разборки, но я поднял руку, пытаясь дать понять, что всё путём.

— Блейз, иди за мной. Нужно поговорить.

— Ты не с той ноги встала? С каких пор мы стали друзьями?

Он смотрел с таким презрением, что мне даже стало не по себе.

— Забини, блядь, ау, это я, — процедил сквозь зубы, а на лице друга, пусть и не сразу, но начало отражаться понимание.

Мы отошли как можно дальше от Большого зала, а я не переставал думать о том, что это перемещение длится до неприличия долго. Такого ещё не было.

— Какого чёрта происходит, где ты был всю ночь?

— Нас переместили в одну из отстроенных башен. А это перемещение начинает почему-то затягиваться, и мне это не нравится!

— Ты был у директора с ней? Что она сказала ещё?

Я рассказал Забини всё, что произошло прошлым вечером, особенно уделяя внимание тому, что учителя пока не знают, как выходить из данной ситуации. Поэтому мне совершенно не помешает ещё информация от его выпустившихся товарищей. Именно они помогли разобраться с первичным заклинанием. О чём тоже поведал другу. Весь этот разговор занял довольно много времени, и тот факт, что я ещё был в этом теле, всё больше волновал.

— Я надеюсь на тебя, Блейз! А сейчас мне лучше вернуться в башню, это начинает порядком накалять нервы.

— Драко, ты же знаешь, что вся информация, которая ко мне поступает, сразу же перетекает и к тебе, поэтому не парься. Всё разрулим, — он хлопнул меня по плечу, а я чуть не согнулся в коленях, гневно зыркая на него. — Ой, прости, не хотел, — Блейз улыбнулся, убирая тяжёлую ладонь, которая ещё и волосы придавила. — Иди уже, встретимся на рунах. И, надеюсь, ты будешь собой, а то меня параноит от этого.

Быстрыми шагами вернулся обратно к башне, но с паролем пришлось повозиться. Такое чувство, что старуха его придумала специально, чтобы кто-то — а этот кто-то я — точно не попал внутрь. И чем ближе подходил к ванной комнате, тем больше напрягала эта ситуация, но стоило открыть дверь, как картинка перед глазами тут же сменилась. Я увидел собственные оголённые ноги, вытянутые вперёд, а вокруг всего тела было обмотано полотенце. Вот только я был не в ванной, а у себя в комнате.

Ну и какого хера она тут расселась… Могла бы и одеться.

Едва встал с кровати, отбросив полотенце, как дверь открылась, и влетела эта дура.

— Что ты… — она замерла в проходе, а я — у кровати, тупо глядя на её лицо, которое в одночасье стало пунцовым. Грейнджер стояла, держась за ручку двери, и хлопала глазами, кажется, даже не дыша.

— Нравится? — повернулся к ней в фас, стоя полностью голым.

Она чаще заморгала и только спустя секунд тридцать, догадавшись отвернуться, стала быстро вбирать воздух.

— В любом случае, к этому телу ты сможешь прикоснуться только моими же руками, поэтому можешь полюбоваться, если так понравилось.

— Придурок… Я хотела спросить, что ты так долго делал? Почему не пришёл раньше?

Спокойно дошёл до комода, доставая оттуда нижнее бельё.

— А что, обязан был? — скосил на неё взгляд, а она уже полностью отвернулась к двери, водя пальцем по поверхности.

— Если ты ещё не заметил, то, когда мы рядом, всегда всё становится на свои места!

— Заметил, но твои ручные псы вещали о том, что бедолажечка рыжик спать не может. Поэтому и меня не отпускали, а после мне нужно было переговорить с Блейзом.

— Что? — Крик резанул уши. — Ты всё рассказал Забини?!

— И что с того? — снова обернулся, но едва не влип носом ей в лоб.

— И что с того?! Ты в своём уме?

Я всё ещё стоял в одних трусах, держа в руках форменные штаны, которые собирался надеть, но её карие глаза, горевшие яростью, буквально выбили из колеи.

— Я могу? — приподнял штаны, но меня полностью проигнорировали.

