Утро второго дня похода оказалось менее благосклонно к путникам, чем вечер прошлого дня — пошёл дождь. Замерев, Дейв рассеянно поднял взгляд на затянутое серыми облаками небо, подставив раскрытую ладонь. Мелкие капли тут же упали на неё, быстро собираясь в маленькую лужицу. Закапывающая кострище Элли оторвалась от своего занятия и тоже подняла взгляд наверх, раздражённо цокнула языком.

— Генри, твоя туча всё-таки пришла по наши души, — крикнула девушка своему напарнику, который в другом конце лагеря вместе с Бертом собирал палатку.

— Я же говорил, что дождевики нам пригодятся, — даже в такой малоприятной ситуации Генри нашёл повод для гордости. — Дейв, можешь достать их? Они были в моём рюкзаке в большом правом кармане.

Отрываясь взглядом от пасмурного неба, Дейв короткой перебежкой двинулся к сложенным рюкзакам и начал рыться в кармане. Почувствовав под пальцами нечто шуршащее, паренёк тут же это вытащил и запоздало понял, что это были вовсе не дождевики, а какой-то небольшой пакет. Хотел уже было вернуть его обратно в карман, но тут взгляд зацепился за содержимое полупрозрачного пакета — белые картонки. Зачем Генри какие-то бумажные прямоугольники? Перевернув их другой стороной, Дейв удивлённо замер — это были фотографии. И не какие-то личные фотографии Генри из его жизни до Топпата, а совсем свежие, потому что иначе объяснить на них наличие заколок в чёлке Элли было трудно. Любопытство только возросло, когда под верхней фотографией Дейв заметил другую, на которой торчал край его кепки.

— Правый карман, Дейв, не левый, — голос Генри раздался совсем близко, прямо у него над ухом.

Вздрогнув, Панпа прижал к себе пакет с найденными фото, резко вспыхивая от стыда — это ведь вещи Стикмина, надо было сразу положить их на место и найти эти несчастные дождевики. И дело было даже не в том, что он может разозлиться, а в том, что не хотелось расстраивать друга, да и там могло храниться что-то очень важное даже не для самого Генри, а для Правительства — вляпается ещё в какую-то военную тайну, бед потом не оберёшься.

— Что это ты тут нашёл? — Генри уже заметил пакет в его руках и присел рядом. — Так и знал, что надо лучше прятать…

Дейв не сопротивлялся, когда тот забрал пакет себе и спрятал его обратно в карман и открыл другой, уже с правой стороны (вечно Дейв путает стороны — ещё одна причина, по которой ему трудно читать карты), в котором и нашлись те самые дождевики. Один Стикмин протянул Панпе, остальные же забрал с собой. Только вот перед тем, как уйти, он подмигнул пареньку.

— Не говори остальным, потом расскажу, что это и зачем.

Удивлённо кивнув, Дейв смотрел вслед отошедшему Генри, который ушёл раздавать защиту от дождя остальным друзьям. А потом взглянул на шуршащий дождевик и быстро надел его, пока не промок под дождём окончательно — только заболеть ему сейчас не хватало. Ну, «быстро надел» это громко сказано — на деле Дейв успешно запутался с рукавами и стоял в нелепом положении, пытаясь разобраться в шуршащем полупрозрачном материале. И неясно, вышел бы он победителем из этой нелёгкой битвы, если бы не подоспевший Берт, который окинул его своеобразный танец-борьбу с дождевиком, а после молча помог разобраться с рукавами.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Дейв другу.

Молча кивнув, Берт ушёл дальше собирать вещи, шурша своим дождевиком, в котором он выглядел несколько нелепо — особенно выделялся несчастный капюшон, который натянули аж на шляпу. У Берта явно какое-то своё виденье моды, то шляпа, скрещённая с гарнитурой, то теперь это…

Дальнейшие сборы не заняли много времени, и вскоре путники вновь двинулись в путь. С неба лил холодный дождь, но дождевики оберегали друзей от участи промокнуть до последней нитки. Периодически кто-то сетовал на то, что этот дождь начался очень не вовремя и что до места назначения им идти ещё много дней. Но удивительно — никто не злился на кого-то другого за саму идею с походом, только Элли как-то раз проворчала, что следовало просмотреть прогноз погоды. А кого винить, если они собирались в спешке и позабыли про такую вещь, как дожди? Оставалось только надеяться, что они скоро закончатся.

Второй день пути прошёл более чем спокойно — даже Генри и Элли, вечные заводилы в их группе, ничего не учудили. И третий день вряд ли бы чем-то отличился, если бы не одно происшествие. На удивление, тамадой событий выступил не Генри, как это бывало обычно, и вообще никто из путников. Дейв вместе с Бертом тогда отошли от разворачиваемого лагеря глубже в лес в поисках хвороста посуше для костра. Пусть дождь и сменился мелкой моросью, было довольно холодно, так что хотелось уже скорее погреться возле разведённого костра, да и живот намекал печальными завываниями о том, что пора уже покормить себя любимого. Согревая себя мыслью о том, что Генри обещал стащить и пожарить на костре ещё несколько сосисок (правда, это услышала Элли, так что теперь будет вдвойне бдительнее), Дейв собирал наименее промокшие ветки, которые можно хотя бы в теории высушить и использовать как топливо для огня.

