Сэм перестал дышать. Слышать. Видеть. Он снова вернулся в Клетку. Снова чувствовал, как ломаются кости, рвутся сухожилия и мышцы, лопается кожа. Снова чуял запах крови и палёной плоти. Ощущал медный вкус во рту. Горячую липкую жидкость между пальцев, которыми зажимал раны. Прикосновения чужих рук, которые обжигали льдом и приносили только боль. Невыносимую. Ужасную. Ослепляющую.

Он был там. Люцифер был там, в комнате мотеля. Пришёл, надев лицо Дина. Обнимал. Прикасался. Целовал. Раздевал. Смотрел в глаза и говорил все те слова.

Трахал.

Сэм почувствовал, как тело цепенеет. Как желчь поднимается по горлу и обжигает гортань.

Он судорожно выдохнул и зажал рот ладонями, боясь, что просто закричит.

Ноги не держали, и он начал оседать вниз, пока колени больно не ударились о пол.

— Сэм! — Кто-то оказался рядом, что-то говорил. Сэм не знал, кто именно. А потом чьи-то руки коснулись лица, и он отпрянул. Нет. Вдруг это снова…

— Эй, Сэмми, — позвал кто-то тихим, утешающим голосом, таким похожим на голос Дина. Но Сэм больше не мог верить. Он больше не мог быть уверен, что это и правда Дин. — Ты меня слышишь? Тише, я держу тебя. Давай, Сэмми, дыши.

Он так хотел довериться. Податься в эти руки, которые всегда защищали, оберегали. Ощутить тепло и запах родного тела. Раствориться в любви и заботе. В нежных прикосновениях. Но как ему понять, что это настоящий Дин?

— Это я, малыш. Это я. Клянусь. — Слова горячим дыханием оседали на виске. Сэм открыл глаза. Он был в объятиях Дина. Чувствовал, как его ладони скользят по спине вверх и вниз, растирают медленными движениями. Вдыхал запах его кожи и пены для бритья. Слышал его голос, всё шепчущий на ухо.

Он понял, что плачет. Жгучие слёзы катились по щекам и впитывались в рубашку Дина. Лёгкие сжимались от недостатка воздуха, который застревал где-то в глотке. Плечи бесконтрольно дрожали и дёргались.

— Я могу его усыпить, — откуда-то сбоку прозвучал голос Каса. Раздался звук приближающихся шагов.

— Нет, — прорычал Дин, и Сэм почувствовал, как напряглось его тело, словно готовое к прыжку, как руки на миг сильнее сжались. — Просто принеси воды.

Сэм снова услышал шаги, теперь уже удаляющиеся в сторону кухни. И выдохнул. Он был бы не против. Забыться сном, хотя бы на какое-то время. Только темнота и тишина. Но язык не слушался. Казалось, всё тело не слушалось, словно его парализовало.

— Эй, детка, — тихо позвал Дин. Он его так никогда не называл. Он терпеть не мог все эти ласковые обращения. «Импала» была исключением. Только иногда, очень-очень редко Дин мог позволить себе подобные «телячьи нежности». А вдруг это… — Нет-нет-нет. Это я, Сэмми. Будь это не так, Кас бы понял. Всё в порядке. Тише.

Сэм выдохнул и расслабился. Но что-то в глубине сознания щёлкало и горело красным. Люцифер на свободе. И Сэм больше не в безопасности. Даже здесь, в бункере, который защищён кучей символов и скрыт заклинаниями. Разве они удержат архангела? Разве может хоть что-то удержать архангела, если тот решит им отомстить?

Впрочем, возможно, он уже это сделал. Иначе какой смысл просто приходить и…

— Вот. Вода, — внезапно, словно появившись из ниоткуда, сказал Кас.

— Отлично, — буркнул Дин, аккуратно отстранился от Сэма и выхватил из рук Каса бутылку. — Не мог ещё дольше? — Он быстро отвинтил крышку и протянул воду Сэму. — Давай, Сэм. Выпей.

Сэм пытался удержать бутылку в руках, но пальцы всё ещё дрожали, и Дин, не выдержав, помог отпить. Вода прохладной волной спустилась по горлу. Сэм прикрыл глаза и сделал ещё несколько жадных глотков, только сейчас понимая, как пересохло во рту. Наконец он вздохнул и отвернулся.

— Спасибо, Кас, — прохрипел он. Туман в голове постепенно рассеивался, сменяясь тяжестью, которая наполняла всё тело. События последних минут навалились резко и безжалостно. Сэм повёл плечами и попытался подняться с пола. Ноги онемели и едва держали, но ему было плевать. Он просто хотел уйти оттуда и закрыться в комнате. В одиночестве. Где не будет беспокойного взгляда Дина и проникновенного, на грани жалости взгляда Каса. Где в воздухе не будет висеть тошнотворный запах ужаса.

— Сэм? — Дин потянулся ему на помощь, но Сэм не мог. Не сейчас. Только не сейчас. Ему нужно было побыть одному. Он одёрнул руку и развернулся. Комната перед глазами накренилась от резкого движения, но Сэм тряхнул головой и медленно, немного шатаясь, побрёл в комнату, игнорируя голос Дина.