— Ты хоть понимаешь, что я полностью отстранилась от своих друзей из-за этого. Прячусь ото всех, чтобы, не дай бог, наш дражайший слизеринский принц не попал в неудобную ситуацию, а он… — всплеснула руками, а я внимательно проследил за этим движением. — Решил тут Забини всё рассказать!

— Это твои проблемы.

Сделал шаг назад.

— И прикрой дверь, раз уж решила тут поразглагольствовать, дует.

Начал натягивать штаны, но сразу же вспомнил про носки и снова полез в комод.

— Ты ужасный человек, Малфой! — она снова перешла на крик.

Сколько эти женщины могут орать? Это вообще как, нормально?

Грейнджер выскочила из комнаты, хлопнув дверью с такой силой, что показалось, если так сделать ещё пару раз, то она вывалится.

Едва ли прошли минуты три после её ухода, как я тоже поспешил прочь из башни. Не хотелось ещё на какое-то время зависнуть в теле грязнокровки, которая теперь из принципа может спрятать моё тело. Или не может?

Вряд ли она на такое пойдёт. А хотя… с чем бес не шутит. На Пэнс же «фу-кать» у неё ума хватило.

***

Когда мелкие гриффиндорцы собрались в кабинете, мне так и хотелось свалить куда подальше от этого места. Только одни эти красные галстучки напрягали до безумия. Вспомнилось, как сам тут сидел, с такими же горделивыми, и слушал вечные высказывания Грейнджер, по поводу и без. В каждой бочке затычка.

Два курса на месте. Отсутствующих будем проверять в конце урока.

— Сегодня у нас практика. Я говорил подготовиться к приготовлению зелья, кто скажет, что мы сегодня будем делать?

Одна пышноволосая девчонка с красным галстуком тут же взметнула руку вверх, а я, не сдержавшись, закатил глаза.

— Ты, — указал на пацана рядом с ней.

— Раствор, — невнятно промямлил тот.

— Ну, а дальше, какой раствор? — перевёл взгляд на другого пацана, который явно был посмышлёнее.

— Раздувающий раствор!

— Спасибо. Итак, кто мне скажет, что мы положим в это зелье и как будем его варить? 

Несколько человек из Гриффиндора подняли руку, в то время как слизеринцы были тише воды ниже травы.

Тоже мне… факультет зельеваров.

Кивнул на одного из пацанов с зелёным галстуком, а он, явно подсматривая в учебник, начал рассказывать.

— Крапива, глаза рыбы-собаки, селезёнка летучей мыши.

— Дальше не продолжай, в таком положении читать не удобно. Минус пять очков Слизерину, — самого покоробило от этих слов. — Кто может рассказать, как готовить это зелье и сколько на это понадобится времени? На прошлом уроке я просил прочесть всю необходимую информацию.

Я хотел отойти к столу, но едва отвернулся и сделал шаг, как мрак подземелья рассеялся, заменяясь ярким светом.

— Мисс Грейнджер, с вами всё в порядке?

Резко обернулся, глядя на каких-то пуффендуйцев и когтевранцев. Первый курс, видно сразу.

Ну ахуеть. И о чём она тут вещала? Я хоть вопрос задать успел.

— Всё хорошо, — прочистил горло, пытаясь выглядеть спокойным. — Так о чём шла речь?

— Вы говорили, что сейчас покажете заклинание о призыве канареек, — быстро протараторил мальчишка с первой парты.

Сказочно. И как мне призвать канареек?.. Грейнджер… Где. Твой. Блядский. План.

— Да, конечно, одну секунду.

Подошёл к столу, пытаясь отыскать там среди всего какие-то заметки, по типу тех, что мне давали, но на столе был только список учеников, общее расписание, какие-то бумажки и недописанное задание по зельям, которое давал нам на прошлом уроке Слизнорт. Она даже книгу с собой не взяла!

А хотя… схватил сумку, сунул в неё палочку, которая, к счастью, была у неё в руках, и шепнул Люмос.

Пиздец. В этой сумке можно потеряться! Там всё! В ней смело может вместиться половина Мэнора!

