Десять лет спустя

— Не поверишь, но в приюте её прозвали «Куро», из-за того, что волосы красила в чёрный цвет басмой.

— А если бы я этого не делала, то, привет, дискриминация от воспитателей, учителей и психологическое насилие от детей, — Широ загнула несколько пальцев и чуть не поскользнулась на камне под ногами. Вскрикнув, девушка вцепилась в соседний камень. — А доказывать, что я от рождения бледная поганка, у меня не было желания, — выдохнув, она отряхнула руки о одежду и продолжила свой путь.

— Внимайте, дети, ведь в лес мы выбираемся не так часто! — преподаватель шёл впереди всей группы, рассказывая о том, как прекрасно единение с природой, и как ему жаль, что люди предпочитают жить в душных городах, типа Токио, игнорируя прекрасные префектуры страны. Студенты переглядывались между собой и крутили у виска, попутно помогая друг другу прыгать с камня на камень, либо передвигаться по лесным тропам, чтобы не рухнуть лицом в грязь. Как назло, за день до похода прошёлся ливень, из-за чего сейчас многие скользили.

Широ и Момо переглянулись между собой. Девочки были, как и Инь и Ян. Момо — брюнетка с карими глазами. Широ — альбинос. Даром, что глаза синие, а не красные. Хотя забавы ради она начала носить красные линзы, из-за чего её ещё в завершение на курсе прозвали Белоснежкой. Широ смеялась долго, говоря, что тогда она воплощение Белоснежки из сказок братьев Гримм. Из-за того, что Шираюки отличалась внешне от типичной японской внешности, проблем отхватила в школьные годы.

Подруги вместе поступили в университет на факультет прикладного искусства, и уже учились на втором курсе.

Однако, университет считал своим долгом развивать своих студентов всесторонне, поэтому проводились подобные походы в леса, или в горы, или поездки в другие префектуры страны, чтобы полюбоваться местной архитектурой, изучить историю и то, чем занимались местные жители в то или иное время. Это позволяло вытащить рукодельников из общежития.

— Надеюсь, что, когда мы сделаем привал, нам не придётся выслушивать о том, какие тут водятся насекомые, — Шираюки поморщилась. Она и без того с писком и визгом относилась, когда видела тараканов, пауков и прочую живность. А уж лес ими кишил. Девушка пошла в поход ради Момо. Та обожала ездить в лес, и во всех её работах прослеживался лесной мотив. Светловолосая больше тяготела к морю.

— Ой, Широ, смотри. Паучок! Хочешь себе паучка? — парень, хихикая, протянул к её лицу на палке мохнатого паука. Вскрикнув, девушка дёрнулась назад, споткнулась об ветку и полетела вниз под крики студентов.

Когда безумный полёт вниз был закончен, Широ своего тела не чувствовала. Казалось, все кочки, палки и ветки в этом лесу собрала она. Проклиная сквозь зубы Рэна, девушка села и зашипела. Болела нога, а то, что кожа там начала синеть, её не радовало от слова совсем. Студентка вздохнула. На ней всё заживало, как на собаке. Пока никто не нашёл, надо было дождаться, когда эта необычная регенерация сделает своё дело. А пока сверху искали путь, как спуститься вниз и не упасть, повторив её маршрут, Широ достала из кармана горсть сахарных кубиков и хрустела ими.

Кровь достать она не могла. А сахар был слабым, но заменителем крови. На все шуточки про сахарный диабет она говорила, что много думает, и её мозгу требуется глюкоза. Эти странные особенности её тела и вкусовых предпочтений её пугали не на шутку, но спросить у кого-то она не могла. Страшно.

Боль в ноге прекратила пульсацию, а кожа стала такой же бледной. Сахар в ладони закончился, и девушка аккуратно встала, отряхивая одежду от грязи. Перекинув косу за спину, она сложила руки по бокам, наблюдая за спуском ребят вниз.

— Широ, ты в порядке? — подруга подлетела первой, обнимая её и оглядывая с головы до ног.

