— Приятель, тебе стоит расслабиться.

— Я расслаблен.

— Чёрта с два! После отгула ты никогда не бываешь таким хмурым, а сейчас выглядишь так, будто планируешь устроить массовое убийство.

— Да, и начну я с тебя.

Доставучее щебетание Джонни пагубно влияло на и без того расшатанные нервы. Если это вскоре не прекратится, Руперт вырвет руль и нацепит его прямо на синюю фуражку напарника. Проблем после не оберёшься, начиная обиженным Джонни и заканчивая капитаном, крайне недовольным порчей собственности Уэст-Месы, зато на пару мгновений ему станет легче на душе.

Панзер его угрозам не внял (да его ничем пронять нельзя) и продолжил докапываться до напарника:

— Это всё из-за Дейва, так ведь?

— Если знаешь, зачем у меня спрашиваешь? — злобно рыкнул Руперт, а после уставился на дорогу. — И вообще, не отвлекай водителя. А то рядом с объявлениями о пропаже появятся наши морды под заголовком: «Разбились насмерть! Полицейские разучились управлять автомобилем!».

Ему самому было больно говорить о том, что их друг пропал пару недель назад. Но Руперт надеялся, что хоть это поможет Джонни остудить свой пыл и заткнуться.

— Прости… — тихо произнёс Панзер, отворачиваясь от него. — Я тоже за него волнуюсь. Но ты ничего не смог выяснить, верно?

— О чём ты?

— Да брось, когда ты на прошлой неделе пошёл просить у шефа отгул, ни у кого не было сомнений, что ты собираешься не кутить на вечеринках, а искать Дейва. Но Дейва до сих пор нет, ты мрачнее тучи, а ещё со мной новостями не поделился — значит, ты ничего не смог нарыть за эту неделю. Я ведь прав?

Джонни пусть временами и ведёт себя как идиот, но идиотом не является. Умеет подмечать многое и складывать одно с другим. Руперт хоть и знает его практически всю жизнь, но продолжает удивляться этому как в первый раз — только теперь, будучи взрослым, умеет успешно прятать свой шок.

— А если я ушёл на неделю в запой? — попытался усмехнуться Руперт, пряча свои настоящие чувства и беспокойства глубоко в себя, но усмешка вышла кривой, неправдоподобной.

— Ну тогда ты козёл редкостный, потому что меня не позвал, — мгновенно отозвался Джонни.

— У тебя там сын вот-вот родится, помнишь? Тебе сейчас не на пьянки ходить надо, а имя мальцу подбирать.

— Такое не забудешь, поверь…

Руперт верил, но проверять лично не собирался. Ему хватало переживаний за пропавшего друга, семейных хлопот точно сюда не надо прибавлять. Зато хоть теперь Джонни унялся и задумался — видимо, как раз над именем ребёнка, который скоро должен появиться на свет.

А Руперт мог спокойно следить за дорогой и вспоминать прошлую неделю. Обычно Джонни всегда угадывал — его друг и напарник был до ужаса предсказуем в своей импульсивности, — но в этот раз ошибся.

Потому что Руперту удалось кое-что узнать. Но он не рассказал это, потому что знал, что от этой информации лучше никому не станет.

Неделя поездок по стране, общения с разными людьми, рытья в старых документах и насилия полицейских баз данных не могла не принести свои плоды. Руперт решил, что если не удаётся отыскать самого Дейва, нужно тогда подойти с другой стороны — и начал искать всю информацию про Генри Стикмина. Он был в музее в ту ночь. Он точно видел Дейва. И он виновен в том, что теперь никто понятия не имеет, куда пропал один из ночных охранников. Руперт был в этом уверен неделю назад, когда начинал своё расследование.

Но из-за своей излишней удачи Прайс узнал даже больше, чем ему стоило. Он ведь мог просто забыть про ту фразу Генри, брошенную невзначай после того, как он врезал полицейскому по голове. Но он запомнил. Пришёл. И оттуда потянулась нить расследования, в конце которой Руперт нашёл не что-то полезное, а только новые проблемы для себя.