Как вообще утром мне удалось найти там зеркало?! Или она её ещё увеличила…

Канарейки… что я помню об этом заклинании? Мы учили его на первом курсе и… это всё.

В поле зрения попала ваза, которая стояла на учительском столе.

— А давайте превратим эту вазу в маленького дракона? — с улыбкой обратился к классу, но они странно переглянулись.

— Мисс Грейнджер, вы ведь это делали несколько уроков назад. Или это нужно сделать нам? — вся малышня дружно схватили палочки, но я жестом их остановил.

Ка-на-рей-ки… Это птицы… Мне надо их призвать. Что я помню об этом заклинании? Ни-ху-я.

— А может, мне кто-то мог бы помочь с призывом? — заискивающе оглядел присутствующих, но в ответ тишина.

Вернулся за стол.

— Давайте проверим присутствующих!

— Но… мы ведь проверяли.

— Да, точно!

В класс впорхнула бумажная птица, которая опустилась прямо на мой стол. Не задумываясь, сразу же развернул бумагу, щёлкнув пальцами.

— Итак, смотрим и слушаем внимательно. Произносим чётко и выполняем правильно движение. Как бы рисуя птицу в воздухе, вот так, — показал движение палочкой, а малышня сразу же стала повторять движения. — И чётко: Авис!

Я и сам взмахнул палочкой, отчего меня окружила небольшая стайка голубых птиц, а буквально через секунду весь класс заполнило щебетание и хлопки крыльев. И лишь тогда вспомнил о том, что их ещё нужно как-то убрать. Но любезная мисс Грейнджер не удосужилась написать это в своей записке!

Все с интересом наблюдали за птицами, правда, они были абсолютно разного цвета: жёлтые, красные, синие, оранжевые.

Отойдя от стола, быстро прошёл через весь класс, выходя в коридор, но грёбаные птицы полетели следом. И снаружи я оказался со стайкой щебечущих хреновин, которых был готов уже подпалить, однако из-за угла появилась старуха!

— Директор! — быстро пошёл к ней навстречу.

— Мисс Грейнджер, у вас всё хорошо? — она удивлённо посмотрела на птиц. — Мистер Малфой ничего не сделал?

Раздражённо закатил глаза. Снова.

— Мистер Малфой с ней ничего не делал, — едва ли не передразнил её. Она несколько секунд соображала, что было сказано, а потом удивлённо выпучила глаза.

— Как это убрать? — указал на птиц. — Я в последнее время не слишком повторял программу первого курса. А обычное заклинание отмены на них не срабатывает.

Она быстро взмахнула палочкой, произнеся немного другое заклинание, и эта ерундистика наконец исчезла.

— Спасибо, пойду разберусь с полным классом этой щебечущей ерунды, — едва отошёл, но решил обернуться и добавить: — Директор Макгонагалл, мне не нужно внимание со стороны Министерства, поэтому создавать себе проблемы на ровном месте, да ещё и с гр… магглорожденной, я не намерен. Вам не о чем переживать.

— Я вас поняла, мистер Малфой, спасибо, что поставили в известность. И да, меня это радует.

Стоило мне вернуться в класс, где дети уже с меньшим энтузиазмом смотрели на сотворённых существ, как я тут же всех разом убрал. Наконец наступила тишина. Я вернулся за стол, чтобы перейти к лекции, в которой понятия не имею, о чём говорить. По сути, никогда не записывал то, что нам тут рассказывали. Но нельзя же до конца урока молчать…

В бумаге, что прислала Грейнджер, прибавился текст, где она вкратце описала, о чём стоит говорить. Даже представить не могу, как она там проводит мой урок.

Мы поменялись обратно лишь к концу урока, когда весь мой класс почти закончил с зельем. А смотрели они на меня так, словно я сам всё за них сделал. Хотя, зная её мягкотелость, совершенно бы этому не удивился. Но если эта мисс самоотверженность разрушила мою репутацию за один урок, то ей не жить. В этот раз точно.

