Последние дни выдались довольно напряжёнными. Их команда уменьшилась ровно наполовину — заболевшие Элли и Берт выбыли из игры и не были способны в полной мере участвовать в происходящем. В первые несколько дней Генри взял на себя весь уход за больными. Когда те уже перестали спать целыми сутками, да и температура понизилась до более приемлемых значений, к делу подключился и Дейв со своей неуклюжей, но искренней поддержкой. Через неделю Генри уже мог спокойно покидать номер на долгое время, уходя по делам в город — как-то раз с ним порывалась пойти Элли, но её остановили. Берт был более спокойным больным, не порывался бежать на волю, да и про приём лекарств помнил лучше и Элли, и Дейва, и Генри (со скуки перечитал все инструкции из упаковок с лекарствами, и ведь всё запомнил). Но всё-таки одна деталь в его поведении доводила остальных — пристрастие пить кофе литрами никуда не делось, а просьбы хотя бы уменьшить употребление до пары чашек в день упорно игнорировались.

— Я понятия не имею, как он может его пить, — со вздохом признала Элли. — Мы вроде оба потеряли способность различать вкусы, дайте мне сейчас чашку с кофе, а я и не пойму, что что-то не так. А он всё равно как-то умудряется различать.

Дело было после того, как Генри попытался обхитрить Берта и подсунуть ему напиток из цикория вместо кофе. Неведомым образом Берт смог понять, что его пытались надурить, и после этого случая сам готовил себе напиток, даже если едва стоял на ногах. Ну, порой ещё Дейв вызывался, а к нему доверия было больше, чем к Генри — пусть они и помирились, Кертис всё ещё настороженно относился к Стикмину. Просто потому что он успел его узнать за это время — с ним никогда нельзя расслабляться без риска быть разыгранным или одураченным.

В тот момент Генри ушёл в город — нужно было купить несколько необходимых вещей (как подозревал Дейв, далеко не всё Генри получал законным путём, но никаких доказательств у него не было).

Берт и Элли вместе читали какую-то книгу — эта привычка начала проклёвываться ещё где-то месяц назад, но именно во время их общей болезни она расцвела в полной мере. Как оказалось, им обоим было всё равно, что читать, да и скорость чтения была почти что одинаковой, так что они просто ложились рядом и, положив перед собой книгу, вместе читали её, параллельно обсуждая как события из неё, так и что-то своё. Дейву нравилось наблюдать за ними в такие моменты — веяло чем-то родным и милым от этой картины.

Внезапно Берт оторвал взгляд от страницы и перевёл его на паренька. Тот всё понял без слов — только с Бертом у него установилось такое взаимопонимание, с Элли и Генри подобного не было — и вскочил на ноги, направляясь к кофемашине. Взяв кружку Кертиса (ту самую с котом в оранжевых наушниках, которую они ему подарили), Панпа начал готовить его напиток. Но в один момент замер.

Глухо ударилась кружка с забавным рисунком кота о пол. Кипяток тут же выплеснулся, обдав жаром ступню — одни носки не могли спасти от вылившегося содержимого. Руки мелко тряслись, а сфокусировать взгляд на чём-то одном не получалось.

Элли резко подняла голову, услышав странный шум, и посмотрела на Дейва. Опять. С Бертом они быстро и неуклюже выбрались из-под одеял и соскочили с кровати, тут же ринувшись к пареньку. Ещё до того, как Роуз заглянула в его лицо, она знала, что увидит выражение ужаса, который было невозможно скрыть. За эти месяцы если ситуация с паническими атаками Дейва и улучшилась, то незначительно — чаще всего ему нужна была посторонняя помощь, чтобы лучше справиться с приступом. По этой причине он практически никогда не был один.

— Дейв, — сейчас её осипший голос не мог звучать с прежней успокаивающей мягкостью, но Элли всё равно продолжила говорить: — Смотри на меня, — она взяла его за руку, крепко сжала. — Ты не один. Сейчас не больно. Никто тебе не навредит.

С другой стороны стоял Берт. На лице было всё то же холодное выражение, но в его движениях была неуверенность — то, как он осторожно положил ладонь на плечо Дейва, сжимая его в жесте поддержки, как хриплым голосом начал вместе с Элли говорить ободряющие слова.