Поэтому и не рассказал ничего Джонни. У него, конечно, отец важная шишка в армии, но всё равно не стоит его заваливать новыми неприятностями — пусть лучше о своей семье заботится. А Руперт как-то сам разберётся… Либо пронесёт как-то.

Недовольно зашипела рация. Джонни, находившийся в задумчивом оцепенении последние минуты, мигом вышел из этого состоянии и схватился за неё.

— Девятьсот девятый, живо в Уэст-Месу! — послышался слегка искажённый голос Салли, диспетчера.

— Это в честь чего? У нас тут патруль в самом разгаре, — насторожился Джонни, сильно хмурясь. Любое отклонения от привычного уклада жизни ничем хорошим не заканчивается.

— Понятия не имею, шеф требует Прайса к себе и немедленно, так что пусть крутит баранку в сторону участка!

Она просто отключилась, оставляя напарников наедине с напряжённым гаданием на тему «что стряслось на этот раз». У Руперта засосало под ложечкой от скверного предчувствия. Но просто сбежать сейчас не выйдет — Джонни точно заподозрит неладное. Нужно пытаться сохранять лицо столько, сколько выйдет.

Всю дорогу до Уэст-Месы Джонни крайне активно возмущался происходящим и спрашивал, что успел натворить напарник в свой отгул. Руперт не менее активно возмущался в ответ и делал вид, что он понятия не имеет, что происходит, и вообще в свой отгул он отсыпался дома после всех ночных патрулей. Джонни ему не верил, а Руперта куда больше волновала причина вызова на поклон к начальству.

Об этом же он думал, когда поднимался в кабинет капитана. Несмотря на свой крайне вспыльчивый характер, Руперт не был такой крупной проблемой, чтобы постоянно наведываться к шефу на воспитательные беседы. Учудить что-то с Джонни, это, конечно, святое, но ничего серьёзного не было. В прошлый раз Руперт здесь был когда увольняли Дейва — пытался как-то защитить друга. Всё без толку.

Не стучась, Руперт повернул ручку и заглянул в кабинет.

— Капитан, вызывали?

По хмурому лицу капитана понял, что звали, и не для того, чтобы сообщить о непредвиденном повышении. Настроение продолжило свой стремительный полёт вниз.

— Да, вызывал, — он кивнул головой, предлагая пройти дальше в кабинет.

Руперт шагнул в комнату, захлопнув за собой дверь. Краем глаза он заметил новшество в кабинете капитана — а вернее, новое лицо. Особенно привлекла его внимание ярко-красная гарнитура. Стараясь и держаться лицом к капитану, и рассмотреть нового человека, Руперт то и дело скашивал взгляд.

Капитан Эд Робинс не был из тех, в чьём кабинете мог ошиваться кто попало. Особенно во время серьёзных разговоров со своими подчинёнными. Если этот парень здесь сидит, значит…

— Офицер Руперт Прайс, это старший лейтенант Чарльз Келвин. Он из армии.

«Я в дерьме» — только и подумал Руперт. Что теперь? Строить из себя дурачка и не понимать, какими судьбами его сейчас знакомят с человеком из Правительства? Прямо спросить, что с ним будет? Стоять и пялиться на этого парня в красной гарнитуре как баран на новые ворота?

А Чарльз тем временем бодро вскочил со стула, на котором сидел в ожидании, и протянул ему ладонь с широкой улыбкой на лице. Даже и не скажешь, что этот парень из армии — слишком уж счастливый у него вид. Хотя верить внешности — последнее дело. Руперт всё ещё помнит, как они с Дейвом задержали такого же улыбчивого парня, в рюкзаке которого оказалась отрубленная окровавленная рука. Дейв тогда едва не потерял сознание от шока, а Руперт ещё несколько месяцев не мог спокойно смотреть на мясные блюда…

В общем, внешнему дружелюбию Чарльза он не верил.

— Приятно познакомиться, надеюсь, у нас выйдет сработаться! — пожимая руку полицейского, выдал Чарльз.