Когда я вышел из класса, в коридоре уже стояла явно недовольная Паркинсон, выжидающе прожигая меня взглядом. По максимуму игнорируя однокурсницу, пошёл по подземелью, но она тут же увязалась за мной, хотя, на удивление, шла молча. Впрочем, это, скорее всего, из-за второкурсников, которыми мы были окружены, чем из-за того, что в её голове вдруг появились зачатки разума, которые Пэнс активно пытается использовать.

— Малфой, ты был не прав. И я хочу, чтобы ты извинился.

От этих слов я даже остановился. Словно ноги к полу приклеили. Вот это поворот!

— Что ты хочешь? — спокойно переспросил я, а Паркинсон встала прямо передо мной, глядя снизу вверх.

— Я не с кем не спала, кроме тебя. И эти синяки… Понятия не имею, откуда они появились, проснулась, а они уже были, — тихо, но напряжённо отчиталась Паркинсон.

— Ну да, как же. Разве ты можешь быть хоть в чём-то виноватой?

Обойдя Паркинсон, пошёл дальше по коридору. Сегодня должна состояться пробная игра с Пуффендуем, и все мысли снова и снова возвращались на поле. Из-за инцидента на игре с Гриффиндором было решено всё переиграть, а мне дали второй шанс, так сказать. Хотя место капитана уже было потеряно. Спасибо, Грейнджер!

— Я говорю правду, Драко! — она почти захныкала мне в спину, но я решил не оборачиваться, и меня никто не стал нагонять, что не могло не радовать.

Перед той самой игрой была только одна задача. Отыскать гриффиндорскую заучку, чтобы она явилась на поле и не покидала его до самого окончания игры. Дабы быть уверенным, что не произойдёт перемещения. И если она права по поводу того, что мы не меняемся, когда находимся рядом, то всё должно пройти гладко. Но, с другой стороны, то, что мы стали задерживаться после перемещений, неслабо так напрягает. Даже закрадываются невольные мысли о том, что однажды прыжок обратно может и не произойти.

От этой мысли стало совершенно не по себе. По спине пробежал холодок.

— Грейнджер, — позвал её, убедившись, что в коридоре нет никого из тех, кого я знаю.

Она резко обернулась, как-то хмуро осмотрев меня с ног до головы.

— Сегодня вечером будем заниматься трансфигурацией! — едва подлетев, выпалила она, отчего я слегка растерялся.

— Прости, чем мы будем заниматься? — пару секунд я соображал, а потом тоже нахмурился, улавливая ход её мыслей. Что само по себе было поводом для тревоги. Ненормально понимать, о чём говорит грязнокровка. Ненормально мыслить с ней в одном направлении.

— Трансфигурацией, Малфой! То, что ты устроил в классе, это кошмар!

— Разговор должен был быть не об этом… — задумчиво протянул я, пытаясь понять, откуда она узнала об уроке, и безапелляционно заявил, рассчитывая, что не будет никаких пререканий: — Ты должна быть на поле во время пробной игры с барсуками.

— С чего вдруг?

Ну да, это Грейнджер.

— С того, что, повторюсь ещё раз, у нас пробная игра!

— А мне что с того? У меня есть свои дела и заботы. Тем более, вы играете с Пуффендуем, с чего вдруг мне нужно за этим наблюдать? Это будет как минимум странно.

— Слушай сюда, Грейнджер, — сделал пару шагов вперёд, останавливаясь в нескольких сантиметрах от неё. — Если тебя там не будет, то вероятность того, что мы поменяемся, очень сильно возрастает. И если ты успела заметить, эти прыжки становятся всё более затяжными, а это значит лишь то, что ты зависнешь на метле на очень долгое время! А если свалишься с неё и свернёшь себе, точнее, мне, шею, что тогда, а? — вновь сделал короткий рывок вперёд, а она тут же отшатнулась.

— Я схожу за книгой в библиотеку и приду на трибуны.

Удовлетворённый согласием, уже собирался уйти, но её слова заставили задержаться.

— И да, Малфой. Хочешь ты того или нет, но есть то, что на данный момент объединяет нас. Поэтому хочу попросить проявлять больше вежливости, учтивости и понимания. Можно попытаться найти в чём-то компромиссы или о чём-то сообща договориться. В таком случае у нас будет в разы меньше проблем.