Такое иногда происходило ни с того ни с сего. Как бы остальные не поддерживали Дейва, пережитое не отпускало его, и тогда приходилось помогать ему справиться с приступом. Они все уже привыкли к этому, за несколько месяцев, прожитых вместе в мотеле, они помогали ему справиться и с продолжающимися кошмарами, и с подобными паническими атаками.

Усадив Дейва на кровать после того, как он начал понемногу возвращаться в реальность, Берт поднял свою кружку. На полу в их номере не было ковра, так что кружке пришлось познать всю прелесть не только полёта, но и твёрдого приземления — на ней появился небольшой скол, по которому теперь проводил пальцем мужчина. Случайно порезался об острый край — на пальце проступила алая капля, которую Берт в задумчивости рассматривал несколько секунд, а потом быстро стряхнул и посмотрел на Дейва. После приступов он всегда был крайне подавлен, и Кертису было тяжело видеть его в таком состоянии — нужно что-то придумать, чтобы помочь ему отвлечься от дурных воспоминаний и почувствовать себя в безопасности. Взгляд бывшего главы коммуникаций остановился на принесённых одеялах. Если он верно помнит, то в ящиках стола можно было найти бумагу и карандаши…

— Элли, — Берт позвал девушку, которая сидела рядом с Дейвом и обнимала его, успокаивающе поглаживая по голове, — помоги мне кое-что сделать.

Когда Генри вернулся в номер, то не узнал его. В голове даже мелькнула мысль, что он ошибся, но нет, это было просто невозможно — даже с завязанными глазами он мог легко найти нужную ему комнату в мотеле. Да и где ещё он мог встретить своих друзей?

— Генри! — Элли устало, но счастливо улыбнулась и немного вылезла из-под «крыши». — Залезай к нам, мы тебя уже давно заждались.

Вообще-то комната у них была небольшой. А теперь она уменьшилась ещё где-то на треть, если не половину, которая была занята… шалашом. Тот самый «шалаш» из одеял, подушек и стульев, которые так любят строить дети. Это укрытие было довольно большим — в нём спокойно помещались его друзья и ещё наверняка для него место найдётся. Из-за Элли выглянули Берт и Дейв. Первый поприветствовал его молчаливым кивком головы, второй радостно улыбнулся и замахал рукой, зазывая к ним.

Поставив пакет с покупками на стол (все стулья были бессовестно забраны для постройки века), Генри тут же нырнул к своим друзьям. Когда в последний раз он был в подобном шалаше? Может, лет шестнадцать-восемнадцать назад… Вообще-то подобные «постройки» нельзя было делать, но как будто это останавливало детей вроде Генри.

— А у вас тут уютно, — заметил Стикмин, усаживаясь рядом с Роуз. — Только зачем всё это устроили?

Только сейчас он заметил, что в укрытии были ещё бумажные листы с карандашами — друзья рисовали. Прямо сейчас Берт заканчивал вырисовывать кривоватого жирафа (художником он был явно от слова «худо»), а Дейв закрашивал пятна у панды. И Генри совершенно не удивился, когда заметил у Элли на листе розы — её страсть к этим цветам могла только поражать.

— У Дейва начался приступ, — подсев вплотную к Генри, начала тихо объяснять Элли. — Берт предложил построить шалаш и порисовать, чтобы отвлечь его. Как ты можешь видеть, это помогло. Берт гений.

До последнего Генри был уверен, что это была идея Элли или Дейва — подобные развлечения из детства были как раз в их духе. Стикмин лучше присмотрелся к Кертису. Может, подменили его? Учитывая последние события, Генри не удивился бы такому повороту сюжета.

Но ведь сработала идея — Дейв выглядел счастливым. В укрытии он мог чувствовать себя защищённым, к тому же, друзья были рядом, только руку нужно протянуть.

— А для меня карандаша и листа не найдётся?

Генри даже не успел как следует подумать перед тем, как спросить. Просто ему захотелось присоединиться к ним, а не просто сидеть рядом. Да и когда в последний раз он рисовал, не считая черчения карт для вылазок в те времена, когда он был вором-одиночкой?