***

Дин продолжал стоять посреди библиотеки, сжимая в руках злосчастную бутылку, и смотрел на спину уходящего Сэма. Тот горбился, шёл так несмело и едва передвигая ноги, словно нёс на плечах неподъёмный груз. В груди всё ныло и тянулось вслед. Он должен быть с ним. Успокаивать и говорить, что всё будет хорошо. Что он найдёт способ и всё исправит.

Он и не замечал, как ноги понесли вперёд, пока Кас его не остановил.

— Не думаю, что это хорошая идея, Дин. Дай ему немного времени.

Дин бросил на него резкий взгляд, но промолчал. Кас был прав. Даже если он пойдёт за Сэмом, тот его всё равно не пустит. Он наверняка уже закрылся в комнате и… Вспоминал Клетку? Паниковал? Плакал?

Грёбаный Люцифер! Мерзкий ублюдок!

То, что он сделал с Сэмом… Боже.

Словно мало было того, что он сделал с ним в Клетке. Дин не знал подробностей. Он вообще ничего не знал, если уж на то пошло — Сэм никогда не говорил, даже ни намёка не давал, — но Дин не был дураком. Он проходил через адские пытки и понимал, что его месяцы (десятилетия) там, под ножом Аластера — это ничто, по сравнению с пытками от самого Люцифера целый год (сотни лет). Порой он даже боялся думать о том, через что прошёл Сэм, боялся представить, как изощрялся Люцифер, ослеплённый яростью и жаждой отыграться. И он был так счастлив, что всё в прошлом. Так счастлив, что Сэм вернулся оттуда, вернул душу, пусть и не без последствий, вернул разум.

А теперь пытки вышли на новый уровень.

Тёмная сторона Дина — та, которую любовно и трепетно растил в нём Аластер, — восхищалась бы этим, если бы дело не касалось Сэма. Его Сэмми. Его мальчика, который столько натерпелся. Столько лишился. Который всю жизнь был марионеткой в руках черноглазых и пернатых ублюдков.

Он же думал, что всё это дерьмо позади. Что после того, как он с таким трудом обрёл Сэма снова, во всех смыслах, что после войны Небес и Ада, что после победы над левиафанами они начнут жить для себя. Снова будут колесить по стране и охотиться на монстров. Осядут в этом набитом книгами и всяким сверхъестественным хламом бункере и заживут счастливо. Он даже пошёл на сделку с говнюком Кроули и уничтожил скрижаль, лишь бы не ввязываться в новое дерьмо, лишь бы Сэм смог обрести то, о чём всегда мечтал, — нормальность или тот её вид, на который они вообще могли рассчитывать. Он не пристрелил Ровену и позволил этой ведьме пакостить и развлекаться, потому что она помогла Сэму разобраться с беспорядком в его голове, а он умел быть благодарным.

Так почему же судьба не могла хоть раз побыть на их стороне? Почему именно сейчас, когда всё стало налаживаться, она снова бросала дерьмо в вентилятор?

Неужели они не заслужили счастья?

Устало вздохнув, Дин зашагал к столу и грузно опустился на стул. Кас неловко потоптался и сел рядом.

— Как это вообще случилось? В смысле, он тысячи лет не мог выбраться оттуда, а теперь смог? — спросил Дин. Не время было сопли распускать. Пиздец уже нагрянул. И надо было решать проблемы по мере их поступления.

— Я не знаю, — ответил Кас, и Дин закатил глаза. — Возможно, когда мы Дика Романа убили, тот поток энергии, что высвободился при этом, повредил Клетку.

— Класс, — выплюнул Дин. — А Михаил?

— Насколько известно мне, нет его на Земле. Но ангелы внимательно наблюдают и если он объявится, то разберутся с этим.

— А с Люцифером они разобраться не хотят? Крылатые засранцы, что б их, — скривился Дин и тут же осёкся. Он бросил на Каса быстрый взгляд и, хотя тот не подал и виду, что его как-то задели слова, добавил: — Я не имел в виду тебя. Ты же знаешь.

— Да, Дин, я знаю, — кивнул Кас и сложил руки на коленях. — Пока Люцифер не посягает на Небеса, ангелов мало волнуют его… выкрутасы. Но Михаил единственный, кроме Люцифера, архангел, поэтому, если он выберется из Клетки, ангелы позаботятся о нём.

— А если он кукухой там поехал? Вряд ли Люцифер оставил его без внимания. — Дин должен был спросить. И хоть он очень надеялся, что Михаил проведёт остаток вечности в Клетке, была вероятность, что этого не случится. Не с везением Винчестеров. Ещё один архангел с ПТСР или чёрт знает чем похлеще? Спасибо, не хотелось.

— Если он и правда будет опасен… Я хотел бы верить, что на Небесах ещё остались разумные ангелы.

— Очень обнадёживает, Кас, — съязвил Дин. — Ладно, одной проблемой меньше.

