Том и сам не понял, как водоворот чужих мыслей захватил его. Он будто находился в центрифуге из чужих мыслей, памяти, чувств и эмоций. Всё это вызывало дурноту и выбивало почву из-под ног. Он упал на что-то жесткое и скривился от резкой боли в груди. Перед глазами черное, звездное небо, а где-то неподалеку играла музыка и пели люди.

"Что происходит?"

В нескольких метрах от него лежал Грин, бледный и явно потерявший сознание. Когда его кадык дернулся и он распахнул глаза, так же растерянно глядя на звездное небо, Том усмехнулся.

Поднявшись кое-как на ноги, Реддл отряхнулся и огляделся по сторонам. Место ему было не знакомо, но это и не удивительно, ведь он находился в воспоминаниях Грина.

Неподалеку Реддл заметил газету — обычную, маггловскую, на которой черным каллиграфическим шрифтом чернела дата.

— Блядь, Реддл, какого... — взвыл Грин, держась за голову. — Где мы?

— Вероятно, в твоей памяти, — спокойно ответил Том и, оторвав взгляд от газеты, посмотрел на Грина. — Как интересно.

— Что тебе интересно? — огрызнулся Бастиан.

— Дата, — Том кивнул в сторону лежавшей на скамье газеты. — Тридцать первое октября, тысяча девятьсот восемьдесят первый год. Это я хотел бы спросить, где мы.

Грин озадаченно нахмурился, глядя на газету, затем обернулся вокруг своей оси, осматриваясь. Том видел, как на лице его промелькнули озадаченность и непонимание.

— Я не помню это место, — тихо пробормотал он.

Бормотание было тихим и едва слышимым, а спустя миг у кромки леса появилась фигура в черной мантии. Фигура эта надвигалась на них, но не предпринимала никаких попыток атаковать, она прошла сквозь двух гостей разума и направилась к одному из домов.

Том и Бастиан озадаченно обменялись взглядами. Оба молча двинулись следом за фигурой в темной мантии, и Реддл действительно не понимал, что происходит, и с интересом смотрел на происходящее, пытаясь понять, кто под капюшоном. Но вот удивленное, озадаченное лицо Грина наводило на размышления.

Том призадумался: что он знал об этом парне?

Когда Грин приехал в Хогвартс, никто из чистокровных магов его факультета не знал о нем. Дельфини Грин известна всем, так как часто появлялась на благотворительных вечерах в знатных домах с родителями. Всем было известно, что она заканчивала Шармбатон и на лето приезжала в Британию. А вот о ее двоюродном братце — не было ничего. О нем никто не слышал, ни в Шотландии, ни во Франции. А позже и вовсе оказалось, что он вообще никогда не учился во французской академии магии. Такого человека не существует.

Пока Том размышлял над загадочностью Грина, фигура в черной мантии подошла к одному из домов и, взмахнув палочкой, открыла дверь. Послышался топот, и в коридоре зажглись светильники, у небольшого комода стоял взъерошенный мужчина в круглых очках, похожий на Бастиана. Он в ужасе уставился на представшую перед ним фигуру.

— Ты!.. — выдохнул он пораженно и попытался напасть, будто защищаясь.

Фигура в мантии не растерялась и, сделав в воздухе витиеватый пас палочкой, направила волну магии в мужчину.

— Лили, забирай Гарри и уходите! — крикнул хозяин дома, и снова, снова и снова пытался отразить нападение.

Том смотрел с интересом, замечая, что хозяин дома был хорошим дуэлянтом, а судя по висящей на вешалке лиловой мантии со значком, это был мракоборец. Тот, кто был в черной мантии, усмехнулся, и тяжелая, темная магия окутала все пространство: светильники замигали, пол под ногами задрожал, воздух стал горячим, а по стенам пошли трещины.

— Авада Кедавра! — прогрохотал голос, полный злобы. — Прочь с дороги.

Голос его был свистящим, смесь парселтанга и человеческого. От этого голоса по телу прошли мурашки и холодок.

Хозяин дома покачнулся на ватных ногах и повалился на пол. Палочка из его рук выпала и покатилась по дощечкам, остановившись у стены. Том с восхищением взирал на мертвое тело, раскинувшееся в коридоре.

Фигура в черной мантии небрежно переступила через лежавшего на полу и направилась к лестнице. Полы мантии складками ложились на ступени. Грин был бледен, он ухватился за руку Тома, покачав головой, будто не веря.

— Не надо, — шепнул он одними губами, и мир вокруг опасно задолжал.

— Чего же ты боишься, Грин? — усмехнулся Реддл, хватая спутника за руку и больно ее сжал. — Если ты попытаешься сейчас вытолкнуть нас отсюда, есть риск, что мы впадем в кому! Как я понял, ты тоже не понимаешь, что тут происходит. Разве ты не хочешь узнать, как это связано с тобой?

