Отряд двигался стремительно, огибая глубокие, непроходимые овраги и буйствовавший в некоторых местах непреступный терновник. Кроны высоко над головами стали постепенно дырявиться прорехами восхитительно-голубого неба, по которому эльфы уже успели изрядно соскучиться. В воздухе заметно посвежело, гниль и лёгкий смрад остались позади, а чуткая на запахи и звуки Мерриль уловила вдалеке перед ними ласково плещущуюся чистую реку.
Фенрис, молчавший все это время, погруженный глубоко в себя, вдруг спросил у о чем-то задумавшегося Арандиля:
- Итак, куда вы нас ведёте?
Тот не удостоил его даже взгляда:
- Сказано же – Карас-Галадон. А, ну да, вы ж не галадрим. Хотя мне думалось, что все эльдар знают о сердце Золотого леса.
- Поменьше малопонятных названий.
- Еще скажи, что ты о госпоже Галадриэль не слышал, - усмехнулся Арандиль.
Он был абсолютно уверен, что его собеседник слышал. Фенрис не захотел ломать его сладкую иллюзию.
- Что нас ждёт в Карас-Галадоне? – невозмутимо допытывался он.
- Допрос с пристрастием, - хохотнул русый. – Ничего, что могло бы вам навредить. Просто велено всех, кто нагло нарушает границы Лотлориэна убивать на месте. Но вы вроде как нарушали не нагло. На такой случай регламент предписывает отводить таких как вы в город. В Карас-Галадон, то бишь.
Фенрис чуть облегченно вздохнул, мысленно возблагодарив милосердный галадримский регламент. И задумался на довольно продолжительное время.
Менельтор забеспокоился. То и дело он, и эльфы из его отряда с какими-то испуганными или вдруг посуровевшими лицами оглядывались за спины, всматривались в сизую дыму, проступившую между деревьями, и бледнели, а глаза их делались тусклыми, как выцветшее сукно. Но позади было тихо и спокойно, как и всё время их недолгого путешествия. Зверьё помалкивало, вдалеке кричали и крякали речные птицы. Ничего подозрительного Фенрис не ощущал. Он глянул на Мерриль, что вышагивала по его левую руку, собрался спросить, не заметила ли она чего, но осёкся. Долийка спотыкалась на ровном месте, хваталась рукой за грудь и дышала так, будто бы отмотала сотню лиг в галопном темпе. Эльф окликнул её. Мерриль подняла на него глаза, еще более безжизненные, чем глаза эльфов вокруг.
- Какого дьявола, Мерриль? – эльф не на шутку перепугался. – Что не так?
Мерриль попыталась изобразить на лице беззаботную улыбку. Гримаса, получившаяся у неё в итоге, устрашала.
- Устала чего-то, - протянула она бодрым, но чрезвычайно болезненным голосом, - а так всё в норме.
- Совершенно безрадостная норма, - протянул Арандиль, тряхнув головой и глянув искоса на долийку. – Потерпи немного. Должно пройти. Мы все это чувствуем.
Фенрис начинал злиться. Эльф злился каждый раз, когда все вокруг понимали чего-то, чего не понимал он сам.
- Менельтор, смилуйся, ставь привал тут! – снова, еще более жалобно, затянул русый. – Не дойдет наша честная компания до Андуина.
Чернявый, будучи во главе отряда, повернул голову, оглядел всех сурово и, поджав губы, коротко кивнул. С протяжным стоном облегчения Арандиль плюхнулся в сухую траву и, провалявшись в ней некоторое время, наконец, соизволил перевернуться на спину. Эльфы-пограничники с кислыми минами расселись кто где на выеденной посреди леса, как плешь, лужайке, повытаскивали фляги. Фенрис (а он, сказать к слову, всё время похода чувствовал себя на зависть прекрасно и безукоризненно) внимательным глазом заприметил, что у каждого из них на поясе висело ровно две фляги – побольше и поменьше. Зазвучал зычный командирский тон Менельтора:
- Выпейте мирувор. Глоток, не больше.
Эльфы потянулись к той фляге, которая была меньше. Отчего-то именно этот момент привлек внимание Фенриса. Он сидел рядом с выглядевшей совершенно обессилено Мерриль. Она уже уютно разместилась на той же припеченной солнцем траве, что и Арандиль и блаженно вздохнула, словно бы с её плеч свалился тяжелый груз. Русый приподнялся на локтях, глянул на нее и широко усмехнулся:
- Боевая, ни дать не взять. Крепится как может. – И подмигнул Фенрису, сказав, - повезло со спутницей.
