Гиббс открыл дверь своего кабинета, вежливо пропуская мракоборца первым. Будь у Какаши выбор, он точно не перешагнул бы порог, ибо было ясно, что его пригласили не просто так: дело не в отчёте, не чаи погонять да посплетничать — ему сейчас тупо проедутся по мозгам. Он уже сбился со счёту, в который раз это происходит. Гиббс любил держать подопечных в строгости, всячески дрессируя их и превращая в послушных собачек. Хотелось показать зубы, до одури, но нет — есть причина терпеть.

      — Присаживайтесь, мистер Хатаке. Хотите чаю или кофе? — Дрейвен начал с пряника, стараясь вести себя вежливо. Вот только лестный тон не обманет Какаши: не один день с ним работал.

      Мракоборец отрицательно покачал головой: ни за что. Из-за продолжительных экспериментов всё, что давали эти люди, теперь воспринималось исключительно как яд. В своё время Какаши столько разнообразной дряни в себя влил, что сейчас от вроде бы безопасного предложения желудок моментально скручивался в болезненном спазме. Слишком ярки были воспоминания о предыдущих пробах: если последнее противоядие раздражало только своей приторностью, то предыдущие вынуждали месяцами харкать кровью. 

      Хватит.

      Чай он попьёт в кабинете, тем более он обещал принести его Сакуре — ждёт же его. Следовало быстренько покончить со всеми этими любезностями, стоически принять «наказание» и вернуться кабинет. Там тихо, спокойно, можно снова в себе замкнуться.

      — О чём вы хотели поговорить? — Какаши не стал ходить вокруг да около, сразу задав волнующий вопрос.

      Вот только Гиббс не спешил отвечать, а лишь задумчиво помешивал в кружке ложкой. Звонкое клацанье стали о фарфор безумно било по чувствительным ушам, дико раздражая Какаши — своеобразная пытка. 

      — Извините, что оторвал вас от работы, но я просто не мог больше молча наблюдать, — наконец-то удовлетворившись, что сахар в чае полностью размешан, Гиббс присел за рабочий стол. Отпил, внимательно разглядывая доверенного ему оборотня. — Кажется мне, вас изнутри съедают заблуждения, мистер Хатаке.

      — Что вы имеете ввиду? — не понял Какаши. — С чего такие выводы?

      — Вы так долго работали один, а теперь внезапно согласились взять напарника, — задумчиво протянул собеседник. — У меня возникли подозрения, что вам всё сложнее хранить вашу тайну от других людей. Я переживаю.

      — Не стоит, — отрезал Какаши.

      — Уверены в этом?

      Конечно уверен: чего он добивался? Что Какаши когда-нибудь сломается и всё расскажет? Разболтает, нарушив данное обещание и поставив под удар всё Министерство? Какаши годами работал мракоборцем, и лишь благодаря заслугам в прошлом смог сохранить должность, а теперь его нагло обвиняли в возможности обмануть чужое доверие?

      Сглотнул: а ведь он был весьма близок к этому сегодня. И смогла почти всё порушить одна маленькая стажёрка, на которую тонко намекал Гиббс — его обвинения не беспочвенны. Вот только знать ему это не обязательно.

      — Предлагаете мне поговорить со своим начальством, чтобы перевести её? — ответ вопросом на вопрос. — Извините, но уже пытался: девочка временно остаётся под моим присмотром, пока ей не подберут другую пару. В нашем отделе нехватка людей, и вы можете догадаться, по какой причине.

      Работа мракоборца была невероятно сложна, а в такие тёмные времена люди вообще дохли, как мухи (в их отделе особенно). Сакура была уникальной: никто сейчас не хотел связывать свою жизнь с такой пугающей профессией. Неудивительно, что её пристроили именно к Какаши: он опытный, способный защитить и обучить, но главное — без пары. Один минус: оборотень, но эту тайну хранило так мало людей, что их всех можно было пересчитать на пальцах одной руки.

      — Временно, да? — кажется, Гиббс немного расслабился, удовлетворившись хоть таким ответом. — Это хорошо. А то были бы проблемы.

      Ему-то откуда знать? Он её видел один раз, а уже делал такие поспешные выводы. Да, девочка была любопытная, Какаши не спорит, но ещё очень умная и находчивая. Гиббса наверняка просто раздражал тот факт, что рядом с Какаши кто-то был. Мужчина шёл по пути меньшего сопротивления: если оборотень всегда один, то значит, нет проблем. Потрясающая логика — мракоборца от неё тошнило, но деваться некуда.

      — Это всё? — сухо спросил Какаши, надеясь, что вопрос, связанный с Сакурой, временно отложен. — Я мог бы вам сдать отчёт в устной форме прямо сейчас.

      — Нет, лучше в письменной, — покачал головой маг, снова отпивая чай. — Кстати, Мистер Белби тоже интересовался вашим состоянием в ночи полнолуния. Просил копию отчёта и жаловался, что вы совершенно перестали к нему приходить. У него как раз возникла идея, как можно усовершенствовать зелье.

