Когда Куроо однажды осторожно заметил, что группе нужен басист, он выглядел слишком удивлённым, когда помимо Бокуто, всегда с ним соглашающимся, Кей и Кенма выразили одобрение. Тсукишима так до конца не понял причину его удивления.

— А я думал, вы против будете, — словно защищается Тетсуро, а потом снова улыбается довольно, уже, видимо, продумывая план поиска басиста. Что-то подсказывало Кею, что план будет включать в себя Тендо. Красноволосый демон был вездесущ, когда тема касалась продвижения «Busted Zoo» в массы. Что же касалось пополнения в группу, что ж…

Тсукишима начал аккуратно складывать синтезатор в специальную переноску. Кенма чуть в стороне трепетно убирал свою барабанную установку по сумкам. Бокуто протирал струны гитары с лёгкой улыбкой, что словно намертво была приклеена к лицу Котаро. Куроо в стороне активно жестикулировал, разговаривая с кем-то по телефону и смеясь. Кей знал, что они неплохая группа. Они вчетвером хорошо общались, понимали друг друга на сцене, они были не просто группой, они были настоящими друзьями, и было приятно ощущать общность с кем-то, хотя Кей даже не был активно социальным человеком. Их музыка была отражением их личностей, она звучала также гармонично, как и их квартет сосуществовал вместе.

Однако в последнее время, когда у них произошёл заметный прогресс в развитии своего стиля, ощутилась острая нехватка в ритм-группе. Кенма был поразительным барабанщиком. Одним из лучших, с которыми приходилось играть Тсукишиме, но даже он не мог справляться со всем один. Барабанам нужна была поддержка в лице бас-гитары. И в группе это поняли все одновременно, даже не обсуждая ничего вслух.

— Тсукки! — кричит Бокуто со своего места. Он уже закончил заботу о своём инструменте, и теперь аккуратно сворачивал длинные провода, что использовались для репетиции. — Помоги доубирать комнату!

— Секунду, — кивает Кей, застёгивая чехол синтезатора.

У них действительно была хорошая группа, пускай они и были любителями.

***

Целую неделю разговор о басисте не всплывал в памяти Кея. Впрочем, если быть честным, эта неделя в принципе выпала из музыкальной жизни Тсукки, как неделя, забитая лекциями и эссе. Ничего страшного вроде зачётов не предвиделось, так что странный внезапный ажиотаж всех профессоров на дополнительный материал оказался шоком для Тсукишимы. Потом старшие студенты поведали первокурсникам, что профессора таким образом стараются состыковать темы для упрощения жизни ученикам, из-за чего временами случаются такие «тяжёлые» моменты обучения.

Кею не на что было жаловаться. Он стремился к этим знаниям, и усваивать информацию, которую действительно хочется знать, в разы легче. В конце концов история — это настоящее увлечение Тсукишимы, изучение которой приносило искреннее удовлетворение и спокойствие душе Кея.

Впрочем, это не означало, что Тсукишима без проблем справлялся со всем ворохом заданий, что ему давались. Так что когда после завала он наконец пришёл на репетицию, обнаружил весьма огорчённого Бокуто, валяющегося на полу, с таким же нерадостным Куроо подле него. Кенма тихо наигрывал лёгкий ритм, и по его лицу Кей не мог понять, волновало ли его что-то.

— Что произошло? — спросил наконец Кей, устраивая зонт в углу для просушки.

— Басист, — просто отвечает Кенма, что немного проясняет ситуацию для Тсукишимы, но не слишком.

— Что с ним не так? — уточняет он, обращаясь уже скорее к Куроо, как к наиболее готовому на коммуникацию в данный момент.

— Факт его отсутствия, — с тяжёлым вздохом поясняет он.

— Вы искали уже? — Тсукишима проходит к своему обычному место, устраивая чехол на пол, но не торопясь его раскрывать.

— Незадолго до тебя ушёл третий с прослушивания.

— Ого, неужели у нас настолько завышенные критерии? — хмыкает Кей. Почему-то он думал, что поиск хоть какого-нибудь музыканта в команду будет затруднительным, а они тут без него уже третьего отвергли.

— Наши критерии, — высокопарно заявляет Тетсуро. — Приемлемы для обычных смертных, и это не наша вина, что даже их невозможно выполнить.

