Гарри стоял возле горгульи около кабинета директора, обдумывая прошедший разговор. Мысли были не радужные. Он застрял в этом времени на год, до второго мая тысяча девятьсот семьдесят восьмого. Исходя из теории Дамблдора, в его настоящем пройдет совсем немного времени, когда он очнется в том же месте, где его настигла авада. Однако, оставалось загадкой то, почему директор так в этом уверен. Он что, уже сейчас все разузнал про хоркруксы и начал плести сети, словно паук липкую паутину? Как вообще возможно так спрогнозировать будущее? Бред какой-то. Гарри с остервенением потер ладонями лицо и яростно надавил на глаза.

 — Бред. Это все какой-то бред, — Гарри стянул спортивную куртку с плеч и, зажав ее в руках, побрел в сторону Выручай-комнаты. Оставалось меньше получаса до завтрака, а до этого момента нужно успеть привести себя в порядок. Справедливо полагая, что Выручай-комната не откажет ему в маленькой слабости в виде горячего душа, он решил отложить идею посещения ванны старост.

 Около портрета Варнавы Вздрюченного Гарри остановился, смотря на появляющуюся в стене резную дверь. Последние воспоминания, связанные с этим местом, были пропитаны жаром адского огня, истошными криками Винсента и обреченным взглядом Драко. Гарри повел плечами, словно сбрасывая с себя навалившееся наваждение. В начале коридора послышался детский смех и возня младшекурсников.

Гарри решительно вошел в комнату.

 В нос тут же ударил запах столетней пыли и старой ветхой мебели. Перед Гарри была та самая комната, в которой он прятал учебник Принца-полукровки; та самая, где в недрах древнего хлама на одном из комодов хранится диадема. Искушение боролось в Гарри со здравым смыслом. Хотелось бежать по этим импровизированным мебельным коридорам в поисках заветного хоркрукса, но он не мог: время еще не пришло. Поэтому, пересилив себя, Гарри медленно побрел вглубь, ища глазами волшебную палочку.

 Комната, снабжающая обитателей всем необходимым, кроме еды и зелий, изменялась незаметно, словно предчувствуя, куда повернет Гарри на следующей развилке. Так, пройдя несколько поворотов, Гарри с удивлением уставился на небольшую горку сваленных в кучу волшебных палочек. С тоской он оглядел имеющееся разнообразие и провел ладонью над ними, прислушиваясь к своим ощущениям. Глупо было полагать, что здесь отыщется та самая палочка из остролиста, поэтому Гарри искал любой магический отклик, хоть как-то похожий на собственную магию. К его удивлению, палочка нашлась быстро. Светлое идеально отполированное дерево, длиной примерно тринадцать дюймов. Что внутри — Гарри не знал, но твердо решил заглянуть к Олливандеру при первой возможности.

 Наскоро приняв душ, который обнаружился за свалкой старых стульев, Гарри с отвращением уставился на стоявшие колом брюки и запятнанные в крови и поту футболку со спортивной курткой. На обувь даже смотреть не хотелось. Поэтому он, обернув полотенце вокруг бедер, босиком побрел вглубь хлама искать что-то из более-менее приличной одежды. Открыв первый попавшийся на пути шкаф, Гарри с удивлением уставился на ровные ряды черных мантий и школьных костюмов без эмблем, цветов и нашивок. Он выбрал брюки по размеру, белую рубашку и черную мантию. Туфли нашлись в одной из тумбочек здесь же. Посмотрев на себя в пыльное зеркало, Гарри усмехнулся. В таком наряде он был похож на Снейпа, только опрятнее и чище.

 Выйдя из Выручай-комнаты, Гарри чуть не столкнулся с профессором Макгонагалл, которая с нетерпением поджидала его за поворотом, ведущим в большой зал. Профессор выглядела моложе и свежее, лицо ее еще не так сильно осунулось, а в глазах горел огонёк решительности и озорства. Гарри с лёгким недоумением смотрел на помолодевшую Минерву Макгонагалл, и губы сами собой расплылись в счастливой улыбке.

 — Вот вы где, мистер Поттер! Пойдёмте скорее, мы опаздываем к завтраку. Директор Дамблдор сказал, что вы недавно прибыли к нам из Дурмстранга. Признаюсь, удивлена. Не ожидала увидеть в замке ещё одного Поттера так скоро, это весьма необычно, — легкая улыбка тронула тонкие губы профессора трансфигурации, и Гарри, очнувшись, поспешил следом.