      Какаши весь похолодел при одной мысли об этом зельеваре: умный мужчина, даже гениальный, но именно этим пугающий. Если бы не проклятье, то, может быть, он бы и сдружился с создателем волчьего противоядия, но увы: его рассматривали исключительно в роли зверушки для опытов, которую не грех посадить в клетку.

      Он не хотел туда возвращаться — ни за что.

      Возможно звучало эгоистично, и Какаши мог действительно сыграть огромную роль для магического мира, пожертвовав своим телом для усовершенствования зелья, но лично ему такая слава не сдалась ни в одно место. Да и вряд ли кто-то будет упоминать об оборотне: все лавры соберёт создатель, а Какаши тупо загнётся с такими экспериментами. Ему было вполне достаточно нынешнего зелья.

      — Я подумаю, — вряд ли он это сделает, но сказать что-то нужно. — Я могу идти?

      Хотелось и правда побыстрее покинуть кабинет, и благо Гиббс повелительно махнул рукой, позволяя это сделать. Но стоило Какаши уже взяться за ручку двери, как его внезапно остановили:

      — Мистер Хатаке, пока вы не ушли, я хочу вам кое-что напомнить, — спокойный, низкий голос за спиной, от которого мороз шёл по коже. — Не забывайте, кто вы есть на самом деле — вы не человек.

      Ручка опасно хрустнула в сильных пальцах.

      «Монстр, да?».

      — Спасибо, что напомнили, — процедил Какаши сквозь зубы. — Извините.

      Дверь звучно захлопнулась за спиной мракоборца — разговор закончился. Но вопрос: надолго ли приспущен поводок и как скоро его снова натянут? 

***

      Отвратительный день.

      Худшей на его памяти была лишь ночь, когда его прокляли, но с ней вообще ничто тягаться не могло. А вот сегодняшний день определенно брал почётное серебро: стойко и уверенно. Хотелось верить, что на этом череда несчастий успокоится и перестанет терроризировать его, но нет — третья ночь впереди.

      Как же он устал: от людей и этой проклятой луны.

      Сил оставалось лишь на то, чтобы дойти до кабинета и тяжело облокотиться о стену рядом с дверью. В голове была полная каша: мысли лихорадочно скакали — играли в чехарду. Будь его воля, то давно бы всё это бросил: Какаши не пугало, что будут проблемы с работой и людьми, да и зелье он мог сам сварить — не зря называли гением. Он продолжал терпеть такое скотское отношение лишь по нескольким причинам: Во-первых, не только Сакура страстно хотела помочь магическому миру в войне — их желания в этом совпадали. А во-вторых... 

      Какаши искал. 

      Мечтал отомстить, потратив долгие годы на поиски той твари, что напала на него и бывшую напарницу в ту злополучную ночь. Как итог: никакого результата. Ни единой зацепки, даже подсказки — словно сквозь землю провалился. Кто это был и почему, собственно, оставил лишь Какаши в живых? Так хотелось присоединиться к Рин, но нет — сначала месть.

      «Вы не человек».

      А кто тогда?!

      Не выдержав, Какаши сорвался, что есть силы долбанув кулаком по косяку двери. Да так мощно, что деревяшка зашаталась, а с неё посыпался на пол какой-то мелкий мусор. Костяшки болели и моментально покраснели, местами кожу свёз — пофиг. Он был зол, чертовски, потому что это несправедливо: его поставили на один уровень с тем монстром, который хладнокровно убивал людей. 

      Какаши не такой, нет, но почему же судьба так несправедлива к нему?

      Пока Какаши с головой окунался в мрачные мысли, дверь отворилась: на свет показалась розовая макушка. Сакура хмуро смерила мужчину взглядом, но вздрогнула, узнав. Наверное, хотела проучить нарушителя тишины, который нагло посягнул на их кабинет, но не ожидала, что это будет напарник.

      — Сэр? — удивлённо моргнула, разглядывая Какаши снизу вверх. — Вы чего шумите?

      А ему и ответить нечего — просто решил выпустить пар на куске дерева, глупо. Наверное, и видок у него был ещё тот сейчас: как у побитой собаки, которая наконец-то пришла домой и теперь с грустью смотрела на хозяина.

      — Да так... Я чай забыл. Извини.

      — И вы из-за этого так расстроились? — Сакура улыбнулась, лукаво глядя на него. — Я поняла, что вы заблудились где-то на дороге жизни, и сходила за ним сама. Ещё горячий — заходите.

      Не обманула: чай медленно остывал на рабочем столе стажёра. Но что поразило Какаши сильнее, так это то, что за время его отсутствия девочка не сидела сложа руки. Знатно так похозяйничала в их кабинете — наколдованный диванчик теперь был не единственной обновкой интерьера. Вдохновлённая Сакура полностью разукрасила своей магией помещение, и оно больше не походило на холостяцкую берлогу. Вот что значит впустить женщину в «дом»: сразу навела свои порядки, коими Какаши остался вполне доволен.

