некоторые вещи нельзя описать словами. воспринимайте это как хотите. благословение или проклятие человеческого рода, недостаток или преимущество. я выбираю для этого смирение. принятие данного факта в целости, без возражений и лишних мыслей. некоторые чувства навсегда остаются лишь вашими. личными, интимными и неподвластными каким-то бедным поэтам или самопровозглашенным мессиям. рассказывая про «тот самый момент», ни в коем случае не верь слову «понимаю».

извини, я ставлю тебя в неловкое положение. тебе интересно, кто я?
знаешь ли, имени у меня нет, но для тебя я кристофер. знаю, людям так

проще.

а вот кто ты?

— как думаешь, кто ты?

чан сидит перед чанбином и деловито расправляется с поджаристым стейком на тарелке. нож противно скоблит по керамике, и чанбин с каждым таким скрежетом съёживается все больше, постепенно срастаясь с мягкой обивкой кресла. он узнает это место. они сидели в зале, в котором хёнджин встретил минхо и джисона, и где фокусник показал свой первый фокус.

первый ли?

непонятно откуда лилась gymnopédie no. 1 и умиротворение, что обычно создавала эта музыка, каким-то магическим образом сменялось на привычную для отеля «диабло» тревогу. уже невозможно было угадать, ожидает ли чанбина очередное потрясение, или события не будут отличаться от того, что с ним уже произошло. стыдно было признавать, но ему было в некотором роде приятно всё то, что пришлось ему пережить. это необъяснимое и ужасающее чувство эйфории от чего-то зловещего, от каких-то лишений или катастроф. как когда ты понимаешь, что ты находишься на борту самолета, пикирующего прямо в необъятную водную гладь. в эту секунду ты почему-то думаешь, что это преодолимо. естественно, реализм и логика сообщают, что через пять секунд ты умрёшь. но этот червь человеческой надежды всегда съедает корку мозга и кричит громче всех: «через пять секунд у тебя начнётся новая жизнь!». каждый человек почему-то думает, что он избранный. даже когда находится на борту пикирующего самолета.

это сравнение для чанбина неожиданно оказалось слишком постыдным, и, чтобы успокоить себя, он задумался: что, если люди, погибающие в катастрофах, этого заслуживают?

— я заслужил это, — отвечает чанбин.

— ну, тут я спорить не стану, — чан отправляет серо-розовое мясо в рот и тщательно пережевывает, — но вопрос заключался не в этом. как думаешь, ты вообще кто? если представить, что на земле случился масштабный блэкаут, и все архивные записи сгорели. никаких свидетельств о рождении, кодов налогоплательщика. и государства тоже нет — все конституции мира отправили в топку. ты тогда кто?

— не знаю, — отвечает чанбин.

чан нервно смеется, и маленький кусочек мяса попадает на белую скатерть.

— нравится мне это, — он утирает губы свисающим уголком этой самой скатерти, — очень уж меня это СМЕШИТ, знаешь ли. а Смех — это очень хорошо. очень-очень хорошо, он же продлеваеТ жизнь. так вот, возвРащаясь к твоим умопомрАчительным шуточкам… как думаешь, есть ли смысл в страданиях, если они не побуждают к работе над оШибками? отвечу за тебя! нет никакого смысла. это садизм, и мне это отвратительно, поНимаешь? понимаешь ли, ты думаешь выставить меня садистом, но тут все наоборот. я даю тебе возмОжность. ты ею… не пользуешься.

чан улыбается. в его зубах застряли кусочки мяса и рукколы или шпината. что-то зелёное торчало прямо из его пасти, но в этой нелепости не удавалось найти повод посмеяться. это выглядело как неопрятность шакала или гиены. как заглавные буквы, появляющиеся ни к месту, и в этой неправильности заключается сам чан.