 — Фамилия Поттер весьма распространена среди маглов, поэтому в моих краях Поттеры встречаются на каждой улице, — Гарри придумывал легенду на ходу, так как Дамблдор не потрудился проработать с ним варианты событий из его несуществующей жизни.

 — В самом деле? — удивилась профессор Макгонагалл. — А вы откуда конкретно? — она остановилась возле двустворчатых дверей Большого зала и выжидательно взглянула на Гарри. Тот, в свою очередь, растерялся и промычал что-то нечленораздельное, явно пытаясь вспомнить карту Европы. — Обсудим этот вопрос позже, нас уже заждались, — с этими словами профессор вошла в Большой зал, гордо вздёрнув острый подбородок и, не обращая внимания на учеников, прошла к преподавательскому столу.

 Гарри же, наоборот, с любопытством осматривался по сторонам, отмечая равнодушные взгляды Рейвенкловцев, удивленные Хаффлпавцев, заинтересованные Гриффиндорцев и подозрительные Слизеринцев. Ничего не поменялось и в этом времени. Гарри бегло поймал хмурый взгляд Снейпа, и в этот момент шальная мысль поселилась у него в голове. Что если попробовать уговорить шляпу отправить его на Слизерин? Проучившись целый год бок о бок в стане врага, можно было бы не только собрать информацию о Волдеморте, но и узнать ближе будущего профессора Зельеварения.

 — Гарри Поттер, — голос Альбуса Дамблдора вытянул Гарри из паутины очередных вопросов и невеселых мыслей. Он вытер вспотевшие ладони о мантию и на ватных ногах прошел к тому самому табурету, где нетерпеливо шевеля пыльными полями, лежала Распределяющая шляпа. Гарри волновался больше, чем следовало. Даже на первом курсе распределение было волнительным, однако он точно знал, какой факультет для него в приоритете. Сейчас же, смотря в шокированные карие глаза Джеймса и ловя яркие рыжие блики в огненных волосах Лили, Гарри не знал ничего. Еще минуту назад он думал, что все решил, но один взгляд на Гриффиндорский стол и его решение рассыпалось, как зачарованная фигурка в магических шахматах, поставленная под удар.

 — Что я вижу! Мальчик, который еще не родился, не может определиться со своими желаниями? — проскрипел голос в его голове.

 — Я не знаю. В прошлый раз моим главным желанием было не попасть в Слизерин, — Гарри поборол порыв снова вытереть ладони о мантию. Мысли метались в голове, как сумасшедшие бладжеры, а он только и делал, что искал свой золотой мячик на тонких прозрачных крыльях. Ведь должно быть решение, его просто не может не быть.

 — А сейчас? Что изменилось сейчас, Гарри Поттер?

 — Все сложно. Я даже не знаю, реален этот мир или нет. Может, Волдеморт уже давно вершит правосудие, убивая магглов и захватывая Европу, пока мое тело гниет где-то там, в Запретном лесу? Я не знаю! Все, чего я хочу — спасти их всех: отца, маму, Сириуса, Люпина. Хочу, чтобы профессор Снейп не стал двойным шпионом. Хочу не дать Петтигрю сломать жизнь своим друзьям. Хочу… Постойте, почему трус и предатель Хвост оказался в Гриффиндоре? Почему Полукровка-Снейп попал в Слизерин? — Гарри понимал, что его заносит, но остановить этот поток мыслей и вопросов то ли не мог, то ли не хотел.

 — Неправильные вопросы ты задаешь мне, Гарри Поттер, — прошуршал голос. — Я всего лишь старая шляпа с отпечатком магии своих создателей. Моя роль в этом мире — распределять студентов.

 — Не верю, не может быть так, чтобы на факультет благородных попал тот, кто без зазрения совести обманывал и предавал своих самых близких, — прошипел мысленно Гарри, стараясь сдержать подступающую ярость.

 — Все совершают ошибки.

 — Это не ответ.

 — Верно, это не ответ для тебя, Гарри Поттер. Вот что я тебе скажу, мальчик из будущего: ты ничего не изменишь в этом мире. Все закономерно и идет именно так, как того захотели Мойры. Тебе только кажется, что ты выдергиваешь нити из полотна Мироздания, но на самом деле именно ты их вплетаешь. И твоему усердию позавидовала бы сама Хельга.