      Взгляд зацепился за пустую пепельницу на журнальном столике.

      — Харуно, а как ты относишься к тому, что я при тебе курю? — вопрос, который машинально слетел с языка.

      Развернувшись, Сакура удивлённо застыла с двумя кружками чая в руках — явно не ожидала услышать такой вопрос. Действительно, со стороны это точно выглядело странным: Какаши никогда не проявлял интерес к подобным мелочам, а тут посмотрите — забота так и пёрла.

      — Знаете, поначалу раздражало, — Сакура задумчиво склонила голову вбок, медленно подойдя, а Какаши напрягся — значит, правда не нравилось, но она продолжила: — В моей семье никто не курит, поэтому было... непривычно: запах в одежду въедался, только магия и спасала. И, не обижайтесь только, но вы дымите, как паровоз, сэр.

      Какаши нахмурился, сжав в кармане брюк зажигалку, а Сакура усмехнулась, подойдя к нему совсем близко и протянув кружку, от которой шёл пар. 

      — Но я привыкла. Мне даже нравится эта ваша черта, — она улыбнулась, глядя ему прямо в глаза. — Вы только не смейтесь и маме моей не рассказывайте, а то мне прилетит. Стыдно признаться, но кажется, теперь я тоже зависимая: пассивный курильщик, да? Когда я чувствую запах табака, это значит, что вы рядом, сэр. И я могу быть спокойна.

      Он был поражён её откровенностью: Сакура совершенно не скрывала перед ним свои мысли (не считая моментов, когда метала молнии в его спину, устав от бумажной работы — знала, что сама виновата, но молчала). Обычно люди постоянно ругали Какаши за эту вредную привычку — тыкали, что вредно для здоровья. А Сакура продолжала удивлять, и это было приятно.

      Уникальная.

      — Вот как. — он ослабил хватку, отпустив несчастную зажигалку. Неловко взъерошил волосы на затылке, смотря на неё сверху вниз, и наконец-то взял кружку. — Спасибо, что ответила.

      Сакура легко кивнула, вернувшись к своему рабочему столу, а Какаши достал сигареты: наконец-то можно закурить, ведь ему разрешили, и это чертовски радовало. Все успокаивали нервы по-своему: кто-то пил, кто-то выпускал пар криком, а Какаши тешил себя никотином. Дым приятно горчил на языке, оседал на лёгких и разносил отраву по всему телу, но именно благодаря ему мозги вставали на место — перезагружались. А вкупе с несладким чаем, которым он всё запивал, так вообще восхитительно. 

      Нет, если бы Сакура возмутилась, проявив хоть малейший признак того, что ей не нравится, он тут же перестал бы смолить при ней. Нашёл бы другое место для перекура, даже если это создало бы лишние проблемы — учитывая, с какой частотой он это делал, то точно переехал в курилку на постоянную основу (а она вообще есть в Министерстве?). Как бы то ни было: хорошо, что спросил.

      И приятно, что она не против.

      Откинувшись на спинку дивана, он устало прикрыл глаза, но, похоже, это было ошибкой: тело моментально отреагировало, требуя законного сна, а не тех случайных свободных минут, когда он дремал за столом. Мракоборец наплевательски относился к своему телу, работая на износ (вопрос: ради кого?). Сколько дней он, получается, не спал?

      — Может, поспите? — внезапно подала голос Сакура, заставив его легонько вздрогнуть и приоткрыть глаза. Всё-то она продолжала подмечать, какая умница.

      — Нет, мне нужно подготовить бумаги перед слушанием, — Какаши отрицательно покачал головой, сев. Как бы ему ни хотелось растянуть эти блаженные минуты неги, работа — не волк. Хочешь — не хочешь, но сделать надо.

      — Так давайте я вам помогу, сэр! — похоже, Сакура была вдохновлена идеей, что для неё нашлось занятие: её глаза аж загорелись, блестя, как изумруды. — Смотрите: вы поспите, а я вас разбужу перед слушанием! Мне же не трудно! Ну, пожалуйста! 

      Какаши задумался: девочка снова рвалась в бой, и это было весьма похвально. По идее, он вчера уже разобрал все документы, и оставалась лишь мелочь, да и стажёру не мешало ознакомиться с происходящим, чтобы понимать, о чём будут говорить в зале. Вряд ли она спутает проверенные бумаги: за неделю Какаши убедился, что Сакура хоть и влипчивая во всякие проблемы, но ответственная и аккуратная. Может быть, и правда вздремнуть? Соблазн был велик — Какаши правда устал. Ох, Сакура его так разбалует когда-нибудь.

      Ладно. Уговорила.

