Майк медленно обернулся.

Ничего. Никого.

Все та же комната, наполненная приглушенным светом винтажных бра. Все тот же неопределимый легкий аромат. Все тот же траходром в пурпуре шелка и пара глубоких кресел. Столик с небольшим стальным подносом, полным крохотных фантазийных флаконов. Противоположную стену занавешивал тяжелый бархат с густой драпировкой. Еще один протяжный стон наполнил помещение, заставив Майка затаить дыхание. Поняв, что звук идет из-за темного занавеса, он двинулся вперед. Стон стал громче. Майк, ведомый любопытством и заинтересованностью собственного тела, медленно подошел к шторе и наклонился ближе. Послышался еще один голос — низкий и медовый, настолько тихий, что слов было не разобрать. Майк замер в несвойственной ему нерешительности, но очередное доказательство чужого экстаза настойчиво подталкивало его вперед. Пальцы дернулись — Майк потянул за край темного бархата.

Он хотел увидеть, что именно могло заставить парня так стонать.

Майк слегка отодвинул занавес, чтобы понять: за ним было скрыто стекло, отделявшее его от другого помещения, выполненного в светлых тонах, с доминирующей в нем просторной кроватью с балдахином… И прямо сейчас на ней разворачивалась сцена, при виде которой сердце Майка забилось в ушах, а к члену прилила кровь. Он сделал зазор чуть шире.

На шелке цвета золота лежал стройный обнаженный парень, чьи руки были прикованы к изголовью кровати, а глаза завязаны темным галстуком. Над его крепко стоящим членом трудился рот мускулистого смуглого брюнета. Майк тяжело сглотнул. Он почти чувствовал вкус упругой головки на собственном языке. В поле зрения появился еще один мужчина. Рукава его рубашки были закатаны, являя Майку жемчужно-белую кожу. Если бы не этот факт, Майк смог бы честно признаться, что заценил, как дизайнерские брюки идеально облепили зад их обладателя. Майк стиснул челюсть, но, будучи не в силах оторваться от представления, продолжил наблюдать. Скованный парень метался на подушках и выгибался дугой, толкаясь бедрами навстречу поглощающему его рту. Глядя на него почти с обожанием, вампир подошел ближе и сел на край кровати. Майк напряженно следил за тем, как пальцы мужчины с нежностью коснулись лица сходящего с ума парня, скользнули вниз по шее и еще ниже — к левому соску, чтобы сжать его и подарить любовнику еще одну вспышку удовольствия. Вампир склонился ближе и что-то прошептал парню, заставив того с силой подбросить бедра.

Майк не дышал. Он понимал, что вторгается в чужую личную жизнь и — прежде всего — в происходящем участвовал тот, кто обычно не вызывал у него ничего, кроме стойкого отвращения, но Майк не мог пошевелиться. Сцена перед глазами была способна поставить на колени любого.

Стоны парня стали почти отчаянными. Вампир склонился к приоткрытым в мольбе губам и вновь произнес слова, слышные, очевидно, лишь тому, кому они предназначались. Мужчина обернулся к брюнету и, бросив ему какую-то команду, вернулся к медленным ласкам скованного любовника, член которого теперь блестел от слюны и соков в мягком свете ламп. Майк услышал разочарованное «Пожалуйста» и едва удержался, чтобы не простонать в унисон, но снова застыл, глядя, как брюнет приподнял бедра парня и припал губами к его анусу.

Вновь восторженный стон и пропущенный удар сердца затаившегося зрителя.

Глядя на то, как средний палец вампира закружил по смазке на головке парня, Майк опустил руку и поправил в слаксах свой рвущийся в бой член, состояние которого пытался оправдать все еще тлеющими в крови остатками афродизиака. Он с жадностью наблюдал за умелыми движениями ладоней и губ вампира, которые, казалось, приводили парня в больший восторг, чем минет и римминг. Каждый его вздох, каждая реакция практически кричали об этом. Разум Майка разрывался между непониманием и топким, удушливым возбуждением. Ему хотелось кончить прямо, блять, сейчас. Сжав собственный член, Майк с шумом выдохнул и…

— Как интересно… — послышалось над ухом.