Дейв протянул ему необходимое. И только взяв в руки карандаш, Генри понял, что понятия не имеет, что ему рисовать. Он вообще никогда не увлекался этим делом, картины его интересовали только в плане стоимости, а не культурной ценности. Да и ему было гораздо проще украсть, чем сделать подделку картины — всё-таки его призвание именно воровство. Хотя какая-то творческая энергия в Генри и присутствовала, которую он целиком и полностью тратил на оригинальные способы кражи и налётов.

А сейчас он сидел перед чистым листом и не имел ни малейшего понятия, что можно нарисовать. Умом он понимал, что всё, что только душа пожелает (в пределах его скромных навыков), но всё равно сидел и только поставил одинокую точку. Через минуту рядом появилась другая — в голову забрела бредовая мысль, что первой точке может быть одиноко на пустом листе (долгое общение с Элли и Дейвом, главными эмпатами в их компании, точно не прошло незаметно). Зачем-то Генри соединил эти две точки линией. Несколько раз повторил, краем сознания понимая, что это мало похоже на рисование. Получилось непонятное и кривоватое.

— Что это? Кубизм? Модернизм? Сюрреализм? — поинтересовалась Элли, смотря на его листок.

Генри придирчиво осмотрел своё творение, после чего вынес вердикт:

— Идиотизм.

Сказано это было с обидой, но не на кого-то другого, а на самого себя — почему он не способен придумать что-то интереснее хаотично расположенных линий, которые складывались в неровные фигуры?

На его реплику Элли тихо фыркнула и забрала лист, внимательнее рассматривая. Через её плечо попытался заглянуть Дейв, но слишком сильно навалился на девушку — та зашипела от боли и слишком грубо, чем хотела, отпихнула его. То, что она заставляет себя двигаться и не шипеть ежесекундно от боли в спине, на которой «растёкся» синяк после того удара о воду, ещё не значит, что ей будет приятно, когда на неё наваливаются сверху. Генри один раз уже получил весьма болезненный тычок в бок после того, как по-дружески хлопнул по спине, забыв о её травме.

— Прости, — тихо пискнул Дейв.

Молча отмахнувшись, Элли вновь вернулась к рисунку и провела пальцами по линиям, нахмурившись. Генри с интересом наблюдал за ней — интересно, что за скрытый сакральный смысл найдёт его напарница в этих случайно нарисованных линиях? Но ведь нашла что-то и своим карандашом тоненько, едва заметно продолжила эти линии. Теперь Генри наблюдал за ней с куда большим интересом вместе с Дейвом. Да даже Берт оторвался от своего рисунка и заинтересовался происходящим! А Элли сидела, не обращая внимания на молчаливые вопросы друзей, и старательно как-то дополняла рисунок Генри.

— Смотри, — закончив, Роуз протянула ему рисунок, на котором легко можно было отличить их линии, — я продолжила в некоторых местах линии и завершила окружность.

— И? — честно говоря, Генри даже был разочарован. — Просто восьмиконечная звезда.

Однако Элли всё равно продолжала хмуриться.

— Ты её специально нарисовал?

— Конечно нет, — Генри даже негромко фыркнул. — Просто водил карандашом по бумаге. А это ты уже сама углядела.

Стал бы он какие-то символы специально рисовать. Для этого нужно хоть немного верить в их смысл, а вот как раз-таки этой веры у Генри не было. Если он и верил во что-то, только в собственные силы и то, что из любой передряги можно найти выход, если хорошенько пораскинуть мозгами.

К рисунку потянулся, неожиданно, Дейв.

— Можно я лучше рассмотрю? — тихо спросил он, словно не наблюдал за тем, как Элли заканчивала символ.

Пожав плечами, Генри протянул ему листок, ему это не нужно. Он вообще сел рисовать чисто за компанию и подобного внимания к своим почеркушкам не ожидал. Дейв поблагодарил его и начал внимательно рассматривать, несколько побледнев. Это заметил Берт.

— Всё хорошо? — участливо спросил он. Как и Генри, он не понимал подобного ажиотажа вокруг каких-то хаотичных линий, которые усилиями Элли сложились в странный символ. Ладно бы там в пентаграмму сложились, Генри оценил бы это и не позабыл бы пошутить про сатанизм, но восьмиконечная звезда… Скучно.

— Да, — Дейв слишком резко дёрнул головой, но улыбнулся. — Всё хорошо, просто хотел лучше разглядеть.