      Прежде чем прилечь, он всё-таки решил объяснить, что от неё требовалось — стажёр впитывала информацию, как губка, внимательно слушая. Такая отдача делу радовала. Нет, они точно могли бы сработаться, вот только жаль, что это всё временно: ей не позволят с ним остаться. Может, если бы он настоял на своём, то...

      Нет, нельзя.

      — Всё поняла? — он скосил взгляд на девушку, а та утвердительно кивнула. — Тогда смотри: слушание будет сразу после обеда. Я проснусь гораздо раньше, а эта информация так... чтобы ты была в курсе. Запомнила?

      Снова положительный кивок, который полностью удовлетворил Какаши, поэтому он спокойно передал документы Сакуре. По идее, рабочий день начинался аж через час, и значит, у него было предостаточно времени, чтобы вздремнуть: организм должно удовлетворить.

      — Если что-то будет непонятно — буди, — напоследок сказал Какаши, отойдя и присев на диван.

      — Так точно, сэр! — Сакура забавно отдала честь, вытянувшись по стойке смирно и зачем-то приложив ладонь козырьком ко лбу.

      Усмехнулся: временами она была смешная. Что же, под таким присмотром точно мог расслабиться и отдохнуть, не боясь, что проспит. Вряд ли, конечно, такое случится. Сон накрыл его моментально, стоило Какаши закрыть глаза — дальше была глубокая, беспроглядная тьма.

***

      Действительно — темно, ни зги не видать.

      Удивлённо моргнув, Какаши огляделся, пытаясь сориентироваться, где он, чёрт возьми, находился: ни единого источника света, ни стен, ни потолка — невозможно понять, были ли они вообще. Одна кромешная пустота, как будто мракоборец внезапно ослеп. 

      Это он и решил проверить, помахав ладонью перед лицом. Удивительно, но свою руку прекрасно видел: светлая, со отметинами старых шрамов, которые он получил давным-давно в бою. Нереальность происходящего натолкнула на мысль, что это был просто сон. Значит, не грех было пройтись и внимательно всё изучить.

      Шаг вперёд.

      Какаши шёл неспешно, словно боясь, что его нога может соскользнуть в реальную пропасть, но как бы он тщательно ни всматривался вниз, всё равно ни черта не видел.

      Скучный какой-то сон. Хотя с его работой не мудрено — спасибо, что трупы не снились. Здесь пусто и тихо, уж лучше так, чем...

      — Я просто хотела помочь.

      Тихий женский голос заставил Какаши вздрогнуть от неожиданности и остановиться — он узнал его. Но звучал странно: как будто из динамика старого, поломанного радио — резонировал в воздухе, надломлено вибрируя. Если признаться, но слышать такое было жутко, тем более зная, что это голос Сакуры.

      — Такая эгоистка, — она продолжала шептать, а Какаши вслушивался, оглядываясь и пытаясь отгадать с какой стороны находился источник звука. — не хотела забывать. Просто помочь.

      Складывалось ощущение, что её голос звучал со всех сторон, и это чертовски усложняло задачу.

      «Да где же ты?»

      В который раз крутанувшись на месте, мужчина поражённо замер, потому что его стажёр сидела на полу, но так близко, что он от неожиданности даже отшатнулся. Сакура полностью повторяла ту позу, в которой была ранним утром, когда он стёр ей память.

      — Понял ли он? Знает ли? — Какаши сглотнул, отмерев и делая нерешительный шаг к ней. — Доверился или нет?

      Множество вопросов и переживаний юной девушки сыпались на него, и он понимал, что видел: похоже, остаточный образ Сакуры перед тем, как он заменил её воспоминания. Неужели эти сомнения терзали её изнутри, когда он решился на такой шаг? Если это правда, то ему теперь вдвойне тяжелее принять свой поступок: она не заслужила подобного конца.

      — Зачем ты мучаешь? Прошу, забери меня отсюда.

      Её слова разрывали Какаши изнутри, и он потянулся к ней, не зная, чем сможет помочь, как успокоить, но ему так не хотелось, чтобы она страдала тут в одиночестве.

      — Са... — её имя само слетело с языка. Мужчина желал позвать её и привлечь внимание, но его прервали:

      — Bare hyggelig, kjære.

      Голос и чужой, и одновременно знакомый: Какаши замер, так и не дотянувшись до неё и чувствуя, как по спине медленно пробежал холодок — они не одни в этой темноте. Пока всё его внимание было сосредоточено на Сакуре, он совершенно не заметил, что в окружающей пустоте находился кто-то ещё, а тот не постеснялся себя раскрыть.

      «"С радостью, милая?". Норвежский. Что за чёрт?».

      Этот язык Какаши знал, но сейчас не время удивляться: нужно было найти третьего лишнего, который, похоже, любил играть в прятки в темноте. Интонация чужого мужского голоса не понравилась мракоборцу: насмешливая, довольная, но почему-то от неё веяло угрозой. И боялся Какаши как раз таки за Сакуру, потому что обращались именно к ней, ответив на просьбу. Девушка никак не отреагировала, лишь продолжала шептать себе под нос, явно находясь сама в себе.