Сначала раздалось низкое рычание. Уже этого хватило, чтобы сердце обрушилось куда-то вниз, а кровь отлила от лица. Дейв медленно повернул голову на звук, но в следующее мгновение был сбит с ног — вскрикнув, парень инстинктивно закрыл лицо руками, чувствуя на груди тяжесть когтистых лап. Можно было бы попробовать ударить зверя, но страх парализовал, лишил даже возможности подумать о том, как можно было бы защититься, да и электрошокер находился в кармане свитера, поверх которого был надет дождевик. Дейв был полностью беспомощен.

Звонкий хлопок выстрела. Угрожающий рык сменился на звонкий скулёж, пропала тяжесть на груди и когтистые лапы. Ещё один выстрел — отчаянное завывание раненного зверя. Дейв пытался заставить себя убрать руки с лица и сбежать или хотя бы откатиться в сторону, но тело будто бы одеревенело и не желало его слушаться. Так он и пролежал, пока под новые выстрелы затихал скулёж напавшего зверя, который теперь умирал где-то совсем рядом — стоит протянуть руку и он почувствует под пальцами мех. Вот только протягивать руку не хотелось.

— Дейв, ты как? — голос Берта был непривычно наполнен эмоциями. Беспокойство за друга так и сквозило в этом коротком вопросе, удивляя не меньше жестокой расправы над напавшим зверем.

Только сейчас Дейв убрал руки с лица и ошарашено кивнул головой — всё произошло слишком быстро, нужно время, чтобы осмыслить события последних минут. А Берт уже присел рядом с ним и усадил, с беспокойством рассматривая лицо и руки.

— Всё хорошо? Она не успела тебя укусить? — Кертис даже потряс его за плечи, пытаясь вернуть в реальность. — Слюна не попала на лицо или руки?

С трудом осмыслив его слова, Панпа отрицательно покачал головой — нет, его только повалили и испугали до смерти. С трудом он заставил себя опустить взгляд — на дождевике остались кровавые пятна, которые уже размывались моросившим дождиком. Облегчённо выдохнув, Берт потрепал паренька по голове. Послышался треск кустов и топот от бега.

— Что у вас тут случилось? — Генри первый выскочил к ним из кустов, из бесшумного вора превратившись в громкого бойца. — Мы слышали выстрелы.

Берт под руку поднял на ноги Дейва и бросил красноречивый взгляд на истекающую кровью псину, которая уже была на последнем издыхании.

— Эта шавка на Дейва набросилась. Наверное, бешеная, здоровые на людей не бросаются без причины, — откинув в сторону край дождевика и плаща, Берт убрал пистолет в его привычное место.

Подоспевшая Элли уже подошла к перепуганному Дейву и посмотрела на кровавые разводы на дождевике. Дейв только тихо пробормотал: «Кровь не моя» и даже попытался стряхнуть его с себя, размазав теперь не только по дождевику, но и по ладоням. Рассеянно посмотрев на свои пальцы, паренёк посмотрел на друзей. Пусть опасность и миновала, но страх липкой волной всё ещё накатывал, холодом пробегался вдоль позвоночника, туманил разум.

— Пошли отсюда, тебе лучше в лагере посидеть, — произнёс Берт, видя его пошатнувшееся состояние, и потянул в сторону стоянки. Дейв не сопротивлялся — сил совершенно не осталось, ноги и руки стали будто бы из ваты и плохо слушались своего владельца.

Генри же присел возле издыхающей собаки, хмуро её рассматривая. Короткая бурая шерсть торчала клочьями и была перепачкана в крови — парень насчитал пять ран от выстрелов. Это насколько сильно нужно не любить собак, чтобы выпустить треть магазина глока? Хотя, Берт же защищал Дейва — почему-то Генри не сомневался в том, что если бы у него под рукой не оказалось пистолета, он бы голыми руками задушил собаку, позабыв про свой страх.

— Это сука. И она не выглядит больной, — задумчиво произнёс Стикмин и посмотрел вслед уходящим друзьям. — Может, у неё где-то рядом логово?

— Только не предлагай его искать, — наклонившись, Элли собрала хворост, который уронил во время нападения Дейв. — Ты ведь знаешь, что я не смогу отказаться.

Тихо хмыкнув, Генри поднялся на ноги.

— Заметь, не я первый сказал про поиски логова.

Берт тем временем уже привёл в лагерь Дейва. Немного отойдя от ужаса, тот уже начинал вести себя более живо и пытался бороться с запоздало подступающими волнами страха. Пытаясь как-то улучшить его состояние, Берт вручил пареньку флягу с водой и усадил на поваленное дерево, своим молчаливым присутствием рядом поддерживая. Опять усилившийся дождь смывал с дождевика и рук собачью кровь, успокаивающим шелестом проходился по лесу и шелестел в деревьях и кустах. Вскоре Дейв почувствовал себя лучше. А почувствовав облегчение, пристально взглянул на сидящего рядом Берта, который спас его от собаки.

— Почему ты так не любишь собак?

Выстрелов было много. А Берт ни разу не промахнулся. Да и уже как-то давно он успел узнать, что его друг питает к этим животным только ненависть, в своём, холодном «бертовском» стиле. Даже к бывшим соклановцам не было столько презрения, сколько к собакам.