— Раньше хотел, — ответил тот, поморщившись. — Сейчас — не уверен. Это даже не я, — воскликнул он сипло.

Но Том уже его не слушал, увлекая за собой по скрипучим ступеням.

Фигура в черном балахоне открыла дверь в одну из комнат, и Том увидел там женщину: рыжие локоны спадали ей на плечи, в глазах застыл ужас, а сама она что-то прятала за своей спиной.

Это детская, понял Том. На полу был разноцветный коврик, а на стенах обои с золотыми снитчами. Он поморщился от такой безвкусицы и вновь обратил внимание на двух людей. За спиной женщины была детская кроватка, в которой сидел ребенок. Грин оперся о стену и с неприкрытым ужасом смотрел перед собой. Будто он видел то же, что видит та женщина.

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

— Отойди прочь, глупая девчонка… Прочь…

— Пожалуйста, только не Гарри… Убейте лучше меня, меня… — молила она.

— В последний раз предупреждаю…

— Пожалуйста, только не Гарри, пощадите… Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно… — все говорила она, будто не слыша его приказов.

— Отойди… Отойди, девчонка…

Он мог бы просто отшвырнуть её с дороги, но вместо этого, будто счел более благоразумным, решил устранить и её, как преграду.

— Авада Кедавра!

Том не мигая смотрел, как зеленый луч касается ее груди, и женщина в бирюзовом сарафане падает, ее волосы разметались по полу, будто пожар. За окном яркой вспышкой сверкнула молния, озарив небольшую комнату, где в кроватке сидел теперь уже сирота.

Мальчик не плакал, не кричал, он смотрел большими зелеными глазами на убийцу своих родителей. Понимал ли он, что теперь его уже ничто не спасет — не осталось никого, кто мог бы спасти. Том обошел тело женщины на полу и встал между волшебником в черной мантии и малышом, словно загораживая собой. Он смотрел в скрытое тьмой, клубящейся под капюшоном, лицо, пытался рассмотреть, понять, увидеть.

Темный волшебник издал странный звук, похожий на сиплый свист.

— Авада Кедавра! — произнес он не колеблясь, направляя палочку на сидящего в кроватке ребенка: беззащитного, беспомощного, не представляющего никакой угрозы. Том задержал дыхание, ощутив как темная магия волной прошла сквозь него, он почувствовал легкое покалывание в ладонях. Горячий, наэлектризованный воздух, и запах смерти. Сладко-соленый, немного горчащий на языке.

Он обернулся, с замиранием сердца следя за зеленым лучом, аккуратно коснувшимся лба ребенка. Яркая вспышка волной сырой магии прошлась по комнате, дом содрогнулся; стекла вылетели из рам. Но вот луч словно срикошетил и вернулся к отправителю.

Комнату наполнили детский плач и мужской крик. Все померкло, задрожало, и его вновь скрутило.

* * *

Яркий свет больно ударил по глазам — он зажмурился, вздохнул, ощущая боль в груди. Испуганно распахнув глаза, Гарри резко сел, все еще загнанно дыша.

Это была другая комната, более светлая, в окно било солнце, а легкий ветерок разгонял мурашки по телу.

В голове все еще стоял образ его матери, чью жизнь забрали просто так. Взгляд отца, так отчаянно защищавшего свою семью.

«Достаточно ли они сделали, чтобы спасти тебя?» — всплыл в памяти насмешливый шелестящий голос, и глаза красные, будто вино, смотрели в упор. — «Они даже не старались», — презрительно добавил он.

Гарри прижал к груди колени, загнанно дыша и ошалело смотря перед собой. Не замечая ничего и никого вокруг. Он только что увидел воочию, как убили его родных. Нет, его сейчас пугало не это — его пугало то, что он ощутил, увидев это. Пустота. Легкая скорбь, жалость — к себе, злость, что родители поступили так неблагоразумно, что не сбежали, не попытались скрыться. На себя злость. На чертова Волдеморта, который решил поиграть в бога.

Или все было не так? Почему он тогда не ощущает ненависть, которую должен испытывать? Легкая, зудящая злость, обида и... разочарование. Теперь он хотя бы знал, как именно погибли его родные.

— Эй, Грин, — кто-то сильно тормошил его за плечо, и Гарри распахнул глаза, глядя на до боли знакомое лицо. Он отшатнулся, словно призрак того Волдеморта из видения ожил и пришел за ним. — Ты в порядке? Что, черт подери, это было? — спросил Волдеморт.

Гарри проморгался, отгоняя морок. Это был Том. Всего лишь Том.