Она права. Да. Но, блядь… как же не хочу с ней вот так, в открытую, соглашаться!

— Вежливость, компромиссы? Ты как, в своём уме? — не сдержавшись, рассмеялся, но вышло это до ужаса наигранно.

— Ну, как я и думала. Просто хотела попытаться по-хорошему, — она пожала плечами и молча ушла в другую сторону.

Бесит. Сука. Как же она меня бесит. Как и думала?! Думает, что хорошо меня узнала?! Глизня с два!

Развернувшись, хотел пойти в противоположную сторону, чтобы как можно скорее добраться до раздевалки и переодеться, но сразу едва не впечатался в дружков Грейнджер. Уизел с такой силой раздувал ноздри, что я даже не на шутку забеспокоился, как бы у него мозг не вылетел от такой вентиляции. Но потом вспомнил, что вылетать, по сути, нечему, поэтому лишь улыбнулся, разглядывая их недовольные рожи.

— Чего изволите, господа? — по факту, хотелось оторвать им головы.

— Что тебе нужно от Гермионы?! — прохрипел шрамоголовый, сверкая глазами.

— Мне ваша подружка и даром не сдалась, — сначала хотел пройти мимо, но решил добавить лишь одну мелочь: — Хотел попросить не шататься ночью по гостиной, а то в башне такое эхо, знаете ли.

Оба придурка округлили глаза и переглянулись, а я в этот момент всё же прошёл мимо них, направляясь в раздевалку. Чем дольше мы находимся на расстоянии и чем больше времени проходит после последнего перемещения, тем сильнее возрастает риск переместиться опять. А если мы поменяемся, когда я буду переодеваться в раздевалке, то совсем не удивлюсь, если Грейнджер замотает меня во что-то и усядется ждать.

***

К моему облегчению, Грейнджер появилась на трибунах задолго до появления барсуков и начала матча. Она уселась в самый угол, обложилась книжками и, кажется, даже ни разу не оторвала взгляд от страниц.

Как бы парадоксально это ни звучало, но её присутствие дало некое спокойствие, уверенность. Я без зазрения совести мог взмывать высоко над землёй, делать петли и полностью сосредоточиться на снитче. Пожалуй, если бы её здесь не было, то все мысли явно бы уходили к её персоне, а может, и не только мысли.

Итог был очевиден, но оттого не менее приятен. Мы выиграли с огромным отрывом. У команды Пуффендуя не было ни малейшего шанса. И теперь это значило лишь, что следующая полноценная игра будет с Гриффиндором.

Уже в раздевалке Ургхарт, как капитан, подтвердил все позиции. Кассиус и он — охотники, Блейз с Монтэгю — загонщики, Блетчли вновь вратарь, а я и дальше остаюсь ловцом.

Сразу после окончательного распределения я направился в душ, поскольку сейчас мог думать только об этом, но только подошёл к своему шкафчику за полотенцем, как услышал нервные перешёптывания запасных игроков, сомневающихся, смогу ли я справиться со своей ролью в команде. Злость внутри вспыхнула в ту же секунду. Хотелось разбить им морды, а потом сесть на метлу и показать всё, на что способен, но затем вдруг осознал, что Грейнджер уже могла уйти с поля, и если бы мы снова поменялись, я бы только ещё сильнее испортил свою репутацию. Впрочем, если она будет всегда приходить на игры и тренировки, то никаких проблем быть не должно.

Включил воду, настраивая слегка прохладную.

Но… если мне не изменяет память, она на последние игры Гриффиндора не всегда приходила, а тут надо поставить её в известность, что ей необходимо быть на слизеринских тренировках. Для такого согласия нужен очень мощный мотиватор, запугивание тут точно не сработает. Нужен рычаг…

Стоя под напором воды, я буквально ощущал, как каждая мышца в теле начинает постепенно расслабляться, а струи воды смывают капли пота, быстро стекая с плеч до самых пят. Хотелось уделить этому моменту как можно больше времени, но…

Одна секунда — и я уже сижу в кабинке туалета. Сначала меня передёрнуло от мысли, в какой именно момент нас перекинуло, но потом вдруг понял, что сижу на крышке унитаза. Стоило подумать о том, что Грейнджер вновь переместилась в моё оголённое тело, но всё из головы тут же вылетело, когда ощутил непонятный привкус во рту. Недолго думая, начал сплёвывать прямо на пол, пока не дошло, что вкус от того, что находится под нижней губой. Мигом вытащил это изо рта и размял в пальцах. Скомканная трава. Мои глаза тут же расширились, а в черепушке — полнейшая пустота. Вообще ничего. Даже в самых тёмных мыслях не мог додуматься, что она способна на такое.