— Они все сперва гитаристы, и только потом басисты, — переводит Бокуто, чуть приподнимаясь на локтях с пола.

— Это ведёт за собой желание перетянуть внимание на себя, — наконец говорит Кенма. — Мне нужно сыграться с басистом, даже если не с первого раза, но хотя бы уловить его желание сделать это. Эти трое же решили потешить своё самолюбие, обращаясь к нам.

— Мы должны быть одним целым, — продолжает мысль Куроо, активно кивая словам Кенмы. — Мы должны направлять друг друга, а не бороться за право быть главным при свете софитов. Это разрушит группу.

Тсукишима понятливо кивнул, но не смог добавить ничего. Факт, что надо просто продолжать поиски, был очевиден и произносить его вслух не требовалось.

— Ладно, — хлопнул Куроо в ладоши, уверенно вставая с пола. — Давайте репетировать, у нас завтра в баре звёздный час.

— Бро, каждый наш час звёздный! — смеётся Бокуто, быстро приходя в себя.

— Бро, ты прав! Удача рано или поздно будет на нашей стороне!

Кенма едва слышно усмехнулся на их диалог, а Тсукишима решил, что какая-нибудь звезда удачи им точно не повредит.

***

Начало пятничного выступления в баре было настолько непримечательным, насколько это возможно для пятничных выступлений. Всё начиналось с Куроо, а заканчивалось очередной катастрофой.

— В этот раз я даже не виноват! — Тетсуро взмахивает руками в капитулирующем жесте, когда Кей только входит в гримёрку под нервное рычание Яку.

— Добрый вечер, Яку-сан, — осторожно говорит Тсукишима и бочком прокрадывается к своему законному углу — переодеваться и разыгрываться.

— Хуёбрый, — огрызается в ответ Яку, но потом замечает, кто пришёл, и отвечает уже спокойнее. — Здравствуй, Тсукишима-сан. Прости за это, — он неопределённо машет рукой, но Кею понятно, за что тот извиняется. Он кивает головой и уходит в свои дела.

— Яку-сан! — в гримёрку врывается рыжий ураган, и Кей в лёгком раздражении окидывает Хинату взглядом. У того в руках какой-то белый провод, в предназначении которого Тсукишима не уверен. — Я принёс шнур ПВС, Лев сейчас занесёт ПВЗ, ещё что-то надо?

— Стабильное энергоснабжение, качественную технику и здоровые нервы, — ворчит Мориске, но в глазах благодарность, смешанная с усталостью.

— С этим тебе никто не поможет, — ржёт Куроо, зарабатывая очередной злобный взгляд от Яку. Хината мнётся у двери, всё ещё не зная, куда ему деться.

Раньше, около года назад, когда Busted Zoo только приняли к себе Тсукишиму, поломки с техникой уже случались, но были куда более легко решаемые, да и редкие. Разумеется, Яку-сан бил тревогу уже тогда — что немного барахлит сейчас, скоро начнёт приносить проблемы. Владельцы бара тогда оказались глухи к заявлениям Яку. Остались глухими и по сей день, когда поломки начали происходить с периодичностью чуть ли не в неделю. Мориске рвёт и мечет, потом остывает у барной стойки с кружкой зелёного чая, заботливо приготовленном ему Сугой, а потом снова мечет и рвёт.

— Идём на сцену, — кивает ему головой Мориске, подталкивая в коридор. — Постараемся подготовить всё до начала.

Не очень синхронное «удачи» им доносится в спины. Какое-то время в гримёрке тихо — каждый копит силы перед выступлением. Даже Бокуто сидит на стуле и, закинув ноги на стол, перебирает струны простыми аккордами.

В дверь внезапно очень громко стучат три раза потом, после небольшой паузы, стучат четвёртый.

— Открыто! — орёт со своего места Куроо и откидывает голову, чтобы посмотреть на входящего.

— Привет зоопарку, — входящей оказывается Саеко. — Ситуация катастрофическая.

— Опять карты потеряла? — не сдерживается от шпильки Куроо, и притворно жмётся от шутливого замаха Саеко барабанной палочкой.

— Молчи, кошак проклятый! — всё же смеётся она. — Хуже — я забыла все барабанные палки, кроме одной, — она демонстрирует одинокое орудие устрашения Тетсуро всей комнате. — А запасные, что здесь были — потеряла.