На губах эльфа показалась совершенно безрадостная кривая улыбка-ухмылка:
- Вне себя от счастья. Что это такое, можешь объяснить?
Русый молча посмотрел на него и снова откинулся на землю. Полежал недолго, потом снова сел, глотнул из маленькой фляги напиток, который Менельтор назвал мирувором, предложил его Мерриль, сказав:
- Станет легче. Гарантирую.
Долийке гарантии были совершенно ни к чему. Жадно впившись в мягкое горлышко кожаного кожуха, она вызвала только лёгкий смешок Арандиля.
- Тише, тише. Ух, какой аппетит. Слышала же, не больше глотка. А то крышу сорвёт. Ну, мне так говорили.
- Безбожно брешут, - подал голос какой-то эльф. Голос был на удивление бодрым. – Гэлрон тот раз выдул единым духом полфляги. На спор. Ничего критичного с ним не случилось.
- Знаешь, мне не нравится эта твоя дружба с лихолесцами, - послышался шепот рядом с ним.
- Что, прямо таки ничего критичного? – еще один голос – уже с другой стороны.
- Диарея.
- Это чего такое?
- Без понятия. Людское слово какое-то. Моргот их разберёт.
- Ну, ничего, ты девица крепкая, - Арандиль мягко усмехнулся, закрепляя флягу обратно на пояс. – Переживешь. Чувствуешь? Такое приятное тепло, да? Такое приятное, как звёздный свет. Это - мирувор, здравуром его кличут люди с юга. Придаёт боевой дух, отгоняет всякие хвори. Омолаживает кожу лица, если верить пеларгирским торгашам. Чудо, короче говоря. Дать тебе? – эльф глянул на Фенриса. – А, нет. Ты и без мирувора протянешь. На вот, водички лучше выпей. Все хорошо у тебя с кожей лица.
Фенрис выпил. Поглядел на долийку рядом с собой, та лежала, прикрыв глаза, и тихо улыбалась непонятно чему. Эльф фыркнул и отвернулся. «Странная девка. Чего лыбится». Прочие эльфы, из отряда пограничников в полголоса переговаривались между собой, как бы и не замечая своих попутчиков и явно не стремясь идти на контакт. Как, само собой, и сам Фенрис.
Миновало еще минуты две, когда Арандиль заговорил, открыв глаза и, щурясь, наблюдая за тем, как между уже довольно редкими кронами лавируют в небе облака. Розовеющие предзакатные облака.
- Да, в этих местах эльфам не по себе, а магам часто вовсе делается дурно. Кажется, вы, любезные попутчики, вообще не понимаете, где оказались, так что говорю вам: вы на самом юге Чернолесья, в том его месте, которое все еще принадлежит эльфам Лориэна. И, не сочтите малодушным, в самом отвратительном и ужасном месте этого проклятого леса.
Фенрис прислушался к его словам, хотя за пусть и недолго время похода приучился практически не внимать трёпу этого взбалмошного эльфа.
- Я видел, этот лес чем-то болен, - медленно протянул он. – В воздухе гниль и что-то похожее на дурман. Он нас подкосил?
- В точку. Людей он обычно и вовсе сводит с ума, или одаривает такими сильными галлюцинациями, что мать родную за Моргота примешь. Опять же, мне рассказывали.
- Почему я тогда в порядке?
Арандиль приподнялся на локтях и внимательно глянул в глаза эльфу. Фенрис поёжился от его пристального взгляда: непривычно серьезного для извечно несерьёзного пограничника.
- Хотел бы я знать, любезный Фенрис. Вообще, вы оба какие-то необычные. Менельтор – дубина – на уши вам смотрел, а мне ваши уши без надобности, какой бы расчудесной длины они ни были. От вас веет чем-то… Совершенно необыкновенным. Магией, какую я никогда не знавал.
Фенрис сжал губы и высокомерно поглядел на эльфа, дав тому понять, что любопытство его удовлетворено не будет. Впрочем, сам Арандиль быстро смекнул, что его догадки угодили точно в цель.
- Да ладно, пожалуй, твоя удача, что ты молодцом держишься, а подруга твоя еле дышит. Спасибо мирувору. Но дело ведь не только в дурмане, знаете ли. Лес не сам собой вдруг заболел. Его отравили. Вернее сказать, долго и намеренно травили. Мраком из Дол-Гулдура.