      «Ну, и где же ты?» — мракоборец выпрямился, напряжённо всматриваясь в пространство.

      — Jeg er her.

      Замер, поражённо округлив глаза: пугало не то, что неизвестный ответил на его мысль (во сне всякое возможно), а то, что голос звучал изнутри — он шёл напрямую из Какаши.

      — «Здесь»? В смысле...? — мужчина неуверенно дотронулся до груди, а в ушах звенел чей-то довольный тихий смех, явно насмехаясь над действиями Какаши.

      Так, это было уже не смешно, а действительно жутко: даже для сна, он был чертовски реальным.

      — Именно, — отсмеявшись, некто задумчиво протянул, всё ещё продолжая говорить только на норвежском: — Тебе страшно? Серьёзно? Вроде волк, а трясёшься, как заяц. Всегда поступаешь, как трус.

      Какаши никогда не страдал раздвоением личности или шизофренией, но происходящее сейчас наталкивало именно на эту мысль — складывалось ощущение, будто он говорил сам с собой. У него словно внезапно появилось альтер-эго, да ещё и довольно болтливое, хотя этот некто больше тянул на паразита.

      — Если я трус, то кто тогда ты? Только и можешь болтать, — процедил он сквозь зубы.

      — О? Намекаешь, что я тоже? Забавно, — снова этот бесящий смех в голове. — Ну, давай потолкуем с глазу на глаз. Всё равно давно мечтал — мне не трудно.

      В смысле «с глазу на глаз»?

      Вроде бы их окружала полнейшая темнота, но Какаши всё равно вздрогнул и замер, заметив шевеление у себя под ногами — его тень ожила. Серьёзно, было так необычно наблюдать, как она двигалась сама по себе, но ещё удивительнее, что она отделилась, принимая форму человека. Жуткое зрелище: за спиной Какаши сидела его стажёр, не понимая, в какой плохой ситуации они сейчас находились, а вот перед мракоборцем в полный рост выросла высокая фигура мужчины, довольно странно одетая.

      — Ну, здравствуй, что ль? — неизвестный усмехнулся, склонив голову на бок: лица практически не было видно, ибо оно скрывалось под шкурой серого волка. Расслабленная поза, руки в карманах чёрных штанов — его тень раскачивалась взад и вперёд, медленно перекатываясь с пятки на носок. Судя по широкой, ехидной улыбке, его забавляла эта ситуация — таким самоуверенным он выглядел.

      «Похож на ульфхеднара», — подумал Какаши, автоматически сравнив внешний вид собеседника с воинами-волками из скандинавских легенд (ещё и на норвежском с ним говорил — не мудрено, что это первый кто в голову пришёл).

      — Спасибо за комплимент, — даже отделившись, его тень продолжала считывать мысли хозяина, что дико раздражало: Какаши не мог видеть, что в голове этого странного норвега. — Не будешь здороваться? Тебя мама не учила, как это не вежливо?

      — У меня её не было, — хмурый ответ, весьма позабавивший собеседника, хотя ничего смешного в этом не было.

      — Да? Повезло тебе. Моя обычно только ругается, но требует быть вежливым.

      У тени есть мать? Звучало абсурдно.

      — Что ты? — вопрос в лоб.

      — Ну, во-первых, не что, а кто. А во-вторых... — улыбка тени стала шире, превращаясь в дикий оскал. — не догадываешься?

      Да откуда ему знать? 

      Единственное, что приходило в голову: ночной кошмар Какаши, который явно накопился благодаря негативу и усталости, а из-за произошедшего за сутки всё это выплеснулось, приняв форму безумной «белочки». Весьма, кстати, наглой: теперь она белозубо и дерзко улыбалась мракоборцу во все тридцать два.

      — Дам подсказку, — вероятно, поняв, что ответа не получит, собеседник поднял руку, подцепив длинными пальцами пасть шкуры и приподняв: Какаши задохнулся, отшатнувшись.

      Он словно взглянул в кривое зеркало, потому что у «белочки» было его лицо — полное отражение Какаши. И копия, и одновременно нет: черты, шрам, волосы — всё его, но тень была моложе. Только возмужавший мальчишка, может быть, ровесник Сакуры (или чуть младше), отличающийся от Какаши дерзким выражением лица и цветом глаз: левый горел в темноте кроваво-красным светом. 

      Жуткий.

      — Не нравлюсь? — незнакомец хитро прищурился, опустив руку и больше не скрывая лица. — Странно, обычно дамам нравится. Но мне всё равно: не болтать пришёл или выстраивать с тобой отношения — я за другим...

      Какаши весь напрягся, наблюдая, как его копия наклонилась вбок, заинтересованно покосившись на напарницу. К гадалке не ходи, а было понятно, на кого он намекал: ему нужна Сакура, чёрт возьми!