— Который раз за этот месяц? — Бокуто сочувственно смотрит на палку, откладывая гитару и придавая себе более человеческий вид.

— Всего пятый, — фырчит Танака. — Я не знаю, куда они деваются!

— С медиаторами также, — понимающе поддерживает диалог Котаро. — Сейчас есть, а в следующую секунду уже нет.

— Вот ты меня понимаешь!

— Я никогда медиаторы не терял, — гордо говорит Куроо.

— Я тебя не спрашивала, — показывает ему язык Саеко. — Кенма, хороший, помоги сестре по музыкальным инструментам.

— Кенма, хороший, не помогай! Она наш конкурент, если ты не забыл!

— Единственные, кто действительно считают наши группы конкурирующими, это Мива и ты, Куро, — приподнимает бровь Кенма, протягивая набор палочек Саеко. — Занеси сюда потом.

Куроо оскорблённо и драматично прикладывает руку к сердцу, словно Кенма ранил его туда. Козуме на это закатывает глаза и слегка склоняет голову, когда Танака со словами тысячи благодарностей выскальзывает обратно в коридор.

— Может, на день рождения ей подарить качественные палочки какие-нибудь? — отстранённо замечает Бокуто.

— Чтобы она и их потеряла или забыла? — Куроо скептично жмёт плечами, а потом вспоминает, что он обижен и снова придаёт себе страдальческий вид. Глаза на этот раз закатывает Тсукишима.

— Когда это подарок, человек намного пристальнее следит за вещами, — говорит он. — Простая психология.

— Когда у неё день рождения вообще? — уточняет Котаро. Я помню, что на следующей неделе, но когда именно?

— Пятого мая, — отвечает Кенма, утыкаясь обратно в телефон и быстро строча кому-то ответ.

В дверь вновь раздаётся быстрый стук, но в этот раз приглашения не ждут, а беспардонно входят.

— Как поживает моя любимая группа? — Тендо закрывает ногой дверь, оглядывая помещение с нескрываемым весельем. Тсукишима коротко ему кивнул и вернулся к синтезатору, повторяя ноты песни. У Кея и Сатори сложились отношения взаимного невмешательства — при их первой встрече они оба были не в лучшем настроении и умудрились посоревноваться в искусстве саркастических выпадов друг на друга. Солёная язвительность Тсукишимы и играющее ехидство Тендо подняли настроение обоим, однако изрядно напрягли всех, кому не посчастливилось оказаться в одном помещении с ними. С тех пор двое без особой нужды не встречались, но и враждебности друг к другу не испытывали.

— Не сошлись характерами, — жмёт плечами Киёко, когда Тсукишима пересказал ей историю знакомства с Тендо. — Такое случается.

Такое действительно случается. И Кея совершенно это не беспокоило, как, впрочем, и Тендо.

— Никакого личного пространства в этом доме! — всё ещё не выйдя из образа короля драмы говорит Куроо, но радостно подскакивает к Тендо, и жмёт ему руку.

— Тендо, друг! Не ожидал тебя сегодня увидеть! — Бокуто наваливается на Сатори, отчего последний немного подгибается под весом гитариста.

— Не поверишь, ты уже второй, кто мне это говорит! Отвечу я также — я сам не ожидал, но сидеть в четырёх стенах оказалось выше моих сил! И, как оказалось, не зря, — Тендо вывернулся из-под руки Котаро, заговорчески смотря на Куроо. — Тут в зале сидит один мой очень хороший друг и тебе, Куроо, будет крайне интересно с ним познакомиться!

Тсукишима заинтересованно поднимает взгляд и видит, как хитро сверкают глаза Тетсуро.

— Да? Что ж, — он растирает ладони друг о друга, словно какой-то комичный злодей. — Веди меня к нему скорее!

— С удовольствием, — Тендо кланяется, будто придворный своему королю и они вместе под громкий смех уходят.

— Кей, — внезапно окликает его Кенма, от чего Тсукишима удивлённо смотрит на него. — Подойди сюда, пожалуйста.

Козуме стоял с несколькими листами в руках и смотрел на них, чуть нахмурив свои брови. Тсукишима заглянул в листы и еле заметно кивнул, понимающе.

