Как специалист по культуре и мифологии инопланетных рас доктор Найтгант был одним из ключевых членов экспедиции, но его полномочия начинаются лишь после того, как закончат свою работу ксенолингвисты. Однако вместе с тем ему положено присутствовать при раскопках и вести заметки, описывать все находки, как либо связанные с культурной, религиозной, культистской и ритуалистической деятельностью. С ним должны были лететь его аспиранты, но в этот раз он оставил из в институте.

Смех из-под земли.

Часть II. Антидепрессанты

В своё время он звал меня к себе на аспирантуру, но я был решительно настроен поступить на кафедру ксеноистории, дабы как следует намозолить глаза «любимому» отцу. И только сейчас, когда даже чисто деловые отношения с отцом начинают разваливаться, я допускаю мысль о переводе.

Может он и жутковат, но с ним комфортнее общаться, по крайней мере, к своим студентам и сотрудникам он относится с должным уважением, чего уж не скажешь о докторе Уинтерсе. И в отличие от того же — чёрт возьми, время от времени я даже забываю, что он приходится мне отцом, — доктора Уинтерса профессор Найтгант не ставит личный успех во главу угла.

Мысль о том, что мой уход к Найтганту раздосадует отца, вдохновляет меня утвердиться в своих намерениях, проблема лишь в том, что я уже связан по рукам и ногам этими раскопками, как раннее был связан другими, менее значимыми проектами.

Сразу же по возвращению на Новую Канаду подам заявление на перевод.

Во время своих нечастых бесед с Найтгантом я не раз ловил на себе отцовский взгляд, полный неодобрения и жёлчи. Этот раз не стал исключением.

Полагаю, он просто боится того, что Найтгант переманит его «ценного» аспиранта. Само собой, он сам часто позволял себе весьма некрасиво высказываться в адрес профессора-ксенокультуролога, хотя в открытую конфронтацию вступать не решался. Что эти двое в своё время не поделили — чёрт их знает. Да и мне самому это как-то неинтересно.

Однако слухи ходят разные.

Слухи слухами, конечно, но сейчас вся эта кутерьма здорово действует мне на нервы. Дают о себе знать усталость и недосып. Хочется кофе. Начинает затекать шея, а ведь мы только пересекли пограничные системы республики Новая Канада. Я чувствую, как начинаю клевать носом, поэтому сворачиваю все дела и удобнее устраиваюсь в кресле, предвкушая завтрашнюю ноющую боль во всех суставах, а Найтгант... я даже не заметил, как он исчез. Нашёлся он в другом конце салона шаттла за чтением староформатной бумажной книги.

...Судя по ломоте и общему состоянию, проспал я около двенадцати часов. Чувствуя себя подавленным и разбитым сильнее обычного, я машинально потянулся за своими антидепрессантами, однако пить их не стал. Я не ел около суток, а блевать из-за таблеток мне не хотелось.

— Ко вниманию всех пассажиров, говорит капитан шаттла. Мы прибыли в космопорт [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], заходим на посадку. Будьте добры, приведите ваши сидения в вертикальное положение и пристегните ремни безопасности. Благодарю за внимание, и спасибо, что выбрали «NQ Spacelines».

— Прибыли, значит... — пробормотал я, потирая глаза и приводя себя в порядок.

— Синхронизация часов согласно планетарному времени колонии [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], — отозвался ВИ моего омникомпакта, к которому подключена вся моя «нательная» электроника, включая часы, наушник и голографические очки. — Текущее время: двадцать восемь-ноль-три при общем суточном времени в пятьдесят девять часов. Рассвет: десять-тридцать, закат: тридцать пять-тридцать.

— Чёрт! Приступим поздно ночью, — вполголоса заругался доктор Уинтерс.

«Даже отдохнуть нам не даст, старый упырь...» — я мысленно закатил глаза и бросил в его сторону мимолётный, но полный осуждения взгляд. В ответ он ошпарил меня своим «фирменным» взглядом, в котором сочетались полнейшее разочарование, некое снисходительное презрение и жалость, на что я разозлился и стал неприкрыто сверлить его глазами. И вскоре наша игра в гляделки переросла в настоящую бессловесную ругань, продолжавшуюся от силы десять секунд. К слову, эти гляделки были куда дольше и содержательнее наших обычных вербальных бесед.

Как бы то ни было, с каждой секундой эта поездка нравилась мне всё меньше и меньше. А этот конфликт интересов лишь очередной гвоздь в гробу моего душевного равновесия.

На место раскопок мы отправились сразу же после заселения в гостиницу и лёгкого, я бы сказал — поспешного ужина. А на подъезде к руинам я почувствовал привычную гнетущую тревогу и вспомнил, что свои лекарства я так и не принял, благополучно забыв их в номере гостиницы.

Наш эйрбас приземлился у самого края воронки. От одного взгляда в иллюминатор мне стало не по себе: теперь мне стало ясно, почему эти колонны так по-лавкрафтически красочно описывали очевидцы. Это место словно бы дышало каким-то кисловатым хтоническим зловонием, непостижимым человеческому чутью.

Но казалось, этот смрад чувствовал лишь я один. Остальные же не стеснялись выражать свой восторг, хотя они даже не видели этих колонн вблизи. Мне же хотелось бежать от них подальше.

Сами руины выглядели весьма неприглядно: из мешанины земли, травы, каких-то кустарников и ещё бог знает чего торчали столпы высотой с человеческий рост. В свете прожекторов они зловеще мерцали обсидиановыми отливами, от лицезрения которых по спине шёл нехороший холодок.

В приступе панической атаки я вывалился из эйрбаса и схватился за сердце. В груди ещё раз ёкнуло, на сей раз это был проблеск надежды — в нагрудном кармане моей рубашки обнаружился фармапакет из аптечного автомата с набором необходимых мне препаратов на одну дозу, купленный мной намедни отлёта из Новой Канады и благополучно забытый.

— Дерек! Эй, Дерек! С тобой всё в порядке? — кто-то затормошил меня за плечи. — Ты как себя чувствуешь?

— Всё нормально, я просто... — я судорожно зашевелил мозгами, пытаясь придумать достойную ложь: будет весьма некрасиво, если вскроется моя предрасположенность к паническим атакам. — Меня просто укачало.

— Вот, выпей! — словно ниоткуда в моих руках появилась бутылка воды, а на периферии зрения запоздало мелькнул образ профессора Найтганта.

Дрожащей рукой я открыл бутылку, достал из кармашка фармапакет, вскрыл его зубами и высыпал содержимое в рот, после чего запил лекарства. Глубоко вдохнул. Медленно выдохнул, поднял голову и устремил взгляд в ночное небо и ждал, пока препараты подействуют. Было безоблачно, небесная гладь была вантаблэково-чёрной, без единой звёздочки, а луны у этой планеты и нет вовсе. Я всё ещё чувствовал потусторонний смрад, исходящий от руин, но уже не так явно.

— Чёрт возьми, они даже технику не подвезли! — сокрушался доктор Уинтерс. — И что мы должны сейчас делать? Самим всё раскапывать?

— А чего вы хотели, коллега? Сейчас глубокая ночь, на ногах только аварийные службы. Я предлагаю развернуться и ехать обратно в гостиницу, отдохнуть как следует и приступать к работе уже с утра, — вмешался профессор Найтгант.