На мгновение он замолк. Другие две проблемы были куда весомее. Дин посмотрел в сторону коридора, в котором чуть раньше исчез Сэм, и прикрыл глаза. Три проблемы. Он должен извиниться, и эта проблема ничуть не меньше остальных.

Он так облажался перед Сэмом.

В голове вихрем пронеслись все слова, которые он бросил в порыве злости. Ядовитые. Жестокие. Под закрытыми веками стояли глаза Сэма, полные слёз и боли обиды. Господи. Какой же он мудак. И если Сэм решит послать его на хрен и вычеркнуть из своей жизни… у него будет на это полное право, чёрт возьми. Будь Дин на его месте, он бы уже сейчас собирал вещи.

Он снова посмотрел в пустоту коридора.

— Этот… ребёнок, — еле выдавил Дин. Кулаки сжались до белых костяшек. Он убьёт Люцифера за то, что тот сделал это с Сэмом. Отрежет пальцы, выпотрошит, выколет глаза, вырвет язык. — Что это значит для Сэма?

Кас молчал, и Дин повернулся к нему. Тот таращился в пол, а когда поднял взгляд, то выглядел так, словно собирался просить прощения.

— Когда рождается нефилим, мать — или отец — погибает, — наконец ответил Кас. — Мне очень жаль, Дин.

— Так вытащи эту тварь из него! — вскочил Дин. Стул за спиной с грохотом упал, но ему было плевать. Он не может, не может потерять Сэма снова. Только не так. Только не когда тот отдаст свою жизнь, чтобы на свет появился ублюдок Люцифера.

— Я не могу, Дин, — покачал головой Кас. — Сомневаюсь, что кто-то вообще может. Это нефилим архангела. Он будет обладать такой силой, с которой никто на Земле не совладает. Разве только сам Бог.

Сердце провалилось куда-то в желудок.

Сэм умрёт, родив этого ублюдка. И даже если Дин убьёт Люцифера, ничего не изменится. Его отродье будет ходить по земле, пока Сэм…

— Но ведь должен быть способ! — отчаянно прокричал он. — Хоть какой-то?

— Если и так, мне он неизвестен, — ответил Кас. — Я бы спросил своих братьев, но…

— Ну так спроси!

— Ты не понимаешь! — Кас поднялся и встал перед ним, расправив плечи. — Даже нефилим от простого ангела опасен и обладает силой, что может разрушить мир. Именно поэтому наши законы обязывают убивать их. А если им станет известно о нефилиме архангела, они убьют Сэма, тебя, сотрут этот бункер с лица земли, но не допустят, чтобы подобный ребёнок появился на свет.

Ноги подкосились, и Дин оперся о стол обеими ладонями, прикрыв глаза.

— Мне правда очень жаль, Дин.

— Мне надо выпить, — пустым голосом произнёс Дин, оттолкнулся и прошёл к столику с бутылкой виски. Это не решит проблем, он прекрасно знал. Но это поможет прояснить голову. Или заглушить страх, который липкими щупальцами опутывал сердце.

***

Спустя полчаса и два бокала ему стало легче. Совсем немного, но достаточно, чтобы взять себя в руки и подняться со стула. Как бы хреново ему сейчас ни было, Сэму хуже. И он должен быть с ним, успокаивать и обещать, что всё хорошо. Это его работа. Главная работа. Завтра они начнут искать выход и пытаться спасти мир (Сэма), но здесь и сейчас важнее другое.

Он быстро приготовил сэндвичи с арахисовым маслом и бананами, взял тарелку и бутылку воды и пошёл в сторону комнаты. Из-за двери не доносилось ни звука, а полоса темноты под дверью говорила о том, что свет в комнате выключен, но Дин знал — чувствовал, — что Сэм не спит. Он на секунду закрыл глаза и тихо вздохнул. Перед взором стоял образ того, как Сэм сидит там во мраке, в одиночестве, потерянный и напуганный, сжавшись, словно это спасёт его от всех бед. Как в детстве, когда ему снились кошмары.

— Сэмми? Я тебе поесть принёс, — как можно более беззаботным тоном произнёс Дин и покрутил ручку двери — та была не заперта. — Я захожу.

Свет коридора затопил комнату и высветил фигуру Сэма. Тот сидел на полу, прислонившись спиной к кровати и обхватив голову руками. Лицо он прятал за большими ладонями, но Дин даже в полутьме разглядел взъерошенные волосы, мокрые пятна на футболке и царапины на предплечьях, чтобы понять, что у Сэма была истерика.

Он моментально оказался в комнате, отставил в сторону тарелку и бутылку воды и опустился перед Сэмом на пол.

— Эй, приятель, — тихо позвал он и коснулся его ладоней, мягко убирая их от лица Сэма. Сэм не сопротивлялся, он даже словно не осознавал чьего-то присутствия, подчиняясь покорно, как марионетка. Сердце ёкнуло, когда Дин увидел покрасневшие щёки и нос, опухшие веки, следы высохших слёз. — Ох, малыш, иди сюда, — выдохнул он и притянул Сэма, укутывая его собой в кокон. Сэм уткнулся носом куда-то в подмышку и стиснул рёбра, еле слышно всхлипнув.