Панпе хотелось скрыть своё волнение, ведь этот символ он узнал. Точно такой же был на визитке, которую он получил неделю назад от того парня… как его звали? Поул? Пол? Наверное, стоит всё-таки сходить — почему-то Дейву казалось, что это знак свыше.

———

«На этой улице кто-то разбил все фонари — популярностью это место явно не пользовалось. Пришлось воспользоваться фонариком на телефоне, чтобы освещать дорогу в надежде найти то, что когда-то принадлежало его напарнице.

Генри осматривал не только саму дорогу, но и обочину, хотя сам уже не до конца понимал, зачем он это делал — скорее всего, пистолет нашли днём и забрали. Мало ли, кто проходил по этой дороге. Перед глазами вновь всплыли картины вчерашней ночи. К горлу подкатил плотный комок, внутренним усилием Стикмин заставил себя сделать глубокие вдох и выдох. До сих пор не верилось, что её больше нет…

— Найду того ублюдка и заставлю его страдать, — прошипел сквозь плотно сжатые зубы Генри. — Он будет умолять меня пристрелить его.

Он даже не обращал внимания на то, что сказал это вслух. Откуда-то появилось стойкое чувство, что он здесь не один, словно неподалёку была его напарница и внимательно слушала обещания отомстить за её преждевременную кончину. Но это ведь было невозможно — Генри сам поджёг машину с её холодным телом, своими глазами наблюдал, как жадные языки пламени быстро поглотили весь автомобиль. А в духов Генри не верил. Так с кем же он сейчас разговаривает?

Белый луч фонарика упал на знакомые тёмные очертания. Сердце пропустило удар, парень замер, не веря собственным глазам. Вот так просто, на пыльной обочине? Даже не верилось.

Рука немного подрагивала, когда Генри потянулся к с детства знакомому предмету. Отряхнув, он повертел его в руках и убедился, что это именно тот, который ему нужен — на пластиковой части корпуса была неумело выцарапана роза. От пары тёмных пятен, оставшихся на пистолете, Генри стало не по себе. Странно, учитывая, что до этого он спокойно переносил вид разорванных взрывом тел — в жизни всё-таки всякое приходилось видеть.

Он нашёл, что искал. Однако уходить не спешил — вместо этого, спрятав оружие погибшей напарницы, Генри продолжил изучать уже только асфальт. Стикмин искренне не понимал, почему ему это так важно, просто чувствовал, что не успокоится, пока не увидит это своими глазами.

Долго идти не пришлось — небольшая, в несколько метров «тропинка» из бурых пятен нашлась неподалёку. Вот здесь Элли и получила смертельное ранение. Затем Берт и Дейв втащили её в машину, и она истекла кровью уже у них на руках. Они не могли с этим поделать, только наблюдать за тем, как в её глазах затухают искры жизни, сменяясь туманом смерти.

— Надеюсь, ты знала тогда, что делаешь, — тихо выдохнул Генри и, развернувшись, стремительно направился прочь с места трагедии.

А если бы не местные новости, он никогда не смог бы найти это место. Автомобиль обнаружили после полудня, а в нём — сожжённое тело. Личность не смогли установить. Если бы не нахождение безымянного трупа, к подозрительным пятнам на дороге не было бы столько внимания. Но зато он смог вернуть пистолет, который принадлежал Элли.»

После этих кошмаров голова всегда тяжёлая, словно после затяжного запоя. Генри такое чувствовал всего раз, когда решил поэкспериментировать и проверить, сколько же нужно ему алкоголя, чтобы действительно опьянеть. Утро следующего дня оказалось далеко от понятия «доброе».

Вслушиваясь в хрипловатое сопение своих друзей, он убедился, что все трое дышат. Они все живы. И Элли, боль от гибели которой всё ещё разрывала его душу после кошмара, тоже жива — осторожно дотронувшись до её шеи, Генри нащупал пульсирующую жилку. «Всё хорошо. Это просто то, что я предотвратил, — пытался успокоиться самого себя Стикмин, поднимаясь с кровати и с уже вскрытой бутылкой коньяка выходя на улицу. — Элли жива, Дейв жив, Берт жив, я вроде как тоже. Всё отлично».