— Я... я в порядке, — неуверенно пробормотал Гарри, проведя ладонью по лицу. — Мы все еще в воспоминаниях?

Том помолчал какое-то время, будто сомневался, что Гарри сейчас способен воспринимать информацию.

— Да, — поколебавшись, ответил Реддл и поднялся на ноги, протягивая ему руку.

Гарри проигнорировал чужую ладонь и самостоятельно встал. Он все еще не мог понять, что именно он видел.

Наконец, сосредоточившись на окружающем его пространстве, он узнал дом Дурслей. Но не таким, каким помнил по тем нечетким обрывкам из памяти, где все было мрачное, серое и пропитанное злобой — это было светлым воспоминанием. Он даже удивился, ведь Дурсли не вызывали в нем ничего светлого, скорее вечную печаль.

— Это дом моих дяди и тети, — зачем-то пояснил он, глядя на мило воркующую с двумя детьми светловолосую женщину.

— Дяди и тети? — переспросил Том и встал рядом, сложив руки на груди. — Но они магглы, не так ли?

Гарри скосил взгляд в сторону старосты и вздохнул.

— Магглы, да.

— Так кто же ты такой, м-м? — спросил Реддл, подходя ближе к диванчику, на котором сидели двое детей, чуть больше двух лет от роду.

Один был худенький, с большими зелеными глазами и шрамом-молнией на лбу, а второй пухленький, с маленькими глазками, он держал в пухлой ладони игрушку. Том присел на корточки, разглядывая мальчика с шрамом.

— Это ты, — утвердительно произнес Реддл. — Гарри Поттер, значит, — прошелестел он.

— Откуда ты...

— В том доме на стене висел семейный портрет, на нем была выгравирована фамилия, — пожал плечами Реддл и, заметив скептический взгляд, с усмешкой добавил: — Я всегда очень внимателен к мелочам, Поттер. Но меня волнует не это сейчас, — он наконец поднялся на ноги и подошел вплотную к Гарри. — Это воспоминание было не твоим, оно принадлежало моему крестражу. Тот мальчик, как мы уже поняли — ты. А теперь расскажи мне, Гарри, почему я так яростно желал твоей смерти?

Гарри смотрел в глаза напротив и не находил слов. Да и чего там, он сам не знал, почему Волдеморт так хотел его убить.

Он вспоминал какие-то обрывки прошлого, где Дамблдор говорил что-то о вечном противостоянии и о каком-то пророчестве. Но Гарри не верил в то, что Волдеморт повелся бы на пророчество: это была размытая и неточная вещь, ее можно было интерпретировать по-разному. Было что-то другое, чего Гарри не знал пока.

— Спроси у него самого, — ощетинился Гарри. — Вообще, Реддл, это моя память, моя жизнь, мое личное пространство. Ты нарушил все границы, вламываясь в это самое пространство, еще и требуешь чего-то.

— Зато мы квиты, — обезоруживающе улыбнулся Том. — Ты не выдашь меня, я не выдам тебя. Кажется, все честно.

Гарри на это лишь покачал головой.

— Ты чудовище, Реддл, знаешь? Ты всегда им был и останешься им же. В тебе нет ничего человеческого, — бросил Гарри и отошел на полшага назад. — Я не готов сейчас что-то тебе рассказывать, я вообще не вижу причин это делать. Мы не друзья.

— Но и не враги, — пожал плечами Том. — Я сужу по тому, что вижу, и могу уже сказать, кто ты такой. Ты прибыл из будущего — из времени, где я добился того, к чему так долго шел, и где прокололся. Вероятнее всего, что-то пошло не так в твоем времени, и тебя перекинуло в сорок первый. Ты потерял память — частично или полностью, а возможно, память была заблокирована крестражем... Но мне все еще не понятно одно. Как с этим связана Дельфини Грин? — Том до этого будто рассуждал сам с собой и больше разъяснял самому себе, будто складывая кусочки пазла.

Гарри пожал плечами и отвернулся, разглядывая обои на стенах. Он все еще находился в противоречивых чувствах. С одной стороны, Том и так уже знает более чем достаточно, есть ли смысл скрывать что-то и дальше? С другой стороны, Гарри имел хоть какое-то преимущество перед Реддлом, так как знал чуть больше, чем видит Том сейчас. Но... Имел ли он право скрывать от Тома его сестру? Имел ли он право прятать за спиной такой козырь... Впоследствии Том и так все узнает, это лишь вопрос времени.

— Это не моя тайна, — вздохнул Гарри, поворачиваясь к Тому. — Но... Я не знаю, куда еще закинет нас мой разум, в какие закутки памяти, и что ты еще можешь увидеть. Поэтому... Я возьму на себя смелость сказать тебе, так как рано или поздно ты все равно узнаешь, — Гарри провел ладонью по лицу и вперил взгляд в Реддла. — Она твоя сестра, кровная.