Руперт зацепился за последнее слово.

— «Сработаться»?

— Поздравляю с переводом, — хмуро отозвался капитан Робинс, читая какие-то бумаги, вполне возможно, как раз приказ о переводе его подчинённого. — С завтрашнего дня ты будешь работать напрямую на Правительство. Лейтенант Келвин прибыл как раз для того, чтобы забрать тебя.

Плохо скрывая смесь шока и ужаса, Руперт вновь посмотрел на добродушного парня перед собой, затем опять обернулся на капитана.

— Хэй-хэй, подождите, а меня предупредить не надо было или что-то типа этого? — пытаясь подавить в себя первую волну паники, спросил Прайс. — С коллегами там попрощаться, дать Джонни последний пинок, забрать вещи?

— Приказ уже подписан, Прайс, — покачал головой капитан. — Извини, но тут я ничего поделать не могу.

Руперт только первый день на работе после того, как узнал про прошлое Стикмина, а за ним уже пришли с приказом о переводе. Как же быстро они сработали… И как только узнали?!

Не паниковать. Нужно взять себя в руки. Даже если его отправят в первый же месяц на самоубийственную миссию, где он погибнет при исполнении, он уже ничего не изменит.

Чёрт, да эти люди пытались сделать из детей «идеальных солдат», откуда у них может взяться сострадание ко взрослому, который узнал слишком много для непосвящённого в тайну?

— Ладно, раз здесь всё улажено, мы пойдём? — не терял времени Чарльз, поглядывая порой на настенные часы. Хочет успеть к ужину покончить с «умником»?

— Да, конечно, — отложив документ в сторону, капитан задумчиво погладил край уса.

С тем же хмурым взглядом, что встретил Руперта, он его и проводил из кабинета. Когда за ними захлопнулась дверь, Прайс почувствовал, как груз эмоций на плечах не уменьшился, а только стал сильнее.

«Чёрт, даже с родителями и Джонни не успел попрощаться…» — раздосадовано подумал Руперт, следуя за солдатом по коридорам участка, которые за годы работы стали такими родными.

Вместо того, чтобы направиться к лифту, Чарльз свернул к лестницам. Руперт постарался не удивляться, мало ли, какие тараканы есть у этого улыбчивого. Но когда тот начал подниматься вверх вместо спуска, скрывать удивление уже было проблематично.

— А нам не вниз?

— Зачем? — остановившись на ступеньках, Келвин взглянул на него сверху вниз. — Вертолёт я посадил на крыше, на нём и полетим на базу.

— Какой ещё вертолёт?.. — осипшим голосом спросил Руперт, поднимаясь к нему по лестнице. —У нас же там даже вертолётной площадки нет.

— Но там есть достаточно большая площадка для того, чтобы я смог посадить вертолёт! — возразил Чарльз, продолжая путь наверх.

— А ты пилот?

— Ага, между прочим, один из лучших выпускников за последние двадцать лет! — с самодовольной гордой ухмылкой заявил Чарльз. — Так что не волнуйся, долетим мы в мгновение ока в целости и сохранности.

— А потом что? — поддавшись переживаниям, спросил Руперт. — Что потом будет со мной?

— Всё зависит от тебя самого-о-о, — протянул Чарльз, не оборачиваясь, и ускорил шаг.

На мгновение Прайс замер, переваривая услышанное. Затем злобно плюнул и поспешил за пилотом. Нервы уже были на исходе, и вот это неопределённое «всё зависит от тебя самого» только усугубляет ситуацию.

Чёрт, он ведь просто хотел найти друга…

На крыше действительно оказался вертолёт. Новенький, с зелёной эмблемой на сверкающем боку. Чарльз резво забрался в него и уселся в кресло пилота, Руперт нерешительно залез следом. Внутри уже бушевала не паника и страх — они медленно, но верно трансформировались в агрессию. Он не умеет долго паниковать. Чем острее он чувствует опасность, тем быстрее вскипает в нём злость. Если в кабинете капитана Руперт пусть и знал об опасности, но ещё слабо её чувствовал, то вот в боевом вертолёте (а пулемёты, убранные вовнутрь, не оставляли сомнений в предназначении этой «птички») ему было ну слишком некомфортно. Дверь он захлопнул чересчур сильно — та отозвалась громким металлическим стуком.