Скосив взгляд на приятеля, Берт задумался на несколько мгновений, за которые Дейв по своим внутренним ощущениям мог бы набрать хвороста на несколько костров. А потом начал тихим, монотонным голосом свой рассказ:

— Меня чуть собаки не задрали. Мне было десять. Думали, я навсегда останусь хромой, вся нога в шрамах, но нет, как-то зажило всё. А потом я ещё какую-то заразу подхватил от укусов, месяц провалялся дома, почти не поднимался с кровати.

Передёрнув плечами от представших перед глазами страшных картин — всё-таки богатым воображением Дейв не был обделён, да и всякое видел в интернете, даже не ища специально, — паренёк тихо спросил:

— Бешенство?

— Нет, было бы бешенство — я не сидел бы сейчас здесь, — Берт поморщился и тихо вздохнул. — Меня тогда ещё разрешили дома оставить, моя мать работала врачом до того, как из-за здоровья пришлось уйти, так что могла присмотреть за мной, нужные капельницы поставить и уколы сделать. До сих пор помню, как… — тут внезапно Кертис нахмурился, напряжённо уставившись в одну точку. А после нескольких секунд томительного молчания сокрушённо вздохнул: — Нет, не помню… Похоже, старею.

Пусть он и попытался это скрыть, но Дейв заметил, как его насторожила внезапная потеря воспоминаний. Но вот мужчина смог подавить свои выскочившие после недавнего инцидента эмоции и стать тем самым Бертом, который всегда ходит с одним выражением лица. И всё равно Дейв хотел его как-то подбодрить после того, как узнал, откуда растут ноги у его страха, собак, но тут послышался треск веток — Генри и Элли возвращались в лагерь и не особо пытались быть тихими. Решив, что своё сочувствие стоит отложить на времена, когда рядом не будут крутиться их друзья (мало ли, как может отнестись Берт к разбалтыванию его прошлого), Дейв посмотрел на прибывших.

— Что-то случилось? — заметив похоронный вид на их лицах, спросил Панпа.

— Мы поняли, почему на тебя напала та собака, — Элли переглянулась с Генри, который был особо сильно как-то подавлен. Непривычный вид. — Недалеко было её логово. А в нём — пять щенят. Все мертвы уже где-то день-два…

— Защищала даже погибший помёт, — Генри даже дрожь проняла от своих слов. Вот он как раз любил собак, как и остальную живность. — Может быть молоко кончилось… Щенки ещё совсем крошечные, им была где-то неделя от роду…

Пожав губы, Дейв приобнял себя за плечи. Он не должен чувствовать вину — не он убил щенков, да и про то, что рядом находилось логово, он не знал, — но всё равно неприятные когти сожаления впились в сердце. Единственным, кто не поддался всеобщему унынию, был Берт.

— Ну и хорошо, шестью проблемами меньше, — пренебрежительно бросил он, сохраняя безразличное выражение лица, от чего его слова казались ещё более жестокими.

Возмущённые пыхтение Генри прервала Элли, потрепав напарника за щеку — промычав нечто нечленораздельное, тот не стал затевать спор с Бертом, а обиженно взглянул на девушку и потёр своё несчастное лицо.

— Давайте вернёмся к установке лагеря, сегодня лучше не спать под открытым небом, — указательный палец Роуз указал на затянутое серыми тучами небо. — И нам ещё надо приготовить еду. Генри, Дейв, как закончим с лагерем, я сменю повязки, нужно посмотреть, как ваши раны заживают.

Обременённый каждый какими-то своими мыслями, никто не стал с ней спорить — все просто разошлись по углам и начали заниматься своими делами, практически не общаясь друг с другом. Те же бодрые разговоры и весёлые шуточки, которые ещё были с ними все прошлые дни, куда-то испарились, оставив вместо себя только шелест дождя. Только ближе к ночи, когда уже настало время ложиться спать, напряжение всё спало и общение вернулось в прежнее русло, пусть неприятный осадок всё ещё остался.

— Спокойной ночи, всем хороших снов, — уже «упаковавшись» в свой спальник, пожелал друзьям Генри — ему вставать через несколько часов, чтобы подменить вызвавшегося сидеть первым Берта.

Почему-то такая простая фраза насторожила Дейва — обычно Генри говорил просто «спокойной ночи», «хороших снов» желала уже только одна Элли. А сейчас… он будто бы желал хороших снов не только своим друзьям, но и самому себе.

———

«Последние сутки выдались самыми тяжёлыми и напряжёнными за всё время их совместного выживания. Отношения Берта и Генри, которые только было наладились месяц назад и перестали омрачняться недоверием, резко ухудшились, да так, что теперь их было невозможно исправить — и все в их команде это понимали. Пока Стикмина пожирало изнутри чувство вины перед погибшим другом, Кертис с мрачной молчаливостью прижимал к себе окровавленную кепку — единственное, что осталось у него на память о Дейве. Элли уже всерьёз начала опасаться, что ночью Берт задушит Генри в приступе слепой ярости, но она ошибалась. Очень сильно ошибалась.

Неприятный холодный дождь, что моросил без перерыва в лесу ещё со вчерашнего вечера, был под стать атмосфере, царившей в лагере трёх путников. Генри следил за тем, чтобы костёр не потух и гречка не прилипла к кастрюле, Элли занималась размещением палатки, когда Берт резко поднялся со своего места.