На коленях лежала сумка, а под ней — небольшой мешочек с той самой травой. Открыв, понюхал содержимое. Перетёр в пальцах, снова нюхая, и почти сразу понял, что это такое. Почему-то сознание в одно мгновение отключилось и понеслось прочь от этого места, от школы. В Мэнор. Туда, в прошлое лето. К тем событиям, что были раньше. От этого по телу прошла мелкая дрожь. Изо всех сил постарался отогнать воспоминания, но ничего не вышло.

Словно сейчас я был там. Словно воочию видел мать, которая пыталась успокоиться. Прийти в себя и восстановить душевное равновесие после заточения мужа. Как бы я тогда ни старался её взбодрить, что только ни делал, но этого было мало. Меня оказалось слишком мало. А её увлечение сначала лёгкими наркотическими успокаивающими, а затем и чем-то более тяжёлым губило нас обоих. Я пытался быть рядом, говорить с ней. Убеждать. Всё было пустой тратой времени.

Кулаки сжались сами по себе. Дрожь усилилась в разы. Крепко зажмурил глаза, чувствуя, как по щекам текут слёзы.

А в памяти, словно на граните, навечно высеченные слова: «Нарцисса Малфой скончалась в Малфой Мэноре из-за проблем с сердцем». Ни одна газета, ни один журналист тогда так и не выяснили правду. Никто не узнал, что Нарцисса Малфой собственноручно сгубила себя лунарисом. Что в какой-то момент она переборщила с наркотиком, который, как ей казалось, помогал. Она наплевала на всю свою жизнь. На меня, собственного сына. И только горевала. Горевала так, словно у неё больше не было ничего, ради чего ещё стоит держаться на плаву.

Видел, я видел каждый день, утром и вечером, как она принимала. Смешивала с алкоголем. Курила и пила какие-то отвары, а все потуги по спасению матери оказались тщетны.

И вот снова. У меня на глазах ещё один человек делает то же самое. А меня от этого буквально воротить начинает. Слишком хорошо мне знаком этот запах. Слишком глубоко он проник в моё сознание. Поры.

Скривившись от отвращения, я резко встал, роняя сумку на пол и поднимая крышку. Едва хотел скинуть траву, как в одночасье оказался в душевой кабине, сидя на полу.

***

Мне хотелось вернуться в башню как можно скорее. Вернуться до того, как Малфой покончит с банными процедурами. До того, как он вернётся и начнёт ржать надо мной. Возможно, шантажировать.

Разумеется, это могло произойти в любой другой момент, но конкретно сейчас мне вообще не хотелось касаться этой темы. Спрятаться в комнате, точно зная, что он туда даже не рискнёт сунуться. Ему это, по сути, ведь не настолько важно. Поржать он сможет в любой другой момент. А вот к шантажу я сейчас совсем не готова.

Выйдя из женского туалета, я поспешила к нашей башне, но буквально наткнулась на Гарри с Роном, которые стояли у выхода из библиотеки. Мне хотелось скрыться незамеченной и избежать разговора с ними, но не удалось. Едва заметив моё появление, парни тут же быстро направились ко мне.

— И как долго ты ещё собираешься от нас бегать? — Гарри выглядел не на шутку взволнованным, в принципе, так же, как и Рон.

— Я не бегаю от вас. У меня ещё сегодня немало дел. Мы ведь можем переговорить завтра, например, правда?

— А ты не хотела бы с нами поделиться информацией о том, что теперь проживаешь вместе с Малфоем? И по какой причине это вообще происходит?