— Хэй, я понимаю, что техника в ответ не ударит, но вот злобный пилот ещё как может стукнуть! — весело возмутился Чарльз, уже вовсю ведя подготовку ко взлёту.

В ответ только фыркнув, Руперт плюхнулся на скамью и закрыл глаза. Отчаянно хотелось закурить, чтобы как-то снять стресс, но что-то ему подсказывало, что Чарльз будет сильно против. А выяснять, насколько художественная клякса выйдет из него при падении на землю с нескольких километров, Руперту не хотелось.

— Хэй, это я, Чарли. Вылетаю с новеньким! — держась за гарнитуру, объявил Чарльз перед самим взлётом. — Думаю, часа через два будем на месте.

Эти два часа Руперт мог бы проспать, если бы не нервно прыгающее сердце в груди и шум вертолёта — тут уснуть может разве что убитый. Так что приходилось продолжать вариться в собственном волнении, подавляя вспышки гнева и прикидывая, что могут написать его родителям в качестве объяснений скоропостижной гибели их единственного сына.

А в том, что его убьют, Руперт не сомневался. Не своими руками — для этого они не стали бы устраивать клоунаду с переводом, а просто устроили бы спектакль с «неудавшимся ограблением». Примут в армию, может, месяц-два где-то поболтается, а потом его отправят на миссию, из которой он вряд ли вернётся живым — выжмут максимум из его жизни. А если попытается сбежать, то получит пулю в лоб за дезертирство.

Не самые приятные мысли прервал голос Чарльза — на этот раз он обращался уже к Руперту.

— Слушай, тебе не стоит так волноваться. Ты парень мозговитый, такие нам нужны. Если ты согласишься сотрудничать, то тебя возьмут к нам в отряд, а это отличная зарплата, весёлые коллеги и интересные миссии!

— А если я откажусь? — не удержался от вопроса Руперт.

— Ты согласишься, — с нажимом повторил Чарльз. — Ты уже не сможешь вернуться к нормальной жизни, ты понимаешь это? Правительственные тайны — это не шутки! Поверь, я с удовольствием бы рассказал тебе больше, но, пока ты не подписал все документы, мне за это дадут по шее.

— Стикмину дайте по шее, — рыкнул Прайс, скрещивая руки на груди. — Если бы он меньше болтал, я не узнал бы про всё это.

— А что он такого сказал, кстати? Как ты нашёл информацию про тот проект?

Вдохнуть и выдохнуть. Руперт пытался снять напряжение, но получалось отвратно. Воспоминания были не самыми приятными, ещё и впечатались в память так, словно это произошло час назад.

— Это когда он сбегал из Уэст-Месы. Наверное, думал, что я вырубился надолго, а меня только отрубило на пару секунд… Сказал что-то вроде: «По сравнению с Колыбелью Яви это место просто курорт». Ну, я потом и искал эту «колыбель»…

— А, один из их тренировочных полигонов! — счастливо понял всё Чарльз. — Ставлю на то, что за этот прокол Стикмина отправят на миссию с Топпатом!

— Вы серьёзно? Отправляете вора на миссию против таких же воров? — высказывая своё пренебрежение, Руперт очень громко фыркнул.

— Поверь, он не пойдёт против нас. И от миссии не откажется.

«Да-да, заливайся дальше тут соловьём…» — закатил глаза Прайс. Генри в его глазах был преступником с отличной подготовкой — спасибо тому правительственному проекту. Такого нельзя перевоспитать, он продолжит предавать и нарушать закон.