— Пойду к ручью, наберу воды, — негромко бросил он, заметив вопросительный взгляд Элли, после чего поспешил уйти из лагеря в сторону найденного недавно ручья.

Генри не обратил бы на его слова никакого внимания, как и на долгое отсутствие — после смерти Дейва Берт стал часто уединяться, всё-таки они были сильно привязаны друг к другу, — если бы не раздался удивлённый вопрос напарницы:

— Почему Берт не взял свою фляжку?

В руке Элли подкидывала тёмную фляжку, которую достала из рюкзака товарища. Генри нахмурился — на душе появилось тревожное предчувствие скорой беды.

— Может, перепутал? — он попытался оправдать такое странное поведение Берта.

Ещё немного порывшись в рюкзаках, Элли извлекла из них ещё две фляги и подняла на друга мрачный взгляд. Наспех запихав вещи обратно в рюкзаки, Роуз поднялась на ноги и рванула вслед за Кертисом, только негромко шепнув: «Я поговорю с ним». Напрашиваться пойти с ней Генри не стал — сейчас одно его присутствие неподалёку может всё испортить. Ярко-розовая макушка быстро растворилась среди тёмных деревьев.

А дождь всё не прекращался, даже наоборот усиливался. Задрав голову, Генри подставил своё лицо холодным каплям и прикрыл глаза.

Он никогда себя не простит за то, что не защитил Дейва. Если бы тогда они сразу пошли в мотель, а не отправились гулять, он был бы жив и невредим. Сидел бы сейчас рядом с костром, рассеянно смотрел на капли дождя на своей ладони. Мог бы подурачиться с Генри, потренироваться с Элли и поговорить наедине с Бертом — только с Дейвом их обычно молчаливый товарищ становился разговорчивым и немного приоткрывал свою душу (это Генри узнал совершенно случайно, месяц назад подслушав их разговор, в котором пусть и не было страшных тайн, но он всё равно был ценен для его друзей). Да и вообще, как уже давно заметил Стикмин, у Берта была какая-то своя, особая привязанность к бывшему пленнику, и сейчас он крайне болезненно переживал его потерю, став совершенно другим человеком.

Так и глупостей ведь может наделать.

Опустив голову, Генри вытер лицо от капель дождя и вернулся из своего подсознания в реальный мир. Надо следить за костром и гречей в кастрюле. Нельзя надолго уход…

Прогремевший выстрел встревожил стаю птиц, тут же шумным скопом взметнувшихся в небо. Тут же, позабыв про костёр и гречку, Генри вскочил на ноги и рванулся в сторону ручья, где сейчас должны были находиться Берт и Элли. Он до последнего пытался убедить самого себя, что на них просто вышло какое-то дикое животного, от которого они решили отделаться огнестрелом. Но ведь выстрел был только один, так зверя трудно отпугнуть или добить.

Дождь мягко шелестел по палой листве и тёмным ветвям деревьям.

Проломив грудью кусты словно молодой лось, Генри выбежал к ручью. И перед глазами предстала мрачная картина — Элли склонилась на коленях рядом с лежащим в ручье Бертом. Рядом валялась его шляпа с гарнитурой, ладонь продолжала сжимать небольшой пистолет, а вода ручья вниз по течению постепенно становилась тёмно-алой. Заслышав шаги, Элли подняла заплаканный взгляд на поражённо застывшего Генри.

— Й-я п-пытал-лась ев-го отг-говор-рить, — её голос сильно дрожал от плача, плечи безостановочно сотрясались от новых всхлипов. Слишком много всего свалилось на её сострадающую душу, чтобы она смогла стойко перенести это.

Подойдя к ней, Генри осторожно обнял напарницу за плечи и потянул за собой, призывая подняться. Ничего говорить не хотелось, да и не мог он — словно позабыл все слова. Просто хотелось уйти подальше с этого места и увести с собой ещё и Элли, которая не хотела уходить от тела, будто бы могла вернуть его к жизни.

Теперь он точно облажался по полной программе. Молодец, Генри Стикмин, ты великолепно разрушил две жизни и вот-вот сломаешь третью. Ему просто нельзя к кому-либо привязываться.»

Когда Генри наконец смог вырваться из ледяных лап кошмара, его уже кто-то обнимал. Тут же парень вцепился в этого человека, даже не разбираясь, кому из его друзей не повезло проснуться из-за чужого кошмара. Генри честно пытался держать всё внутри себя, не давать эмоциям волю, но всё равно плечи сотрясались после недавних потрясений.

В такие моменты Генри завидовал тем, кто не может испытывать эмоции. Сколько бы боли можно было избежать!..

— Тише, — ласковый шёпот Элли едва смог пробиться к нему на фоне всех переживаний. — Генри, тише, это был просто кошмар.

Он и сам был счастлив верить, что это просто кошмар, плод его воображения, взбудораженного путешествием во времени. Но одного закрывания глаз на проблему мало, чтобы усмирить вышедшие из-под контроля эмоции. Таким уровнем самообмана Генри не владел.

Выпутавшись из кокона спальника, Дейв подполз к друзьям и положил ладонь на плечо Генри, с испугом наблюдая за тем, как он судорожно обнимал свою напарницу. Элли только что-то тихо шептала ему, успокаивающе поглаживая по спине. А вот Дейв понятия не имел, что сказать. Его самого так успокаивали много раз — кошмары всё ещё продолжались, пусть благодаря стараниям остальных они и стали значительно реже беспокоить бывшего пленника, — но сейчас словно ком в горле застрял и мешал сказать хоть что-то, даже самые простые и элементарные слова поддержки.

