суббота

Утром сквозь сон Эдик слышал тихие шаги в соседней комнате, слышал, как с легким скрипом отворилась дверь блока. Сосед ушел — или сбежал? — спозаранку, еще до будильника Эда, оставив в тамбуре лишь шлейф из запаха зубной пасты и туалетной воды.

Эдуард целый день не находил себе места. Понимал, что скорее всего Виталий не вернется рано, но все равно караулил его в номере уже с пяти часов.

Тот не появился ни на обед, ни на ужин и довольно сильно задержался после. И тогда, когда Эд уже потерял всякую надежду, дверь в блок, наконец, распахнулась.

Эдик вскочил с кровати и сделал пару шагов к выходу из комнаты, ощущая, как в душе всколыхнулась паника. Он медленно открыл дверь.

— Привет, — просипел, застав Виталия на пороге номера.

Помедлив, тот отозвался:

— Привет, — но не обернулся.

Эдуард грустно вздохнул. Выстроенные вопреки собственной воле, надежды рухнули в доли секунды. Он ощутил, как от случайного любовника веет холодом. Он понял сразу, что должен был знать свое место, иначе теперь на него демонстративно укажут. Поэтому наиболее верным в сложившейся ситуации он посчитал оставить о себе не самое плохое впечатление. Не вызвать у парня отвращение глупыми признаниями. Эд собрался с духом и, подытоживая собственные мысли, произнес:

— Я не буду утомлять тебя разговорами, просто хочу, чтобы ты знал: выяснять тут нечего. Забудем. И не переживай, — Эд спрятал горечь за улыбкой. — Один раз — не пидарас.

Виталий, все еще стоящий на пороге и обернутый к Эду в профиль, наконец посмотрел ему в глаза. Он шире открыл дверь и посторонился, приглашающе взмахнув рукой:

— Зайди.

Эдуард чувствовал себя неловко. Было одновременно стыдно за свои чувства, горько за разбитые мечты и смущал сам этот человек, наглухо закрытый от какого-то либо постороннего вмешательства во внутренний мир. Появилось смутное ощущение, что это начальник вызывает его на «ковер».

Плотные сумерки за окном погрузили комнату в серый мрак, но силуэт Виталика резко выделялся на фоне окна. Эд сначала оперся о комод, но почувствовал, что они находятся слишком близко, и увеличил пространство, присев на кровать. Он не мог оторвать от парня взгляд, стараясь запомнить его в мельчайших подробностях. Ощущал, что влюбленность, жестоко подстегнутая спонтанной интимной связью, перерастает в наваждение и совершенно не приносит мятежной душе покоя.

— Эдуард, моя работа приучила меня экономить свое время, — вдруг без обиняков произнес Виталий. Твердый голос резко нарушил паузу, тем самым заставив Эда вздрогнуть от неожиданности.

— Я же сказал, чтобы ты забыл о вчерашнем… — промямлил Эд, чувствуя себя унизительно под его взглядом.

— Не перебивай, — Виталий нахмурился, но Эдуард не заметил этого в темноте. — Я не хочу ходить вокруг да около, терзаться сомнениями и волнениями. Я уже давно не пацан.

Эдик вздохнул и снова открыл было рот, но Виталий продолжил:

— То, что вчера было между нами — это было классно. Но я не знаю, как теперь с тобой общаться. Такой опыт у меня впервые.

Эдуард вытаращил глаза, не веря своим ушам. Виталик стоял у комода, невесомо опираясь на него левой рукой, и легонько барабанил пальцами по поверхности. Белоснежная рубашка с небрежно подкатанными рукавами контрастировала с загорелой кожей: даже тела офисных работников к концу лета приобретали приятный бронзовый оттенок. Ремешок часов едва слышно цокал застежкой по гладкому дереву.

Время для Эдуарда будто остановилось. Он медленно поднялся и преодолел разделяющее их расстояние не быстрее, чем за вечность. Очутился так близко, что чувствовал тепло его тела даже через одежду. Глаза и губы оказались на одном уровне, и Эд, утопая в дерзком взгляде цвета крепкого алкоголя, приблизился на дистанцию поцелуя.

Виталий ответил на его инициативу, но глаз не прикрыл. Это одновременно и будоражило, и раздражало, а также (показалось Эдику) свидетельствовало о несерьезности происходящего. Однако он, не прерывая поцелуй, провел рукой по сказочно красивым жестким волосам и скользнул по теплой шее ниже, к пуговицам на воротнике рубашки.