— Тебе помочь с аранжировкой?

Кенма утвердительно мычит, протягивая листки Кею в руки. Тсукишима краем глаза замечает движение со стороны Бокуто, и недовольно вздыхает, когда ощущает его вес на своём плече.

— Бокуто, слезь, мне тяжело, — Котаро чуть смеётся, но слушается, хотя всё ещё смотрит через плечо на текст и набросанную нотную запись песни.

— Ого, — внезапно серьёзно говорит он. — Ты хочешь исполнить эту песню? — Тсукишима тоже в лёгком удивлении смотрит на Козуме. Эту песню они слышали лишь один раз и тогда Кею показалось, что она не слишком зацепила кого-то из них. Однако Кенма действительно нашёл и песню, и ноты, и даже уже начал сложный процесс аранжировки под другие инструменты.

— Ещё не уверен, — с сомнением отвечает Кенма, от чего Кей удивляется ещё больше. Кенма редко делал то, в чём не был уверен наверняка. Сам он говорил, что просто не любит делать что-то понапрасну. Куроо всегда отвечал, что тот просто ленивый. Кенма бубнил в ответ недовольное «нет», на которое Тетсуро отвечал «да», а потом всё шло по кругу.

— В таком случае я могу не торопиться с аранжировкой? — Тсукишима пересчитал находящиеся в его руках листки и аккуратно сложил пополам, чтобы потом убрать в карман чехла для фортепиано.

Кенма пожал плечами.

— Мы в любом случае ещё какое-то время не будем освежать репертуар. Особенно если к нам придёт басист. Торопиться некуда.

— Так и опоздать можно, — задумчиво говорит Бокуто, и с мягкой улыбкой отходит обратно к инструменту.

Кей удивлённо смотрел, как Кенма хмурился. Возможно, чего-то он не понимает.

 — И так! — громко кричит Куроо, вновь влетая в комнату.

— Тут было так тихо, -ворчит Тсукишима, Кенма закатывает глаза, Бокуто фыркает, сдерживая смех, Куроо делает вид, что не слышит.

— И так! — повторяет он громче, вызывая новое фырканье со стороны Котаро. — Нам нужно выложиться на все сто этим вечером. Будто нас транслируют по сотням каналов телевидения, нет! Будто мы на фестивале Роскилле!

— К чему такой ажиотаж? — заранее устало вздыхает Кенма, и Кей искренне ему сочувствует — барабанщикам на концертах приходится нелегко.

— Басист, — загадочно отвечает Куроо.

— Басист? — переспрашивает взволнованно Бокуто, стараясь выпытать из друга больше информации.

— Басист!

— Я поражён твоим словарным запасом, но ты можешь сказать, что именно ты имеешь в виду? — Тсукишима склоняет голову.

Куроо растягивает губы в ухмылке.

— А вот теперь ничего не скажу.

Тсукишима смотрит на Кенму, словно это сцена из офиса, Кенма закатывает глаза и разворачивается, Бокуто ещё более взволнованно машет руками.

— Бро, да не слушай ты Тсукки, будто ты его не знаешь!

— Знаю, поэтому и молчу, — котяра, как прозвала его Саеко, ухмыляется ещё сильнее, и Тсукишиме хочется стереть эту ухмылку с его лица. Но ещё больше хочется знать, что с этим басистом не так. Чёрт бы побрал это любопытство.

— Говори уже, Куро, — спасает ситуацию Кенма. — Сам же не удержишь, — в его голосе чувствуется веселье.

— Ну раз уж наш барабанщик просит, — тянет Куроо кота за хвост, но действительно быстро сдаётся.

— Короче Тендо приволок меня к своему другу, что сидит там в зале, а друг не простой, друг золотой! Он басист, причём заверенный не только Тендо, но ещё и Сугой, а ко всему прочему такой очаровательный, почти как наш Кенма.

«Наш» Кенма хрипит, словно его убивают.

— И, я клянусь, он тот, кого мы ищем!

— Ты слышал, как он играет?! Он уже согласился вступить?! — Бокуто горит энтузиазмом ещё сильнее, чем Куроо, и Кею становится страшно находиться так близко к ним двум.

— Тут есть проблема, — внезапно тушуется Тетсуро. — Он вообще не планировал вступать ни в какую группу, он впервые в баре, и он ни разу не слышал нас.