Наступило молчание. Чарльз пытался пару раз возобновить разговор, но Руперт отмалчивался и только смотрел в окно на темнеющее небо. Сейчас он мог бы сидеть в патрульной машине с Джонни и болтать с другом о всяких повседневных делах, а впереди их ждали бы ещё несколько часов рабочей рутины.

Кстати, о Джонни. Его будут проверять, не знает ли он что-то? Или сыну майора нечего бояться? Как же много вопросов. В теории Чарльз может на них ответить, но на практике Руперту совершенно не хотелось что-либо у него спрашивать. Так что приходилось спрашивать у самого себя и сидеть в сплошных вопросах без ответов.

Когда они долетели, уже окончательно стемнело. Вертолёт приземлился на ярко освещённую прожекторами площадку, возле которой их уже поджидал небольшой отряд солдат с винтовками. И все их взгляды были устремлены на уже бывшего полицейского. Руперту это внимание было противно, но никуда деться с открытой площадки он не мог. Выкатившийся следом за ним из вертолёта Чарльз дружески отсалютовал встречающим и подхватил под локоть Руперта, таща его за собой.

— Ребят, мы спешим, правда, — пробормотал пилот, протискиваясь сквозь толпу. — Лучше скажите, капитан сейчас у себя?

— Да, он вас уже ждёт, — отпихнутый в сторону солдат не обиделся, а спокойно ответил: — Кстати, парень, классная причёска!

И без того находящийся на взводе Руперт с трудом подавил в себе желание дать кулаком в лицо этому парню в ковбойской шляпе. Непослушные, вечно топорщащиеся как иголки волосы — его любимая мозоль, на которую можно наступать или близким друзьям, или бессмертным.

Не успел конфликт вспыхнуть, а Прайса уже увели дальше. На солдат он не оборачивался, только хмуро смотрел на маячившую перед ним пилотскую куртку. Чарльз двигался быстро и уверенно, не сбавлял шага — Руперту приходилось шевелить ногами, чтобы поспевать за ним. К чему такая спешка, было неясно, ясно только то, что очень скоро решится судьба Руперта.

Живот неприятно скрутило.

— А вот и мы! — отодвигая полог одной из палаток, бодро объявил Чарльз. — Руперт Прайс собственной смышлёной персоной!

Келвин оглянулся на него и кивнул головой, приглашая войти. Одарив его тяжёлым взглядом, Руперт проскользнул в палатку под яркий жёлтый свет лампы и осмотрелся.

Внутреннее убранство нельзя было назвать богатым — несколько книжных шкафов, пара полок, одна из которых была завалена картами, три стола с самым различным набором предметов на них, несколько стульев — простых, но крайне крепких на вид. Вверху висела лампочка, которая и разгоняла наступившую тьму.

За одним из столов сидел уже немолодой мужчина — усы, бородка и коротко стриженные волосы отливали серебром седины, но взгляд тёмных глаз ещё был ясным. Руперт замер под этим взглядом, хмурясь в ответ и пытаясь понять, что будет дальше.

— Спасибо, Чарли, что проводил его до сюда, — голос у мужчины был под стать внешности — хрипловатый, но сильный, внушающий авторитет. — Я капитан Хьюберт Гейлфорс. Один из капитанов отрядов поддержки выпускников проекта. Обычно, когда к нам приводят новеньких, мне не приходится представляться, но ты особый случай.

Это был не тот момент, когда Руперту хотелось быть «особенным». Но кто ж виноват…

А капитан Гейлфорс не стал ждать каких-либо слов с его стороны и продолжил:

— Не буду ходить вокруг да около, сразу говорю как есть. Ты узнал правительственную тайну, и в интересах безопасности нам следует держать тебя или среди нас, или среди самых молчаливых. Это не угрозы, не смотри на меня так. Не я полез ворошить это осиное гнездо, но я предлагаю тебе вариант, который может устроить обе стороны. По документам ты уже числишься в наших рядах, но сам понимаешь — если ты откажешься сотрудничать, всё будет крайне печально. В первую очередь, для тебя самого. С другой стороны, если ты вступишь в наши ряды, сможешь продолжить поиски своего друга и при этом не вызывать к себе ненужного внимания военных. У тебя будут те же полномочия, что и любого в этом лагере, отношение к тебе будет таким же, как к любому новенькому. Ребята у нас дружные, сплочённые, тебе будет просто влиться в их ряды. Жалованье у нас выше чем у полицейского, страховки лучше, считай, что тебя очень сильно повысили за успех в расследовании.