Виталий резко отстранился, с силой перехватывая его руку.

— Я собирался принять душ, — сообщил он, мгновенно теряя к Эдику интерес.

Но Эд вдруг упрямо подумал, что просто так не сдастся.

— Можно с тобой? — осведомился он у снимающего наручные часы Виталия.

— Нельзя, — спокойно ответил сосед, даже не повернувшись в его сторону.

— Плевать, — вдруг взбесившись, процедил Эдик. — Я иду с тобой!

Виталик мельком скользнул по нему заинтересованным взглядом и, прихватив полотенце, направился в душевую. Эдуард упорно следовал за ним.

В душевой Виталий вел себя так, будто находится там совершенно один. На Эдуарда он не обращал внимания, безо всякого стеснения снимая одежду.

Эдик, освобождая себя от вещей, неистово пожирал того глазами. Гладкая грудь, широкие плечи, ровная спина с тонкими отметинами шрамов и стройные ноги кружили ему голову, он чувствовал, что от одного только взгляда на тело Виталия внизу живота разливается возбуждение.

Виталик шагнул в кабинку под теплый душ, но дверцу не прикрыл, что Эдуард расценил как приглашение. Не медля ни секунды, он забрался следом и сразу же прижал соседа к холодной кафельной стене. Действие сначала встретило сопротивление, однако затем Виталий, будто взвесив за и против, позволил себя обнять.

Короткие резкие поцелуи под струями водопроводной воды имели хлористый привкус, однако Эдику, увлекающемуся все больше и больше, было все равно. Он, глубоко вдавливая пальцы, с силой скользил по мышцам Виталика, который, в свою очередь, не щадил его волосы, грубо сжимал шею сзади, царапал короткими ногтями поясницу.

Эдик метнулся рукой в пах и сжал стояк парня. Несколько раз скользнул пальцами туда-сюда по упругой плоти, и этой же самой рукой обхватил собственный член. Два органа коснулись друг друга: трение, как и осторожные пальцы Эда, усилило яркость ощущений.

В глазах Виталия мелькнула тень, похожая на отрезвление. Он отстранился, но буквально на пару секунд. Отбирая у Эда инициативу, без лишних церемоний обхватил его член и ритмичными движениями вгонял Эдуарда все глубже в бессознательный кайф.

Тот не отставал, стараясь подарить соседу такие же приятные ощущения, но, стремительно теряя контроль над телом, уперся лбом в ключицу Виталия и закусил губу, чтобы не стонать слишком громко. Над ухом звучало шумное дыхание партнера.

Эйфория настигла их практически одновременно. Теплые струи воды смывали в водопровод наслаждение и стыд.

* * *

Виталик покинул душ первым, вытерся и вышел, даже не обернувшись. Эд, наскоро сполоснувшись, абсолютно мокрый прошлепал в свою комнату: полотенце он, разумеется, взять с собой забыл.

Эдик натянул чистую футболку, клетчатые шорты и тщательно вытер волосы. Кое-как причесав их пальцами, вздохнул: его непреодолимо влекло в соседнюю комнату. Неслышно ступая, Эд медленно пересек свой номер и робко замер на пороге комнаты соседа:

— Можно?

В номере над кроватью неярко горел светильник. Виталик в одних штанах полулежал поперек кровати — голова и плечи опирались о стену — покусывал ручку и читал какие-то документы. Даже не обернувшись, он невнятно отозвался:

— Проходи.

Эдик скромно устроился на краешке стула, но Виталик, бросив на него насмешливый взгляд, позволил:

— Садись удобнее, не стесняйся. Я сейчас.

Эдуард расценил это как руководство к действию и пересел к парню на постель. Устроившись рядом, плечом к плечу, Эдик заглянул в бумаги. Таблицы и сводки ни о чем ему не говорили.

— Что это?

— Недельный отчет отдела продаж, — задумчиво протянул Виталик. Эд отстранено подумал, что тот, даже внося правки в документ, умудряется выглядеть сексуально. — Вот же овца ленивая! — Вдруг злобно прошипел тот, — думала, я не замечу, что отчет она скинула на зама. Ну, ладно…

Он замолчал, резко перечеркнув в таблицах несколько цифр, и шумно захлопнул папку.

— Что-то не так?

