Несколько месяцев охотник был вынужден провести в городе. Попросили помочь в наведении порядка в столице. Альмира была довольна пребыванию в родном городе, но Гельсен этому был не очень рад. Ему по душе были лесные просторы и маленькие деревеньки, а не крупные города. В толпе он находиться не любил, вид огромных пусть и красивых домов утомлял и ограничивал его, а ухоженные улицы внушали недоверие. В лесу все тропки были дикие, а те, что имели хороший вид, обязательно принадлежали какому-нибудь хитрому чудовищу, охотившемуся на тех, кто посмеет пройти по его дорожке. Но, не желая подводить старых приятелей (друзей у легендарного охотника не было), Гельсен согласился ненадолго задержаться. Он отлавливал особо опасных преступников, вырвавшихся на свободу, обезумевших жертв экспериментов учёных, самих учёных, продолжавших опыты, пока правительство занято другими делами, уничтожал выползших на белый свет из подземелий сектантов... Дела в столице были настолько плохи, что охотник помогал полиции отстаивать закон. И пойманных Гельсен допрашивал лично. Даже Альмира покидала камеру после условного жеста охотника. Для неё оставалось загадкой, о чем говорил с людьми охотник и отчего они выходили полностью раскаявшимися, с искренними слезами на глазах и готовыми понести любое наказание. «Что-то он все-таки взял от отца», - думала она.
- Зачем тебе это? Ты же охотник! – не сдержавшись, спросила однажды призрак.
- И что? Я после этого не могу изучать человеческую психологию? – с подавленным недовольством спросил он в ответ.
- Джон, но это как-то странно!
- Не называй меня так, - искоса взглянув на нее, сказал Гельсен.
Никому он не позволял обращаться к себе по имени. Только один человек имел право на то, чтобы его так звать, – его отец Алистер Гельсен.
Но писателю, как известно, закон не писан. Оттого автор продолжит называть его и по имени тоже, чтобы не утомлять читателя часто мелькающей фамилией. Таким образом Джон Гельсен и проводил время. Несмотря на это, он скучал. Тосковала его душа по свободе леса, по погоням и запутанным дорожкам, по вечной погоне и борьбой с так близко пролетающей смертью. Неудивительно, что от скуки Гельсен вернулся к своей настоящей профессии и стал заниматься оккультными вещами. Здесь, вопреки развитой процветающей науке, нечисть водилась в огромных количествах и сильно досаждала простым людям. И работы у него как у оккультиста и эксперта в области непознанного и сверхъестественного в этом плане было много. Пока Сопротивление очищало улицы и набирало людей в новое правительство, Гельсен потихоньку разбирался с мелкой нечистью.
За несколько дней до событий, полностью изменивших мир этой небольшой страны в целом и столицы в частности, охотник занимался делом в поместье одной семьи, проживающей в Правительственном районе. Отец семейства, почтенный благородный господин, в прошлом судья, ныне на пенсии, вдовец, обожавший покойницу-жену, попросил охотника разобраться с привидением, поселившимся в доме. Гельсен довольно быстро договорился с неупокоенным духом и отправил его в место вечного упокоения.
- Не находишь, что все было как-то слишком просто? – с недоверием поинтересовалась Альмира.
- Этого призрака кто-то вызвал. Оттого и было просто.
- Кто?
Джон не ответил. Только наметанный глаз Альмиры смог заметить на его губах тень немного злорадной, самоуверенной ухмылки. Он узнал Джен Сьюарт, девушку, которую когда-то давно спас от вампиров. За пять лет она сильно изменилась и похорошела. Теперь Джен была миловидной леди, завидной невестой для всех женихов столицы. Она влюбилась в своего спасителя с первого взгляда, и это чувство выросло и окрепло вместе с ней. А после французских романов, прочитанных юной леди в холодные зимние вечера, любовь почти полностью ослепила девушку. Она отказывала всем женихам, которых находил и предлагал ей отец, разбивала разгоряченные сердца молодым поклонникам, имела смелость отказывать даже бессмертным обитателям города, сохраняя верность своему избраннику. Узнав о том, что Гельсен в городе, Джен решилась на ритуал. Она призвала призрак умершей матушки. На этой работе Джон, к своему великому недовольству, был вынужден снимать маску. И увидев точеный профиль охотника, его холодные непроницаемые глаза, правильные черты лица, волевой подбородок, девушка вновь восхитилась им, а ее чувства вспыхнули с ещё большей силой. Образ отвергнутого всеми охотника, сильного молодого человека, не покидал её мыслей ни на секунду. Она по всему поместью следовала за ним тенью, а за обедами, присутствовать на которых тот согласился чисто из вежливости, пыталась обратить на себя его внимание: строила глазки, мило улыбалась, играла на фортепиано... Нет, охотник прекрасно все видел и понимал, что случайно стал героем романа в глазах этой девушки, но не обращал на неё внимания, невольно разжигая ее чувство. Альмира сначала шутила над ним, когда они оставались наедине, а позже стала ругать его.
- Ты оказываешь очень пагубное влияние на мисс Сьюарт, - с недовольством сказала она.
- Я не виноват в том, что девушки такие чувствительные, - бесстрастно ответил Гельсен.
- Какой же ты черствый! – в сердцах бросила ему Альмира, - Твой отец вел бы себя иначе. А, я же забываю, что вы с ним не похожи... - с ехидством сказала она, - И все-таки подумай о жизни несчастной девушки, которую разрушаешь одним только своим видом.
- Нет, - грозно взглянув на нее, ответил охотник, - О ее психике пусть позаботится её семья.
Альмира вздохнула и не ответила. Она втайне жалела эту девушку. И ей в её прошлой жизни приходилось терпеть муки первой любви.