Том смотрел не моргая, его взгляд почти не изменился, он не кинулся с агрессией, не обвинил Гарри во лжи, не рассмеялся и не сказал, что это все глупости и Гарри глупый ребенок, которого обвели вокруг пальца, и все это ложь и выдумка.

Гарри мог бы подумать, что Реддл уже знал об этом и эта новость не привнесла ничего нового. Но он помнил, как тот с самодовольством говорил, что один в своем роде. Каково это узнать, что не один? Что есть еще кто-то, в ком течет твоя кровь?

— Я убью ее, — тихо, спокойно, с холодным равнодушием проговорил Том и подошел к Гарри. — Нам нужно уходить.

— Стой, — вывернувшись, Поттер выдернул руку. — Что значит убить? Она ради тебя пошла на риск. Она боялась, что ты откажешься от нее, если бы она пришла раньше, и... — Гарри запнулся и тяжело выдохнул.

— Что — и? — спросил Реддл, склонив голову к плечу. — Я больше чем уверен, что она знала обо мне — знала всё. Она могла бы прийти, могла бы просто дать о себе знать. Но все это уже не важно, — отмахнулся он. — От нее все равно пришлось бы избавиться.

У Гарри по спине прошел холодок. То, с каким равнодушием это говорил Реддл — будто собирался избавиться от котенка. Конечно, Гарри был в некоторой степени зол на Дельфи, у него было к ней немало вопросов, а еще он понял, что стал частью какого-то ее замысла — коварного плана. Но чтобы желать ей смерти?..

— Почему ты решаешь за других, кому жить, а кому нет? — вспыхнул Гарри.

— Кто сказал, что я решаю за кого-то? Люди, сами того не ведая, ведут себя к смерти. Я лишь направляю, — схватив наконец Гарри за руку, он повел его к двери.

* * *

Бежать. Бежать. Прочь, куда глядят глаза — их много, они всюду, они — это ты. Молчи, закрой рот руками, зажмурься — не смотри — ослепни.

Том стоял, окруженный зеркалами. Много зеркал — а в отражении он. Множество версий его. Тут не было Гарри-Бастиана — он был тут один.

Страх сковал его естество, сжал с силой, выворачивая наизнанку. А голоса из зеркал все шептали, богохульствовали и витийствовали.

— Ты жалок. Глуп. Слабый, слабый, очень слабый, — насмехались голоса.

Голову пронзила боль. Он вдруг тоже позволил себе засомневаться. Всего на миг он вперил дикий взгляд в одно из отражений его самого.

Сбежать.

— Прочь, — громко воскликнул он и с силой ударил по зеркалу.

То разлетелось на множество осколков, пыльцой осыпаясь на пол: в отражении он видел оскал самого себя. Тяжелый смех прокатился по комнате, заставив задрожать зеркала мелким звоном.

Спрятаться.

Том подошел к другому зеркалу, повторив свое действие — разбив его. И снова смех, снова боль в груди. И вот его взгляд цепляется за отражение, которое отличалось от всех прочих — серое лицо, звериное, смотрит горящими красными глазами, его слова — яд.

— Ты должен уйти, — прошипело существо из зеркала, и обтянутая серой кожей рука потянулась к Тому. — Уйти!

Но Реддл его не слушал, встав столбом: мысли лихорадочно заметались в голове и сосредоточились в одной точке.

Сейчас он находился в ловушке, которую создал он сам — это была защита, что стояла на его разуме, окруженная множеством зеркал. Но Том находился в голове Гарри-Бастиана, а значит, эта защита была его крестража. Значит, он в его разуме.

Крестраж был разумен, он был опасен, он не подчинялся контролю, как другие. Сильный осколок души — будто цельная ее часть. Том плохо понимал, как именно это работает, ведь никто еще не помещал крестражи в живые сосуды.

Выход был один — найти то самое зеркало, которое служит выходом, если же искать его слишком долго, то он никогда не сможет выйти.

Умереть.

Том отошел на два шага назад, мотнув головой. Сейчас не время для осмысливания — нужно найти выход. Найти Бастиана... Гарри, поправил себя Реддл.

Бесконечный коридор из зеркал — с серебристых, гладких поверхностей смотрел он сам; осуждающе, злобно, с насмешкой, с ненавистью и презрением. Том не смотрел на них — он смотрел перед собой, ведя бледными пальцами по зеркалам, е считая шаги. А голоса не умолкали.

— Ты идешь не туда, ты заблудишься.

— Обернись. Обернись же...