— Бро, так это замечательно! — усмехается Бокуто.

— Э? — Куроо удивлённо смотрит на него. Кенма и Кей также ждут объяснений.

— Первое впечатление самое яркое. Мы знаем, что он смотрит, мы знаем, что он будет оценивать нас, и мы сделаем всё возможное, чтобы впечатлить его! — Тсукишима не мог не признать, что в этих словах есть доля логики. Если они выступят выше среднего, это даст потенциальному басисту действительно задуматься о вступлении в Busted Zoo.

— Нам нужно изменить репертуар в таком случае, — все головы обернулись на Кея. — Мы исполняем сегодня только каверы. Так он никогда не поймёт, что именно мы поём.

— Чёрт, ты прав, — Куроо трёт лицо, и по нему видно, что он панически придумывает план.

— Мы можем исполнить твою новую песню, вместо последней, — говорит Кенма. — Она действительно отражает наш стиль, и мы репетируем её уже довольно давно. Будет удачно.

— Я хотел оставить её для подходящего случая, — в сомнении тянет Тетсуро.

— Мне кажется, что сейчас самый лучший случай, — пихает его в бок Бокуто. — Когда она может подойти ещё лучше?

— Дьявол, ты прав, друг! — машет рукой лидер. — Тогда решено!

— Мы можем повторить её сейчас? — просит Тсукишима. — Не люблю выходить без репетиций.

— Всё для тебя, многоуважаемый синтезаторист, — Куроо склоняется в низком поклоне, но на лице его фирменная ухмылка, и Кей раздражённо вздыхает.

— Синтезаторщик.

— Я так и сказал.

— Просто начнём уже, — сдаётся Кей.

Куроо смеётся, и Тсукишима даже не обижается на это.

***

— Вау, — всё, что может выдавить из себя Бокуто, и Кей не может не согласиться. — Это было сильно.

Новая песня Lavender Field оказалась действительно потрясающей, энергичной, освежающей, словно первый глоток воды после долгой репетиции. Даже у выглядящего спокойным Кенмы глаза горели восторгом.

— Я действительно рад, что мы поменяли наше выступление! — говорит Куроо сзади. — Мы теперь не можем уступить этим цветочкам, они действительно были круты, — тут он спотыкается и панически договаривает. — Только не говорите им, что я это сказал.

Бокуто, Козуме и Тсукишима смеются.

— Я серьёзно! — хмурится Тетсуро, но глаза светятся хитрым весельем.

— Не скажем, не скажем, — улыбается Бокуто и вновь смотрит на сцену, где девушки объявляют вторую песню.

— А где басист? — дёргает Кенма Куроо за рукав, чтоб тот наклонился и говорит в ухо, но Кей слышит и тоже с интересом смотрит на него.

— Вот любопытные, — фыркает Куроо. — Дайте хоть что-то сохранить в тайне!

— Как хочешь, — морщит нос Кенма.

— После выступления познакомимся, — твёрдо отвечает Куроо и переводит взгляд на сцену, ставя точку на этом разговоре.

— Ты хоть имя его знаешь?

— Ямагучи Тадаши, — на автомате говорит Куроо, а потом в шоке смотрит на Кенму. — Ты мне не веришь?!

— Я этого не говорил, — усмехается Кенма.

— И верь в дружбу после этого, — драматично заявляет Куроо, и Кенма пихает его в бок локтём.

Кей стоял чуть поодаль и с интересом смотрел за ними. Что-то очень нежное и близкое было в дружбе этих двух. За всё время, проведённое в группе, Кей понял, что они действительно дорожат друг другом, и один поймёт второго с полуслова. К своему удивлению Тсукишима обнаружил, что этот навык у Куроо развит с Кенмой много лучше, чем с Котаро. Бокуто тогда посмеялся и сказал, что пускай они с Куроо и соулмейты, но Кенму Тетсуро знает куда дольше, чем Котаро и друзьями с детства они не просто так являются.

— Кенма был и является первым настоящим другом для Куроо, — сказал тогда Бокуто. — Они помогли друг другу стать теми, кто они есть. Никакая «родственность душ» не сравнится с опытом, который они пронесли сквозь года.

— Тебе действительно нравится концепт родственных душ? — спросил Кей, на что Бокуто пожал плечами.