Джен ждала хотя бы внимательного взгляда от охотника. Она даже решилась пойти на второй ритуал и приворожить красавца. Чтобы осуществить свои замыслы, девушка, закрывшись в своей комнате изнутри на ключ, плотно задвинув шторы, при свече одиноко горящей свечи читала магические книги, купленные втайне от отца на прогулке в городском парке. Её мало-помалу стало увлекать чернокнижие. Джен забывала о своей безответной любви, погружаясь в понимание тайных ритуалов. Она забывалась и иногда читала, ни от кого не таясь, в гостиной или библиотеке. Там-то Джен и попалась охотнику. Гельсен почувствовал вихри энергии и колыхание материи, вызванные чтением магических слов, пошел за неосязаемым вихрем, повинуясь обострившимся чувствам. Услышав его шаги, Джен спрятала книгу, положив её рядом с собой на кресло и накрыв складками платья. Но этот торопливый жест от глаз охотника не ускользнул.
- Что вы прячете, мисс Сьюарт? – спросил он, пристально глядя в глаза растерявшейся девушке.
Джен испугалась. В столице не любили некромантов и чернокнижников. Даже к Джону относились иногда с подозрением, узнавая о его второй профессии. И её отец будет не рад услышать от охотника, чем тайно занимается его дочь. Гельсен терпеливо ждал, не давая ей опустить глаза, будто проникая в её мысли бесстрастным, но отчасти грозным взглядом. Руки девушки сами собой механически вытащили злополучную книгу и протянули охотнику. Тот взял ее, не коснувшись ее пальцев, и открыл. Джон слабо усмехнулся одними глазами, взглянул на опустившую лицо, стыдливо заалевшую девушку, и в его взгляде мелькнуло презрение. Оно исчезло так же быстро, как и появилось.
- Вы прекрасно знаете, мисс, что с помощью магии можно творить страшные вещи. С малых лет вам внушали что колдуны и ведьмы лишаются души, пока тратят энергию на свои заклятия. И вы пошли по этому пути добровольно, осведомленная обо всех опасностях?
Джен втянула голову в плечи и зарделась ещё больше. Теперь она уже боялась гнева отца и общества, забыв про любовь.
- Не говорите ему, прошу вас, - взмолилась она, взглянув ему в лицо влажными глазами.
- Тогда и вы оставьте свои замыслы, - холодно ответил тот.
Гельсен с книгой удалился, не дождавшись ответа. Он хорошо знал, что не услышит его. На следующий день хозяин усадьбы с ним рассчитался, и охотник покинул поместье. Больше он туда не возвращался. Любившую его девушку охотник не вспоминал.
- Чурбан бесчувственный! – проворчала Альмира, - Ты знаешь, что, возможно, жизнь загубил этой несчастной леди?
- Не говори ерунды. Это пройдет.
- С каких пор ты в этом разбираешься? – накинулась она на него с яростью, - Ты никогда не любил. Оттого такими фразами разбрасываешься.
Гельсен промолчал. Он не говорил на подобные темы. Все чувства, так или иначе возникавшие в нем, мгновенно подавлялись силой воли. Охотник хорошо усвоил уроки отца и знал, почему ему нельзя любить Он и не испытывал в этом никакой нужды.
- Нужно быть добрее к девушкам. Они же не чудовища, - заметила призрак.
«Это смотря с какой стороны смотреть», - мысленно ответил ей Джон. Будто услышав его замечание, Альмира недовольно фыркнула и отвернулась. «Ничего. Когда-нибудь ты полюбишь. И тогда судьба тебе всё припомнит», - зло подумала она.
Джон, пока занимался оккультными делами, избавляя жителей столицы от досаждающей нечисти, узнал много людей и обзавелся знакомствами. Ему, конечно, не очень нравилось обременять себя ими, но он понимал, что без этого никак. О нём знала вся столица, оттого охотник мог обратиться к любому специалисту. Гельсен, конечно, не любил прибегать к посторонней помощи, но вынуждал себя выполнять работу хорошо. Да и учиться он любил. Поэтому профессионалы из других отраслей науки знали его. Однажды в подземельях под городом Гельсен спас от ядовитых змей мальчишку лет двенадцати. После войны много детей осталось без родителей, и этого ребёнка судьба не пощадила, лишив семьи. Парня укусила одна из змей. Из жалости охотник захотел помочь ему. Но знакомых медиков у него не было: незачем ему обращаться к ним. Приятели указали ему на госпиталь имени Р. Анетали. Раньше он располагался на востоке города, в районе, называемом Научград, теперь же помещался в подземелье под городом. Он считался самым продвинутым госпиталем столицы. Потому там лечилась всегда только элита. Также госпиталь являлся научно-исследовательским институтом и двигал науку страны вперед. Там работали лучшие врачи и учёные. Примечательно, что госпиталь быстро принял сторону Сопротивления и пошел против власти бессмертных правителей. Оттого теперь принимал сопротивленцев. Гельсен внял совету и обратился за помощью к врачам госпиталя Анетали. Бороться за жизнь мальчика стал доктор Морт, по второй профессии являвшийся химиком. Изредка Джон наведывался спросить о здоровье парнишки. Несмотря на профессионализм и великолепное техническое оснащение, врачи не справлялись с наплывом пациентов. Приходилось ждать, пока доктор Морт освободится. Так, во время одного из своих визитов, охотник познакомился с профессором Раусом. Произошло их знакомство во время одного из особо длительных ожиданий в больничном коридоре. Охотник уже собирался уходить, как вдруг услышал:
- Мистер Гельсен, я полагаю?
К нему обратился человек в больничном халате. Он был среднего роста и телосложения. Его осанка сразу выдавала в нем влиятельного человека. Не было в нем робости, но и не давил он при этом своим авторитетом. Одной своей энергетикой человек мог приободрить любого. На вид ему можно было дать лет 60, но волосы его, черные, гладко зачесанные назад, не имели в себе ни намека на седину. На широком орлином носу сидели очки в темной оправе. Взгляд черных глаз из-под широких темных бровей был дружелюбным. На правой скуле виднелся чуть маленький заметный шрам. На губах была вежливая улыбка.
- Вы интересуетесь здоровьем Андрея? - спросил человек.
- Да. С кем имею честь говорить?
- Я профессор Дейв Раус. Доктор Морт просил меня поговорить с вами. В последнее время он очень занят. Пройдемте ко мне.