— Гермиона, мы ведь переживаем! — Рональд также решил вставить пару слов, встревоженно оглядывая меня.

— Это нужно для того, чтобы иметь возможность лучше подготовиться к урокам. К тому же в будущем мы с Малфоем, возможно, будем меняться местами. Он будет вести трансфигурацию, — поспешила добавить, чтобы они ничего не заподозрили.

— Да что за бред! Кто вообще это решил? Подготовиться можно и в гостиной Слизерина!

— Или в библиотеке! — снова выкрикнул Рон.

— Так решила Макгонагалл, а с директором я спорить не намерена, — твёрдо заявила я, надеясь, что разговор на этом будет окончен.

— Это ведь Малфой! — почти завопил Гарри, хватая меня за руку, которую я тут же вырвала.

Из-за того, что мне так и не удалось расслабиться с помощью лунариса, нервы зашкаливали.

— Это просто Малфой! Хватит устраивать сцены и истерики! Что он может мне сделать? Вы делаете из него слишком ярого антагониста в то время, как он является лишь непонятым человеком, — сама не поняла, почему решила сказать именно так, но слова вылетели раньше, чем осознала всю степень последствий, которые они могут повлечь.

— Гермиона, ты что, защищаешь Малфоя? — Гарри стал говорить чуть тише, но при этом очень странно на меня смотрел.

— При чём тут защищаю? Я лишь пытаюсь трезво смотреть на всё происходящее и точно так же оценивать.

Решив, что на этом пора заканчивать разговор, я юркнула между друзьями и поспешила в башню.

— Тебе нужно поговорить с директором! — Рон крикнул вслед, но я даже не остановилась, ответить было нечего.

Я влетела в гостиную, где царила полнейшая тишина и темнота. Почему-то камин потух. Плюнув на это, пошла вверх по лестнице, но по дороге довольно сильно ударилась коленом о стул. Зашипев и чертыхаясь себе под нос, всё же поднялась в комнату, с облегчением закрывая дверь, едва слышно шепнула запирающие и заглушающие чары. Теперь звук извне точно не побеспокоит. Обернулась и взмахом палочки зажгла свечи в комнате, но сразу же шарахнулась к двери, вытаращив глаза.

На кровати сидел Малфой.

В одну секунду мне показалось, что я ошиблась дверью, но, судя по вещам внутри, кажется, ошибся именно он. От его вида почему-то стало довольно жутко. Светлые пряди были мокрыми. С них стекала вода, а на полу были видны капли. Словно он и не вытирал их вовсе. Рубашка застёгнута далеко не на все пуговицы.

Он сидел на краю, оперевшись локтями о колени, а руками прикрыл нос и губы, сложив ладони треугольником.

Я на какое-то время замерла у двери, рассматривая его внешний вид и пытаясь оценить трезвость ума. Или тут уже пора было давать оценку психологическому состоянию. На человека, который пришёл пошутить, он не похож, равно как и на шантажиста.

— Малфой? Ты, часом, дверью не ошибся?

— Да нет, тебя вот жду.

Он наконец поднял лицо, убирая руки. Серые глаза казались какими-то чёрными. Мне хотелось верить, что это из-за освещения, но, кажется, это было не так. Невооружённым глазом было заметно, как его колотит мелкой дрожью, а лицо бледное, словно мел.

— Эй, с тобой всё нормально? — я отстранилась от двери, но палочку почему-то не хотелось возвращать в сумку. Что-то в нём меня пугало с каждой секундой всё сильнее.

Он неожиданно подался вперёд, я зажмурилась, но вместо всего, что можно было ожидать, ощутила, как с плеча сдёрнули сумку. Малфой перевернул её и стал трясти. Оттуда начало вываливаться всё подряд, а я ошарашенно смотрела на него, не понимая, зачем он всё это делает. Чего он вообще пытается добиться?!

— Прекрати! — я вцепилась в сумку, пытаясь её отобрать, но меня лишь грубо оттолкнули.

— Где она, Грейнджер, где? — его голос сорвался на нечто, что больше походило на рык.

— Что? О чём ты?!