Только всё равно со своими мыслями о том, как у него всё «отлично», Генри выходит на улицу и уже там делает первые глотки алкогольного «успокоительного». Это помогает немного успокоить рой мыслей в голове. Возможно, дело даже не в самом алкоголе, а в самовнушении, но Стикмину было всё равно — главное, что помогает. Сидел на тротуаре рядом с парковочными местами, среди чужих машин, смотрел на затянутое облаками ночное небо и думал о произошедшем. Он просто не может перестать думать об этом.

Тихо скрипнула открывшаяся дверь. Вздрогнув, Генри обернулся и столкнулся взглядом с Элли. Та завернулась в своё одеяло и, потирая заспанные глаза, смотрела на него. В свете последних воспоминаний Генри на миг почудилось, что это не сама девушка, а только её призрак.

— Элли, ты чего не спишь? — придя в себя и согнав наваждение, спросил Генри.

— То же самое я хочу спросить у тебя, — сонно зевнув, Элли подошла к нему и села рядом. — Что происходит? Только не говори, что «всё хорошо».

Генри выдавил из себя усмешку.

— А если я просто решил выпить в одиночестве?

— Тебе снятся кошмары, — это был не вопрос, а утверждение. — Генри, мы оба знаем, какое у нас было детство. Мы не простые гражданские, у которых после пары перестрелок могут начаться кошмары. Если тебя что-то так сильно беспокоит, ты можешь рассказать мне. Мы же напарники, помнишь?

Пригубив коньяк ещё раз, Генри смотрел на девушку. Взлохмаченные розовые волосы, застланные туманом болезни пурпурные глаза, голос у неё ещё сиплый и тихий. Идёт на поправку, но полностью восстановится не так уж и скоро.

— Хочешь? — вместо ответа на её вопрос, Стикмин протянул Роуз бутылку.

Кивнув, она забрала у него коньяк и немного отпила, а затем вернула. И вновь этот испытующий взгляд, направленный прямо ему в глаза. Так и сидели, смотря друг другу в глаза, пытаясь угадать мысли.

— Хорошо, — сдался этому взгляду Генри, — я расскажу. Только если ты расскажешь о своих кошмарах.

На миг на лице Элли проявилась паника. Но, тут же взяв себя в руки, она вернула спокойное, немного удивлённое выражение, словно надела маску.

— Они не беспокоят меня каждую ночь, — заметила девушка. — Просто я чувствую, когда ты уходишь, и просыпаюсь. Сегодня решила проверить, куда.

Странно, что раньше её было не разбудить. А сейчас просыпается только из-за того, что он куда-то пропадает. Странно и в каком-то смысле мило.

— Но и тебе снились кошмары, ещё когда мы были в Топпате. Я тогда остался у тебя на ночёвку, а когда ты проснулась с криком, сделал вид, что сплю. Может, расскажешь, что тебе тогда снилось?

— Не помню.

Врёт. Генри был уверен, что она всё прекрасно помнит, но настаивать не стал.

— Значит, и я не помню, что мне снилось, — парень усмехнулся и с тяжёлым вздохом поднялся на ноги. — И предлагаю пойти спать. Нечего тебе на улице ночью сидеть.

Протянув ей руку, Генри помог Элли подняться на ноги. А затем, видимо, вспоминая старые деньки в Топпате, подхватил на руки (пусть с бутылкой коньяка это было затруднительно) и понёс в их номер. Роуз не была против судя по тому, что она не стала вырываться — наоборот, закрыла глаза и прижалась к нему. Уже готова провалиться в сон прямо у него на руках.

«В следующий раз надо осторожней уходить» — подумал Стикмин, смотря на сонную напарницу. Он никогда ей не расскажет про то, как спас от смерти в той погоне. Точно так же, как и она не расскажет ему, почему первые пару дней, когда она лежала в лазарете после удара по голове, он нигде не мог найти машину времени.