В просторном кабинете профессора продолжилась их беседа. Профессор Раус вел чисто рабочий диалог, чем и подкупил охотника. После разговора, когда охотник собирался уходить, Раус сказал с быстро промелькнувшей ностальгией в голосе:
- Я знал вашего отца. Вы на него очень похожи.
- Откуда вы его знаете?
- Он приезжал сюда очень давно. Я тогда был выпускником Медицинской академии. Мне была предоставлена большая честь работать с ним. Я старше своего внешнего вида.
- Вы были революционером?
- И помогал Сопротивлению. В нашей академии была активная пропаганда этих ценностей. И я в них не разочаровался до сих пор.
- Наука для людей? - со скрытой насмешкой в голосе спросил Гельсен.
- Наука облагораживает и усложняет мир, делая его более красивым, - ответил профессор, взглянув на него со слабой улыбкой.
Он услышал насмешку, что немного смутило охотника. Виду он не подал, но удивился. Позже, уже находясь в своей квартире в подземелье, в которой провел долгих пять лет войны с неспокойными, чено живущими силами хаоса, которые разрушали страну изнутри, Джон услышит от Альмиры рассказ о профессоре.
- Он, действительно, знал твоего отца. Именно твой отец посоветовал ему пойти по пути науки. Для Рауса он стал идеалом. Человек, сумевший объединить в своем сознании науку и религию, такие противоречивые и взаимоисключающие друг друга понятия... Раус тоже пошёл по этому пути, но разочаровался. Не смог многое принять на веру. Оттого и стал противником религии, пусть и не говорит о своих взглядах вслух. Очень талантливый и идейный человек, прекрасный врач. За свои антиполитические взгляды подвергался гонению со стороны ученого мира, на него, говорят, даже совершались покушение. После одного из них остался шрам на скуле от пули.
- Он знал моего отца и сказал, что мы похожи, - задумчиво проговорил Гельсен, будто и не слушая рассказы спутницы.
- Ну, это он, действительно, погорячился, - усмехнувшись с сарказмом, согласилась Альмира, - Хотя Раус – очень хороший психолог и часто пользуется разными ухищрениями, чтобы привлечь человека.
Так незаметно для охотника и других обитателей столицы пришла весна. Прошел март, ничем не отличавшийся от зимы, такой же холодный и противный. Наступил апрель. Вопреки ожиданиям, и он не принес с собой потепления. Настоящая весна запаздывала, будто не желая заходить в полуразрушенную столицу. Отгремели взрывы, прекратились беспорядки, закончилась война, Джон намеревался покинуть затихшую было страну. Уже было утверждено новое правительство, состоящее из проверенных и порядочных людей: учёных, военных, чиновников. Новая власть намеревалась обновить и отстроить заново город по другим стандартам. Ничто не предвещало беды, как говорится...
***
Была глубокая ночь, холодная и безлюдная. Город затих, погасив свои огни. Даже уличное освещение отключили, чтобы сберечь энергию. По улице бежал человек невысокого роста, что-то тихо бормоча себе под нос. Он направлялся к ратуше. Полусонные солдаты не остановили его, узнав министра науки, Сертэна Дракуса. Он вошел внутрь и со странной для своего пухленького низенького тельца скоростью бросился по лестнице вверх. Запыхавшись и добежав до последнего этажа, министр вышел на огромный каменный балкон.
Луна мягко освещала город своим холодным призрачным светом. От него появились на улицах длинные черные тени. Пока уличное освещение было погашено, они были главными гостями в городе. Свет луны подарил всему незаметную серебристую окантовку. Она окрасила все: и деревья, еще не распустившие свои листья, и дома, и темные строения, нуждавшиеся в реконструкции, и балкон, на который вышел министр. На балконе было нечто, сгусток темной энергии, взявшийся из ниоткуда и не посеребренный лунным светом. Ничто не могло отбрасывать такую странную тень, да и нечему было ее отбрасывать: с балкона открывался вид на Старый город, здания в котором были не очень высокие. Дракус учтиво поклонился в пояс странному существу. Оно ответило ему недовольным хмыканьем и сказало ворчливым низким голосом:
- Опаздывать нехорошо. В следующий раз я не буду дожидаться тебя.
- Простите меня, госпожа! - с ужасом и благоговением произнес министр, вожделенно глядя на тень, - Вы дадите мне то, о чем я прошу?
- Видно, придется, - ответила тем же недовольно-презрительным тоном тень, - Только ты выполнишь наши требования.
- Я согласен! Я буду служить вам!
Он вошел в свой кабинет и закрыл дверь на ключ. Под дверью на мраморном полу проползла темная бесформенная лужа. В воздухе из нее появился черный силуэт человекоподобного существа. На искаженном человеческом лице появились желтые узкие глаза. Черное тело приобрело неясные формы и уселось на стол, положив ноги на стул.
- Значит, ты хочешь получить власть и свою силу? – небрежно спросила тень.
- Да! Да! Да! - с горящими от нетерпения глазами сказал министр, чуть приблизившись к ней и сцепив руки в замок, приложив их к груди.
- Тише, - сказала она уже мягче, милостиво улыбнувшись.
Тень провела когтистой рукой - на рабочем столе министра появился темный листок.
- Ознакомься с этим, подпиши – будет тебе и сила, и власть.
Дракус жадно схватил листок, бегло просмотрел его, схватил ручку и поставил свою подпись. Тень усмехнулась и сказала:
- Получай свою силу.
Она вновь провела рукой. Дрогнула одиноко горящая на столе свеча. В ее свету начались демонические пляски внезапно оживших теней. Они черными полосами задвигались на стенах на полу... Сначала просто скручивались в петли. Казалось даже, что при этом раздавался едва слышный страшный шепот. Черные тени-змеи черными потоками стекли вниз и поползли по полу к министру. На мгновение он испугался, отшатнулся от страшных созданий, но быстро взял себя в руки. Тени опутали его ноги и поднимались все выше, неощущаемые и неосязаемые эфирные потоки. Через мгновение они скрылись под кожей министра. Он с наслаждением ощутил приятную силу и посмотрел на тень. Её желтые глаза сузились – она довольно улыбнулась.