На переполох в палатке заглянул Берт — засунул голову к ним, смотря то на Генри, который пытался взять себя в руки, то на Дейва и Элли, которые пытались помочь ему успокоиться. Но вот Стикмин отпрянул от друзей, протирая лицо и тяжело дыша.

— Всё хорошо, — не смотря на друзей, прошептал он, окончательно поборов эмоции — от этого его обычно живой и «яркий» голос стал блеклым, приглушённым. — Чёрт, а собаку действительно жалко…

Смешок у него вышел каким-то нервным. Точно ведь не пристреленную днём собаку жалеет. А раз это понял даже Дейв, значит, остальные тем более различили ложь Генри. Однако никто не стал ему об этом говорить — только Элли потупила и отвела взгляд.

— Берт, можешь ложиться спать, я дальше подежурю, — тем временем с напускной бодростью заявил Стикмин и поспешил вылезти из палатки, почему-то избегая прямого зрительного контакта со своими друзьями.

Спорить с ним никто не стал — вскоре Берт развернул свой спальник и уже ложился, намеренно пододвинувшись к Дейву, а Генри благополучно сбежал из их компании. Но ложиться спать никто не спешил после такого внезапного пробуждения. Дейв запоздало вспомнил, что месяц назад у Генри тоже были кошмары — сам он не видел, но Элли говорила про это. Выходит, она действительно изучила своего напарника вдоль и поперёк, сразу же чувствуя, что что-то идёт не так. Но одного Дейв не понимал — почему Генри не позволяет помочь себе? Почему отталкивает их, делает вид, что всё хорошо, хотя на деле просыпается посреди ночи после беспокойного сна?

— Ему ведь плохо, — Панпа посмотрел на проход в палатку. — Почему он не даёт нам помочь?

Он ведь не понаслышке знает, как помогает поддержка друзей после кошмара. Только благодаря тому, что друзья были рядом каждую ночь, когда призраки совсем недавнего прошлого навещали его, он окончательно не пал духом и даже смог противиться дурным сновидениям.

— Генри по своей натуре одиночка, — Элли обняла себя за колени, уставившись в никуда. — Да, он в обществе чувствует себя как рыба в воде. Он умеет как привлекать к себе внимание, так и быть тенью. Но любит он находиться именно в одиночестве.

Дождь всё не прекращался. Генри поднял взгляд на чёрное от туч ночное небо, ощутил на лице холодные капли — после тепла нагретой дыханием друзей палатки чувство контраста усиливалось. Дождевик он не взял, так спешил побыстрее покинуть палатку, что даже ветровку не накинул на плечи. А футболка почти не спасала от дождя, быстро напитываясь влагой. Но возвращаться не хотелось. Наконец-то он был один.

— Не поймите меня неправильно, Генри прекрасный напарник — но он сам не так уж и счастлив от этой роли. После того, как мы оказались предоставлены сами себе, я постоянно была с кем-то в команде вплоть до моего заключения в «Стену». А Генри был один всё это время. Просто потому что ему так комфортней. Такой уж он человек.

А вместе с футболкой намокли и бинты — как бы Генри не старался убедить Элли, что это просто царапины, не представляющие никакой угрозы здоровью, она всё равно настаивала на том, чтобы перевязать его раны. Элли заботлива. Даже слишком.

Проведя пальцами по перебинтованному плечу, Генри ощутил слабую боль — ещё не до конца зажили. В момент, когда он увидел автомат в руках того парня, направленный на него и Дейва, внутри что-то оборвалось. В тот день они могли погибнуть. Но судьба оказалась благосклонна к беглецам, Стикмин успел не только отпихнуть в сторону Панпу, но и самому уйти из-под пуль. А затем автомат резко замолчал — заело, наверное, что-то поломалось во время драки. Они отделались так легко только потому что третий участник драмы, Холей Кэп, погиб. Судьба осталась вполне довольной даже одной жертвой.

Палатка находилась не так уж и далеко от костра, возле которого сидел Генри, но, погружённый в свои мысли, он всё равно как-то проворонил момент, когда из неё кто-то вылез. Понял это только когда на плечо легла ладонь, заставившая парня вздрогнуть от неожиданности. Повернув голову, Генри столкнулся взглядом с Дейвом, который протянул ему дождевик.

— Ты забыл дождевик, — пробормотал паренёк, будто бы оправдываясь за то, что потревожил его.

— Да, спасибо, — стараясь не смотреть ему в глаза, Генри забрал дождевик и накинул на себя.

Он виноват перед Дейвом. Если бы не машина времени, все его кошмары были бы явью, а неловкий милый паренёк — мёртв. А всё из-за того, что Генри захотелось поискать приключений, будто бы до этого им жилось спокойно. Нужно быть осторожней. Теперь он выучил и запомнил этот урок.

Вместо того, чтобы уйти, Панпа сел рядом с ним, протянул руки в костру, который отчаянно боролся с водной стихией и продолжал жить только благодаря стараниям Стикмина. И ведь ещё скосил взгляд, будто бы Генри не заметит это. Не выдержав, он спросил:

— Ты не хочешь вернуться в палатку?