———

Волнение неприятной тяжестью разлеглось в груди, не давая сделать вдох полной грудью. Дейв ещё раз посмотрел на адрес с визитки и на номер здания, перед дверью которого сейчас стоял. Сейчас ему приходилось подавлять в себе желание просто развернуться и уйти, так и не достигнув своей цели — пришлось давать самому себе моральные пощёчины, как когда-то посоветовал Генри. Вместо хлёстких ударов по щекам Дейв ударял по своему страху, напоминая, зачем он сегодня вообще покинул номер. Во-первых, этой ночью он в очередной раз перебудил всех из-за своего кошмара о прошлом, которое всё никак не хотело его отпускать. Во-вторых, его панические атаки слишком сильно мешали жить — взять хотя бы то, как вчера он чуть не разбил кружку Берта (Дейв после приступа куда больше переживал о сколе на кружке, чем о собственном ментальном здоровье). И, в-третьих, вчера Генри нарисовал символ, слишком уж похожий на тот, что был изображён на визитке — позже, вечером, Дейв ещё раз сравнил их, пока никто не видел. Скорее всего, если бы не этот странный рисунок, он бы так и не решился пойти.

Ну а сейчас… нужно только убедить себя, что обратно пути нет. Ему нужна помощь — хотя бы ради того, чтобы он больше не беспокоил друзей со своей проблемой, которую не может скрыть никаким образом. Тот парень сказал, что ему здесь помогли. Конечно, было крайне наивно верить словам какого-то парня с улицы, которого он впервые видел (воображение уже рисовало ехидный вопрос Генри: «А с незнакомым дядей за конфетку пошёл бы в чёрный джип?»). Но Дейву просто хотелось верить. Верить в то, что ему смогут помочь, что воспоминания о его жизни в качестве пленника Топпата перестанут мучить его во сне и наяву, что он просто сможет жить нормальной жизнью как самый обычный парень.

— О, Дейв! — бодрый голос, раздавшийся из-за спины, заставил Дейва вздрогнуть. — Рад, что ты всё-таки решил прийти! Ты не пожалеешь.

По ступенькам бодро поднялся тот самый парень, который дал ему визитку — вид знакомого лица немного успокоил Дейва. Хотя и виделись они всего раз, но схожесть их проблем и дружелюбие Пола располагали к себе.

— Привет. Пол, верно? — губы Дейва дрогнули в натянутой улыбке.

— Да, верно, — кивнул парень и, подхватив его под руку, смело толкнул дверь и затащил за собой в здание. — Пошли, а то скоро опоздаем.

Вот теперь точно назад нет пути. Сердце стучало где-то в горле, страх новой волной нахлынул на сознание. Дейв попытался сделать глубокий вдох и почувствовал сладковатый, неуловимо приятный аромат. Уже спустя пару вдохов страх куда-то улетучился, дышать стало заметно легче, а в голове поселилась некая лёгкость. Только теперь Дейв осмотрелся — на вид это был обычный холл какого-то офисного здания. Ничего, за что мог бы зацепиться взгляд, не было. Ну, или это он просто не знает, куда надо смотреть. Наверное, в этом как раз-таки и была вся проблема — Дейв видел, но не замечал, в отличие от более опытных Берта, Элли и Генри. Как же сейчас ему не хватало его друзей, с ними бы он чувствовал себя гораздо лучше. Но Берт и Элли всё ещё болеют (хотя Роуз пару раз порывалась начать разминку, которая заканчивалась на первом же сгибании туловища), а Генри остался с ними. Да и не хотелось, чтобы они узнали о том, что он сейчас делал — почему-то Дейв даже не рассказал им о внезапной помощи Пола. Хватало уверенности в том, что они бы осудили его поведение.

Его новый приятель тем временем подошёл к девушке, которая сидела на ресепшене, и приветливо улыбнулся ей.

— Пол, какая встреча, — девушка широко улыбнулась в ответ. — Ты почти не опоздал, надо же!

— И я тебя рад видеть, Крис. Тот мост, где произошла авария на прошлой неделе, всё ещё не починили, пришлось идти обходным путём, — с виноватым выражением объяснил Пол. — К тому же, я не один!

— Это тот парень, о котором ты говорил? — Крис с интересом начала рассматривать Дейва. Под её изучающим взглядом Панпа почувствовал себя неуютно.

После периода плена Дейв вообще не любил внимание незнакомцев — сразу вспоминались изучающие взгляды преступников, а вместе с ними и побои. Просто хотелось куда-то спрятаться от чужих взглядов, пока не случилось нечто ужасное. И не хотелось даже думать о том, что будет, если он опять попадёт в плен — от одной только мысли всё внутри словно обрывалось и падало куда-то в пустоту страха.