- Власть будет твоя, если ты ее захватишь. Избавься от своих противников сам, и дальше Тьма поможет тебе. Но помни: город теперь по договору наш, потому что ты, как действующий правитель, отдал его за то, чтобы тебе вернули силу.
- Госпожа! Если этот жалкий город исчезнет, то этого не заметит никто. Его не жалко. Это же всего лишь какой-то кусочек земли. Я сделаю все, что прикажет Тьма, - торжественно произнес он, приосанившись, - Я принесу вам этот город на блюдечке.
- Естественно, ведь если ты этого не сделаешь, на блюдечке носить тебя будем мы по раскаленному аду, - усмехнувшись, сказала тень, - Сегодня пользуйся силой. Можешь насладиться моментом. Но чтобы полностью вернуть все, что у тебя забрали, необходима живая кровь мертвого <...>. Ты это помнишь. И оружие у тебя есть.
Дракус с гордостью достал большой клинок с золотым лезвием, показав его тени. На его рукояти красовалась темная гравировка семиголового змея, под ней располагался большой блестящий камень кроваво-красного цвета.
- Отлично. Ищи взрослого <...>. С маленьких проку не будет, у них энергии мало, тебе ее не хватит, а старые не подойдут. И заметь, не каждая кровь сможет соединиться с тобой. Помни, что кровь более чистая и огненная уничтожит тебя, - предостерегающе заметила она.
- Я найду, госпожа! И буду осторожен.
Тень поблекла и исчезла. Свеча дрогнула, будто пытаясь вновь загореться, но вдруг погасла, будто потухнув от того, что ее кто-то задул.
- Я найду, - тихо повторил Дракус, глядя в темноту, где была тень.
***
Министр с невероятной быстротой перебил все правительство. Его ни в чем не могли обвинить: улики исчезали, свидетели пропадали или несли на допросах откровенную чушь, и их помещали в лечебницы, – Дракус изо всех дел выходил чистым и верным своему темному делу. Пришел момент, когда он остался один из всего правительства. Было это 10 апреля 1896 года. Это не могло не вызвать вопросов со стороны участников Сопротивления и простых граждан, но Дракуса это не интересовало. Тьма заботилась о нем, подсказывая все людские помыслы. Сертэн жестоко карал тех, кто покушался на его жизнь, устраивал облавы, в приступах беспричинной паранойи убивая невинных людей. Не прошло и недели, как он смог своим обаянием и силами Тьмы подкупить Тайную полицию и органы власти. Сопротивление вновь оказалось вне закона. На него тут же начали охоту. По просьбам сослуживцев Гельсен отложил свой отъезд.
Дракус воспользовался положением и получил доступ к правительственной лаборатории. Там ученые благодаря трудам покойного ученого Муррегати создали новых опасных тварей из крови министра. Они были черны, как ночь, сильны, как стихии, быстры, как молнии. Их назвали дракониусами. Темная кровь министра оживила их тела и наделила их ядом и непоколебимой рабской верностью хозяину.
- Вот они, мои темные создания, - говорил со сладострастной и злобной улыбкой Дракус, глядя на оживающих под действием тока и магии созданий, которые тут же подходили к нему и садились перед ним, приклонив голову, - Вы поможете мне удержаться на Олимпе.
Сопротивление не могло оставить без внимания преступную деятельность Дракуса. Несмотря на то, что улик против него не было, главы движения потребовали министра добровольно снять полномочия. Но тот, ухмыльнувшись, пустил в ход своих созданий. Было предугадано, что Сертэн не захочет уйти, но дракониусы во внимание приняты не были. Почему? Потому что об их существовании просто не знали...
Утром 13 апреля Гельсен получил приказ избавиться от министра. «Сначала собирают правительство, потом просят избавиться от него... Странные люди. Граф что не знал, кого хочет видеть в правительстве?» – с тайным удивлением думал он, пока шел по улице в сторону ратуши. Альмиры с ним не было: она осталась в штабе Сопротивления. Революционеры подозревали, что на них вновь будут гонения. Все ждали команды защищаться или даже отступать. Силы движения не могли тягаться с правительственной армией.
Охотник шел по улице, не привлекая внимания. Он изучал ситуацию из-под низко надвинутой на глаза шляпы. Несмотря на то, что мимо него проходили люди, улица была абсолютно пустой. Охотник оглянулся: люди, темными силуэтами проходившие мимо него, исчезали в тенях города. Гельсен привычным жестом проверил пистолет. «Что-то в этом есть страшненькое», - подумал он, вновь бесстрастным взглядом глядя на показавшееся здание ратуши. Она была в самом сердце города, в районе, называемом Старой крепостью или Старым городом. Он был огорожен древней каменной стеной, охранявшейся как памятник. Дома здесь один краше другого, и среди великого множества не встретишь двух одинаковых. У одного статуя есть, у другого нет, у третьего другая статуя красуется на фасаде, у четвертого древние колонны, пятый щеголяет мраморными фресками, шестой украшен мозаикой... Словом, в Старом городе было на что посмотреть. Только вот не нравилось это охотнику: глаза разбегались, сконцентрироваться на чем-то одном было сложно. И теперь он чувствовал на себе чей-то посторонний, тяжелый, наблюдающий взгляд, старался понять, откуда за ним следят, но не оборачивался, а так, осторожно посматривал из-под шляпы, но никого не видел. Чувства обострились. Однако, и они не помогли. Только мешали. Цеплялся внимательный взгляд охотника за какие-то движения в стороне, чуть оборачивался он и видел только тень, или дерево, пошевелившее ветками от ветра, или куст, или вдруг выскочившую средь дня на мостовую здоровую, злую, толстую крысу. «Птиц нет», - заметил Гельсен, посмотрев на крыши, которые обычно пестрели голубями.