Дин едва сдержал слёзы, зажмурился и поцеловал его в макушку, одной рукой путаясь в волосах на затылке, а другой обнимая за плечи.

— Вот так, Сэмми, вот так, — прошептал он, пока выводил круги на его спине и укачивал, как маленького ребёнка.

Дин понятия не имел, сколько времени они просидели на полу комнаты, пока он всё шептал успокаивающие слова Сэму на ухо, но в какой-то момент понял, что почти не чувствует ног. Он только поморщился, зная, как потом ноги будет сводить и покалывать, но не шелохнулся. Лишь бы только Сэм был в порядке.

Он сильнее сжал его в объятиях, когда Сэм заёрзал и чуть выпрямился, кладя голову на плечо. Его губы касались кожи у шеи и обдавали её горячим дыханием. Дин почувствовал, как на футболке расползается мокрое пятно. Сэм беззвучно икнул.

— Что мне делать? — судорожно выдохнул он, вцепившись пальцами в спину Дина, словно тот единственный во всём мире мог удержать его на плаву. В его голосе было столько отчаяния и страха, что Дин не смог удержать слёзы. Он быстро стёр их со своих щёк, пока Сэм ничего не понял. Он не должен их увидеть, не должен узнать, что Дин сам такой же потерянный и напуганный. — Что мне делать, Ди?..

Господи боже… Каждый раз, когда Сэм называл его так, сердце разрывалось от нежности и беспомощности. Это случалось редко, так редко и всегда в минуты, когда его бедный ребёнок был на грани. А Дин едва ли мог помочь.

Как объяснить, почему у них нет мамы и дома? Как успокоить, что с папой всё будет хорошо и он вернётся живым и невредимым? Как заверить, что никакие монстры никогда не доберутся до него? Как дать обещание, что всё будет хорошо, когда он вот-вот отправится в Ад?

Как ответить, если не знаешь ответ и не знаешь, есть ли он вообще?

Дин сжал челюсти до боли и набрал воздуха в лёгкие.

— Прямо сейчас? — хрипло ответил он и, ласково взяв лицо Сэма в ладони, заставил его посмотреть в свои глаза. — Успокоиться, поесть и попытаться немного вздремнуть. — Сэм открыл рот, чтобы возразить, но Дин покачал головой и приблизился, зашептав: — Я никуда не уйду, обещаю. Буду всё время тут, рядом. А потом? — Он стёр мокрые дорожки большими пальцами и поправил волосы, убирая их с его лица. — Потом я найду способ всё исправить, слышишь? Убью Люцифера, чего бы это ни стоило. И вытащу из тебя его… Я найду способ, Сэмми.

Сэм прикрыл глаза, слабо кивнул и выдохнул: «Ладно». Дин почувствовал, как ледяная рука, которая всё это время сжимала сердце, ослабила хватку, и вздохнул.

Он помог Сэму подняться, уложил его на кровать, закутал в одеяло. Скормил один сэндвич и не стал настаивать на втором, зная, что и это для Сэма уже достижение. Подождал, пока Сэм в несколько глотков наполовину опустошит бутылку воды, и забрался к нему под одеяло. Притянул к себе и улыбнулся уголком губ, когда Сэм устроился на его груди и закинул руку поперёк живота.

Дин начал тихонько напевать «Nothing else matters» и перебирать его волосы, зная, что его это всегда успокаивало. Он думал, что Сэм уже уснул, когда услышал едва слышное:

— Прости меня…

— За что? — нахмурился Дин и посмотрел вниз, на макушку брата. Тот не двигался, и лёгкие скрутило от нехорошего предчувствия. Сэм всегда умел взваливать на себя все грехи мира. — Сэм, ты ни в чём не…

— Это из-за меня, — оборвал его Сэм и стиснул футболку Дина в кулаке. — Я не понял, что это был не ты, понимаешь? Даже на секунду не… Я позволил ему… Я позволил, Дин.

— Эй, посмотри на меня! — почти приказал Дин, поднялся и навис над Сэмом, стискивая его плечи. В груди горело от злости. На всё: на себя за то, что не уберёг; на Люцифера за то, что сделал; на Сэма за то, что даже допустил мысль о своей вине. Дин никогда не понимал, как работает его огромный мозг, в котором умещалось столько всего, но всегда знал, что порой он вытворяет странные вещи и глупости. — Это не твоя вина. Этот ублюдок надел моё лицо, притворялся мной. Ты тут не при чём, понял? — Он легонько встряхнул Сэма, не зная, как ещё заставить его поверить в эти слова. — Если кто и виноват, то только он. И я.

— Что? — Сэм нахмурился и весь подобрался, словно в нём открылось второе дыхание или вроде того. Дин чувствовал, как под ладонями перекатываются и напрягаются его мышцы. Видел, как ещё мгновение назад растерянный взгляд наполняется огнём. — Нет, Дин, ты…

— Я ушёл, — отрезал Дин и отпустил Сэма, отводя взгляд. — Хлопнул дверью, как какая-то истеричная девочка-подросток, и ушёл. Я дал ему возможность.