- Магия крови? – сощурился Фенрис.
- Не знаю, я в сортах магии не разбираюсь. Знаю только, что говорили лихолессцы, будто в старой крепости Дол-Гулдур затаился какой-то Некромант – тёмный колдун, поднимающий мертвых.
- Магия крови, - кивнул сам себе Фенрис и голос его тотчас же ожесточился. – Слышала, Мерриль? Из твоей касты.
Мерриль не ответила. Она дремала. Арандиль только пожал плечами и тихонько вздохнул:
- Многим эльфам не по себе, магия это крови или нет. Все больше лиходейских тварей на границах, они все смелее, сильнее и многочисленнее. Разного рода порождения тьмы, слышали, наверное: и орки, и гигантские пауки, а на западе от Лориэна даже варгов видели. Только вообразите себе! Так далеко от Дикоземья, и так близко к границам Золотого Леса.
Фенрис многозначительно протянул сквозь губы. Он мало что понимал из того, что говорил эльф, хотя и отмечал для себя некоторые вещи. К примеру, то, что в этих странных землях помимо эльфов, каковых он не видал даже среди долийцев, обитают и порождения тьмы. «Впрочем, куда от них деться. Тьма повсюду. И слово-то какое смешное выдумали - орки. Надо же, - подумал он».
- Выходит, это дело рук Некроманта? – спросил Фенрис.
- Может да, а может и нет. Я не знаю, то одним только Мудрым ведомо. Знавал я, кстати, одного из них, мага Радагаста. Он раньше часто бывал и в Лориэне, покуда жил в Росгобеле. Смешной был чудак, но добрый и щедрый до всякого зверья. И с нами по-доброму обходился. Не то что Курунир.
Фенрис вздохнул. Слышимо, так, чтобы собеседник слышал.
- Ну, как же, спрашивается, так? И про Радагаста вы не слышали? – всплеснул руками Арандиль. – Вот вы тёмные. Точно ведь авари.
Арандиль опустился обратно на траву и, надувшись, уставился в разгорающееся багровым небо. Мерриль тихонько посапывала рядом с бедром Фенриса, истомлённая чародейством и дурманом Чернолесья. Эльф мысленно смаковал и перекручивал в голове новые, незнакомые ему прежде названия. Ему понравилось, как сладко переливалось торжественное и звонкое «Карас-Галадон», и как гулко позвякивало, точно цепями, мрачное «Дол-Гулдур». Фенрис даже тряхнул головой от прокатившейся по его телу мурашками неприязни. Очень уж ему теперь хотелось идти за эльфами в их Лориэн подальше от сумрачного обиталища Некроманта, удаляющегося от него с каждым шагом все дальше и дальше.
В биваке вновь произошло некоторое оживление. Фенрис, снова задумавшийся о собственных думах, прислушался и пригляделся. Двое эльфов рядом с ним даже не пошевелились. На некотором отдалении от них, практически посередине поляны, взбудораженные и возбужденные, переговаривались эльфы. Кто-то посмеивался, кто-то улыбался, двое, стоящие поодаль, лишь задумчиво поглядывали то на суматоху, то друг на друга. В самом же центре всеобщей сумятице стояли двое. Фенрис смог разглядеть только вечно суровую горбоносую фигуру Менельтора. Он, что совсем не неожиданно, не улыбался даже глазами. Фенрис подошел ближе.
Оказалось, что капитан отряда в плотном кольце окружения своих подчиненных беседовал с неким стариком. Вида старик был пренелепого: на вид древняя, будто стащенная из склепа у мертвеца, мантия землисто-коричневого, но до невозможности выгоревшего цвета, была вся облеплена паутиной и птичьим помётом. Как и седая – не то от помёта, не то от старости - борода старца, длиной своей достигающая ему пояса. В руке – морщинистой, но вполне увесистой – он сжимал длинный деревянный посох с небольшим камешком в навершие, на который старец ощутимо опирался. Он горбился, чуть морщился морщинистым лицом, но улыбался своими маленькими, тёмными глазами и то и дело посмеивался. Менельтор, как ни странно, даже ни разу не улыбнулся. Приблизившись еще немного, Фенрис смог, наконец-то, услышать слова и уловить предмет разговора.