Шорох. Ни на что не похожий, ни с чем не сравнимый. Цок-цок по камням в абсолютной тишине. И вновь шорох. С тихим шуршанием чьи-то ловкие пальцы обхватили черепицу. Гельсен взглянул наверх, готовый схватиться за рукоять меча. Пусто. На бордовой черепице сидит статуя уродливой горгульи. Опять шорох, но с другой стороны. «Там дерево», - помнит охотник. Но внезапно услышал он слабое наставление. «Беги! Беги! Беги!» - вторил тихий голос, от которого странно забилось сердце. Краем глаза Джон заметил черную тень, прокравшуюся к цветнику и растворившуюся в темноте веток. «Меня этим не взять. Нужно было лучше прятаться», - подумал охотник, коснувшись холодной рукояти...
Он замер, ожидая атаки. В кустах вновь что-то зашуршало. Гельсен не сомневался в себе: позиция у него выгодная, противника он увидел, оружие приготовил. Любая атака будет встречена как надо.
Послышался странный тихий гортанный звук из темноты. Через мгновение на дорогу вылезло нечто. Высокое сильное тело покрывала матово-черная чешуя. Массивная грудь закрывалась кроваво-красными пластинами. Казалось, тварь была приспособлена как к бегу на двух ногах, так и к атаке на четырех. Сильные лапы переходили в мощные четырехпалые кисти на передних конечностях и в длинные трехпалые стопы на задних. Морда, вытянутая и остроносая, оскалилась в злобной ухмылке, загорелись жаждой крови красные глаза без зрачков. На голове разместилась пара черных рогов, закрученных книзу. Зверь зашипел на охотника, раскрыв пасть и показав ряд длинных тонких зубов, похожих на вампирские клыки, и ощетинился. Джон никогда не показывал своего удивления и уже, казалось, разучился удивляться. Но теперь он немного растерялся. Что его обескуражило еще больше, так это отсутствие причины растерянности. Ну и что, что из темноты вылез безобразный монстр? Здесь, в стране Эрагии, возможно все. Ну и что, что эта тварь похожа на дракона? Да ничего вообще страшного! Гельсен дважды расправлялся с драконами и никогда не испытывал растерянности при встрече с ними. Ненавидящий взгляд, кровавая морда, рога и огнеупорная чешуя сами за себя говорили о необходимости уничтожения. Но чем-то, аурой ли, видом или всем вместе взятым, пошатнуло это существо уверенность охотника. Внешне он не выдал своего смятения, оставшись бесстрастным и сосредоточенным. Тварь оценила его выдержку. Она вновь фыркнула, будто ухмыльнувшись, и, опустившись на передние лапы, стала подкрадываться, выгнув спину. Странная спина была у этого существа: блестящая, лишенная всяких изгибов и намеков на сочленения костей и мышц, абсолютно гладкая и будто тканевая. Но вот незаметное плавное движение – и мелькнул черный гребень на спине, и вырастал он все больше и больше, покрываясь красными жилками-сосудами. «Крылья!» - догадался Гельсен. Он не ошибся. Существо расправило кожистые черные крылья, у основания покрытые красными полосками, поднялось на задние лапы и прошипело странным, срывающимся в свист голосом:
- Охотник... А ты с-с-смелее, чем мы предполагали. Хоз-зяин с-с-сказал показатьс-с-ся тебе и уходить.
Тварь фыркнула, окинув охотника критичным взглядом.
- Кто твой хозяин? - спросил Джон спокойно, не замечая, что добыча собирается от него улететь.
- Мой хоз-зяин – хоз-зяин этого города, - прошипело существо и взмахнуло крыльями, поднявшись в воздух.
Охотник не напал. Существо скрылось где-то за крышами. Летело оно куда-то на север. «Не случайно оно мне показалось. Что-то хотят они сделать. Что это за тварь? Надо наведаться к нашим. С ним если и сможет кто-то справиться, то только я», - заключил он и направился обратно. По пути Гельсен тревожился по поводу тишины. В городе стало очень тихо. Только странная была эта тишь, будто электрическая. Эрага была всегда людной днем, сейчас же улицы города были пусты. Даже звери решили схорониться от людей в канализации.
Штаб Сопротивления находился на границе Старого города и простого квартала в северной части столицы. Ничем не примечательное, пусть и старое здание не привлекало внимания, теряясь на фоне других старинных домов. Сопротивление прекрасно осознавало, что здесь их проще обнаружить, но не уходило в подземелье.
- За нами правда, а значит не на нам отступать, - говорили революционеры.
Гельсен легко взбежал по мраморным ступеням, толкнул дубовую резную дверь и вошел внутрь. Пройдя по лестнице вверх, в залу, откуда лился дневной свет, охотник увидел командиров Сопротивления. Слева от широкого стола стоял невысокий мужчина лет 30. Он обладал внешностью типичного жителя Эрагии: короткие, чуть курчавые, темные волосы, темно-карие смеющиеся глаза и почти невидимые губы. Высокий лоб пересекли несколько слабо заметных морщин. Вокруг глаз тоже были морщины, но они не старили его, а лишь говорили о том, что человек очень часто улыбался. И сейчас на губах человека красовалась легкая чрезвычайно добрая улыбка. Под его широким носом расположили тонкие гусарские усы. Другой человек стоял в стороне от стола и света. Темная мантия казалась черной на фоне белых мраморных стен и блестящих колонн. Гордая осанка, бледная кожа, прекрасные длинные пальцы с гладкими ногтями, изгиб черных бровей и чуть высокомерный взгляд выдавали в нем аристократа. Черные длинные волосы убраны сзади в необычную прическу.
- Ты убил министра? - спросил он.
- Нет. В Эраге есть твари, о существовании которых я не знаю?
- Спустя пять лет пребывания в городе? – по-доброму усмехнулся человек с усами, - Точно нет.
- А вот теперь есть. К вам никто не прилетал случаем?
- Ну, есть тут один залетный, - презрительно ответил из-за спины человека в черном голос Альмиры, - Но его ты хорошо знаешь.
- Ничем не ограниченная наука каждый день плодит все новых и новых порождений, - сказал человек в темном, проигнорировав реплику призрака.
- То, с чем я встретился, не могло быть создано одной лишь наукой. Даже местной.