Резко развернувшись, Майк наткнулся на прищур стальных глаз Валериуса, в глубине которых он увидел то, что удивило больше, чем внезапное появление вампира — веселье. Сердце пустилось вскачь. Комната внезапно стала чересчур тесной — Валериус будто заполнил ее собой.

— Какого хрена ты подкрался ко мне?! — громким шепотом выпалил Майк.

— Не шипите, они не слышат нас.

Валериус одарил Майка сардонической усмешкой и, взглянув на его стояк, направился в сторону низкого шкафчика из красного дерева. Открыв дверцу, он выставил бутылку какого-то бесценного бухла и пару бокалов. Парень за шторой надрывался от удовольствия.

— С уверенностью могу утверждать, что подкрадывание — ваша прерогатива, детектив, — произнес Валериус. — Ах, да, — усмехнулся он и, вернув второй бокал на полку, обернулся через плечо, чтобы колко добавить: — Вы же при исполнении. Ничего, что вы выпили тот коктейль?

Его взгляд откровенно скользнул по выпирающему стояку Майка, заставив того напрячься.

— Выражение «Горю на работе» приобрело новый смысл, не правда ли?

Майк был не из робкого десятка, но под изучающим взглядом Валериуса не мог не почувствовать смущение из-за сложившейся неловкой ситуации. Ситуации, ставшей еще более неловкой от дерзости насмешки, тяжело повисшей в воздухе.

— Пошел к черту, — процедил Майк.

Валериус разочарованно покачал головой, наливая себе выпивку.

— Значит, Майкл, — начал он и, расстегнув пуговицу на пиджаке, грациозно устроился в одном из кресел, — вы любите смотреть?

Глядя на Майка, вампир сделал глоток напитка. В стальных глазах не промелькнуло даже тени смущения. В полумраке блеснула запонка. Переминаясь с ноги на ногу, Майк чувствовал, как горят его щеки. Кровь немного отлила от члена, но сладкие мольбы парня за стеклом поддерживали его в полуготовности. Майк заставил себя сосредоточиться.

— И об этом меня спрашивает мужик, в клубе которого стены сделаны из стекла?

Валериус загадочно улыбнулся.

— Любишь смотреть? — добавил Майк, вкладывая в вопрос все свое нахальство.

— Зависит от шоу, — вполголоса ответил вампир, небрежно пожав плечами.

При этом движении его пиджак зашевелился вместе с телом столь естественно, как умеют лишь вещи, сшитые на заказ у хорошего портного. Он выпил еще и, расположив руку с бокалом на подлокотнике, задумчиво уставился на Майка, заставив того поежиться от неприятного ощущения надвигающегося пиздеца. По спине пробежали мурашки. Парня за спиной Майка вовсю пытали наслаждением, сидевший на расстоянии нескольких шагов Валериус сверлил Майка пристальным взглядом, в то время, как сам Майк небывало тупил, находясь в разгуле окружавшей его чувственности и разврата.

Это от недотраха. Определенно. Иначе и быть не может. Да. Да. Недотрах.

— А-а-ах! — раздалось из-за шторы, и Майк вздрогнул, неосознанно прикрыв глаза от острого импульса похоти.

Послышался тихий смешок, и он взглянул на Валериуса, присутствие которого беспокоило, словно Майк стоял у мощного магнитного поля.

— Скажите, детектив, на что вы готовы пойти ради того, чтобы я… — с почти равнодушным выражением на лице Валериус дернул бровью, — не знаю… позволил вам забрать записи с камер видеонаблюдения?

Майк обескураженно выпалил вопрос еще в середине бесцеремонного заявления.