Голос старика был бодр и горяч, вопреки его дряхлому виду, как и его жестикуляция:
- Но теперь-то уж все поменялось, разлюбезные галадримы. Все совсем не так, как было прежде. Мертвые повставали из своих могил. Я сам видел, что склепы в Кардолане больше не запечатаны, как встарь. Они разграблены. Печати сорваны, и зло из них выбралось на свободу.
- Выходит, слухи не врали? – протянул Менельтор. – Девять вернулись в мир живых.
Старик кивнул седой бородой. Затем кивнул снова, еще раз и забегал глазками по окружавшим его эльфам. Их строй поредел, лица растеряли былой смех. Растеряно смотрели глаза, а сами они побледнели, когда речь зашла о Кардолане и Девяти. Фенрис же улыбнулся. Уж больно позабавил его пренелепый старик. Эльфу даже пришлось немного выглянуть через уже нестройную, расходящуюся толпу, чтобы рассмотреть его во всех подробностях.
- Нет, друг мой Менельтор, не врали. И насчет Некроманта они совершенно правдивы, и даже, уверяю, куда более чудовищны, чем ходит молва. Но довольно, - старик как-то забавно засуетился, быстро и бодро зашагал по полянке и схватил под уздцы бурую лошадинку, стоящую было под сенью каштана. – Я и так потратил здесь кучу времени, а его у меня совсем-совсем немножко. Да иду я, иду! Не кусайся, - старец явно ворчал на свою выглядевшую как сама безмятежность лошадь. – Я же совсем недолго, просто переговорил со своими старыми друзьями.
Суета и ворчливое сопение старика, видимо, разбудило Мерриль и Арандиля. Они сонно моргали и все посматривали на происходящее на поляне, пока еще не слишком понимая что именно приключилось.
- Куда же ты направляешься, Радагаст?
- Радагаст?! Валар пресвятые, - раздался вдруг голос Арандиля. Он вскочил с нагретого местечка – весь в сухой траве и с жучками за шиворотом – и подскочил к уже думающему запрыгивать в седло старику. Мерриль с заинтересованностью в глазах осторожно ступала за ним. Фенрис хмурился. Хмурился потому, что понял: перед ним маг. Еще один, чёрт побери, маг.
- О-хо, малыш Арандиль! – весело заулыбался только что бывший ворчливым и обеспокоенным старик. – И ты тут же. Надо же, как славно тебя повидать, не виделись-то мы, пожалуй, уже сколько? Триста? Четыреста лет?
Мерриль ошарашено открыла рот. Фенрис даже не моргнул глазом. «Местный юмор или вроде того», - подумалось ему. И подумалось ему совершенно несправедливо.
- Да уж, - протянул задумчиво русый, - Радагаст, странность – увидеть тебя здесь. Нам прямо-таки везет на нежданных гостей.
- На до ужаса странных и нежданных гостей, - шепнул кто-то за спиной у Фенриса.
- А кто это у нас тут?
По-прежнему, держа поводья рукой, Радагаст, щурясь оглядел этих «до ужаса странных» эльфов – Фенриса и Мерриль – с ног до головы. Долийка, в общем-то, еще пока слабо понимала что происходит. Она не слышала слова Арандиля про этого мага, про Некроманта из Дол-Гулдура и о лиходейских тварях, рыскающих тут и там, со смешным называнием «орки». Посему она только хлопала своими большими, как два блюдца, глазами и не знала, куда деть свои руки, пока маг рассматривал её с ног до головы. Но вот Фенрис, со своим известным отношениям к колдунам и колдовству, сканировать себя прожигающим колдовским взглядом не позволил. Он сжал кулаки и, сматерившись на тевене, смачно выплюнул в лицо старику:
- Даже не думай использовать свои штучки, маг! Назад!
Арандиль присвистнул:
- Эге, друг, куда тебя понесло. Успокойся, это же и есть Радагаст. Чего ершишься?
- Мне все равно как его зовут, - Фенрис упрямо сложил руки на груди.
- Ради Создателя, Фенрис, ну, попробуй хотя бы с пожилыми людьми вести себя подобающе, - возвела очи горе Мерриль. – Он ничего плохого тебе не сделал.
Сам Радагаст, все тем же чуть прищуренным взглядом, медленно осматривал взъерошенного, как кот, брошенный в воду, беловолосого эльфа, настроенного против него явно недружелюбно. И видел маг, что эльф этот чудной и нездешний, а татуировки, которыми покрыта его шея, руки и, вероятно, всё остальное тело, светятся каким-то знакомым ему негасимым светом. Светятся магией. Радагаст охнул и подошел, ошарашенный, вплотную к Фенрису: стремительно, так что эльф не успел даже отшатнуться.