— Вообще, я хотел с тобой поговорить, — признался Дейв, неловко улыбнувшись. — Как ты справляешь с болью?

Генри опять невольно притронулся к перебинтованному плечу. Все эти дни он вёл себя так, словно и не получал никаких ран, свободно «дрался» с Элли и лазал по деревьям, в то время как Дейв при неосторожном ударе в плечо начинал шипеть от боли и кривился. Ясное дело, этим пользовалась Элли во время тренировок, чтобы научить его защищать свои слабые места — насколько она была заботлива в быту, настолько же бескомпромиссной становилась на тренировках.

— Я её даже не замечаю, — Генри усмехнулся, прикрывая глаза. — Я когда сдавал экзамен перед своим выпуском полкилометра пробежал со сломанной ногой. Вот тогда было больно.

— Погоди, — от удивления Дейв даже резко привстал. — Ты что сделал?! Как?!

— Мне было неохота идти на пересдачу, — ничуть не смутившись такой бурной реакции собеседника, объяснил Стикмин. — Да и не была это такая уж опасная травма, чтобы останавливать экзамен.

Панпа покачал головой, бросая на друга недоверчивые короткие взгляды. Самым удивительным было то, что сейчас он ведь не врал. И под «неохота идти на пересдачу» Генри подразумевал не то, что обычно происходит с оплошавшими на экзамене студентами.

— Вообще-то я не про эту боль говорил, — смущённо пробормотал Дейв, натягивая кепку на глаза. — Я про то, из-за чего у тебя начались кошмары.

Весь появившийся было бодрый настрой Генри как ветром сдуло — тем самым неприятным холодным ветром, который сейчас прямо в лицо посылал капли дождя.

— Ради всего ценного, Дейв, что там такого могла наговорить про меня Элли? Со мной всё хорошо, просто перенервничал, несколько месяцев уже от Топпата скрываемся, сам всё понимаешь, трудно оставаться спокойным после всего этого.

Говорить про то, как он облажался, Генри не собирался. К тому же, вряд ли Дейв даже подозревает о существовании путешествий во времени, нечего паренька пугать.

— Генри, пожалуйста, послушай меня. Мне ведь тоже снятся кошмары, вы все про это знаете, я понимаю, что ты чувствуешь, — Дейв обнял себя за плечи, сжимаясь и будто бы становясь ещё меньше, чем он есть. — Когда твои кошмары происходят будто наяву.

Проблема Генри как раз в том, что его кошмары как раз происходят наяву. Сны слишком реальны, чтобы быть простым плодом его воображения. Но Генри сам это упорно отрицал.

— Но знаешь что? Это ведь даже хорошо! Не в смысле, что хорошо, что тебе кошмары снятся. А то, что ты можешь чувствовать боль. Это значит, что ты живой. Если бы тебе было всё равно — было бы плохо. Только мёртвые ничего не чувствуют. И я сейчас не только про физическую боль.

Вдохновлённый, Панпа говорил не останавливаясь и не запинаясь, даже на Стикмина не смотрел, чтобы не сбиться с мысли. Говорил так, как чувствовал. Дрожь проходила по телу от мысли, что сейчас приятель немного приоткрывает свою душу такими откровенными размышлениями.

— Элли сказала, что ты был одиночкой после завершения того проекта. Но Генри, — Дейв наконец поднял взгляд на него, пытаясь достучаться до друга. — Сейчас ты не одинок. Тебе не нужно нести всё в себе.

Молча слушая друга, Генри подкинул дров в костёр, беспокоясь о том, что дождь может усилиться и потушить огонь окончательно. Но ни одно слово Дейва он не пропустил мимо ушей.

— В смысле, я не хочу, чтобы ты прямо сейчас заставлял себя. Но когда ты будешь готов…

— Долго готовил эту речь?

Дейв остановился резко, потерянно взглянул на приятеля, а затем резко отвёл взгляд в сторону тёмного леса, обступившего их лагерь со всех сторон тёмными башнями деревьев.

— Несколько минут, пока слушал Элли, — честно ответил парниша.

Генри негромко рассмеялся — смех получился нервным. Так скоро и рехнётся от напряжения, никаких нервов не хватит с такой жизнью.

— Это заметно, обычно ты так не говоришь, — заметил Стикмин. — Но спасибо. Я подумаю над твоими словами.

На лице Дейва задрожала улыбка. В чувствах он обнял опешившего от удивления друга, после чего поднялся на ноги и направился обратно в палатку, пожелав Генри удачи на дежурстве. Запоздало сказав: «Спокойной ночи», Стикмин посмотрел на руки, на которых всё ещё сохранялось слабое тепло от внезапных объятий.

Теперь он не один…

———

«Надвинув шляпу на глаза, Элли проходила по смутно знакомым коридорам — в этой части базы она бывала всего пару раз и то несколько месяцев назад. Соклановцы бросали на рекрута в розовой шляпе косые взгляды, но ничего не говорили — не рисковали связываться с Кэрол, которая взяла Элли под своё крыло после взрыва орбитальной станции. И эта дружба была очень полезна для Роуз, особенно сейчас, когда она сама не могла толком постоять за себя. К тому же, именно благодаря Кэрол сейчас Элли сможет поговорить с пленником без свидетелей. Для неё это было крайне важно — слишком уж щепетильной была тема, о которой должна была быть беседа.