Том не слушал, он все шел, считал шаги. Сбивался, начинал по новой, снова и снова, пока не подошел к зеркалу, в котором отражался Гарри.

Но это был не тот Гарри, которого Реддл оставил на пороге того дома, этот более взрослый, смотрит осмысленно, с теплом и участием. Том подошел ближе, касаясь отражения. Что все это значит?

— Том? — услышал он эхо, разносящееся по комнате, и хруст стекла о подошву. — Ты тут, Том?

Это был настоящий Гарри. И как он оказался тут, было непонятно. Возможно, он потянулся за Реддлом и оказался в его сознании. Это было плохо. Поттер не должен был узнать его секреты.

— Я здесь, — позвал Том, отходя от зеркала. Кажется, он нашёл выход.

Шаги становились всё ближе и отчётливее, вскоре в зеркалах мелькнула фигура в мантии, и вышел Гарри. Вид у него был пришибленный и испуганный.

— Что это за место? — спросил он запыхавшимся голосом.

— Защита на сознании, — ответил Том. — Уходим отсюда, пока нас не закрыло тут.

Без каких-либо объяснений Реддл схватил Бастиана за руку и потащил в одно из зеркал, где до этого отражался Гарри.

Вышли они в тот же кабинет, где сидели до этого. Только сама комната выглядела по-другому; ярко-красный ковёр и золотисто-красные обои, у камина два диванчика, обитые бархатом. Том заморгал от яркого света и сфокусировал взгляд на двух парнях, стоявших у книжной полки. В одном из парней Реддл узнал Бастиана, а вот другого он не знал.

Гарри заметно напрягся и вцепился в чужую руку, не сдвинувшись с места. Он явно не хотел, чтобы Том видел что-то... личное?

— Мне кажется, это идеальное место для тренировок, — проговорил громко рыжеволосый юноша, взяв в руки книгу. — Гляди-ка, тут есть даже бытовые заклинания. Правда, не знаю, кому они могут пригодиться. Разве что Гермионе, — усмехнулся он.

— Это больше похоже на нашу гостиную, чем на тренировочную комнату, — фыркнул тот Гарри. — И что нам дадут бытовые чары? Волдеморта не победить простым секо, — с какой-то отчаянностью в голосе проговорил он.

— Смотри, тут есть потрепанный учебник... хм, кажется, он ранее был в библиотеке, — рыжий протянул потрепанную книгу другу. Том с ужасом узнал в книге ту самую, где была информация о крестражах. Откуда она тут? — Мне кажется, что это именно то, что нам нужно.

Бастиан перестал тянуть Тома и словно смирился, встав рядом. Он без интереса следил за всем происходящим.

— К слову, эта информация нам ничем не помогла. Я лишь узнал, как именно создаются крестражи и что они из себя представляют. Но там не было ничего о том, как их уничтожить, — проговорил Гарри, будто оправдывая себя.

— Зачем?.. — прошептал Том одними губами и резко повернулся к спутнику. Он схватил его за воротник и встряхнул, глаза полыхнули яростью. — Расскажи мне все об этом Волдеморте! Всё, слышишь, Поттер! Что случилось с... со мной такого? Почему Величайший из волшебников умер после попытки убить тебя?! Рассказывай!

Гарри выглядел потрясённым и напуганным, он попытался освободиться, скинуть с себя чужие руки. Но всё было тщетно.

— Я препарирую твой мозг, вскрою твою память! Плевать, даже если ты умрешь из-за этого. Лучше расскажи сам!

Гарри не мог сказать и слова, его затрясло, дыхание участилось, и в глазах застыл ужас.

— Я не знаю, — пробормотал он невнятно. — Я потерял память...

Том с силой отшвырнул Гарри от себя, да так, что тот ударился всем телом о стену, разбив какую-то вазу. Осколки расписной посуды усеяли ковер и поранили Поттера. На руках, ногах и лице были порезы и текла кровь.

«Разве можно навредить кому-то в воспоминаниях?»

Реддл подошел к полусидящему на полу Бастиану-Гарри и схватил не сопротивляющегося парня за шкирку, резко поднимая на ноги. Несмотря на разницу в росте и телосложении, Том обладал достаточной силой. Поттер не сопротивлялся, лишь морщился от боли из-за впившихся в его тело осколков.

— Том, что ты хочешь услышать? Я правда не знаю... не помню. Обрывки лишь, да и те... не четкие и непонятные. Крестраж имеет способность манипулировать моим сознанием и памятью. Я и сам не уверен, что из увиденного правда, а что нет.

Внутри Реддла, будто пожар, взметнулась злость. Хотелось распотрошить память Поттера, раскромсать на лоскуты его сознание и увидеть всё. Буквально всю его жизнь.