Руперт честно пытался понять, последнее было насмешкой или сказано серьёзно. Да и в целом пытался переварить полученную только что информацию.

Ему ясно дали понять — если он откажется, то долго жить не будет. Но при этом, присоединись он к Правительству, то сможет продолжать поиски Дейва в свободное время (правда, когда у него ещё появится оно — другой вопрос). Да и смысл ему отказываться? Это было бы крайне глупым решением с его стороны, где-то на уровне «позволить Джонни выбирать клуб для проведения вечера».

Поэтому, не играя в драму, Руперт кивнул.

— Я согласен.

Суровое выражение на лице капитана Гейлфорса смягчилось. Всё разрешилось мирно, что не могло не радовать.

— Отлично, значит сейчас будем решать, куда тебя определять и селить… — взгляд капитана забегал по комнате и остановился на фигуре в дверях, которая никуда не делась. — Чарли, как состояние капитана Грит?

— Ей снайпер Топпата прострелил плечо, задета артерия. Кости раздроблены, потеряла много крови, но врачи говорят, что выживет, — не скрывая печали в голосе, сообщил Чарльз. — Пока неизвестно, когда она пойдёт на поправку.

— Обычно новичками занимается она, «мать Правительства», — покачал головой Гейлфорс. Со вздохом погладив бородку, он вновь взглянул на Руперта: — Тогда будешь под моим командованием. Утром разберёмся с бумагами, пока что вольно, идите отдыхать.

— Подождите, а на ночёвку его куда определять? — Чарльз посмотрел на Руперта, который за всю беседу сказал два слова и после успешно притворялся мебелью.

— Говард же сейчас один? Вот к нему и определяй, он парень спокойный, рассудительный, новенького обижать не будет.

«Новенький» уже даже почти привык к тому, что о нём говорят словно о маленьком ребёнке, которого ещё и нет в данный момент в комнате. Просто стоял и слушал, пытаясь понять хоть что-то из происходящего.

— О-о-о, к Липтону пойдёшь… — Чарльз похлопал Руперта по плечу. — Поздравляю, теперь ты будешь знать все виды чая вместе с их особенностями.

— Отбой уже будет вот-вот, — с намёком кашлянул капитан Гейлфорс.

— Понял, уже бежим!

И вновь Руперта подхватили под локоть и куда-то потащили, не дав даже нормально попрощаться со своим новым начальником. После светлой палатки ночная темнота казалась непроглядной, и Прайс точно обо что-то навернулся бы, не будь тут уличных фонарей. Чарльз опять его куда-то вёл, и по пути им уже встретилось от силы пара солдат, которые следили за порядком в ночном лагере.

Это точно какой-то чокнутый день, граничащий с сюрреализмом. Может, он действительно просто ушёл на неделю в запой, а теперь ему всё это чудится в пьяном угаре?..

Нет, не чудится. Руперт в этом точно убедился, когда его новый сосед вручил ему кружку чая, от которого несло не только самим чаем, но ещё и чем-то цветочным. Как объяснил сам Говард — этот чай успокаивает и помогает уснуть. Сам Руперт предпочёл бы напиток на несколько градусов крепче, но он сильно сомневался, что здесь где-то можно найти алкоголь, так что пришлось пить предложенный чай и слушать лекцию про его чудесные свойства. Чарльз, к слову, себе тоже выпросил кружку этого чая, а вот на лекцию не остался и удрал к себе, прикрываясь скорым отбоем. А жаль, Руперт почти привык к его присутствию. Теперь придётся со всем разбираться самому.

Но ничего, он справится. И обязательно найдёт Дейва и вернёт его домой.