- Фенрис, так? – Радагаст не сводил глаз с лириумных завитков у него на подбородке и бормотал себе под нос. – Эру Единый, такого просто не может быть, такого чудесного совпадения. Но к добру ли? К худу ли? Ох-ох, еще поди разберись.
Эльф все-таки отшатнулся от него, недоверчиво и подозрительно воззрившись на мага. Привычной ярости, как то было, когда кто-то чрезмерно пристально смотрел на его клейма, он отчего-то не испытывал. Фенрису показалось, что Радагаст глядит на него и понимает чего-то, чего не понимает он сам, и это раздражало эльфа куда больше. Мерриль по-прежнему ничего не понимала: лишь хлопала ресницами и слушала, слушала.
- Что за совпадение? – вздернув нос, спросил Фенрис. – О чем ты говоришь, маг?
Но бессвязный лепет, оханья и горестные вздохи было не остановить. Казалось, Радагаст сейчас сорвет с подбородка свою седую бороду или стукнет кого-то посохом по голове, ибо размахивал он им так горячо, словно бы отмахивался от того пренеприятного обстоятельства, что его так разочаровало и разгорячило. Наконец, он попритих. Тяжело, грузно оперся на свою палку и, снова мотнув головой и сплюнув в траву, мрачно воззрился на Фенриса и на скопище удивленных эльфов, не сводящих с Радагаста глаз.
- Ваша удача, что вы очутились прямо на пути галадримских разведчиков, а не во владениях лесного короля, как некоторые, - медленно заговорил он. – Фенрис Безродный, раб из Тевинтера, и Мерриль, Первая Хранительницы Маретари. Двум вашим друзьям тут повезло куда меньше.
Фенриса словно бы ударило молнией. Он вздрогнул всем телом и уже хотел было открыть рот, но, превратившийся в глаза его из нелепого и забавного в мудрого, старик продолжил, подойдя к эльфу вплотную:
- Идите за мной, нам есть о чем поговорить. Менельтор, не уходите далеко! Ваши спутники скоро к вам присоединятся.
И быстрыми шажками, забавно раскачиваясь из стороны в сторону им в такт, Радагаст двинулся несколько в сторону от поляны, между деревьями. Фенриса раздирало любопытство, ему было нужно знать, не оговорился ли старый сбрендивший старик, когда упоминал «друзей», которым, якобы, повезло меньше. И, хотя смущение было велико, как и нежелание следовать за престранного вида магом (а наличие мага во всем этом обстоятельстве эльфа смущало до чрезвычайности), Фенрис все же покорно ступал по рыжей, чуть влажной траве. Мерриль, конечно же, ступала ему в след. На лице у нее было, в отличие от её спутника, явное облегчение.
Далеко от отряда они не удалились: то было ни к чему, к тому же эльфы рассчитывали вскорости вернуться к Менельтору. Маг тяжело оперся спиной на ствол дерева, отер костлявыми пальцами морщинистый лоб и молча воззрился на Фенриса. Эльф кожей ощущал, что глядит он не ему в глаза, а на его татуировки.
- Что ты говорил о моих друзьях, маг? – форсировав все возможные любезности, с неизменным для себя вызовом спросил Фенрис.
- Я говорил, что им не повезло очутиться куда глубже в Чернолесье, - отвечал старик, - и в компании куда менее дружелюбной к чужакам и, особенно, к людям.
- Но откуда ты знаешь? Ты их видел?
- Почему «их», я в толк взять не могу, - хмуря бровки, подала голос Мерриль. – Нас интересует Хоук.
Радагаст удивленно вскинул тёмные с просединой брови.
- А его молодой компаньон? Могучий волшебник с тяжкой ношей на душе. Валары, дайте мне вспомнить его имя…
Фенрис окаменел. Его не била холодная дрожь и мурашки нее ходили по его спине, когда он понял, с кем именно Хоук отправился в это проклятое и непонятное место и бросил его. Бросил одного посреди забытой Создателем степи, между сжимающимися челюстями войны. Да еще и с Мерриль, катись она к дьяволу! Он лишь стиснул зубы до мучительного спазма, лишь сжал кулаки так, что металл собственной перчатки впился до крови в его ладонь. Не темнело у него в глазах и не стучало сердце бешеным ритмом, ибо замерло оно в его груди. И дышалось тяжко, словно бы горло охватил раскалённый обруч, каждый новый вдох давался чудовищным усилием. Но Фенрис быстро успокоил себя, тряхнул белой головой, нахмурил тёмные брови и опустил взгляд. Вдох, еще один, и еще…
- Да что же это такое, оно совсем выскочило у меня из головы, - все не унимался Радагаст, беспокойно бегая глазами по лицам эльфов, в тщетной попытке вспомнить имя. – Вертится прямо на языке, а припомнить - никак.