— У меня за этим целая философия стоит, — смеётся Бокуто. — Я романтик. Хочешь послушать?

— Не сейчас, -вздыхает Кей. — Если я ещё начну анализировать всё тобой сказанное, мой мозг не выдержит.

Бокуто усмехнулся тогда и уткнулся обратно в свой учебник физики, выделяя что-то простым карандашом. Тсукишима задумчиво смотрел на все неясные таблицы, формулы, схемы и в очередной раз поразился, с какой лёгкостью Котаро может в этом всё разбираться.

Но сейчас пора было выныривать из своих воспоминаний и выходить на сцену. Синтезатор в руках приятно колол ладони, и Кей почувствовал лёгкое волнение. Он чуть нахмурился, с удивлением ощущая это. Не часто он волновался перед выступлениями, он всегда был уверен в своей группе и не сомневался в удачном исходе концертов. Возможно сейчас это связано с тем, что они изменили программу в самый последний момент, и Кей не смог также быстро подстроиться под это. Тряхнув головой, Тсукишима принялся раскладывать свой инструмент, стараясь как можно меньше концентрироваться на беспокойстве, абстрагируясь в принципе от всего вокруг. Лишь на какой-то периферии сознания он следил, как готовятся остальные члены группы. Зал сегодня был полон, но бывали вечера и шумнее. Волноваться не о чем. Куроо дал старт первой песне.

Нужно поразить этого Ямагучи.

***

Они исполнили всё хорошо. Даже та новая песня прошла гладко, хоть Тсукишима и отметил для себя некоторые моменты, где стоило чуть-чуть переиграть музыкальную составляющую, но в целом они справились. Куроо после выступления вновь задался глубокомысленной речью, от выслушивания которой Тсукишима отключился при первых же «Мы неделимы, словно атомы».

Насколько он понял, выступали они последними, после чего вся музыка переходила в руки Энношите, который однажды со свойственной ему флегматичностью признался, что просто ставит плейлист из популярных песен в тик токе, и это каким-то образом работает.

— Иногда мне становится скучно, тогда я составляю плейлисты, — легко отмахивается он. — Народу после живых выступлений уже всё равно, под что танцевать, так что я правда не парюсь по этому поводу, сюда не приходят дрыгаться под музыку.

Кею на это нечего было ответить.

— Ну что, идём к бару! — первым же делом оповещает всех Бокуто, успев лишь скинуть с себя гитару. — Асахи и Суга уже поди заждались!

— Не только они! — с слишком сильным даже для Куроо энтузиазмом оповестил он. — Я хочу сперва привести сюда басиста, познакомимся, а там уже по ситуации смотреть будем! Ждите здесь, никуда не уходите!

— Будто мы собирались, — закатывает глаза Кенма и растягивается на потрепанном диване, притащенном кем-то из персонала около двух месяцев назад. После выступления ему, как барабанщику, было лениво не то, что тащиться куда-то, а даже достать из сумки приставку.

— Надеюсь, Куроо не застрянет там, — Бокуто же наоборот чуть подпрыгивал из стороны в сторону, выбрасывая остатки энергии после концерта и разминал пальцы, уставшие после струн. — Не терпится увидеть, кто ему так понравился.

— Он даже не слышал, как он играет, как он может понравиться? — с долей скептицизма говорит Тсукишима.

— Все предыдущие кандидаты не вызывали в нём того же энтузиазма, — задумчиво тянет Бокуто. — Я имею в виду, он без какой-либо увлечённости их ждал, когда они сообщали о своём желании пройти прослушивание. С этим… как его? Как зовут того, кто к нам придёт? — Бокуто в панике обернулся с Кенме.

— Ямагучи, — устало отзывается Козуме с дивана.

— С этим Ямагучи история совсем иная, — Котаро улыбается. — Может это из-за того, что он знакомый Тендо. А может и нет, у Куроо потрясающая интуиция, как знать, на что она сработает.

— В любом случае узнаем это в ближайшее время, — Кей жмёт плечами и тянется к телефону, чтобы быстро проверить соцсети.