— Все хорошо, — беря себя в руки, ответил сосед, — просто она переделает отчет в свой выходной. Нет смысла читать дальше, информация не актуальна. Грустно, когда глупый человек думает, что он хитрый.

Эдик предпочел не развивать тему работы и, убедившись, что Виталий спрятал папку в кожаный портфель, попросил:

— Расскажи о себе.

— Я ведь уже рассказывал при знакомстве, — удивленно обернулся на него Виталий.

— Ты просто сказал, кем работаешь, — пожал плечами Эдуард, — но это ведь так, ничего личного.

— А тебе личное подавай, — хмыкнул парень и вдруг пробормотал, — эх, сейчас бы кофе…

— У меня есть кофе в стиках, — тот час же предложил Эдик. — Я растворимый обычно не пью, но…

— Сойдет, — кивнул сосед.

Эдуард ненадолго отлучился в свой номер и вскоре вернулся с чашкой в руках.

— Извини, но кружка только одна. Можем пить по очереди, или сразу из одной, если не брезгуешь, — подключая кипятильник, проговорил он.

— Ты спрашиваешь, брезгую ли я пить с тобой из одной чашки, после того, как я сосал твой член?

Виталий распрямился во весь рост, издевательски улыбаясь. Эдуард не ответил. Вода закипала в полной тишине. И лишь когда он увидел, как Виталий осторожно отпил обжигающий напиток из его чашки, то выпалил, шокируя сам себя:

— Я запал на тебя с первого взгляда.

— Я в это не верю, — невозмутимо пожал плечами Виталик.

— Что — думаешь, сочиняю? — удивленно протянул Эдик, принимая чашку из его рук.

— Нет, — спешно поправился тот, — я в принципе не верю во влюбленности с первого взгляда.

— Во время нашей первой встречи ты показался мне сногсшибательным. Сразу же, — признался Эд, решив вываливать всю правду оптом, под соответствующий настрой.

— Во время нашей первой встречи ты расшвырял по коридору важный контракт, — в тон ему отозвался Виталий, — мне ты показался неуклюжим придурком. — Однако, встретившись глазами с немигающим взглядом сидящего напротив парня, он вздохнул, — извини, Эдик. Иногда я бываю жестоко прямолинейным. Те, кто знают меня — уже не обижаются.

— Ничего, — протянул Эдуард.

Виталик снова глотнул кофе и слегка поморщился.

— Растворимый… Какая все-таки га… — но осекся, передумав продолжать. Эдуард вновь поймал себя на отстраненной мысли, что хочет выебать его так, чтобы хоть на время стереть с его лица эту гримасу превосходства.

Залпом допив остаток, Эдуард спросил:

— Я останусь на ночь у тебя?

Виталик прищурился, помолчал пару секунд, глядя Эду в глаза, и, наконец, ответил:

— Кровать узкая. Будет неудобно.

— Это смотря, как лечь! Если рядом — то да, а если… — хохотнул Эдик, но увидев, что сосед серьезен, осекся, — Не переживай. Приставать не буду.

— Ладно, — согласился Виталик. — Оставайся.

Он погасил ночник, и комната погрузилась в темноту. Эдуард снял шорты, футболку и забрался в постель Виталия. Спустя секунду тот улегся рядом.

— Расскажи о себе, — привстав на локте, вновь попросил Эдик, пытливо вглядываясь в сумрак, силясь разглядеть лицо Виталика. Отчего-то рядом с ним он чувствовал себя комфортно, будто знал парня тысячу лет.

— Что ты хочешь знать? — вздыхая, смирился сосед.

— Все! — с готовностью выпалил Эдуард. — Как прошло твое детство? Кто твои родители, друзья? Как ты добился успеха в работе? Я хочу знать, какой ты.

— Сложный, Эдик, — подавив вздох, проронил Виталий. — Ладно, с чего начать?.. Моих родителей не стало еще в раннем детстве. Автомобильная авария. Я попал в интернат, но на выходные — пусть и не каждую неделю — меня забирала к себе домой бабка по отцовской линии. После гибели сына она слегка тронулась умом, и не стала брать на себя ответственность за мое воспитание, поэтому эту честь взвалило на себя государство.

— Черт, соболезную, — Эду стало не по себе, и он поежился.

— Не надо, — оборвал его Виталий. — Я окончил колледж по специальности водоснабжение и водоотведение, поступил на заочное отделение в институт, уже на менеджмент. Бабка умерла, и вскоре я вступил в права наследования. Продал ее трехкомнатную квартиру и квартиру родителей, на часть денег купил небольшую двушку, остальное вложил в свое дело. Уже тогда я понимал, что работать на кого-то не хочу, да и просто не смогу.