— Отделалась ушибами и лёгким испугом… Рэн, зай, иди сюда, — закатав рукава, она с улыбкой маньяка побежала от удирающего парня, уже на бегу обещая ему, что сейчас эту палку она без вазелина засунет ему кое-куда, раз шутки шутить он любит. Бегали они недалеко, спотыкаясь о ветки, чтобы не потеряться. В итоге вмешался в эти догонялки преподаватель со старостой, призывая всех к спокойствию. И делая вывод о том, что раз Широ бегает, значит она не пострадала, и можно двигать дальше.

***

Поднятие на гору прошло успешно, если не считать, что все устали. Но ради того, чтобы полюбоваться видом леса с высоты, это всё стоило. Ребята уселись на камни, стараясь отдышаться. Как ни крути, влажность в воздухе даже тут чувствовалась.

— Может тут заночуем? А что, девочки? Костёр, небо, романтика… — Рэн с улыбкой строил глаза Момо, но та тыкнула пальцами в глаза, и с удовлетворённой улыбкой слушала его аханье и ойканье.

— И комары, Рэн, мы тебя поняли. Ты любишь, когда у тебя пьют кровь, — пока преподаватель фотографировал местные виды и студентов на камнях, те переговаривались. Широ вытерла пот со лба.

— Ну, хотя бы пьют. А Широ у нас — барышня кисейная. Кровь увидит, и тут же падает в обморок.

— Я не падаю в обморок, мне просто становится плохо, — та фыркнула. Не объяснять же, что при виде крови у неё начинается обильное слюнотечение, клыки удлиняются, из-за чего потом дёсны болят, и голод даёт о себе знать. Кровь человека насыщала, она это знала, но отказывалась верить и признавать в себе монстра. Даже после книг Энн Райс, где вампиры сгорали на солнце, она не могла себе признаться в очевидном.

Шираюки не сгорает на солнце, но легко получает солнечный ожог, если не использует солнцезащитный крем. Особенно летом.
Шираюки не сходит с ума от отсутствия крови каждую ночь.
Шираюки не спит в гробу.
Шираюки растёт. У неё с годами проявились первичные половые признаки, настроился гормональный фон, началась менструация, хоть и с задержкой. Последнее объяснялось тем, что она долгое время жила в стрессовой обстановке.

Сложив всё, Шираюки пришла к выводу, что она не вампир. А вампиры — фольклорская выдумка из Румынии, которую позже романтизировали американские писатели. Ещё вампиры встречаются под другими названиями у других народов. Та же Румыния — Морои и Стригои, у славян — Упырь и Вурдалак, а в Европе считали вампиров — умершими преступниками, либо людей, умерших от туберкулёза. Ничто из этого не подходило Шираюки, кроме того, что она реально внешне напоминала собой кисейную барышню, болеющую чахоточной болезнью. Не хватало только платья времён XVIII века и дальше.

— Эй, смотрите, внизу какое-то разрушенное здание… Спустимся? — один из парней указал вниз, где среди зелёных веток деревьев угадывалось какое-то заброшенное строение. Широ моргнула, чувствуя, как её обняла Момо.

— Ладно… Все аккуратно спускаемся по этим камням, дети. Не разбегаемся! Я пошёл первым.

— Что за здание углядел Йори? — тихо поинтересовалась Широ, спускаясь рядом с Рэном. Тот пожал плечами.

— Какой-то разрушенный дом. Думаю, что это разрушенный дом лесника, или охотника нелегального. Не знаю, — он высказал свои предположения, и дальше спуск вниз прошёл в тишине. Все продолжили идти вперёд, когда спустились вниз.

***

Несколько часов ушло на то, чтобы дойти до разрушенного дома. К тому времени стемнело, из-за чего студенты вооружились фонариками. Широ натянула на голову налобный фонарик, и была счастлива, хоть и без того видела в темноте прекрасно. Это был не дом лесника или охотника, а когда-то заброшенный особняк. Замок давно был взломан, когда-то укрытая полиэтиленом мебель разорвана, стены местами были пробиты, ни о каких благах цивилизации говорить не приходилось.