 — Так и отправь меня в Хаффлпафф, — терпение таяло, и Гарри, взвинченный очередным бессмысленным разговором, готов был завыть, словно одинокий волчонок в полнолуние.

 — Я бы рада, но в тебе нет терпения и усидчивости. Про трудолюбие я даже не упоминаю. Ты также не отличаешься гибким умом и тягой к знаниям, поэтому и Рейвенкло для тебя закрыт. Ты совершенно точно не подходишь и Слизерину, так как твое храброе безрассудство не дает мыслить тонко. Ты истинный Гриффиндорец, Гарри Поттер. Поэтому — Гриффиндор!

 Гарри медленно стянул с себя шляпу и взглянул на стол красно-золотого факультета. Тишину, которая воцарилась в Большом зале, можно было резать словно подтаявшее масло. Гарри понимал, что такое пристальное внимание можно объяснить только громкой фамилией, и сейчас, размеренно ступая в направлении своего стола, он придумывал, что сказать любопытствующим.

 — Итак, Гарри Поттер — наш гость из Дурмстранга, будет жить и учиться с вами. Поприветствуем нового ученика и приступим к завтраку, — жидкие аплодисменты с разных концов зала поддержали речь директора.

 Тем временем на столах появились ароматные тосты и персиковый джем, горячий душистый чай в пузатых чайниках, овсяная каша, украшенная оранжевыми кубиками печеной тыквы, и вазы с фруктами, причудливо порезанными в форме различных животных. Гарри, сдерживая волнение, присел возле светловолосой девушки, курса с четвертого. Та без интереса топила тыквенные кусочки в каше, водя ложкой по клейкой массе. Заводить с кем-либо разговор мальчик не решался и взял поджаренный тост, вертя его так и эдак, не понимая, хочется ему есть или нет. Из задумчивости Гарри вывел прицельный тычок в плечо, словно кто-то специально задел его, привлекая внимание. Обернувшись, он увидел бездонные синие глаза, точеный аристократичный профиль обрамляли кудри цвета вороного крыла, а ехидная улыбка не обещала ничего хорошего собеседнику, но сводила с ума ближайшее женское окружение. Белокурая девочка как испарилась, и теперь рядом с ним, по-хозяйски оседлав скамью, был Сириус. Он небрежно держал кубок с чаем в правой руке, а в левой вертел волшебную палочку, ловко перебирая ее между пальцами. Прямо за спиной Гарри стоял Хвост, шоркая ногами, явно пытаясь сдержать волнение, а напротив сели Джеймс с Люпином. Они сложили кисти рук на столе, с интересом наблюдая за тем, как же поведет себя Гарри в этой ситуации. Со стороны все выглядело так, словно ребята решили внять словам Дамблдора и поспешили завести новое знакомство с мальчиком, который носил странное имя, — Гарри Поттер.

 — Поттер, значит. Из Дурмстранга, так? — небрежно бросил Сириус, наклоняясь чуть ближе к собеседнику. Гарри невольно перевел взгляд на отца, словно ища поддержку в человеке, который даже не догадывался, кто перед ним.

 — Все верно… — Гарри сделал небольшую заминку, словно вспоминая, как же зовут его собеседника.

 — Сириус, Сириус Блэк. А вот он, — салютуя кубком в сторону Джеймса, нахмурился Сириус, — Джеймс Поттер. Любопытно, не так ли?

 Гарри молчал, изучая глазами отца. Действительно, точной копией Гарри не был, профиль не особо похож, волосы светлее — однако, в состоянии такого же беспорядка. Джеймс был выше и крупнее Гарри, он держался уверенно и точно знал чего стоит. А вот Ремус, напротив, совершенно не изменился в прошлом. Теплый взгляд медовых глаз из-под пшеничной челки и легкие расслабленные движения, словно ему совершенно не до разборок, устроенных Поттером и Блэком. Хвоста он не видел, так как тот продолжал топтаться за спиной.