Из сумки вывалился мешочек с лунарисом, а моё сердце ухнуло в пятки. Зачем ему это…

Подняв его и сжав в кулаке, Малфой подошёл ко мне, поднося руку к моему лицу.

— Что это такое, а, Грейнджер? — у него и правда глаза сильно потемнели. Радужку было почти невозможно отличить от зрачка.

— Тебе-то какая разница? — я вздёрнула подбородок, с вызовом глядя на Малфоя, но в нём лишь ещё сильнее вспыхнула ярость.

— Я спросил, что это?! — ещё громче повторил он.

— Это для одного зелья! — относительно спокойно попыталась ответить я.

— Ты правда считаешь меня таким идиотом? — Малфой схватил меня за рукав мантии, ощутимо встряхнув. — Правда? — крикнул так, что в ушах зазвенело. — Неужели в твоих глазах я настолько туп, что не смогу отличить какой-то ингредиент для зелья от паршивой наркоты?!

— Да какая тебе разница?! — теперь уже я перешла на крик.

Мне действительно были совершенно не ясны его мотивы. Я не понимала его поведения и не представляла, к чему вообще вся эта сцена.

— Что тебя так злит? — уже более спокойно спросила я, изо всех сил пытаясь вникнуть в суть истерики, что он закатил.

— Как давно? — почти не размыкая губ, тихо, но со злобой спросил Малфой.

Я вновь ошарашенно на него уставилась. Отвечать на мои вопросы он, значит, не собирается, а вот свои задавать, так пожалуйста. Ну непроходимый идиот! Как вообще можно подстроиться под человека, у которого сто пятниц на дню! Его эмоциональный диапазон явно превосходит все мои понятия. Как бы удивительно это ни было…

Мне почему-то стало невероятно стыдно. И я никак не ожидала, что первый, кто узнает об этом, будет Малфой. Само собой, надеялась, что об этом вообще никто не узнает. Но в итоге вышел весьма опрометчивый ход с моей стороны. Он злился, а я даже не понимала, почему. От кого угодно можно было ожидать именно такой реакции, но точно не от Драко Малфоя.

— У меня нет желания говорить с тобой на эту тему, — спокойно отрезала я, отходя к своей кровати. Малфой внимательно проследил за моими движениями, бросил мешочек на пол и едва слышно шепнул: — Инсендио.

Вохкая трава тут же вспыхнула, с лёгким потрескиванием исчезая из этого мира.

— Я всё ещё жду ответа, — он подошёл чуть ближе, глядя сверху вниз.

— Не имеет значения, — я отвернулась, глядя на половицы, но меня подняли за плечи, снова встряхнув.

— Как давно…

— Месяца три, да какая тебе вообще разница, Малфой?!

Попыталась высвободиться, но хватка была железной, и я, сопротивляясь, сделала себе лишь больнее.

— Слушай меня внимательно, Гермиона Грейнджер. — Я резко взглянула ему в глаза. — Если я ещё хоть раз увижу у тебя эту дрянь, то поверь, тебе несдобровать.

— Да кто ты такой, чтобы решать, что мне можно делать в своей жизни, а что нет! То, что мы живём вместе и периодически меняемся телами, ещё не значит, что ты можешь принимать какие-то решения. Поэтому поумерь свой нрав и желания, потому что мне это нравится всё меньше.

— Твоё мнение мне где-то на уровне ширинки. Поэтому закрой рот и внимай каждому слову. Ещё хоть раз я почувствую привкус этой дряни или найду её, первым делом ты вылетишь из школы. — У меня тут же округлились глаза. — А после я, не раздумывая, пущу пару Авад из твоей палочки и твоим голосом. — Внутри всё похолодело. — И ты загремишь в Азкабан. Поэтому, пожалуйста, подумай насчёт этого, прежде чем ещё разок взять в рот эту хуйню.

Малфой отступил на шаг, наконец отпуская меня. Осев обратно на кровать, я даже не нашла, что сказать, а лишь смотрела на него отсутствующим взглядом.

— И да, второго предупреждения не будет. Спокойной ночи, Грейнджер.