- Заинтриговал! - с интересом сказала Альмира, - Что ты нашел?
Он не успел ответить. Где-то на улице прогремел артиллерийский выстрел, и что-то выбило стекло. Вздрогнули стены и пол, колыхнулась на тяжелой цепи огромная люстра под потоком. Люди невольно отшатнулись от стола, оглушенные выстрелом. Это и спасло их. Сразу после первого грянул второй – с жутким звоном полетела вниз люстра и упала на стол. По потолку поползли трещины, белоснежные колонны стали вдруг наклоняться, будто не выдерживая веса крыши.
- На выход!!! - прокричал человек с усами.
Он отработанным жестом снял пистолет и выстрелил туда, где раньше было окно. Дома окрасились на мгновение в красный от яркой вспышки на улице. То была сигнальная ракета.
На улице их ждала полиция. Министр решил избавиться наверняка от назойливых революционеров и пустил в ход машин. Оттого стройные ряды похожих на людей фигур в синих мундирах были машинами тонкой заводской работы. Выскочивший первым человек в темном, услышав грохот синхронных выстрелов сотен машин, сразу же вернулся назад, закрыв за собой дверь.
- Она долго не продержится! - крикнул он своим.
- Ничего, у здания есть запасной выход, - отозвался человек с усами.
Гельсен бежал последним. Он прекрасно знал, что на этом сюрпризы не кончатся и ждал, когда министр заставит напасть тех непонятных тварей. Миновав темные коридоры здания и спустившись бегом по трясущейся от громыхавших снаружи взрывов лестнице, они оказались в подземелье. Через мгновение они были уже на поверхности позади здания во дворе одного квартала. Там их ждала группа солдат.
- Командор, прикажете открыть огонь? - с готовностью спросил молодой офицер.
- Нет, их много, - ответил человек с усами, - Нужно уходить.
- Опять? - тихо возмутился человек в темном.
- Дорогой граф, они и с тобой расправятся за минуту, хоть ты и вампир, - с сарказмом заметила Альмира.
- Отступаем в подземелья, пока не поздно, - отдал приказ солдатам Командор, - У нас еще будет шанс отыграться, - сквозь зубы проговорил он тихо, взглянув назад.
Здание штаба не выдержало очередного залпа. Строение вздрогнуло, разломились надвое статные колонны, поддерживающие второй этаж, вылетели оставшиеся стекла. Стены покрылись черными трещинами. Передняя, по которой пришелся залп, мгновенно рассыпалась в пыль. С грохотом конструкция стала обваливаться. Граф и Командор, замерев молча, смотрели, как рушится здание. В глазах обоих можно было увидеть отчаяние и ужас.
- Не поленился ведь использовать экспериментальные пушки, - с тихим гневом проговорил Командор.
- Опять столько людей пострадает, - сокрушенно произнес граф и поспешил уйти.
Вдали прогремел новый взрыв, в небе сквозь тучи выглянуло солнце.
- Это значит, что он нас боится, - с ледяным спокойствием в голосе произнес охотник, оценивающим взглядом окидывая тот участок, на котором полминуты назад стояло здание, - Что ж, хорошо.
Позади вдруг раздался тот же самый гортанный звук. Гельсен мгновенно обернулся и в руке его блеснул меч. Темная тварь сидела на стене, зацепившись черным хвостом за выступ, глядя на них сверху вниз. Крылья ее трепыхались на ветру черной накидкой и вдруг замерли. Существо неспешно спустилось вниз по стене, не пользуясь при этом когтями, и замерло, не поднимаясь на задние ноги, напротив охотника.
- Уходи, - тихо приказал он Командору, - Это уже моя работа.
- Тварь, действительно, страшная, - пробормотал себе под нос тот, невольно попятившись назад.
Существо зашипело и кинулось на Гельсена. Его движение настолько было стремительно и быстро, что даже охотник с трудом отклонился. Он вовремя понял, что такой удар не отбить. Следующий замах когтистой лапы тоже был промахом и чуть задел край шляпы. Джон ловко увернулся и отошел на безопасное расстояние, чтобы твари пришлось снова делать прыжок. Из руки охотника вырвалась молния. Тварь выставила вперед лапу, и молния попала прямо в её ладонь. Синей искрой блеснула черная чешуя, и вся сила молнии передалась зверю.
- Ты удивлен, Гельсен? - раздался сверху насмешливый, полный злобы и скрытого страха, приторно-фальшивый голос министра, - Это твои новые противники. Надеюсь, они достаточно сильны, чтобы разобраться с тобой.
Дракус махнул рукой – вниз с крыши поползли еще три твари.
- Я назвал их дракониусами. Полудраконы, полулюди... Люблю экзотику, - небрежно сказал он с таким видом, будто говорил о породах собак или лошадей.
Тварь перед охотником ощетинилась и с тихим шипением стала подходить, готовясь атаковать. Гельсен замер. Один прыжок отделял его от чешуйчатого порождения. И дракониус сделал этот прыжок первым. Он кинулся на него, готовый как пружина отскочить от земли и ударить наотмашь. Охотник угадал это и ударил на опережение. Тварь закрылась крылом, не дрогнув и даже не изменив траектории своего прыжка, меч со звоном ударился о прочную чешую. Разум охотника был занят только поединком, он не удивился тому, что противник заблокировал такую сложную и опасную атаку. Гельсен был уже с другой стороны приземлившейся твари, и второй его удар получился с разворота. Охотник хотел отрубить крыло, но верткое создание уклонилось от меча. Тварь продолжила движение, скользнув мимо охотника черной волной. Джон увидел в сантиметрах от себя красный спиной гребень, появившийся на спине чудовища. Сместившись от него, размашистым ударом он отрубил его, вложив в удар всю силу. Дракониус будто и внимания на это не обратил. Провернувшись вокруг себя и все же задев охотника крылом, он приземлился. По земле пошли трещины. Охотник остановил их движением руки. Вдруг с неба на тварь полетел пылающий, плавящий песок огненный шар. Чудовище небрежно взглянуло наверх, и яркий огненный свет погас, а шар рассыпался в пыль, не долетев до земли. Дракониус вновь атаковал. Гельсен отклонил его укус (существо, убедившись в своей неуязвимости, стало нападь открыто, пытаясь укусить противника), ударив в челюсть, и, грациозно продолжив движение, отбил второй удар, наносившийся хвостом. Последний был с разворота и заставил меч печально звякнуть. «Если так и дальше дело пойдет, я потеряю оружие», - подумал охотник. Любой другой на его месте взволновался хоть немного, но он оставался спокоен, будто ничего не происходило. Это разозлило дракониуса. Те трое, что прилетели с министром, затаились на стенах и пристально наблюдали за поединком. Они были уверены в силах собрата.