 — Эй, ты вообще меня слышишь? — задиристые нотки в голосе Сириуса начали разжигать раздражение. Что вообще он привязался? Гарри, конечно, счастлив видеть Сириуса живым и здоровым, но его поведение совершенно не нравилось. — Повторю еще раз, Гарри Поттер: мы не знаем, кто ты и зачем приехал. Не понимаем, почему назвался Поттером. Но, поверь мне, мы выясним, — последнее предложение Сириус произнес шепотом, наклонившись к самому уху и делая вид, что хлопает Гарри по плечу. Тем временем мальчик почувствовал, как кончик палочки стоявшего позади Хвоста упёрся ему под левую лопатку. Гарри поднял полный злобы взгляд на Сириуса. Хотелось схватить этого напыщенного гриффиндорца и вытрясти из него все нахальство до последней капли. И плевать, что он крестный!

 — Делай что хочешь, Блэк. Но могу тебя заверить, что ты ничего не найдешь. Мне скрывать нечего, — сквозь зубы проговорил Гарри, поведя плечами так, чтобы сбросить неприятные ощущения от давящий палочки Петтигрю. Ничего он не сделает здесь, среди свидетелей. Да и вообще не сделает, чертов трус и предатель.

 — Это мы еще посмотрим, новенький, — ровно произнес Джеймс, пристально глядя в зеленые глаза Гарри.

Ребята синхронно поднялись, высматривая кого-то в толпе.

 — Вон он! Смотрите, Джеймс, Сириус, Нюнчик плетется в толпе слизеринцев на выходе, — махнул в сторону Снейпа Питер и, чуть не подпрыгивая, двинулся за мальчишками.

Гарри тем временем, недолго думая, решил сбросить напряжение и пройтись по окрестностям замка. Сейчас было явно не до Снейпа и компании Мародеров.

***

 Вечером, закончив с обустройством в комнате семикурсников, Гарри спустился в гостиную и устроился в мягком кресле возле камина. Потрескивание пламени и приглушенный свет клонили в сон, но он упорно старался не засыпать, анализируя прошедший день.

 Так как к занятиям он приступал только завтра, а с собой в прошлом не было ни метлы, ни друзей, до обеда Гарри шатался без дела по окрестностям замка, подмечая, что ничего за двадцать лет не изменилось. Наверное, для такого старины, как Хогвартс, двадцать лет — это совершенно не тот срок. Величественное строение, пропитанное магией, не замечает течение времени. Ведь неизменно, каждый год в начале сентября, Хогвартс-экспресс привозит отдохнувших за лето студентов, и не важно, что одни детские голоса периодически сменяют другие.

 После обеда Гарри хотел заглянуть к декану, но, вспоминая последний разговор, решил, что соваться неподготовленным к проницательной Макгонагалл не будет. Для начала нужно составить правдоподобную легенду его жизни, поэтому оставшееся время до отбоя Гарри провел в библиотеке. Он собирал сведения о Дурмстранге, но точной информации так и не нашел. Единственное упоминание о школе было в одной из подшивок «Ежедневного Пророка» конца XIX века, где говорилось о том, что Дурмстранг расположен на самом севере Европы, но никто не может с точностью этого сказать, ведь школа скрывает свое местоположение.

 — Школа Дурмстранг после нескольких этапов вступительных экзаменов принимает на обучение мальчиков со всего восточно-европейского региона. А суровый северный климат с полярными днями и ночами придется по зубам только самым крепким и стойким духом ученикам, — вполголоса зачитал Гарри, наклоняясь ближе к журналу, чтобы рассмотреть изрядно выцветший выпуск.

 — Получается, что из всех стран этого региона, я не подхожу ни внешне, ни по акценту, которого вообще нет, ни к одной, — Гарри стиснул виски, стараясь думать, как можно быстрее и усерднее.

 У него ушло больше двух часов на то, чтобы составить шаткий вариант его жизни, в которой родители-маглы были в разводе, причём мать он никогда не видел, проживая все время с отцом. Когда проявились способности, он, территориально находясь в Болгарии, был отправлен в школу Дурмстранг на подготовительный курс для магглорожденных волшебников. После года такого курса и успешной сдачи экзаменов, его зачислили на постоянной основе. Легенда держалась только на том, что о северной школе никто ничего достоверно не знал.

 Сейчас же, отыскав мать, Гарри Поттер вернулся на родину к ней и решил закончить обучение в Хогвартсе.