— нравится мне то, как ты заговорил с первого диафильма, мол, я виноват, я заслужил и бла-бла-бла, — вдруг он с силой опустил локти на стол, и посуда жалобно взвизгнула вместо испуганного чанбина, — а что мне твое ПОНИМАНИЕ, если тебя прижали к стене и заставили смотреть? тут только слепой не поймет, поэтому кичиться нечем. о, как я обожаю этих людей! сделаешь гадость — и тут же найдешь в себе двадцать детских травм, плохое воспитание, издевательства и окружение. «и я как бы не оправдываюсь, но вот вам все мои тяжести и невзгоды, но я как бы не оправдываюсь!» — моя любимая песня. если бы каждый человек становился мудаком из-за плохого прошлого, то ой-ой что тут было бы! но это… ладно. что меня поражает еще больше, так это мысли о том, что хватит признания, что тебе жаль. в этом вопросе я испытываю больше уважения к тем, кто убивает людей и говорит, что им это нравится. во-первых, они честны в своем безжалостном безумии, во-вторых, мне с ними общаться не приходится из-за отсутствия канала связи, так сказать. но вы…

чан протягивает обе руки вперед и мягко берет чанбина за левый рукав худи.

— я тебя испугал? — ласково спрашивает фокусник, сделав наигранно виноватое выражение лица. — скажи честно, я тебя испугал?

чанбин нелепо кивает в ответ.

— ты еще СТРАХА настоящего не видел, — улыбается чан, хватается за испачканный в соусе нож и с неимоверной силой протыкает левую руку чанбина. тот кричит от неожиданности, и только спустя несколько секунд понимает, что прибитым к столу, на самом деле, оказался рукав.

— АХАХАХА, — он резко встает из-за стола, опрокидывая кресло назад. он стучит ладонями по столу и истерически кричит, а чанбин не может даже пошевелиться от сковывающего чувства неопределенности. по этой причине страшно находиться рядом с выпившим, наркоманом или психически больным. ты не представляешь, что он сделает, а в его раскрытом нараспашку разуме могут возникнуть самые разнообразные мысли, и не все они будут хорошими. — СЛЫШИШЬ, ЧАНБИН? ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? ЛЮДИ, ЗНАЮЩИЕ НАСТОЯЩИЙ СТРАХ, В ТАКИЕ МОМЕНТЫ УЛЫБАЮТСЯ И ДЕЛАЮТ СЧАСТЛИВОЕ ЛИЦО! ТЫ СЛЫШИШЬ? ВОТ ТАК — ЫЫ-Ы, — УЛЫБАЮТСЯ, СУКА!

иногда неправильная дозировка наркотиков провоцирует разные побочные эффекты. в частности чанбин отлично был знаком с таким явлением, как страх. и страх этот, возникающий при передозе, имеет самый обширный характер. это скопление всех страхов в жизни, которые ты испытывал, в одной точке, и это давление на внутренности, бесспорно, могло бы сотворить из них парочку алмазов. у чанбина бывали панические атаки, и это было самым приближенным ощущением к этому страху. на практике передоз отличается лишь тем, что учащенное сердцебиение и все вытекающие спровоцированы препаратом, а не твоей бедной головушкой. но, учитывая, что подобное физическое состояние может вызывать все что угодно, появляется вопрос, чем же наркотический страх отличается от любого другого?

вероятнее всего, он нарастал неподъемным комом прежде всего потому, что смерть в глазах человека предстает не под углом «что, если…», а вполне конкретно и точно: «я сейчас умру, и я сам вел себя к этому». эта неожиданная истина в голове обычно встречается со смирением. обычно подобное осознание — последняя стадия принятия, но в случае с чанбином, каждый раз, когда он думал, что умирает, в его голове бегущей строкой было кричаще-красным: «КАК Я УМУДРИЛСЯ УБИТЬ СЕБЯ ТАК БЫСТРО», и невероятность столь простого заключения била гаечным ключом по голове. это же надо было умудриться, продать свою душу, а за что? собственная глупость была настолько инородной, что в этот момент ты начинаешь истерично хвататься за каждый вдох кислорода, пытаться прочувствовать его до конца, как свой последний, при этом думая, что пикирующий самолет не в 100% случаев встречается с землей. есть же какая-то вероятность, что произойдет что угодно, но именно ты сейчас не разобьешься в мясо?