- Андерс, - хрипло, не поднимая глаз, практически прорычал Фенрис. В голосе его не было ни тени гнева и ярости. Лишь бессильная горечь и печаль.
- Вот точно! Как я и хотел сказать. Вижу, вам он все ж таки знаком, этот волшебник. Однако же, много у вас их водится, в Средиземье магов совсем немного.
- К счастью, - зло фыркнул Фенрис.
Мерриль недоуменно посмотрела на эльфа, затем на мага и снова на эльфа.
- Фенрис, это что же значит? Что значит вся эта петрушка с Андерсом? Что им здесь понадобилось? Радагаст, ты знаешь?
Радагаст только пригладил ладонью бороду и хмыкнул:
- Откуда же мне знать? Большая удача, что Мудрые прозрели ваше явление в этот мир, но такие детали как время, место и ваше предназначение осталось для нас загадкой. Быть может, цель, с которой вы четверо оказались в Средиземье, покажет время.
- Нет здесь никакого предназначения, маг, - выпалил Фенрис, все так же не поднимая головы. – Глупость! И глупость, что я согласился с этой проклятой ведьмой! Не нужно было нам искать его, Мерриль.
- Ты чего несешь, Фенрис? - опешила эльфийка.
- Да как ты не понимаешь?! – глаза эльфа, обращенные к Мерриль, страшно горели холодным огнем. – Безмозглая ты дура! Бросил он нас, ясно тебе, плюнул на всё и спелся с этим психопатом Андерсом, магом-ублюдком, и свалил с ним в это распрекрасное Средиземье! Плевать ему на нас, слышишь? На тебя и на меня!
Мерриль отступила на шаг, словно бы обожглась, прижала ладонь к груди. Быстро-быстро заморгала и вздернула носик, чтобы ни единая непрошенная слезинка не выкатилась из её глаз. Но когда слёзы все же полились, она молча отвернулась и, бесшумная, быстро зашагала прочь. Фенрис только зло сплюнул в траву и со всей дури врезал в подвернувшееся под руку дерево, да так, что щепки полетели. Радагаст лишь покачал головой, провожая озадачено взглядом эльфийку. Он произнес со вздохом:
- Разбить влюбленное сердце можно даже домыслами. Осторожнее с ними. Как знать, как все было на самом деле.
- Я знаю достаточно.
С этими словами Фенрис уже сделал шаг в сторону, чтобы последовать за Мерриль, но маг упрямо остановил его:
- А мне известно, где ты можешь найти их!
Эльф остановился:
- Откуда? Ты не видел их.
- Я не видел, но эльфы видели. Уже больше двух недель по обе стороны Тёмных гор только и говорят о двух людях, пришедших в Чернолесье и начавших охоту на прислужников Некроманта. И мои друзья, птицы, донесли мне, что исчезли они не по своей воле, как по своей воле пришли в Средиземье.
Фенрис снова нахмурился и глянул на мага:
- Они исчезли?
- Лихолессцы говорят, что не исчезли, а их убили во время набега орков из Дол-Гулдура. Но, - Радагаст вздохнул, - кто-то верит этому, а те же, кто видел их двоих в тот день, уверены: их схватили живыми. И, скажу по правде, нет поводов не верить этому. Мои друзья все, как один, подтверждают такие слухи. И орёл, и барсук и даже семейство кроликов из Росгобела! Так что никаких сомнений быть не может, - для весомости маг даже пристукнул посохом. – Ваших друзей уволокли орки.
Фенрис сжал губы и, сам не зная почему, повернул голову на восток. Он понял, куда именно порождения тьмы их утащили.
- И уволокли их, конечно же, в Дол-Гулдур.
- Fasta vass, - протянул Фенрис, причем скорее озадаченно, чем зло. Об этом месте эльф успел наслушаться историй. И одна история о нём была, что называется, мерзостней другой.