Эдуард слушал, затаив дыхание. Виталик, погрузившись в мысли, немного помолчал, затем будто очнулся и продолжил:

— Адское тогда выдалось время. Я учился заочно, иногда засиживаясь за конспектами до утра. Параллельно работал продажником. Вкалывал на свое дело, которое поначалу было очень тяжело поднять. В тот же период по просьбе моей хорошей подруги мы заключили с ней фиктивный брак, и у нас случайно получился сын. Такого мы совершенно не планировали, — он грустно усмехнулся, — но решили, что оставим ребенка. Я был занят круглые сутки, Маринка тогда сама с малым дерьма хлебнула, хоть он и не был особо проблемным…

Виталик снова замолчал, словно вдруг глянул чужими глазами на собственную жизнь и пытался ее осмыслить.

— Сам не знаю, как я тогда не сдох, — Эдуард почувствовал, как он пожал плечами, — но нервную систему угробил конкретно. Даже на антидепрессантах сидел, но после того, как уснул за рулем, решил, что хватит.

— Просто ты сильный человек, наверное? — предположил Эдуард.

— Нет, наверное, у меня просто не было времени на то, чтобы сдохнуть, — хмыкнул Виталий, рефлекторно поворачиваясь к собеседнику в темноте. — Но если серьезно, то самый острый пик пиздеца миновал как-то незаметно, ребенок подрос, предприятие стало приносить доход. А потом жена предложила развод, и с тех пор я живу один, что весьма удобно с моим непредсказуемым графиком.

Эдуард осторожно коснулся пальцами его волос и прижался лбом к виску, но, внезапно подумав, что этот жест выглядит уж слишком интимно, спешно распрямился.

— Ты практически не появлялся в санатории. Зачем тогда ты здесь? — решил задать давно интересовавший вопрос.

— Без понятия, — ответ не внес ясности. — Я не собирался, но Марина и Костя настояли…

— Костя — это твой лучший друг? — перебил Эд.

— Да, — ответил Виталик, и в этом ответе не было никакого скрытого подтекста. — Они решили, что мне нужно хоть немного подумать о здоровье, отдохнуть и расслабиться — массажи там всякие, джакузи. Где, блять, они хоть находятся? — рассмеялся.

— На первом этаже, в конце коридора, — улыбнулся Эдик. — Получается, ты зря потратил время.

Виталик промолчал и вновь пожал плечами.

— Когда ты понял, что ты… Что тебя тянет к парням? — едва слышно пробормотал Эдуард.

— Давно. Точно не скажу, но, наверное, еще в интернате. А там за такое и убить могли, — невеселый смешок. — Детки, знаешь ли… Поверить не могу, что все это тебе рассказываю.

— Недавно я потерял мать, — хриплым шепотом поделился Эдуард откровенностью в ответ. Ему было слишком больно касаться этой темы, поэтому, лишь затронув ее вскользь, прервав слова сочувствия, он вильнул, съезжая на разговор о профессии.

Горячо и долго рассказывал о студенческих годах, об опыте работы в международной компании, даже упомянул об унизительном разговоре с начальником и, в конце концов, поделился своими планами на будущую перспективу в работе:

— После увольнения я просто не могу представить, что снова буду вынужден вливаться в коллектив, искать с коллегами общий язык, лизать боссу задницу.

— Видимо, скандал не прошел для тебя стороной, — невесело пробормотал Виталик.

— Это тоже, — кивнул Эдик, соглашаясь с правотой его утверждения. — Но еще я не вижу смысла доказывать паразитирующему звену в цепочке клиент-исполнитель, что я чего-то стою.

— Ого, амбиции, — Эдуард скорее услышал, чем увидел, как сосед широко улыбается.

— Я хороший специалист, Виталик, — решил прояснить Эд ситуацию. — Но никто…

— Не то, чтобы я ставил твои слова под сомнение… — медленно протянул собеседник. — Но тебе всего двадцать три.