      Не зря его не отпускало предчувствие, что должно произойти нечто плохое. Какаши не позволит причинить боль доверенной ему девочке, даже если на неё посягнула его же безумная копия. 

      Что он вообще такое и какого чёрта она ему нужна?

      Шаг назад, чтобы стать ближе к ней: должен защитить.

      — А ну-ка стой! — тень вытянула руку, пальцем нацелившись прямо на грудь мракоборца. К ужасу Какаши, он действительно замер: тело словно парализовало.

      Почему?! 

      Это был его кошмар, а балом управляла тварь, которая теперь издевательски цокала, укоризненно качая пальцем перед своим лицом.

      Сукин сын.

      — Так, я пропущу оскорбление в свой адрес. По-братски, — он усмехнулся, медленно надвигаясь на них. — Знаешь, сны — это моя фишка. Ты здесь не хозяин.

      Неспешная, расслабленная походка — да, он действительно чувствовал себя королём положения, полностью доминируя над мужчиной. Довольная, полубезумная улыбка не сходила с молодого лица: этот плод больного воображения явно наслаждался ситуацией.

      — Обидно, правда? Мне тоже было, но теперь ты в моей шкуре, bror, — он подошёл совсем близко, назвав Какаши «братом». Уголки губ наконец опустились — тень резко стала серьёзной, задумчиво вглядываясь в такие же серые глаза. — Знаешь, ты мне никогда не нравился, но приходилось терпеть, потому рожа у нас одна на двоих. Всегда бежал от проблем, прикрываясь: долгом, честью, прочей чепухой. Ты трус, но я вот не такой.

      Ощерился, обнажив белые клыки — в глазах этого мальчишки загорелась такая злоба, что Какаши практически физически её чувствовал. Из него шёл сплошной негатив. 

      Негатив? 

      Верно, у мракоборца было хобби (из-за работы редко им занимался) — фотография. И если сравнить этих двоих, таких внешне похожих, то можно было заметить, что они абсолютно противоположны характерами и личностями — зеркальные отражения друг друга. 

      — Ты хоть догадываешься, как я тебя ненавижу за то, что ты сделал? — чуть не рычал, прожигая взглядом. — Слепой глупец, который не ценил то, что ему подкинула судьба. Но спасибо, что сохранил — это твоя ошибка, и я пришёл забрать то, что тебе не нужно.

      Копия выдохнула, кинув взгляд за плечо Какаши: в глазах парня промелькнула... нежность? Губы снова растянулись в улыбке, но более мягкой, и Хатаке это абсолютно не нравилось. Эта тварь реально заберёт Сакуру, если он ничего не сделает, но тело предательски не слушалось, несмотря на отчаянные попытки. Какаши даже сказать ничего не мог — полное бессилие, чёрт.

      Он с силой сжал зубы, до глубины души взбешённый поведением этого мальчишки. Ненависть теперь поглощала обоих. Ну, хоть в чём-то они согласны друг с другом — взаимно, мать вашу. Его копия заметила потуги оригинала, перестав любоваться девушкой и скосив взгляд на мракоборца.

      — Ты против? Серьёзно? — удивлённо приподнял бровь. — Да она тебе нахрен не нужна была: ни милосердие, ни ласка, ни доброта. Знаешь, как говорит моя мама: поздно лить слёзы над пролитым молоком. Так что...

      Чертовски хитрый взгляд, а улыбка самого дьявола — он наклонился, прошептав прямо в ухо:

      — Ты в ауте, приятель, а я твоя замена, — его же голос, но от которого лишь мороз по коже. — И теперь я тебя сотру — в порошок.

      Он не шутил: этот парень на полном серьёзе утверждал, что с Какаши сейчас сделают именно то, что он сотворил этим утром с Сакурой. Это была расплата за грехи? Снова? Бесил тот факт, что в роли судьи и палача выступала его же долбанутая на всю голову копия. Молоко пролил? Да у него самого оно на губах не обсохло — дерзкая тварь.

      — От твари слышу, ублюдок, — он усмехнулся, ни капли не задетый оскорблением. Двойник отступил на несколько шагов назад, любуясь бессильным видом Какаши — выиграл и теперь праздновал победу, поганец. — И да, я не представился: меня зовут Сукеа. Мама нарекла, сказав, что я довольно пугающий. Странно, да? Я же просто душка. Но всё равно этого не вспомнишь, так что теперь и ты...

      Ему даже договаривать не нужно было, чтобы Какаши понял, что он собрался сделать: его сотрут. Вот так просто. А он, как назло, не мог ни возмутиться, ни дёрнуться, ни защитить (хоть напоследок) девочку за спиной — совершенно не оставили выбора и сейчас утопят, как котёнка. Но только не в воде, а в давящей пустоте небытия.

      «Сакура».