- На это, конечно, можно смотреть бесконечно долго, но пора заканчивать, - донесся голос министра, - Заканчивай!
Дракониус перед охотником впервые зарычал (ох, и странный был этот рык!) и пошел в лоб, нанося быстрые удары то лапами, то рогами, то крыльями. Гельсен блокировал и отступал. Как бы не смещался он с линии атаки, тварь с нечеловеческой скоростью настигала его и продолжала натиск. Один быстрый незаметный для глаз зрителей жест руки охотника – и он оказался на другом конце площади. Мгновенно достав пистолет, Джон выстрелил твари в глаз. Пуля лишь немного поцарапала скулу, лишь разозлив зверя ещё больше. Последовал еще один град ударов. Со звоном разлетелся на части меч охотника. Тот не смутился и вновь использовал тот прием с перемещением и стал стрелять издалека, постоянно перемещаясь по полю и выматывая противника. Дракониус раскусил его и опередил. Каким образом ему удалось это сделать, не понял даже сам великий охотник...
Зверь внезапно сбил его перемещение и напал. Защищаться Джону было нечем, только голыми руками. Закрывшись от мощного удара, он отскочил назад, заставив противника наступать. У него была секунда на то, чтобы выстрелить и попасть в цель. Гельсен на этот раз не промахнулся. Дракониус взвыл, но скорости своей не сбросил и с дикой яростью кинулся на охотника, посчитав его безоружным. Отсутствие меча не сделало охотника проигравшим. С холодной рассудительностью он просчитал ходы противника и не растерялся. Джон понадеялся на свои ловкость и удачливость.
За поединком наблюдали не только министр со своими чудовищами. В тени колонны от разрушенного здания смотрели за ним Альмира и Командор. Альмира не переживала за своего спутника. Она хорошо знала его силу и возможности. И Командор внешне выглядел спокойным. Он выжидал удачного момента для того, чтобы пристрелить Дракуса. Но за тем чутко следили его стражи.
- Какое шоу! – с восхищением и умилением произнес министр, не отрывая глаз от сражения.
Глаз дракониуса закрылся. Другой же с дикой ненавистью смотрел на противника. Горделивое создание не желало отступать от человека с поражением. Гельсен тоже не хотел проигрывать. Они вновь сцепились. Охотник больше не подпускал тварь близко, используя разрушительную магию и телепортацию. Он пытался лишить врага зрения совсем. Дракониус тоже внес коррективы в свою тактику: он не нападал в лоб, а заходил сбоку и атаковал какими-то не то прикусами, не то тычками легкими и очень быстрыми. «Пытается вымотать», - догадался охотник и невозмутимая самоуверенность его пошатнулась: у противника это получалось. Стоило ему поймать себя на этой мысли, как чудовище решительно метнулось к нему с явным намерением ударить, но когти его прошли мимо. Оттолкнувшись от земли той самой лапой, тварь внезапно изогнулась и, целясь в глаз охотнику, ударила головой, желая попасть острым краем в глаз противнику.
Вот тут-то заволновалась Альмира. Она хорошо знала, что из подобной ситуации выкрутиться не сможет никто, даже Гельсен. «Сначала лишит глаза, потом добьет в голову», - просчитала она и оказалась на поле поединка. Увидев призрака, дракониус удивился, если не сказать растерялся. Он никогда не видел подобных созданий, и никто ему о них не рассказывал. От его растерявшей силу и скорость атаки охотник без труда уклонился. Но тварь не захотела отпускать свою жертву. В последний момент остроносая морда мелькнула рядом с телом охотника. Гельсен почувствовал молниеносную боль от сотен зубов-игл на руке. Альмира привела дракониуса в еще большее замешательство, когда атаковала. Из ее руки, такой бледной и хрупкой, вырвался фиолетовый шар и врезался в морду оторопевшего существа. Тварь отпустила руку, недовольно помотав головой, зарычала и, ловко извернувшись перед охотником, ударила наотмашь мощным, чем-то напоминающим длинную плеть, чешуйчатым хвостом. Удар пришелся по груди. Он был такой силы, что сбил его с ног и заставил отлететь на несколько метров. Джон чудом приземлился на ноги, но простоять долго не смог. Жуткая боль разлилась по телу, а на руке вспыхнула огненная боль. Охотник медленно опустился на одно колено, тяжело дыша.
- Вот зверюга! - с яростью воскликнула Альмира и пустила в дракониуса новую молнию.
Тварь, несмотря на приказ министра, со страхом отпрянула от нее и, злобно рыкнув на охотника, скрылась на крыше.
- Однако, он еще жив! - вновь послышался восхищенный голос Дракуса.
- Нужно уходить, - поторопила призрак охотника.
- Я... знаю, - с трудом выдавил он и, собравшись с силами, поднялся.
Раздался выстрел. На крыше недовольно завозились.
- Вот мерзавцы! - раздраженно крикнул Дракус, - Я от вас все равно избавлюсь, крысы подпольные!
Вспышка – все скрылось с глаз. Они вновь в сумраке подземелья. Альмира перенесла их в место обитания охотника – небольшую квартирку из двух комнат, расположенную в южном секторе подземелий. Гельсен опустился на полку, на которой обычно отдыхал, держась за ушибленное место. Ничто еще не доводило его до такого. Левая рука все еще сильно кровоточила. Охотник разорвал рукав и бегло осмотрел укус. Часто расположенные черные точки, из которых текла кровь, близко располагались друг к другу в форме полумесяца. Гельсен провел рукой над раной.