— Думаю, приберёмся в одном зале и заночуем. А утром при свете солнца внимательно изучим это место.

— Не похож на заброшенный самурайский дом в горах, — Момо покачала головой. Такие дома не редкость, но этот дом был приближен к европейскому стилю.

Ребята принялись за уборку пола, находя всё больше интересных вещей. Книги, подсвечники, намеренно оборванные функционирующие проводки (из-за чего им пришлось свалить от греха подальше в другой зал), некоторые стены были заляпаны кровью. Ужастики и предположения о том, что могло тут произойти, посыпались, как из рога Изобилия.

— Широ, а ты как думаешь, что тут произошло? — парень и девушка вышли из зала, чтобы вынести мусор вниз. На улицу выходить не рисковали. Лес, темно, да и дом теперь не казался таким радужным. Йори перехватил мусор у неё, освобождая руки, и выбрасывая его с лестницы. Грохот стоял ещё тот.

— Лень донести и спокойно положить? — она сложила руки на груди. — А твой вопрос… Ну, кровь давно засохла и въелась в древесину. Если кого-то тут и убили, труп наверняка закопали позади дома, или в лесу. Иначе мы тут не смогли бы дышать. Также тут жили весьма обеспеченные люди. Отделка дома просто шикарна, — она осматривала стены холла, пытаясь представить себе эту обстановку в живую.

— Как ты смотришь на то, — оказавшись прижатой к стене, Широ замерла, почувствовав, как ей заломили руку, а ухо обожгло чужое дыхание, — Провести эту ночь вместе?

Вторая рука залезла ей под футболку, оглаживая живот и поднимаясь к груди, зажимая сосок через ткань бюстгальтера. Эта мимолётная боль прострелила всё тело, разрушив оцепенение страха. Резко наступив парню на ногу, она оттолкнула его от себя, врезав по челюсти.

— Ох ты ж… Милая, меньше сопротивления, и тебе понравится, что будешь требовать больше, — Йори улыбнулся, растирая челюсть, оскаливаясь. Широ выдохнула, доставая ножик для заточки.

— Не подходи, иначе пырну.

— Сделай это, кисейная барышня. И мне же окажешь услугу, — он сделал к ней несколько шагов, скалясь, чувствуя чужой страх. Широ рванула в сторону, позвав на помощь, но оказалась в один момент пригвождена к полу тяжёлым телом. Голова болела от удара, а чужие руки уже вовсю блуждали по её телу, разорвав футболку и бюстгальтер. Внутри всё заледенело от страха, из-за чего девушка сжалась и тихо плакала. Она могла противостоять психологическому насилию, но вот такому…

В один миг всё закончилось. Кто-то с шипением скинул с ней насильника, а звуки ударов в темноте заставляли её вздрагивать и прижиматься уже не к полу, а к стене, в панике ища ножик. Кто-то бросил к её ногам избитого парня, и от вида крови ей стало плохо.

— Ты в порядке? — парень тут же присел к ней, вытирая слёзы ладонью. Та дёрнулась, снова ударившись головой, но уже об стену. — Тише-тише… — светловолосый положил ладонь ей на затылок, и боль утихла с пришедшей прохладой. — Все живы, спокойно… Боже, да ты дрожишь от голода! — девушка отчаянно замотала головой, когда парень где-то в темноте нашёл её ножик и налобный фонарик. Перед глазами всё плыло, но слух работал на все сто процентов. Она отчётливо услышала, как лезвие ножа прошлось по плоти, а после ей к лицу подставили ладонь с тёплой кровью.

Девушка не запомнила в какой момент у неё в голове что-то щёлкнуло, и она вонзила клыки в чужое запястье. Она так давно не пила крови, что теперь голова шла кругом от происходящего. Страх, адреналин, голод, непонимание — всё в одну кашу, которую разгребать придётся позже.

А сейчас была блаженная темнота и чувство сытости.