      Хищный оскал на всё лицо: Сукеа медленно поднял руки вверх, наслаждаясь побитым видом мракоборца. Видать, он не один год желал это увидеть, и вот мечта безумца осуществилась — уделал.

      «прости меня».

      Звонкий хлопок в ладони: ровно три раза.

      — Glem det.

***

      Какаши подорвался, резко сев: он снова мог двигаться! Мракоборец тяжело дышал и весь покрылся испариной, а тело колотило, как от лихорадки. Сердце вообще грозилось пробить грудную клетку. За неё мужчина и взялся, приложив ладонь и вслушиваясь. 

      Никого и ничего — только бешено трепыхающееся сердце. А должно быть что-то ещё? 

      Он... не помнит.

      Что ему, чёрт возьми, снилось, что его так трясло?!

      Воспоминания утекали, медленно просачиваясь водой сквозь пальцы. Как бы сильно Какаши ни пытался за них ухватиться, всё бесполезно — исчезали без следа, растворяясь в пустоте. Единственное, что осталось, так это осадок: Какаши видел нечто страшное.

      Успокаивало, что кошмар нереален и всё закончилось.

      — Сэр? — мужчина как раз провёл рукой по лицу, но вдруг услышал удивлённый женский голос. — Всё в порядке? 

      Подняв ладонь выше и задрав чёлку, Какаши скосил взгляд на внимательно разглядывающую его Сакуру. Он настолько сильно сконцентрировался на кошмаре, что не заметил её, сидящую рядом с ним на полу. Его стажёр читала, облокотившись спиной о диван, а на столике рядом стыл чай и лежал перекус. Похоже, кто-то решил поохранять его сон, но жалко, что это очередной провал Сакуры: кошмар накрыл с головой (хотя тут не было её вины — ни разу).

      — Всё нормально, просто плохой сон, — Какаши хотел успокоить её, но от пережитого потрясения его низкий голос стал ещё более хриплым. Совсем не та интонация, поэтому пришлось прокашляться, а Сакура вежливо предложила ему отпить чай из другой кружки. — Тебе не холодно на полу? Давно сидишь?

      — Не особо, — она пожала плечами, смотря, как Какаши пьёт. — Думала вас будить — уже обед.

      — Кх-х... Сколько?! Бл!.. — он настолько поразился тому, сколько спал, что от неожиданности не только подавился, но и резко провёл пальцами по волосам, задев полученную ночью шишку (совсем и забыл про неё). До кучи: чуть чай на себя не пролил, морщась от боли за ухом.

      — У вас что-то болит? — тут же напряглась Сакура, правильно распознав, что гримасничал он не из-за потраченного впустую времени. Жаль, что не помнила, по чьей вине ему прилетело. — Я могу помочь, сэр!

      — Ерунда, само заживёт, — отмахнулся Какаши, но не с той связался.

      — Снова вы отнекиваетесь от медицинской помощи! Как маленький, ей-богу! А вдруг что-то серьёзное? — он иногда поражался, кто из них старший, но Сакура совершенно не стеснялась его отчитывать, особенно если это касалось здоровья. — Показывайте, где у вас болит! 

      Она встала, забрав у него кружку и заставив сесть ровно, а Какаши поморщился, однако не от боли — иногда её забота чересчур раздражала. В будущем эта девушка точно станет для кого-то строгой мамой, а сейчас сию заботливую наседку приходилось терпеть ему. 

      — Ты же не отстанешь, да? — хмуро заметил Какаши, видя, как она безапелляционно достала свою волшебную палочку, собираясь приступить к лечению. 

      Нет, ей точно надо было идти в медицину — целее бы была. А то с их профессией Какаши очень сомневается, потому что Сакура всё ещё не опытна. Но даже если так, то он из кожи вон вылезет, но не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Точно не во второй раз.

      — Нет, конечно! — другого ответа он и не ожидал услышать. — Так где болит? Ну!

      Тяжёлый вздох: проще стену головой проломить, чем переубедить её. Ладно, так и быть. Снова уговорила, но это уже дважды за день. Надо было что-то сделать, или она скоро из него верёвки вить начнёт. Мужчина мрачно указал пальцем на место ушиба, а Сакура довольно хмыкнула, ибо таки добилась своего. Она ласково запустила пальцы в его волосы, приподнимая их, чтобы лучше видеть, над чем колдовать, а вот Какаши напрягся. Он не привык, когда к нему прикасались посторонние. 

      Нет, неприятно не было, наоборот. Просто... он не хотел признавать, что чувствовал. Утром было нечто похожее, и не прошло и суток, как опять — второй раз, мать его. 

      Его тело вообще вело себя сегодня странно, предательски реагируя на Сакуру. Он никогда такого не испытывал. Какаши был твёрд, как кремень, а тут посмотрите: его словно подменили. Домашний пёсик, которого за ухом почесали, а тот и растёкся в лужу — сам себе противен. В груди вообще казалось, что кто-то нежно урчит. Не его ли вторая дикая сущность? Да, нет — бред. 