 По пути из библиотеки Гарри поймал щуплый пятикурсник с гриффиндора, который передал ему расписание на завтра и сообщил, что декан ждет его у себя перед отбоем. Заглядывая в кабинет к профессору Макгонагалл, Гарри был готов врать и обороняться по всем фронтам, но, к его удивлению, звали его не для этого. У декана Гарри получил набор подержанных учебников, несколько комплектов одежды из «бюро находок», пароль от гриффиндорской гостиной и список студентов, с кем ему предстоит делить комнату этот год. Также ему сообщили, что в этом году он экзамены не сдает и на лето остается в школе, где будет работать и помогать преподавателям с текущими делами.

 Из размышлений Гарри вывел громкий смех небезызвестной компании. Больше всех гоготал Поттер, который явно привлекал чье-то внимание, подкидывая тренировочный снитч.

 — Через две недели финальная игра, и мы возьмем кубок по квиддичу! Ловец слизней — сущий тюфяк. Этому громиле только загонщиком быть — не понимаю, как его метла вообще маневрирует в полете, — на всю гостиную скандировал Джеймс, косясь куда-то в сторону дивана. Гарри проследил траекторию и, затаив дыхание, замер, с нежностью рассматривая тонкие черты своей мамы.

 Лили сидела в окружении первокурсников и проверяла их знания перед скорыми экзаменами. Ее ярко-рыжие волосы были аккуратно затянуты в хвост, в руках была палочка, и она с усердием помогала малышам разучить заклинание до автоматизма.

 — Джастин, ты немного неправильно произносишь заклинание, в слоге «гар» должна быть длинная «а». Вот так: Винг-гааар-диум Леви-о-са, — точный росчерк палочкой — и перо, лежавшее у нее на коленях, повинуясь движениям кисти, взлетело на радость всем первокурсникам.

 Гарри застыл в кресле, так как эта картина ярко напомнила ему его первый курс, когда невыносимая заучка Гермиона Грейнджер нравоучительным тоном пыталась указать им с Роном на ошибки в произношении этого же заклинания. Милая и родная Гермиона, как же Гарри скучает по боевой подруге.

 — Эй, новенький, хватит пялиться! Это моя девушка, понял? — выпад Джеймса не остался незамеченным, и гостиная затихла в предвкушении скорой разборки.

 — Прекрати, Джеймс Поттер! Ты ведешь себя глупо, — возмутилась Лили, вставая с дивана и направляясь к ребятам, которые что-то рассматривали на чистом, сложенном в несколько слоев листе пергамента.

 — Ты все еще сердишься на меня, Лили? — убирая за спину снитч и загораживая стол так, чтобы Лили не увидела таинственный пергамент, спросил Джеймс. — Я ведь извинился. Ты сама видела, что на завтраке Снейп был. С ним все в порядке! — Лили остановилась между Ремусом и Сириусом, строго оглядывая компанию шестикурсников.

 — То, что вы сделали, в любом случае отвратительно. Снейп или нет, — так нельзя! Вы ускользнули в комендантский час, чтобы проверить эту штуковину, которую откопал Сириус сто лет назад. А если бы она убила… кого-то? — яростно зашептала Лили.

 — Уймись, Эванс. Никто никого не убил. На самом деле даже жаль, что ты не пошла с нами! Видела бы ты, как Нюнчик перепугался, когда мы, подкравшись, положили ему в капюшон мертвую белку. Скакал и махал руками, словно ворон, — все, кроме Люпина, читавшего что-то, засмеялись. А Гарри с тоской заметил, как легкая, едва заметная, улыбка тронула губы Лили.

 Гарри тихо поднялся с кресла и, под дружный смех веселившихся Джеймса и Сириуса, побрел в сторону своей новой спальни. В комнате никого не было, и Гарри, переодевшись в казенную пижаму, забрался в кровать, задернув полог и наложив на него несколько, доведенных до автоматизма, заклинаний. Он откинулся на мягкую подушку, закрывая глаза.

 — «Не так я представлял себе отца, это уж точно. Похоже, профессор, вы были правы», — с этими мыслями он натянул одеяло до самой макушки, пытаясь поскорее заснуть.

 Тем временем в гостиной четверо друзей склонились над картой, шокировано всматриваясь в одно-единственное имя «Гарри Джеймс Поттер».

 — Может быть, карта дала сбой? — озвучил свое подозрение Питер.

 — Карта никогда не ошибается, никогда… — в тон ему прошептал Сириус, по-дружески сжимая плечо Джеймса. — Мы во всем разберемся, Сохатый, обещаю.