Первым же делом он ответил Киёко, извиняющейся, что в этот раз не удастся посидеть и поговорить после выступлений — ей нужно бежать готовиться к зачёту. Отправив искреннее «удачи», Тсукишима на всякий случай обновил и почтовый адрес, хотя знал, что ничего важного прийти не должно. Отложив проверку твиттера на потом, Кей убрал телефон в карман и, в желании сократить время ожидания, принялся убирать синтезатор в чехол.

У Тсукишимы и Кенмы разговаривать сразу после выступления желания никогда не возникало, выплеснув энергию на сцене, они предпочитали отдыхать. Куроо и Бокуто были теми, кто сразу же разбирал всё удачное и неудачное на сцене, что можно исправить, а что наоборот вышло лучше, чем задумывалось. Впрочем, они уважали нежелание двух других членов группы вступать в разговор, так что не трогали их до следующей репетиции. Ну или до похода к барной стойке, тут как повезёт. Впрочем, у бара было гораздо больше народу, желающего с переговорить с дуо гитаристов, так что на Кенму и Тсукишиму уходило куда меньше вездесущей общительности.

— Быстрое введение, — влетает Куроо, что казался ещё более взведённым, чем был до своего ухода. — Он сейчас подойдёт, умоляю, не налегайте на него с вопросами, Бокуто, это я больше к тебе обращаюсь. Я поклялся своими волосами Суге, что ребёнка вернут в целости и сохранности.

— В целости и сохранности? За кого он нас принимает?

— В смысле ребёнка? Какого он возраста?

— Суга тебя налысо побреет? Хочу на это посмотреть.

Куроо уже собирался быстро ответить на все вопросы (игнорируя, разумеется, последний, исходящий от хихикающего Кенмы), но тут в дверь робко постучали и Тетсуро, выразительно зыркнув на всех в комнате, открыл дверь с самой сияющей улыбкой из возможных.

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель, — Куроо отходит от проёма и идёт чуть вглубь гримёрки, ближе к остальным в группе, и Ямагучи наконец-то заходит в комнату.

— «Скромная обитель» — это ты конечно сильно сказал, — фыркает Бокуто, — Ему наверняка уже рассказали, что нас зоопарком зовут!

— Антиреклама — это тоже реклама, — словно ни в чём не бывало отвечает Куроо на шутливую реплику Бокуто. — Он же здесь! Значит всё работает!

— Игнорируй их, они могут делать это часами, — говорит Кенма, обращаясь к Ямагучи. Он встал с дивана и подошёл ближе. — Я Кенма. С Куро ты, к моему сочувствию, знаком, — «Эй» от Тетсуро было мастерски проигнорировано. — Это Бокуто, — Котаро выбрасывает знак мир. — И Тсукишима.

Кею бы хотя бы кивнуть в знак приветствия, но он застыл, не в силах отвести удивлённый взгляд.

— Приятно познакомиться, — с несмелой, но искренней улыбкой говорит басист. — Я Ямагучи Тадаши! Очень рад.

Ямагучи Тадаши оказался достаточно высоким пареньком, примерно одного возраста с Тсукишимой, насколько он мог судить. Отливающая темно-зелёным часть волос была убрана в небольшой хвост, открывая окрашенные в белые пряди. Одет он был преимущественно в чёрное, хотя большее внимание Кея привлекли уши Ямагучи — почти полностью забитые пирсингом. Тсукишима почувствовал, что засматривается и в смущении, к счастью не замеченном другими, отводит взгляд, упираясь в аппаратуру.

— А мы-то как рады! — берет слово Бокуто, подлетая, да протягивая руку для рукопожатия. Ямагучи чуть отшатывается, видимо спасаясь от энтузиазма Котаро, но быстро жмет руку в ответ. — Надеюсь что сыграемся!

— Я ещё даже не вступил, — аккуратно замечает Ямагучи, в легкой панике смотря на Куроо, словно надеясь, что он спасет ситуацию.

— Ну ты же хочешь! — Котаро даже не спрашивает, утверждает, удивленно и совершенно по-совиному приподнимая брови.

— Бро-Бо, — дергает его Куроо, с улыбкой притягивая к себе, чтобы опереться на плечо друга. — Погоди, сперва самый главный вопрос, — он с ученым видом поднимает палец вверх. — Как тебе наше выступление?

Кей тоже с любопытством глядит на Тадаши и с лёгким трепетом видит, как на чужом лице до этого немного нервная улыбка становится искренне восхищённой, а в глазах начинают загораться звёзды восторга.