— Дин… — Теперь уже Сэм нависал над ним каменной стеной. Дин кожей ощущал исходящий от него жар. Его пальцы неуверенно коснулись подбородка, заставляя смотреть вверх, и Дин подчинился. Он никогда не мог сопротивляться, не когда Сэм всем собой излучал мольбу. — Ты ведь не знал, что может случиться что-то такое, — тихо произнёс он и склонился, касаясь лбом лба Дина. — Никто не знал. На самом деле это даже странно, да? — Дин недоумённо отстранился. Сэм рассеянно повёл плечом и поджал губы. — Я имею в виду, — забормотал он, — что до сих пор ни одна тварь не додумалась до этого. Притвориться тобой, убить меня, потом притвориться мной и убить тебя. Это было бы так просто.

— Да уж, — усмехнулся Дин, понимая, что в его словах есть доля правды. Это было бы так легко. Они ведь проходили через это в каком-то смысле, когда тот мелкий придурок завладел телом Сэма, поменявшись с ним разумом. Дин только спустя полдня понял, в чём дело. — Что ж, будем надеяться, что им на это не хватит мозгов.

Сэм криво улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз, и Дин снова притянул его ближе, укладывая их на подушки. Тело Сэма давило приятной тяжестью, согревало, как огромная грелка, и Дин улыбнулся. Кто же мог подумать, что мелкий, пронырливый шкет с дурацкой чёлкой вырастет в такого потрясающего и сильного мужчину выше Дина на полголовы? Как бы он хотел уберечь его от всех бед и того дерьма, через которое он прошёл. Вернуться в прошлое и укрыть от мира, не позволив ни одной твари добраться до него.

Он накрыл ладонь Сэма, лежащую на груди, своей и переплёл пальцы. Конечности проваливались в мягкость матраса, но что-то под рёбрами тянуло и не давало расслабиться.

— Эй, перестань, — хриплым шёпотом произнёс Дин и открыл глаза. — Не знаю, о чём ты думаешь, сасквач, но я практически слышу, как шестерёнки в твоей огромной голове бешено крутятся. Расскажи мне. Давай, поделись с дядюшкой Дином.

— Серьёзно? — фыркнул Сэм, и Дин расплылся в широкой улыбке. Порой так легко было отвлечь Сэма, что Дин снова чувствовал себя тем задирой, который любил доставать младшего брата. — Это отвратительно. В смысле, дядюшка? Фу, Дин.

Дин на это только усмехнулся, но продолжал выжидательно молчать. Он не даст Сэму соскочить с темы и вытянет из него всё, что его гложет, до последней капли, как вытягивают гной из раны. Он знал, что обычно Сэм у них был специалистом по душевным разгворам, но сегодня всё поменялось.

Он скорее почувствовал, чем услышал, как Сэм тяжело вздохнул, сглотнул, и понял, что стена пала.

— Я… Знаешь, — несмело начал Сэм, — я всю жизнь считал себя… ненормальным. Не в том смысле, что у нас не было дома, что мы постоянно переезжали, охотились на монстров, нет, — быстро добавил он, словно боялся, что его перебьют. — А в том, что я чувствовал себя грязным.

— Сэм… — почти проскулил Дин. Сердце испуганно ёкнуло и перестало биться. На какой-то миг он пожалел, что спросил. Он не был готов услышать такое. Только не что его мальчик считал себя каким-то другим.

— Даже ребёнком я это знал, — продолжил Сэм, и Дин зажмурился до белых кругом перед глазами. — Помню, как я читал истории про короля Артура и рыцарей и хотел, мечтал о приключениях, но в глубине души знал, что не достоин этого. Потому что я испорченный. Потому что во мне что-то… отравленное. И… это ведь правда, — дрожаще выдохнул Сэм. Дин задыхался и не знал, как и что сказать. С губ сорвалось только задушенное «Сэм». — Так и было. Но после Клетки я словно почувствовал себя… очищенным. Может, мне казалось, что годы пыток и мучений искупили, перевесили ту грязь и гниль, я не знаю. Но то чувство ушло, — почти воодушевлённо выпалил Сэм, но Дин знал, что следующие слова добьют его. — А теперь…