В серой комнате были только стол и два стула. И лампочка тревожно мигала, грозясь перегореть и лопнуть в любой момент. Элли тихо вздохнула и посмотрела на парня, который уже занимал один из стульев.

— Чарльз Келвин, верно? — тихо спросила девушка, рассматривая пленника.

Военная форма цвета хаки была вся помята, перепачкана в грязи и крови. Нашивка на плече в форме светло-зелёной звезды расползлась по шву, наполовину свисая с изодранного рукава. Только красная гарнитура была без видимых повреждений, но вся в грязи и пыли. А вот лицу пилота повезло меньше — синяк под одним глазом, рассечённая до крови щека, разбитая губа. Вроде говорили, что его с трудом взяли живым, слишком уж отчаянное сопротивление он оказывал при поимке.

В васильковых глазах Чарльза зажглась упрямая решимость. Но, столкнувшись с потухшим взглядом пурпурных глаз, он несколько поумерил свой пыл.

— Да. Но я ничего не расскажу.

Элли знает, что он не расскажет ничего про Правительство. Если его не смогли разговорить за те пару недель, которые он уже провёл здесь, вряд ли он сломается сейчас. Но это и не нужно было Элли — она пришла не узнавать тайны Правительства, их она знает побольше Чарльза.

— Я просто хочу поговорить с тобой. Ты же был другом Генри, верно? — невольно Элли приобняла себя за плечи. Сейчас на ней была не привычная тёмно-бордовая накидка, а синяя ветровка, с которой она не расставалась после того, как Кэрол принесла ей вещи Генри.

— Генри? — брови Чарльза недоумённо изогнулись. — Ты думаешь, я расскажу тебе что-то о нём?

Интересно, а ему хоть кто-то сообщил? А если и сообщил, то поверил ли пилот?

— Вообще, хотелось бы, — тихо признала Элли, опуская взгляд. — Я Элли Роуз. Я должна была стать его напарницей в миссии с кланом.

Она должна была стать его напарницей. Она должна была поверить ему. Она должна была не допустить всего этого.

Взгляд Чарльза с враждебного сменился на удивлённый. Не верит.

— Послушай, Чарльз, у меня не так уж и много времени, — тихим от тоски и усталости голосом взмолилась Элли. — Вы ведь с Генри были друзьями, так ведь? Иначе ты бы не рискнул сунуться сюда, чтобы забрать его. Если это так, я помогу тебе. В память о нём.

— Говоришь так, будто бы он мёртв, — буркнул Келвин, отведя хмурый взгляд.

Если бы это не было правдой… Чёртова амнезия!

— Но он мёртв. Я его убила. Всё слишком запутано… — девушка закрыла ладонями лицо, сжалась, словно вся тяжесть горечи последних событий разом навалилась на её плечи.

Если бы не тот удар, она бы ничего не забыла. Не забыла бы про свою миссию, своё прошлое, своё настоящее «я». А вспомнила она слишком поздно…

Мальчишка с разноцветными глазами. Ужасно играет в шахматы. Воспоминание из детства, которое цепочкой пробудило и остальные, вплоть до их последней миссии. Лучше бы она вообще не вспоминала, сейчас бы праздновала гибель «предателя» и помогала Кэрол с поиском оставшихся двух беглецов.

Чарльз сидел, не шевелясь. Смотрел на неё, пытался найти хоть какие-то признаки, что она врёт. Значит, он действительно был другом Генри. И теперь она должна помочь ему — если бы она не нашла тогда беглецов, вполне возможно, то и Чарльза бы не смогли поймать. Она должница Генри.

— Я вытащу тебя отсюда, — пообещала Элли, в потухших глазах зажглась прежнее упрямство. — Чего бы мне это не стоило.»

От того, как резко девушка села, в глазах даже на миг потемнело. Сердце, прежде замеревшее в груди от тоски, теперь гулко стучало в груди, разгоняя по венам кровь. Элли заставила себя сделать глубокий вдох и медленно выдохнуть. Опять: вдох-выдох. Нужно успокоиться, дать спутанным мыслям прийти в порядок.

Кошмары ей не снились уже несколько месяцев. А ведь когда-то донимали каждую ночь, радовало только то, что у каждого рекрута в Топпате была своя небольшая, но одиночная каюта, без соседей по комнате. Не хотелось объяснять, что за кошмары беспокоят её после того, как её выписали из лазарета — путешествия во времени не были популярны, многие даже не знали о существовании нужных артефактов. Да и смогла бы она рассказать про это?

Нет, не смогла бы.

Выбравшись из спального мешка, Элли взглянула на спящих друзей. Дейв спал практически под боком Берта, прижался к нему — а Кертис в ответ обнимал его за плечо. Вид спокойно дремлющих приятелей, которым повезло не проснуться из-за чужого кошмара, успокоил взбудораженное сознание Элли. Всё хорошо. Рядом её друзья, снаружи у костра сидит живой напарник. Пора уже отпустить прошлое и просто позволить полностью погрузиться в настоящее.

Ей нужно выйти из палатки и подышать свежим воздухом.

Снаружи всё ещё моросил дождь. Поёжившись от холодка, пробежавшего по её спине, Элли вышла к костру, возле которого сидел Генри и задумчиво смотрел на пляшущие языки пламени. Услышав её тихие шаги, парень встрепенулся и развернулся к ней.