— Это объективно, правда! У меня уже сейчас огромный опыт — я нарабатывал его едва ли не с шестнадцати, хорошее портфолио, к тому же — я очень быстро учусь, легко осваиваю новые технологии, всегда в курсе изменений в спецификациях и трендах, — Эдуард говорил очень убедительно. — Но никто не возьмет меня сразу же на должность мидла или сеньора. Для начала мне придется тратить время на неспешное и плавное вышагивание по иерархической лестнице. Вместо погружения в задачу — втискиваться в жесткий рабочий график с десяти утра до семи вечера. И, даже будучи не загруженным, редко иметь возможность уйти хотя бы в половине восьмого просто потому, что все тим-лиды вокруг еще не покинули свои рабочие места…

Виталий молчал, заинтересованно слушая парня.

— Ты не подумай, я не против дисциплины, — поспешно оправдался Эдик. — Но я хочу, чтобы меня судили по уровню профессионализма, а не по способности идти по головам. Не по критике в адрес начальства на корпоративе. И не по личной жизни в нерабочее время, — Эдик осознал, что голос его ужесточился, и слова звучат злобно. Огорченный, он умолк.

— Хочешь быть самому себе хозяином? — негромко уточнил Виталик. В чем-в чем, а в этом он парня понимал прекрасно.

— Я хочу быть фрилансером, — кивнул Эд, — устанавливать рамки самостоятельно. В идеале — сотрудничать с зарубежной компанией. Это моя цель и я буду к ней стремиться.

— Очень похвально, — искренне прокомментировал собеседник, и поменял позу, чтобы не отлежать руку.

— Можно сказать, что я уже фрилансер, но до того уровня, который меня устроит, еще очень долгая и тяжелая дорога, — грустно пробормотал Эдуард. — Пояс пока придется затянуть, но это меня не пугает.

Эд подумал, что слишком увлекся рассказом о своей персоне, а о работе он и вовсе мог проговорить до утра, поэтому решил растормошить нового знакомого встречными вопросами.

— У тебя были парни до меня? — Эдик хотел выяснить о соседе все, что мучило его уже долгое время, и не заметил, как фраза прозвучала, словно на допросе.

— Я ведь говорил, что нет, — голос показался парню раздраженным.

— Просто на сомневающегося и экспериментирующего ты не похож, извини, — теперь уже пожимать плечами настала очередь Эда.

— А с хера ли мне сомневаться? — резко бросил Виталий. — Вижу цель — не вижу преград.

Эдик понял, что перегнул палку с личными вопросами. Вдруг, привстав на локте, он нашел в темноте губы парня своими губами. Осторожно, словно прощупывая почву, поцеловал, поглаживая ладонью по плечу, шее, волосам.

— А обещал не приставать, — но по голосу было слышно, что Виталий улыбается.

Эд хмыкнул в ответ и вновь возобновил медленные ласки. Ладонь Виталика легла на его колено и неторопливо провела по ноге вверх, к бедру. Он повернулся набок, лицом к Эду, чтобы было удобнее, закинул руку ему за голову, привлекая теснее, легко и небрежно коснулся волос затылка, но внезапно раздался громкий стук в общую дверь блока.

Эдуард в жизни не видел, чтобы человек так быстро одевался. Пока сам он, удивленный, садился на постели, Виталий уже застегивал молнию на спешно натянутых джинсах. Выходя из номера, он нацелил на парня палец, мол — «ни звука» и, замирая у выхода, отчетливо произнес:

— Кто?

— Дежурная медсестра, — раздался из-за двери приглушенный голос, — вечерний обход! У вас все в порядке?

— Да, в полном, — отозвался Виталик, удивленно приподнимая брови.

— А ваш сосед? Он у себя?

— Сейчас… Эдик! — он сымитировал стук в дверь номера парня. Эд показался на пороге его комнаты, едва сдерживая смех, и крикнул:

— У меня все отлично!

— Рада слышать, спокойной ночи! — медсестра удалилась, и по ту сторону дверей прозвучал едва слышный стук в соседний блок.

Виталий выждал еще минуту, прислушиваясь, затем, покачивая головой, вернулся в номер.

— Черт те что… — пробормотал он, снимая штаны. — Что это было? Я ни разу за все время таких обходов не помню.

— Я тоже, — смеясь, пожал плечами Эдик. — Но я слышал утром в столовой, что какому-то старику ночью стало плохо. Видимо, теперь медсестры перестраховываются, проверяют постояльцев на ночь. Либо это одна такая совестливая попалась…

Виталий демонстративно кашлянул и лег на максимальном удалении от парня, закидывая руки за голову, словно давая понять, что визит постороннего человека капитально сбил его настрой.

— Спокойной ночи, Эдуард.