— А теперь ничего не изменилось, — припечатал он и вцепился в волосы Сэма. Не больно, но так, чтобы тот выбросил эти ужасные, пугающие мысли из головы. — Сэм… Ты всегда был и будешь самым светлым и чистым созданием, которое я когда-либо встречал. И никакая кровь демона не может это изменить. И ничто другое. Никогда. — Воздуха не хватало, но Дин только беззвучно всхлипнул. Он так хотел смотреть ему в глаза, но знал, что расклеится и не сможет произнести ни слова. А он должен был. Должен был сказать. — Я помню, как в первый раз тебя увидел… — с улыбкой признался он. — Знаешь, я сначала злился на тебя, даже, может, ненавидел. Когда увидел, как маме больно, как она плакала и кричала, а потом её увезла скорая. Папа всё успокаивал, говорил, что это нормально, что она не умирает. Но я никак не мог понять, как может кто-то быть хорошим, если он заставляет маму испытывать такую боль. Я полночи дулся и ворочался, пытался придумать, как уговорить родителей не брать тебя домой. — Дин хрипло рассмеялся и покачал головой. Он был таким глупым тогда. Если бы он только знал… — А потом, когда мы с папой на следующее утро приехали в больницу и зашли в палату, когда мама объяснила мне, что так всегда бывает, когда ребёнок появляется на свет, и дала мне тебя в руки… — Он прикрыл глаза и оказался в той комнате. От запаха лекарств в носу неприятно щипало. Всё было таким светлым, белым, что глаза слезились. В солнечном свете, который пробивался в щель между занавесками, кружились пылинки. Он держал папу за руку и смотрел на маму, которая улыбалась ему и махала ладонью, подзывая к себе. Он бросился к ней и застыл у кровати, замечая в её руке корчившийся свёрток одеял. Папа помог ему залезть к маме, сняв сначала сапожки, и Дин с опаской тыкнул пальцем в свёрток, словно боялся, что тот разразится плачем. А потом мама вложила его ему в руки, аккуратно поддерживая. И мир перевернулся. — Помню, как в ту самую секунду, как ты открыл глаза и посмотрел на меня, я подумал, что это лучшее, что я когда-либо видел и увижу вообще. Маленький, красный, сморщенный и пухлощёкий младенец. Мой младший брат. Мой Сэмми.

Слёзы текли по щекам и вискам, затекали в уши, но Дин не обращал внимания. Только сильнее стиснул Сэма и уткнулся в его волосы носом. Сэм в его руках мелко дрожал.

— Но неужели после того, что случилось, — робко начал Сэм, — после того, как он сделал это со мной… тебе не противно?

На секунду Дин застыл, не в силах переварить, осознать его слова.

— Даже не смей думать об этом, слышишь? — прорычал он. — Одна мысль о том, что он прикасался к тебе так, выводит меня из себя, это правда. Но не потому, что он испортил тебя или вроде того. Он посмел тебя коснуться своими мерзкими руками, и я хочу за это вырвать ему эти руки. Но ты… — Он перекатился, лёг на бок, лицом к лицу с Сэмом и накрыл его щёку ладонью. — Ты всё тот же. Ты всё ещё мой маленький брат, ради которого я пожертвую всем этим грёбаным миром без раздумий и сожалений. Ничто и никто этого не изменит. Никогда.

Он видел, как в глазах Сэма собираются слёзы, и поцеловал его в лоб, прижимая к себе всем телом. Сэм тяжело дышал ему в шею, громко всхлипывая, пока Дин гладил его волосы.

— Боже, Сэм… Как ты вообще можешь так думать? — судорожно выдохнул он. — Если кто и должен испытывать отвращение, то это ты. Я тебе столько наговорил, столько… Прости меня, малыш. Я не должен был, я не имел права…

— Всё нормально, Дин, — приглушённо ответил Сэм и начал выводить кончиками пальцев узоры на груди. — Не надо. Я не обижаюсь.

— А стоило бы. Тебе стоило бы вышвырнуть пинками мою задницу отсюда и послать куда подальше, — серьёзно произнёс Дин. Он это заслужил, хотя одна мысль о том, что Сэм уйдёт от него, разрывала сердце. — Нет никаких оправданий тому, что я тебе наговорил. Ты никогда не давал ни повода, чтобы усомниться в тебе, а я…

— А ты — это ты, — фыркнул Сэм, но в его голосе не было злобы. — Я… Было больно слышать эти слова, но ты ведь не знал, никто не…

— Я всё равно не имел права это говорить, — оборвал Дин и тоном, не терпящим возражений, добавил: — И не спорь со старшими.

Сэм усмехнулся, но затих и расслабился в его руках. И хотя Дин понимал, что не смог развеять все его сомнения и страхи, он знал, что здесь и сейчас они в порядке, потому что они вместе.

— Я всё исправлю, малыш, — прошептал он в тишину.

— Я знаю.

***

Перед ним уходило за горизонт бескрайнее поле. Травинки щекотали ладони, колышась на ветру. Солнце светило ярко, но не опаляло, а дарило приятное тепло. Мягкие, полупрозрачные облака плыли по небу, уносимые лёгким ветром, и меняли очертания. В детстве они с Дином любили высматривать в них необычные силуэты и фигуры.

Сэм глубоко вдохнул сладкий запах цветов и трав и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как солнечные лучи оседали на коже. Давно он не чувствовал такого покоя.

— Сейчас я тебя поймаю и съем! — раздалось за спиной притворно грозным голосом. Сэм знал этот голос. Дин. Губы растянулись в улыбке, и Сэм обернулся. Дин бежал за кем-то. Трудно было разглядеть в высокой траве, за кем именно, но Сэм заметил вихрастую макушку и слышал звонкий детский смех. Он двинулся в их сторону и остановился в паре шагов, наблюдая, как ребёнок изо всех сил пытается убежать, переставляя пухлые ножки. — Давненько я не кушал таких сладких маленьких детишек! Вот будет у меня сегодня пир!