— Элли? — искренне удивился Генри, рассматривая лицо своей напарницы. — Ты чего не спишь?

Натянув на лицо улыбку, словно старую потрескавшуюся маску, Элли присела рядом с ним на примятую влажную траву и протянула ладони к костру.

— Просто кошмар. Не хочу пока что спать.

— Может, расскажешь? Интересно узнать, что могло так тебя встревожить.

Роуз отрицательно покачала головой, чувствуя, как к горлу вновь подкатывает тугой комок. Это даже сном было трудно назвать — это та, другая жизнь, которую она должна была прожить. Но вот она сидит у костра рядом с живым Генри, слушает его болтовню и глупые шутки, может прикоснуться и почувствовать тепло тела — и совершенно не хочется вспоминать, как он медленно истекал кровью у неё на руках. Перед глазами вновь мелькнули картины из прошлого, насколько яркие и чёткие, словно она посмотрела на фотографии или же вовсе оказалась в том злосчастном переулке мгновение назад.

Нет, про это точно она никогда ему не расскажет.

— Просто глупые кошмары, ничего серьёзного, — с всё той же натянутой улыбкой отмахнулась Элли.

По его недоверчивому взгляду она поняла — Генри ей не поверил. Конечно, он ведь знает, что они из тех людей, которых простыми дурными сновидениями не испугаешь. Тут дело в серьёзных душевных травмах. И она была готова к тому, что сейчас Стикмин начнёт ещё усердней расспрашивать её, вытягивать причину беспокойства.

Но она определённо никогда не научится предугадывать его поступки.

Внезапно поднявшись со своего места, Генри протянул ей ладонь с улыбкой на лице — определённо что-то задумал. Элли это ясно видела в искрах в его глазах.

— Тогда предлагаю тебе отвлечься от плохих мыслей и потанцевать со мной.

Заманчивое предложение. Слишком заманчивое, чтобы ответить на него отказом. Но всё-таки у неё было несколько вопросов.

— И что ты предлагаешь станцевать? — склонив голову набок так, чтобы намокшая чёлка перестала мешаться взгляду, спросила Элли.

Взгляд парня метнулся по всей округе в поисках ответа — ещё не успел придумать. Но спустя пару секунд он тут же выпалил:

— Вальс в ритме дождя.

Тихо рассмеявшись, Элли всё же ухватилась за его ладонь и позволила поставить себя на ноги.

— «Вальс в ритме дождя»? — на губах девушки заиграла уже более искренняя улыбка. — Никогда не слышала о таком.

— Не волнуйся, — Генри загадочно улыбнулся, словно сейчас собирался показать ей восьмое Чудо Света или затащить в закрытый для всех остальных мир чудес и магии. — Его не нужно учить, чтобы станцевать. У тебя всё получится.

И она доверилась ему. Вложила свою ладонь в его, положила руку на плечо, почувствовала, как его рука легла на её талию.

— Я уже вся в предвкушении, — призналась Элли, смотря в глаза своего напарника, близкого друга и возлюбленного.

Всё с той же загадочной улыбкой Генри подмигнул ей и повёл их пару в причудливый танец.

Элли сильно сомневалась, что это можно было назвать именно вальсом. Однако, странный и забавный танец быстро увлёк её, перетянув всё внимание девушки. Ноги скользили на лужах и мокрой траве, моросящий дождь не прекращался, но не было холодно и противно — словно тёплые руки Генри и танец, что принадлежал только им двоим, согревали её. Счастье прекрасным цветком расцветало в груди, распуская нежные лепестки эйфории — и в танце Элли была подобна этому кружащемуся лепестку, а Генри словно ветер, что сорвал с её привычного места и унёс куда-то далеко с хитрой лёгкой улыбкой на улице. Его фирменная улыбка, которая очень часто являлась верной предвестницей приключений.

Сейчас словно весь мир сузился до этой улыбки, блеска в разномастных глазах, тёплых рук, странных па и тёплого апрельского дождя.

И всё-таки она поскользнулась — обе ноги резко уехали куда-то вперёд, лишая её твёрдой опоры. Не успела Элли даже вскрикнуть, как полетела куда-то вниз. Но Генри не дал ей упасть — удержал и напарницу, и самого себя, пусть и пришлось наклониться и крепче прижать к себе девушку. Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза, продолжая улыбаться и шумно дышать после вальсирования под дождём на лесной полянке.

Послышался смех — запоздало Элли поняла, что это из её груди вырвалось звонкое счастье. Радость вскружила голову не хуже вальса, затмив сознание. Было всё равно, что они были далеки от верного исполнения вальса — это был только их танец, что принадлежал им от первых шажков до этого неловкого окончания.

Послышался тихие смешки Генри. А затем она почувствовала, как его губы почти что невесомо коснулись её. В сознании защекотал приятный аромат — Элли он напоминал пряную корицу. Что в Топпате, когда она прижималась к напарнику, что в номере мотеля, когда он обнимал её во сне, что сейчас.

— Иди спать, — шепнул Генри и помог ей выпрямиться. — Нас завтра ждёт долгий путь, помнишь?

Конечно помнит. Как и то, ради чего они вообще двинулись в этот путь. Поэтому, погладив парня по щеке, Элли послушно направилась к палатке.

— И ты не забывай про сон, — попросила напоследок девушка. — Спокойной ночи.