в общем, страх наркомана заключается в том, что к тревоге скорой смерти, волнению и прочим физическим симптомам примешивалось то дикое чувство, когда видишь перед собой собственного убийцу. сердце оказывалось сковано цепями и удары эхом отзывались в висках, а все тело горело, словно тебя опустили в кипящее масло. главной загвоздкой было то, что в данном случае убивать тебя приходит не кто-то из кошмаров или детских страшных книжек, а обычный человек — ты сам.

потому чанбин прекрасно знал, что такое страх. и он не мог сказать, что происходящее вызывало подобный ужас, потому слова чана его скорее заинтересовали и раздосадовали. появилось ощущение, что тот его несколько… недооценивает.

фокусник, в свою очередь, перестал бить руками по столу, и уже совсем отошел от него, пиная ногами кресло, на котором недавно сидел. сопровождая это противным скрипучим смехом, он разошелся не на шутку: начал опрокидывать и соседние столики, каким-то хаотичным образом расчищая зал.
чанбин в это время основательно осмотрелся и убедился, что в зале не было никого, кроме них. во всяком случае, в непосредственной близости было чисто, и он уже было продумал путь отхода: к той самой винтовой лестнице, с которой все началось. удостоверившись в том, что чан слишком занят своим новым занятием, чтобы заметить пропажу, чанбин осторожно начал вытаскивать нож, держащий его рукав прибитым к столу, но не успел он и схватиться за него, как-

— А-АА! — чан резко развернулся и закричал, можно сказать, зарычал, указывая пальцем прямо на чанбина. от неожиданности тот подскочил, дернул нож, и тот упал на стол с оглушительно громким лязгом. — ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ДВИНУТЬСЯ, Я ТЕБЕ МОЗГИ ВЫНЕСУ, УБЛЮДОК.

если голос чана всегда был в некотором роде пугающим, теперь он приобрел свойство устрашать. чанбин уже расслабился, тревога ощущалась слишком привычной, вот он и забыл, что он-то, на самом деле, тут не на курорте. он не мог вообразить, чем фокусник собирался выносить ему мозги, но эта злость, с которой это было сказано, давала понять, что чан очень прямолинеен в своих намерениях. секунду подумав, чанбин остановился на выводе о том, что чану совершенно не обязательно иметь что-то под рукой, чтобы вынести ему мозги. поэтому он сглотнул слюну и откинулся на спинку стула, продолжая наблюдать за действиями фокусника.

примечательно, но запыхавшийся чан, весь покрасневший и вспотевший, в окружении опрокинутых элементов мебели, сам стоял неподвижно. его напряженный палец неестественно выгибался и дрожал, грудь его вздымалась, заметно натягивая черную рубашку под фиолетовым пиджаком. его лицо выражало чистую ненависть, звериное бешенство. чанбин не видел таких злых людей. вероятно, именно так выглядел сам он, когда терял над собой контроль.

как по команде, чан вдруг зашагал по прямой, словно солдатик королевской гвардии: правой-левой, правой-левой, что выглядело бы довольно забавно, если бы не крайне неуютная атмосфера. подойдя к чанбину практически вплотную, он схватил того за холку и потянул вниз, заставляя шею неприятно хрустеть. лицо чана, незаметно для самого чанбина, изменилось, и теперь он выглядел спокойно, словно ничего не произошло. он провел пальцами по кадыку чанбина вверх, завел за ухо, и еле заметно потрепал волосы, усаживаясь к тому на колени в это время. чанбин, не ожидавший подобного, еле успел напрячь бедра, но, в конечном итоге, успешно удержал тушу чана на себе.

— скажи мне, чего ты хочешь прямо сейчас? — даже чересчур ласково шепчет чан ему на ухо. неадекватность и противоречивость ситуации добивают чанбина.

— чтобы ты меня, — из-за такого положения шеи голос натянутый, рвущийся и очень тихий, — отпустил?