Малыш рассмеялся громче, обернулся на Дина и, заметив, что тот совсем близко, запищал. Дин скорчил злую гримасу и вытянул вперёд скрюченные пальцы, словно собирался вот-вот его схватить и утащить. Ребёнок запутался в ногах и плюхнулся на землю.

Сэм дёрнулся к нему, но Дин уже был там, сидел перед ним на корточках.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил он, но малыш его, казалось, не замечал. Он что-то внимательно разглядывал в траве, а потом потянулся. Через секунду Сэм увидел в его ладонях маленькую птицу, возможно, птенца.

— Смотри, дядя Ди, — пролепетал он и вытянул сложенные ладони. Птенец пищал и беспокойно трепетал крыльями, пытаясь взлететь. — Почему он не улетает?

— Он не может, детка, — мягко ответил Дин. — У него сломано крыло.

— Значит, он никогда больше не увидит маму? — со слезами спросил ребёнок.

— Мне жаль. — Дин вытер слёзы с его щёк и приобнял за плечи.

— Тогда я помогу ему, — произнёс малыш и шмыгнул носом. Его глаза вдруг вспыхнули золотом, ладони засветились. Сэм перестал дышать. Но через секунду всё стало как прежде.

— Ты молодец, — похвалил его Дин и погладил по голове. Ребёнок улыбнулся и раскрыл ладошки.

Птенец встрепенулся и взмыл в небо.

Сэм открыл глаза. Половина кровати, где обычно лежал Дин, была пуста. Сердце заколотилось от страха. Сэм протянул руку. Простыни и подушка были ещё тёплыми. Возможно, Дин пошёл в туалет или попить воды.

Сэм откинулся на спину и вздохнул, смотря в потолок. Всё хорошо. Он скоро вернётся, а это был лишь сон. Странный, но по сравнению со всеми кошмарами это ничто.

Он растёр лицо, расчесал пальцами волосы и пытался успокоить бешено стучащее сердце. Золотые глаза никак не хотели выходить из головы.

Сэм не дурак, он знал, кем был этот ребёнок. Но не знал, что это значит. Возможно ли, что он ошибся? Возможно ли, что этот ребёнок — не монстр, а просто… ребёнок? Необычный, особенный, но ребёнок.

Он резко поднялся и подтянул колени к груди, сложил на них руки и грузно опустил голову. Всё за рёбрами ныло и тянуло от беспомощности и потерянности, которые, словно паразиты, разъедали его изнутри. Пора бы уже привыкнуть к этой боли. Она ведь давно стала хронической, всегда где-то в глубине дожидалась того, чтобы вылезти наружу. Малейшее колебание, и она возвращалась, став сильнее. Настолько, что Сэм боялся: ещё немного — и её ничто не возьмёт. Что ему тогда делать?

— Сэмми? — позвал Дин. Он на секунду застыл в проёме, а в следующее мгновение уже был рядом. — Кошмар?

— Нет, совсем нет, — успокоил Сэм, поднимая голову. Он улыбнулся и откинулся на грудь Дина, потираясь носом о его ключицу. — Просто тебя не было, и я немного запаниковал. Теперь всё хорошо.

— Ну ладно, — хмыкнул Дин и взъерошил его волосы. — Пойдём, нам надо поесть. Я умираю с голоду.

Сэм только рассмеялся.

***

Два дня спустя они не продвинулись ни на шаг. Бесконечные часы за книгами из библиотеки хранителей не дали ничего, кроме одного: убить Люцифера можно было только копьём Михаила. И сделать это мог лишь архангел.

О ребёнке было известно и того меньше. Нефилимы вообще, оказалось, были малоизученным явлением, даже для хранителей. Видимо, потому, что их обычно убивали ещё до того, как они успевали проявить силу. Или потому, что нефилимы, которых по случайности обходила кара Небес, старались существовать тихо и незаметно для большого мира. А нефилимы архангелов… Их вообще не существовало. Прежде.

Сэм радости от того, что они станут первопроходцами в этом, не испытывал. Он вообще впал в какой-то ступор, заставив Дина переживать сильнее, чем стоило. Дин, конечно, этого не показывал и ничего напрямую не говорил, но ему и не надо было. Хватало тех сочащихся беспокойством взглядов, когда Дин думал, что Сэм его не видит, или участившихся касаний и ласково брошенных обращений. Сэм знал, что пугает его. Своими молчанием, задумчивостью, отстранённостью вместо ожидаемых паники и кошмаров.

Сэм, если честно, и сам ждал этого — того, что будет плохо спать, видеть во снах Клетку и Люцифера, задыхаться каждый раз, когда прикоснётся к животу и вспомнит, что теперь в его теле есть ещё один житель. Но каждый раз, когда паническая атака грозила вот-вот сокрушить его, откуда-то изнутри поднималось тепло, окутывало волной, как океанским приливом, и Сэм снова мог дышать. А вместо кошмаров он видел прекрасные, красочные сны, каких не помнил с самого детства.