Тем временем послышался громкий стук и множество голосов. Том оторвал испепеляющий взгляд от Гарри, который сейчас выглядел жалким, и посмотрел туда, откуда исходил шум.

В Выручай-комнату вошли другие студенты и, что примечательно, у всех были золотисто-алые галстуки. Две девочки несли что-то, похожее на коробки, а пятеро парней тащили два сундука. Отпустив Поттера, Реддл подошел ближе, заинтересованно глядя на ребят. Ему стало интересно, что они собираются делать. Сзади послышалось копошение, но Том не обратил внимание.

— Рано или поздно нас застукают тут. Мы не сможем прятаться здесь вечно, — проговорила укоризненно девушка с каштановыми волосами, поставив на стол коробку.

— Да ладно тебе, Гермиона, — отмахнулся нарочито весело рыжий. — Кому взбредёт в голову искать нас именно тут?

— Кстати, а вы уже придумали, как назовем наш... клуб? — вклинился пухлолицый парень, поставив под стол сундук.

— Отряд Гарри Поттера? — подсказала белокурая девушка с мечтательным взглядом. — Если сокращенно, то получится ОГП.

— Похоже на подпольную организацию по продаже наркотиков, — скривился какой-то парень с веснушками.

— Отряд Дамблдора.

Все притихли и посмотрели на Гарри. Тот, не привыкший, по всей видимости, к такому вниманию, занервничал, поправляя съехавшие на нос очки.

«Какое убожество», — внутренне скривился Том.

— Отряд Дамблдора? — переспросила все та же девушка с вьющимися волосами, кажется, Гермиона. — Но... не подставим ли мы под удар директора таким названием?

— А никто же и не узнает, — беззаботно фыркнул рыжий. — Эта министерская жаба занята реформами и планом по уничтожению всего вокруг. Ей точно не до какого-то клуба. Я уверен в этом.

Ребята отчего-то были с ним не согласны, и на их лицах можно было прочитать сомнения и страх.

— Вы помните, зачем мы тут? — спросил тот Гарри, скрестив руки на груди. — Мы здесь для того, чтобы научиться защищаться и обороняться от Волдеморта. Когда он придет, нас некому будет спасать. Вы можете уйти, если хотите или боитесь попасться, в конце концов, вы не обязаны воевать... Эта война не ваша — моя.

— Что ты такое говоришь, Гарри? — ахнула Гермиона. — Эта война не только твоя, она общая. Думаешь, ты один потерял родных? Да и кому захочется жить при режиме... Сам-Знаешь-Кого!

Том усмехнулся про себя. Его имя боялись произносить, боялись даже думать о нём. Но не этот противный, мерзкий Гарри Поттер. У которого хватало наглости произносить его имя с таким отвращением и такой небрежностью.

— Пошли, — прошипел Том, хватая Гарри за руку.

Тот облегченно, а может, и обречённо, вздохнул и повиновался. Видимо, понял, что вырываться бессмысленно.

— Куда мы отправимся на этот раз? — недовольно спросил Гарри. — Может, хватит лезть в мою жизнь?

— Не хватит, Поттер, — рыкнул Том. — С твоей жизнью каким-то образом тесно связан я. И я хочу понять, почему и как? А если ты не в состоянии рассказать мне сам, значит, мы будем смотреть это в твоей памяти.

Вспышка яркого света — и пол под ногами задрожал, сквозь стены, словно там бреши, пробивалась чернота. Она густой и бесформенной кляксой расползалась по стенам, поглощая их, растворяя во мраке тех ребят.

Они летели, а может, просто парили в невесомости. Том не брался бы определить, сколько времени прошло. Он вел их, тащил, пока они не уперлись во что-то твёрдое. Это была стена, неприступная, выложенная кирпичами и холодная. По ногам дул ветер, все вокруг дрожало и выло. Том коснулся стены рукой и едва не улыбнулся от предвкушения. Это был тот самый барьер, который скрывал всё остальное. Память.

— Это тупик? — спросил Гарри, рассматривая стену, но не решаясь к ней прикоснуться.

— Это барьер, что был возведен в твоём сознании, скрывающий твои воспоминания, — пояснил Том. — Мне нужна твоя помощь. Если ты хочешь всё вспомнить, нам придётся сломать эту стену. Скорее всего — это будет не просто, а зная себя... Я мог оставить тут какую-то ловушку. Ты хочешь узнать правду о себе? Как я понял, ты и сам не знаешь, как и почему тут оказался, каким образом мы связаны и почему в тебе мой крестраж.

Гарри молчал, он смотрел на стену странным, больным взглядом. Реддл даже подумал, что он сейчас сдастся и откажется что-либо предпринимать. Испугается.