чан грубо дергает его за волосы, приподнимается, и говорит тому прямо в губы:

— понимаешь ли, у нас не получается сотрудничать, как бы я ни старался.

он резко встает и хлопает в ладоши, приговаривая: «какой же ты тупой, это невыносимо».

— чего ты хочешь от меня, я не могу понять, — уже отчаянно и горько мычит чанбин, не поднимая головы. такое ощущение, будто шею ему сломали к чертям.

фокусник взрывается хохотом, подпрыгивает на месте, и таким же бодрым движением нагибается к чанбину, хлопает того по щекам, заставляя обратить на себя внимание. чан смеется и чуть ли не давится, отбегает на какое-то расстояние и начинает отбивать каблуком туфли какой-то незамысловатый ритм.

— А Я ТЕБЕ ДОЛЖЕН САМ ВСЕ СКАЗАТЬ, ПОКАЗАТЬ, МОЖЕТ ЕЩЕ ПЕРЕЖЕВАТЬ ЗА ТЕБЯ И ПРОГЛОТИТЬ? — его устрашающая манера говорить вернулась, он сам насупился, сгорбился и… начал отбивать блять, чечетку. — ЭТОГО ТЫ ОЖИДАЛ ОТ МЕНЯ В ИТОГЕ? ОЖИДАЛ, ЧТО ТЕБЯ ПОГЛАДЯТ ПО ГОЛОВЕ, ПОСОЧУВСТВУЮТ И ПОЖАЛЕЮТ?

крутясь на месте и растопыривая пальцы, он намеренно придавал своему танцу гротеска, имитируя дьявольского клоуна. все это выглядело как ужасная издевка, несмешная шутка.
чан в очередной раз крутится и падает на колени, драматично расставляет руки и запрокидывает голову, и кажется в этой позе крайне расслабленным, а голос его приобретает тихий рокот.

— если бы в библии был прописан пошаговый рецепт такой штуки как «искупление», то ад оказался бы пуст. — он возвращает голову в нормальное положение и ухмыляется, смотря на чанбина. — в этом и суть, что написано лишь само слово, и для каждого это слово значит разное. если бы я сказал тебе, чего я от тебя жду, можно ли было считать это настоящим искуплением? понимаешь ли, ты прожил достаточно, чтобы твоих мозгов хватило на это.

чан встает на четвереньки и ползет к ногам чанбина.
чанбин хочет закрыть глаза. теперь ему правда страшно.
чан нежно проводит по его коленке, обвивает ноги руками, как змей.

— твой даймоний не сработал в нужный момент правильно, — он почти хнычет, поглаживая колени чанбина, — но сейчас я исправляю эти ошибки.

такая перемена была неожиданной даже для такого непредсказуемого существа, как чан. было страшно заглядывать в его глаза, потому что там было нечто, схожее с искренним… сожалением. но, конечно, мимика его менялась с невероятной скоростью. одна его рука потянулась к руке чанбина и сплела их пальцы вместе. руки чана были смертельно ледяными.

— ебал я фемиду, если честно, — его голос становится серьезным, а сам он все ближе тянет на себя чанбина, и сам вытягивается вверх, как по струне. — она мне в подметки не годится, слепая дура. будь она на моём месте…

чанбин уже мог почувствовать ледяное дыхание чана на себе, когда тот подносит их сплетенные вместе руки к своему лицу, проводит теплой рукой чанбина по холодной коже своего бледного лица. у чанбина пробегают мурашки по спине от того, каким неожиданно красивым оказывается чан, когда достигает пика в своем ужасающем величии, парадоксально, даже стоя на коленях перед ним. и чан, конечно, знал об этом восхищении зверька перед хищником, и был только рад играться с ним, как кот с мышкой. высовывая язык и облизывая ладонь чанбина от самого запястья до кончика безымянного пальца, чан улыбается и он определенно доволен собой.

— это же так нравится тебе? — фальшиво-невинно спрашивает он.

у чанбина горит рука от ощущения ледяного и мокрого языка этого дьявольского создания.