— Да, это именно он, — Пол кивнул и вновь потянул за собой паренька. — Пошли скорее, тебя ещё надо представить, я уверен, ты им понравишься.

Кому он там должен понравиться, Дейв не понимал, но лишних вопросов не стал задавать. Вместо этого сделал несколько глубоких вдохов — приятный всё-таки в этом помещении аромат, успокаивающий и разум, и душу. Только он не мог сказать, чем именно пахнет. Ощущалось как уют и спокойствие, тепло заботливых рук, что убаюкивали сознание… В этом аромате хотелось раствориться.

Тем временем Пол уверенно вёл его по коридорам. Иногда тормозил, чтобы поприветствовать кого-то из своих знакомых. Дейву начало казаться, что они все больше смотрели на него, чем на самого Пола, но эту мысль он гнал прочь — ну чем он мог заинтересовать всех этих людей, чтобы привлечь к себе такое внимание? А может, просто у них редко появляются новенькие на горизонте, вот и запоминают лучше. По крайней мере, в это хотелось верить.

В помещении, куда Далтон привёл Панпу, был приглушён свет. Аромат, который Дейв приметил ещё в холле, заметно усилился, но понятней не стал. Всё тот же приятный неуловимо сладковатый запах, который хотелось вдыхать полной грудью, позабыв обо всех тревогах дня. Осмотревшись по сторонам, Дейв насчитал ещё человек пять, которые до их прихода дружески переговаривались между собой. «Похоже, здесь все уже давно знают друг друга» — решил Дейв и посмотрел на Пола. Тот уже отпустил его руку и подошёл к мужчине средних лет, начал с ним о чём-то вполголоса говорить — Дейв не мог различить слов. От этого становилось только неуютней, но парень старался убеждать себя, что такое отношение всегда было к новеньким — можно вспомнить хотя бы его первые дни в Уэст-Меса или музее. Хотя, нет — тогда большинство проявляли к нему интерес только в первые пару дней, затем заметно охладев к новичку. Возможно, эта история повторится и здесь.

— Дейв, — позвал Пол и жестом подозвал его к себе. Когда Дейв подошёл, тот дружелюбно улыбнулся ему и положил руку на плечо. — Это Томас Гудвин, куратор в этом городе.

От волнения у Панпы никак не получалось улыбнуться. Желание быстро попрощаться и уйти становилось всё настойчивее, но, во-первых, это было бы очень грубо с его стороны, а во-вторых, ему тут никто не хотел навредить, наоборот — в их взглядах Дейв видел сочувствие, словно они уже точно знали причину, которая заставила его сюда прийти.

— Думаю, вам лучше пока поговорить наедине, — отшагнул в сторону Пол и, дружески подмигнув Дейву, направился к компании в противоположном углу помещения.

Захотелось догнать его и попросить остаться — Пол был единственным, кого Дейв знал дольше минуты в этом месте — но он переборол себя и посмотрел на Гудвина. А что говорить? Рассказать о себе? О том, что с ним произошло? Или попытаться придумать ложь, из-за которого у него начались все проблемы с головой?

Томас протянул ему руку. Дейв автоматически её пожал и очень удивился, когда тот её перехватил за запястье и, немного приподняв рукав, начал рассматривать шрамы. Это были как следы, оставшиеся после плена в Топпате, так и те, что появились после приветствия с асфальтом во время побега.

— Незавидная у тебя судьба, Дейв, незавидная, — Томас покачал головой, рассматривая его тонкие исцарапанные пальцы, после чего поднял взгляд тёмных глаз. — Ещё совсем юн, а прошёл через ужасные вещи.

По спине пробежал холодок. Не по себе было и от его слов, и от взгляда, который словно заглядывал в самую душу. Хотелось зажмуриться, чтобы прервать зрительный контакт, но вместо этого Дейв продолжал смотреть ему в глаза.

— Здесь у тебя, — Томас указал на лоб паренька, — всё печально. Нет ничего плохого в том, чтобы мысли были в хаотичном порядке, но прошлое никак не должно вторгаться в настоящее так, словно оно вновь происходит наяву.

— Но как мне это контролировать? — растерянно спросил Дейв.