— А что, если там будет что-то, что я бы не хотел видеть? — спросил Поттер неуверенно. — Я не знаю, готов ли я....

— Ну вот и узнаем, — ухмыльнулся Реддл. — Еще как минимум часов пять у нас есть в запасе. Будь готов ко всему.

Несмотря на твердую уверенность в голосе, волнение внутри расползалось, словно чернила по бумаге, и порождало сомнения. Готов ли был он сам узнать правду?

Сломать стену, воздвигнутую сильным магом и отличным менталистом, было не просто. Это точно была работа не его крестража, не тот почерк, это была искусная работа ювелира. Во-первых, нужно было понять, в каком порядке касаться кирпичных блоков: ошибёшься — и всё пространство начинало дрожать, а Гарри хватался за голову. Это явно причиняло ему боль. Но какое бы удовлетворение Том ни испытывал от мучений Поттера, добраться до памяти гостя из будущего было гораздо важнее. Желательно прежде, чем тот потеряет сознание.

Ещё нужно было поспешить с разгадкой, времени было немного и совсем скоро действие зелья закончится и их выкинет в реальность. Том не был уверен, что сможет повторить этот подвиг ещё раз, Поттер после такого мог и вовсе пойти к тому же Дамблдору. Нет. Реддлу были нужны козыри, чтобы давить на Гарри. Он не хотел расставаться с тем, с кем был связан. Гарри Поттер был носителем частицы его души. Частью чего-то очень личного и важного. У мальчишки были ответы на вопросы о будущем. Тому было важно узнать, где именно он допустил оплошность и что пошло не так?

Он коснулся последнего камня, и стена задрожала, появились трещины, из которых пробивался яркий белый свет. Поттер выглядел бледным и измотанным из-за множества ошибочных касаний стены, но твёрдо стоял на ногах. Том улыбнулся и схватил ошеломлённого спутника за локоть. Пора узнать, кто же такой Гарри Поттер.

* * *

Вспомнить, что ты Мальчик-Который-Выжил, вспомнить половину той жизни, которая кажется теперь далёкой и чужой, вспомнить, что Том Реддл — враг... Это ничто по сравнению с тем, что он увидел сейчас.

Он будто находился в каком-то кино, где такой же Гарри стоял на коленях у ног Темного Лорда. Где такой же Гарри смотрел преданными глазами на Волдеморта. Где всё вокруг казалось смазанным и нереалистичным. Тот Темный Лорд не выглядел безумным, скорее, спокойным и рассудительным. Тот Гарри не выглядел сломленным — скорее, готовым сражаться за идеи врага. Почему? Гарри смотрел в растерянности и не понимал происходящего. Что его поразило еще больше, это было не его воспоминание. Чужое. Более искажённое, с налетом дыма и сажи. Все казалось ненастоящим, похожим на иллюзию. Может, это ещё одна ловушка разума Волдеморта?

Том Реддл смотрел на это всё со странным, непроницаемым выражением лица. Гарри не мог определить, что именно испытывает по этому поводу староста. Он смотрел на все происходящее, как на нечто необычное и интересное. Но не настолько, чтобы вызвать удивление.

— Мы вернём себе всё, что когда-то потеряли, Басти, — шипящим голосом проговорил Темный Лорд, положив руку на голову коленопреклонённого юноши. — Мы очистим мир от грязи, создадим новый мир, в котором мы будем править. Веришь?

И тот Бастиан, к удивлению Гарри, печально улыбнувшись, перехватил ладонь Темного Лорда и коснулся её губами. Руки того Гарри подрагивали, голос его не слушался и был слишком тихим.

— Я всё верну, Том. Обещаю, — заверил клятвенно Бастиан. — Мы сможем... — голос говорившего сошел до шепота и расслышать не получалось. Гарри и Реддл подошли ближе. — Я оставлю ему инструкцию, что именно нужно сделать. Обещай, Том. Поклянись, что ты сделаешь все так, как я тебя просил? Тот Гарри не должен узнать о нас... Вообще ни о чём, пока не придёт время. Ты... должен будешь убить его, помнишь?

По телу Гарри прошла крупная дрожь. Он отказывался верить в то, что видел. Это всё обман. Специально, чтобы запутать?

— Мой дорогой, ты предлагаешь убить самое драгоценное, что есть у меня, — печально на парселтанге прошипел Лорд. — Ты умрёшь сейчас, чтобы вернуться вновь ко мне... но когда? Как скоро, Гарри? Между нашими жизнями пройдет много лет и много препятствий. Ты вырастешь в слепой уверенности, что в твоих бедах виноват я. Ведь я не смогу объяснить тебе, что это была твоя задумка. Ты предлагаешь провести тебя через боль и страдания, чтобы потом убить?