      Он даже глаза закрыл против воли, полностью расслабляясь и наслаждаясь прикосновениями женских рук. Давно такого не испытывал и решил поддаться слабости, даже если и на минуту.

      «Kjære».

      Какаши резко открыл глаза, поражёно тупя в одну точку перед собой: Что, простите?! 

      Он её только что «милой» назвал?! Абсурдно, что он подумал об этом, но почему не на родном языке? На этом он уже давно не говорил, а тут резко вспомнил.

      Какаши скосил взгляд, внимательно следя за манипуляциями Сакуры: та полностью отдала себя делу, сосредоточенно колдуя над его болячкой и не замечая ничего вокруг. В изумрудном взгляде бликами отражался свет от заклинания, а длинная чёлка постоянно лезла в глаза, заставляя поправлять за ухо. А ещё она забавно прикусывала нижнюю губу — явно привычка, когда чем-то занята. Какаши даже залюбовался, затаив дыхание.

      «И правда... kjære».

      — Ну, вот и всё! — Сакура довольно хмыкнула, проведя пальцем по коже и растирая то место, где до этого была шишка. — Теперь не болит?

      Ответом ей стала тишина, заставившая вопросительно взглянуть на замершего мракоборца. Их глаза встретились, и только это вынудило его отмереть — Какаши вздрогнул, поняв, что засмотрелся, и из-за этого пауза между ними затянулась.

      Кретин.

      — Да, не болит. Спасибо, — отвернулся, молясь, чтобы она не заметила, но, кажется, удача была на его стороне. Сакура довольно улыбнулась, убирая палочку и наверняка чувствуя, что она снова молодец (опять второй раз за день).  

      Она правда справилась со своей задачей на отлично: он не чувствовал дискомфорта, потерев место ушиба и проверив — всё прошло. Вот только рука вдруг замерла, почувствовав, что кожа всё ещё хранила тепло чужих пальцев.

      Мерлин, да хватит!

      Ему хотелось выть, ибо он был в полной растерянности: что за хрень с ним творилась? Нечто разрывало существо на две крайности: Какаши хотел быть наставником перспективной, но весьма проблематичной стажёрки, а что-то внутри тянуло быть мужиком, у которого тупо давно бабы не было. Какое-то глупое перетягивание каната, но только с самим собой. 

      Нужно забыться в работе, срочно!

      — Ты сделала то, что я просил? — зажав переносицу и стараясь дышать ровно, он пытался переключиться, а Сакура словно ждала его вопроса, потому что как раз взяла со стола увесистую папку с документацией. Пролистав её, Какаши хмыкнул: и правда хватала всё на лету. 

      Ещё и ланч перед ним поставила, умница. Он даже забеспокоился, что утром мог чересчур сильно изменить её личность, но, наверное, просто до этого не замечал её хороших качеств. Был замкнут в себе, а после ночи потихоньку открывался, но всё равно держал себя в строгости.

      Перелистнув лист в папке на следующий, мужчина зацепился взглядом за перечень оборотней (кроме него, естественно) и замер.

      — Харуно, как ты думаешь, люди, ставшие оборотнями, всё ещё люди или уже нет? — вопрос, который сорвался с языка сам по себе. Как иронично, тоже второй по счёту прокол за сегодня. Какаши хлопнул бы себе по губам, но «слово — не воробей».

      — Я считаю, что люди, — она явно не сомневалась, ответив моментально. Какаши поражённо поднял на неё взгляд. — Тех, которых прокляли против воли — люди. Они не виноваты.

      Она поражала его всё больше и больше.

      — Вот как. — Какаши захлопнул отчёт, потянувшись к еде и чувствуя, что на губах играет лёгкая улыбка. — Я тоже так думаю.

      Её слова развеяли давящий на грудь клубок сомнений и ненависти, потому что в этом мире жили такие люди, как Сакура, а не Гиббс. Те, кто не считал оборотней монстрами, и это радовало. Даже появилась надежда, что день наконец-то начал налаживаться и чёрная полоса сменилась на белую. Именно с таким настроением он шёл на слушание вместе с ней.

      Казалось, всё будет хорошо, но судьба жестока.

      То, что они узнали в зале под номером десять, подкосило обоих, но хуже всех восприняла всё Сакура, не готовая к таким новостям. Какаши впервые видел, как она плачет, и лучше бы никогда не познавал такого зрелища. А единственное, что мог, так это держать за руку, успокаивая.

      Двое мракоборцев погибли при исполнении долга, сражаясь сразу с пятью Пожирателями смерти: братья Пруэтт — дяди тех самых рыжих сорванцов, которые искали их вчера и уже не найдут. Никогда.

      Хотелось, чтобы хотя бы с рассветом следующего дня всё наладилось, но, к сожалению, он всё меньше верил в хорошее.