И он не знал, как реагировать на это. Бояться, что ребёнок уже обладал такой силой? Или быть благодарным? Или?..

Он был в растерянности.

Сэм хотел поговорить об этом с Дином, но понимал, что тот его и слушать не захочет. Посмотрит, как на сумасшедшего, и запрёт где-нибудь. Как тогда, когда он подсел на демонскую кровь.

Сэм не хотел его пугать. Дина нельзя выбивать из колеи, когда он ставил перед собой цель. Это грозило катастрофой. Но Сэму нужно было поговорить об этом, потому что он чувствовал, что иначе свихнётся. Поэтому он пошёл к Касу.

Он понимал, что выбор не совсем удачный. Кас был их другом и, несмотря на ошибки, оставался им, но разговоры ему никогда не давались легко. Особенно на такие деликатные темы. Сэм до сих пор с содроганием и лёгким ужасом вспоминал тот неловкий разговор, когда они с Дином признались ему в своих совсем не братских отношениях. Реакция Каса и его слова о том, что он давно знал об их чувствах и удивлён тем, что они сами не поняли этого раньше, их обоих сбила с толку. Дин после этого целый день был непривычно молчалив, и Сэм его понимал.

Но выбора у Сэма не было. Кас единственный знал обо всех проблемах. Поэтому Сэм дождался момента, когда Дин пошёл в душ, и поймал Каса в библиотеке.

— Кас? — позвал он. — Можно с тобой поговорить?

— Конечно, Сэм. — Кас захлопнул книгу, переплёл пальцы на обложке и посмотрел на Сэма внимательно и пристально, словно сканируя. Сэм неловко повёл плечами, но благодарно улыбнулся и подошёл ближе, садясь напротив. — Ты… плохо себя чувствуешь?

— Что? Нет-нет, — покачал головой Сэм, не ожидая такого вопроса. Наверняка Дин наказал тщательно следить за его самочувствием. — Всё как обычно. — Он прочистил горло и продолжил, сверля взглядом стол: — Я хотел поговорить сначала с тобой, потому что Дин… Он может не понять. — Сэм мельком взглянул на Каса, но тот сидел всё с тем же каменным, безэмоциональным выражением лица. Сэм вздохнул и решился: — Я подумал… Может ли этот ребёнок быть… хорошим? В смысле, дети ведь не рождаются злыми, они рождаются просто… детьми.

В комнате повисла тишина. Сэм заёрзал и уже собирался пробормотать что-нибудь невнятное и уйти, как Кас спросил:

— Почему ты вообще задумался об этом? — В его голосе не было ни намёка на то, что он зол, или разочарован, или раздражён такой очевидной глупостью, потому что для него это предположение наверняка казалось глупым. Сэм догадывался, что, не будь они друзьями, Кас без раздумий убил бы его, только чтобы предотвратить угрозу.

Но Кас был спокоен, и Сэм решил пойти до конца.

— Я видел сон или видение, — начал он, заламывая пальцы. — Там были Дин и ребёнок. Ребёнок, я не знаю, мальчик это был или девочка, не важно, нашёл птенца со сломанным крылом и исцелил его. Дин бы сказал, что ребёнок делает это специально, чтобы запудрить мне мозги. И, возможно, он прав.

— А что думаешь ты? — спросил Кас, и Сэм посмотрел на него. Тот был всё таким же невозмутимым. Только между бровей появилась небольшая морщинка задумчивости.

— Я не знаю, — выдохнул Сэм. — Мне кажется, что… да, это делает ребёнок, но не чтобы запутать меня, а чтобы показать, что он не само зло во плоти. И я… Я… — Он тяжело опустил голову и пожал плечами. — Может, не стоит искать способ избавиться от него? Если его правильно воспитать…

— Сэм, ты ведь понимаешь, что, если ребёнок появится на свет, ты умрёшь? — перебил Кас, и Сэм выпрямился, встречаясь с ним взглядом. Он знал, чем для него закончится эта история. Несмотря на все попытки Дина укрыть эту информацию, Сэм догадался, что рождение нефилима не проходит бесследно. — Я не знаю, может, в твоих словах есть правда, — продолжил Кас, отвлекая от тёмных мыслей. — Но я знаю, что, каким бы ни был этот ребёнок, Дин никогда не выберет его и не согласится потерять тебя. Даже если этот ребёнок будет спасением человечества.

Сэм горько рассмеялся. Похоже, Кас продвинулся в своём постижении человеческой натуры. Потому что он был абсолютно прав. Дин не пойдёт на это, даже если ему протянут железные доказательства невинности ребёнка.

Он сгорбился и провёл по лицу, пытаясь стереть усталость.

— Ты можешь не говорить об этом Дину? — неуверенно попросил он. — Я не…

— Я всё понимаю, — улыбнулся Кас, протянул руку через стол и сжал ладонь Сэма. — Я сохраню наш разговор в тайне, Сэм Винчестер.

Сэм не мог не улыбнуться ему в ответ.