— Чтобы вернуть, — не согласился Бастиан и уткнулся лбом в колени Лорда. — Возможно, если все получится, я вернусь к тебе, родной. Мы снова будем вместе. Сможем построить мир, каким видишь его ты, каким хотел бы видеть его я. Все по-другому, иначе. Я верю в твои силы, Том. Верю в тебя. Уверен, когда я всё вспомню, я перестану тебя ненавидеть. Потому что ты... Ты всё, что осталось от меня, всё, что я когда-либо имел. Мы справимся.

Не успел Гарри протянуть руку, чтобы потрогать призрачного Бастиана и поверить во всё происходящее, как место, где они находились, покрылось плотным туманом. Из земли вырастали мелкие побеги каких-то диких цветов, всё вокруг преобразилось и поменяло форму. Теперь в том месте, где сидели Тёмный Лорд и Бастиан, возвышался большой дом с множеством окон-решеток. Тропинка была заросшей, а забор давно покосился. Реддл так и не проронил и звука, стоя столбом напротив дома, и смотрел на него остекленевшими глазами. Гарри не трогал его, да и вообще не стремился заходить в тот дом. Неизвестно, что еще поджидает их за дверьми. Его ли это воспоминания? Или это всё проделки Волдеморта, так жаждущего сломать его?

— Уверен, то воспоминание не моё и вообще ловушка, — хрипло предположил Гарри, пытаясь уверить в этом не Тома, а себя. — Я вообще не понимаю, что происходит.

— Это твои воспоминания, Поттер, — сказал Том и посмотрел на него каким-то другим взглядом. — И чтобы понять, откуда берут начало эти странные отношения, чтобы узнать, что за план придумали Бастиан и... Волдеморт, нам придётся зайти в дом. Мы не уйдём, пока не получим ответы. Не сейчас, когда это всё обрело другую форму.

Гарри хотел узнать, что же это был за план такой, и почему тот Бастиан должен был умереть, чтобы Гарри вернулся потом. Но в то же время боялся. Боялся, что вся та жизнь, что у него была — она была фальшивой и продуманной им же самим до мельчайших деталей. Тот Гарри явно был умнее и искуснее в подобном, более корыстным и явно не жалеющим ничьих жизней ради своих идей. Тот Гарри был другим. Чужим. И ему не хотелось становиться им.

— Я не хочу, — твёрдо сказал Гарри. — Не хочу.

— Хочешь! — прошипел Реддл, хватая Гарри за рукав. — Хочешь, Поттер, потому что это часть твоей жизни. Это часть моей жизни. Ты не имеешь права просто отойти в сторону и сделать вид, что ничего не было. Имеешь ли ты право винить меня в жестокости, когда ты сам стал для себя палачом и вершителем судеб? Пошли, — он толкнул Гарри к калитке и решительным шагом направился к главному входу.

С каждым новым шагом, ближе к дому, Гарри начал вспоминать всё. Свое детство с Дурслями, письмо из Хогвартса, первый курс. Второй. Темный Лорд на кладбище. Сейчас он вспоминал и смотрел на все иначе, видел то, к чему никогда раньше не присматривался. Тёмный Лорд был злом, несомненно, но Гарри он не стремился убить. Он учил его. Да, именно. Учил выживать. Полагаться лишь на себя. И всячески давил психологически. Он не стремился сломать его, он лишь делал вид, что ненавидит. Даже последний бой выглядел ложным, ненастоящим. Тёмный Лорд умел быть убедительным, если хотел. Он отлично сыграл роль его врага, заставил ненавидеть. Винить. Потому что это было частью замысла. Но вот какого? Зачем?

— Сейчас и узнаем, — Реддл открыл скрипучую дверь и вошел в дом.

Тут было темно и сыро, на полу валялись журналы и в некоторых местах пыльные ковры поела моль. На треснувших и грязных окнах висели старые занавески, а на диване было огромное черное пятно. Гарри стало неприятно и некомфортно, он так и не решился зайти дальше, оставшись стоять на пороге. Что-то тут было не так.

На стенах висели картины, на которых были изображены разные архитектурные строения стиля барокко. Тут был даже портрет какого-то короля с мечом наперевес, восседающего на коне. Гарри рассматривал внутреннее убранство старого дома и никак не мог понять, что это за место и как оно связано с ним. Не успел Том подойти к шкафу с красивыми блюдцами, как из темного закоулка вышла тень. То есть, сначала это была тень, но когда фигура приблизилась к окну и на лицо упал бледный желтоватый луч света, Поттер отшатнулся в ужасе, а Реддл так и замер, едва коснувшись ручки дверцы.