- Лечение... оно не работает, - с ужасом блеснули глаза охотника, когда он взглянул на неизменившуюся рану.
- Исцеление? Почему? - изумилась призрак, - Тебя в таком случае нужно показать врачу!
- Я никому в это городе не верю, - слабо возразил тот.
Боль огненным вихрем колыхнулась уже в груди.
- Ты бледный, как мертвец! А обратиться-то, по сути, действительно, не к кому... - растерянно пробормотала Альмира.
Она хорошо понимала, что с такими ранами в одиночку не справится. Раз колдовское исцеление, которому научил Джона отец, не сработало, не сработает никакая целительная магия и уповать нужно только на медиков. Это внушил Альмире Алистер перед отъездом в Эрагию пять лет назад.
- Так, нет! - спешно проговорила она, заметив, что он теряет сознание, - Говори со мной! Не важно о чем, главное говори! Будь здесь, в этом мире...
Альмира с отчаянным видом оглянулась по сторонам, хрустнув костяшками пальцев. «Нет, я не могу умереть от такой пустяковой раны. Какой бы яд в ней ни был, я могу его вывести», - думал Джон, цепляясь за ускользающую от него реальность. Он собрался с силами, поднялся и кое-как обработал рану. Укушенная рука почти не слушалась.
***
В штабе в подземелье тем временем велись горячие споры.
- Надо наносить удар сейчас, иначе он уничтожит город! – говорил один из командиров, поклонник массированных нападений и яростных бросков в гущу сил врага, полковник Сиренский.
- Они этого и ждут, - чуть раздраженным голосом спокойно отвечал ему тактик Шталь, дипломат от природы, ученый, решивший отойти от общей концепции, за что и был отвергнут ученым сообществом Эрагии.
- Нам нельзя попусту терять силы, - сказал Командор, и все взоры обратились к нему, - Дракус знает свою силу и будет ей пользоваться. Мало того, что на его стороне наука и промышленность, так еще и эти существа свалились на нашу голову. С ними нужно разбираться отдельно. Пока не уничтожим их, к министру не подберемся. Сегодня мы затаимся и будем искать способ избавиться от его стражей.
- Я тоже считаю, что крупные сражения нам не нужны, - согласился с ним граф, - Наши силы катастрофически малы, я бы сказал, что мы просто в бедственном положении, и уповать не на что.
- Ну, только на чудо, - сказал Командор.
- Только на чудо, - кивнул тот.
- Значит, так. Перекрываем все входы в подземелье. Защищают их пусть машины и ловушки, люди нам нужны здесь. Никаких стычек, никаких операций сегодня не проводим, на провокации не отвечаем. У нас есть в запасе немного времени, пока Дракус будет нас искать в подземелье. Все-таки его мы освоили прекрасно.
- Еще с древности, - вздохнул граф.
- Победа все равно будет за нами. За нами правда, - уверенно и с особой гордостью произнес Командор.
Возможно, только благодаря его настрою и оптимизму, которым он заражал других, просто проходя рядом и здороваясь, движение продолжало борьбу. Командор, как его все называли, был в звании генерала и давно распоряжался силами Сопротивления. Настоящее имя его был Виктор Петров, но он не любил, когда его называли по имени или имени-отчеству.
Когда собрание закончилось и Командор направлялся по коридору к себе, к нему обратился человек.
- Вы командир Петров? - спросил он.
- Я. Где-то я вас уже видел, сэр, - пробормотал он в ответ, - Да вот только не припоминаю, где именно.
- Госпиталь имени Р. Анетали. Я профессор Раус.
- А, помню, помню, профессор. Чем обязан?
- Я слышал, что сегодня на вас в городе было совершено покушение. И про обстрел главного здания я тоже знаю. Хотел спросить, все ли в порядке.
- Да нам не привыкать, профессор, - небрежно ответил Командор, - Никто не...
Он запнулся, вспомнив о схватке охотника с драконусом. «Нет, он же охотник. Он спокойно восстановит свои раны, если они имеются», - подумал Командор и сказал:
- Только Гельсену досталось. Но он охотник, ему не в первой...
- Благодарю за честность. Все-таки и его нужно проверить.
Раус появился в квартире охотника как раз тогда, когда Джон закончил обрабатывать руку. Он сидел за столом, устало откинувшись на спинку стула, левая рука бессильно лежала перед ним на столе, перевязанная. Оголенное плечо сдавливал жгут.
- С вами все в порядке? - поинтересовался профессор.
Охотник обернулся, взглянул на него оценивающим взглядом и кратко ответил:
- Да.
- Нет! - воскликнула Альмира, обратив к профессору растерянный взгляд, - Он ранен!
- Это просто царапина, - тихо сказал Гельсен.
- От которой ты чуть не умер! Доктор, займитесь им, прошу! Вы знали его отца и сможете справиться с его характером. Исцеление ему не помогло.
Этой фразы призрака было достаточно, чтобы согнать вежливую улыбку и заставить профессора посерьезнеть.
- Его укусили? - серьезно спросил он.
- Не только.
- Нет, я против, - возразил Гельсен, - Я справлюсь сам.
- Если тебе исцеление не помогло, значит ты не справишься, - накинулась на него Альмира, - Забудь про самолюбие и гордость! Все серьёзнее, чем ты думаешь.
- Друг мой, и все-таки позвольте взглянуть. Я не наврежу. Я знаю, зачем приезжал в Эрагию профессор Алистер Гельсен, ваш отец. Эта тайна до сих пор со мной.
Джон взглянул на него с недоверием и задумался. Рука не чувствовала ничего и двигалась с трудом. Это не могло не волновать его. Охотник понимал, что не сможет справиться сам, но и никому не хотел доверять своего здоровья и жизни.
- Ладно, - нехотя согласился он, почуяв вновь огненный вихрь боли в груди.
Так печально закончился вечер 13 апреля 1896 года...