— Последняя песня была просто невероятной! Меня в жизни так не пробирало с текста, вы ведь сами её написали не правда ли? Честно говоря, эта песня и стала для меня решающей в принятии решения, я… — тут Ямагучи увидел, с какими широкими улыбками смотрят на него Куроо с Бокуто, да с какой благодарностью глядит Кенма и, видимо стушевался, остаток восхищённой речи сводя на неловкий конец и утыкаясь взглядом в пол. — Я действительно хотел бы попробовать пройти прослушивание, если вы не против…

— Конечно не против! — спешит заверить его Бокуто. — Больше тебе скажу, я уверен, что тут каждый хочет, чтобы ты прошёл прослушивание, — Котаро улыбается своей широкой улыбкой, заливая солнцем всё вокруг, и Ямагучи чуть расслабляется, мягко улыбаясь в ответ. — Скажи же, Кенма!

— Если у тебя завтра нет учёбы, то можешь подойти к двенадцати, — вместо ответа на вопрос Бокуто, инструктирует Козуме. — У нас тогда будет репетиция, заодно и тебя прослушаем, — сказав это, Кенма, кивнув, разворачивается и отходит к сумке, выуживая из неё приставку.

— А, ох, хорошо, — вдогонку ему немного удивлённо отвечает Ямагучи.

— Он не слишком социальный, — говорит Куроо, нежно глядя на Кенму. — Он уже устал после выступления, а знакомства высасывают силы.

— Я понимаю, — Тадаши улыбается, легко качая головой, словно понимая, о чём говорит Куроо. — В таком случае завтра в двенадцать?

— Ага! — подтверждает Тетсуро. — И спасибо тебе большое за столь лестную оценку нашего творчества, было безумно приятно.

Ямагучи вновь неловко улыбается, чуть кланяясь.

— Я тогда пойду обратно, Суга, скорее всего, уже весь на иголках.

— Ну конечно, ему уже не терпиться собрать побольше информации о том, да о сём, — хохочет Куроо. — Беги, утоли его любопытство, а мы скоро подтянемся.

— Спасибо огромное! — Тадаши кланяется. — Было приятно с Вами познакомиться!

— Взаимно, — обретает наконец-то голос Тсукишима, и Ямагучи с улыбкой поворачивает к нему голову. Кею думается, что невозможно быть настолько уютным и вновь не выдерживает, отводя взгляд.

Когда дверь за Ямагучи закрывается, Куроо и Бокуто с размаху дают друг другу звонкое пять.

— Ну как он Вам? — обращается Тетсуро ко всем. — Просто замечательный ребёнок, не правда ли?

— С первого взгляда, самый подходящий из всех, кто был, — говорит Кенма с дивана. — Осталось послушать, как он играет, а там уже посмотрим.

— Вы видели его пирсинг? — заводит шарманку Котаро. — Дьявол, я тоже хочу такой! Это так безумно круто выглядит!

Куроо посмеивается со своего друга, а потом переводит взгляд на Кея.

— А ты что думаешь, Тсукки?

— Он милый, — вырывается у него быстрее, чем он может осмыслить сказанное. Подняв взгляд, Тсукишима видит две одинаково хитрые улыбки и уже мысленно готовится к прожарке.

— Милый, говоришь? — тянет Куроо.

— Я не буду давать комментариев, — идёт на попятную Тсукишима под громкий смех Бокуто.

— Да ладно тебе, Бро-Ку! — выдавливает из себя Котаро, борясь с приступами смеха. — Я вполне согласен с нашим Тсукки. Ямагучи очаровательный! Надеюсь, играет он также круто, как и выглядит!

— Завтра и узнаем, — хлопает по плечу Бокуто Куроо, чтобы потом повиснуть на нём. — А пока пойдёмте к бару. Кенмя!

— Ужасно звучит, — ворчит со своего места Кенма.

— Ты идёшь с нами? — игнорируя замечание, продолжает говорить Куроо.

— Нет, я подожду тебя здесь.

— Договорились! Тсукки?

— Уже иду.

И всё же Ямагучи оказался действительно мил. Осталось надеяться, звезда удачи таки решила обратить своё свечение и на Тсукишиму.