— Контролировать? Зачем? — удивился Томас, отпуская его руку. — Даже в своих мыслях Хаос могут подчинять лишь единицы. Мы, простые смертные, можем только научиться жить в мире с ним.

Его речи были странными, но Дейв всё равно почему-то к ним прислушивался. Возможно, этот мужчина с тёмными, ничего не отражающими глазами и был прав — если не получается контролировать, можно научиться жить с этим. Вот только…

— Как можно жить с тем, что не даёт мне даже спокойно спать? — Дейв понизил голос, говоря практически шёпотом. Ему не хотелось, чтобы все знали его историю. Хотя, у них всех наверняка тоже есть какие-то проблемы — иначе зачем пришли сюда?

— Это закончилось всего несколько месяцев назад, верно? Где-то в начале декабря… много новых впечатлений, как дурных, так и приятных. Ещё слишком мало времени прошло, чтобы привыкнуть к ним. Но не волнуйся, мы поможем тебе. К тому же, у тебя есть друзья, которые всегда готовы тебе помочь, не так ли?

Казалось, что Томас всё знал и мог даже читать его мысли — откуда же он узнал, что всё закончилось в декабре. И про друзей — хотя Дейв никогда не был похож на человека, у которого есть много приятелей. Сейчас это пугало, но одновременно и впечатляло Панпу.

— Откуда вы всё это знаете?

Томас тепло улыбнулся, что в сочетании с его тёмным взглядом и полумраком комнаты казалось жутковатым.

— Я это читаю в тебе также легко, как если бы ты был книгой. К тому же, я уже сталкивался с похожим случаем, — кивком головы мужчина указал на разговаривающих в стороне людей, среди которых был и новый знакомый Дейва. — Пол тоже был в плену. Ему тоже причиняли боль просто потому что он не мог дать отпор, да и злость на ком-то надо сорвать. Ему удалось сбежать телом, но душой он всё ещё был в тех страшных днях. И тогда он обратился к нам. Уже через полгода его перестали тревожить кошмары, но он так полюбил встречи с нами, что приходит сюда уже три года. В этом городе нас не особо много, но мы всегда рады помочь нуждающимся и при их желании принять к себе с распростёртыми объятиями.

Дейв внимательнее присмотрелся к Полу, который что-то вдохновлённо объяснял девушке с очками в тёмной оправе. Он не выглядел как тот, кому пришлось пройти через плен — самый обычный парень, каких миллионы. И о плене…

— Как вы узнали, что я был в плену? — Дейву казалось, что на глаз это определить невозможно, особенно в первую встречу. Все его шрамы были скрыты под кофтой, да и в помещении не было достаточно светло.

— Я же сказал, — всё с той же тёплой улыбкой повторил Гудвин, — ты как открытая книга для меня. Я уже много лет помогаю людям и, можно сказать, чувствую, где у вас больное место.

И ведь Дейв верил ему. Все эти слова взращивали в нём уверенность в том, что он не зря сюда пришёл, что ему здесь действительно помогут. Если смогли помочь другим, помогут и ему, ведь так? Вот только ничего не делается за просто так.

— Это всё хорошо, но… — Дейв замялся, думая, какие можно тут подобрать слова.

— Если ты о цене нашей помощи, то не волнуйся об этом — с тебя мы не попросим ни цента.

Будь Дейв опытней и старше — точно засомневался бы в искренности этих благих намерений. Но сейчас недоверие только на мгновение вспыхнуло в его сознании и тут же потухло от благодарности, которую Дейв испытал к этим людям.

— Как мы можем что-то требовать от того, кому пришлось пройти через столько ужасов? — продолжил тем временем Томас. — Ты можешь не приходить на каждую встречу, хотя, конечно, для твоего же благополучия желательно, чтобы ты присутствовал на них. А теперь пошли к остальным, тебе не помешает поговорить с такими же бедолагами.

Взгляд Дейва снова перешёл на людей. Те уже закончили говорить и с интересом наблюдали за ним — именно за ним, Дейвом, а не Томасом. Но, оставив тревожные мысли, Панпа направился к ним, уже в более бодром расположении духа, чем он зашёл сюда.

Ему помогут здесь. И больше никому из его друзей не придётся волноваться из-за панических атак или кошмаров Дейва.