— О чем ты, мать твою?!

Он не мог поверить, что этот самодовольный упырь собирался ставить ему условия, которые, учитывая обстоятельства, были явно сопряжены либо с кровью, либо с какой-нибудь порнухой. Гребаная озабоченная пиявка. Какого черта Майк до сих пор оставался в этой комнате?

— Какого черта я до сих пор остаюсь в этой комнате? — возмущенно озвучил он свою мысль, уловив из-за спины характерные шлепки сталкивающихся тел. Твою мать. — И где Лука?

— Вы, очевидно, обдумываете, что можете предложить мне в обмен на записи, — со странной уверенностью в голосе ответил Валериус и коротким плавным движением поднялся с кресла. — Лука не придет. Вам придется довольствоваться моим скучным обществом.

В который раз за ночь Майк опешил от наглости и снисходительного деспотизма вампира. Он наблюдал, как тот подошел к двери, и его сердце пропустило удар. На секунду время для Майка застыло, словно в живой картине. Валериус заблокировал замок, щелчок которого отдался в сознании Майка оглушительным выстрелом.

Блять!

— Не переживайте, Майкл, — успокоил его вампир, возвращаясь обратно.

Мышцы Майка напружинились от страха. Едва заметно вздрогнув, он с опаской следил за перемещением Валериуса, который все так же спокойно и небрежно уселся в кресло, закинув ногу на ногу.

— Я не собираюсь прикасаться к вам, — добавил тот и, взяв со шкафчика небольшой предмет, направил его в сторону шторы. — Хотя, не буду кривить душой, искушение велико.

Тяжелые полотна начали медленно разъезжаться в стороны.

Против воли, Майк оглянулся через плечо. Верно говорят, что мужик со стоящим членом лишается рассудка, превращаясь в глупца. Дыхание Майка оборвалось.

Удерживая себя на вытянутых руках, брюнет трахал раскрывшегося под ним прикованного парня, ноги которого покоились на его влажных от пота плечах, а освобожденные от галстука глаза сосредоточились на вампире. Тот лежал рядом и наслаждался. Но вовсе не совокуплением двух молодых тел. Взгляд вампира был прикован к лицу стонущего парня, впитывая его блаженство, а пальцы с нежностью и трепетом касались его разрумянившихся скул.

— Итак, Майкл, — небрежным голосом продолжил Валериус, вернув к себе внимание Майка. Взглянув на бокал, он медленно взболтал янтарное содержимое. Звякнул лед. — Развейте скуку моего тоскливого серого существования. И я отдам вам записи, — уголок губ вампира приподнялся в намеке на улыбку. Он сделал глоток, глядя на Майка поверх кромки бокала, и тихо добавил: — Если вы не согласитесь — уйдете ни с чем.

Майк раздраженно вздохнул. По тону вампира стало ясно, что препирательства — заведомо проигрышное дело. В попытках прикинуть возможности, Майк смотрел в серые глаза, на дне которых плескались века. Вампир воплощал собой ледяную безукоризненность, даже его накрахмаленная рубашка сверкала рафинированной белизной, словно ее носило не живое существо, а манекен. Валериус, в свою очередь, внимательно разглядывал Майка — с головы до ног и обратно, и Майку вовсе не нравилось то, что он видел в его глазах. Невзирая на кажущееся равнодушие вампира, Майк мог поклясться, что видел в них удовлетворение, желание и нечто необъятно-темное, о чем Майк даже думать боялся. С каждой секундой его тело все больше пропитывалось адреналином. И только теперь Майк осознал весь ужас колоссального проеба плана, казавшегося почти идеальным. Попытка положиться на цивилизованность Валериуса, на его холодный рассудок и ложное ощущение пресыщенности, была всего лишь проявлением самоуверенности и импульсивности Майка. Плацебо, которое он скормил себе сам и с готовностью проглотил. Сидящее перед ним существо могло за секунду свернуть ему шею — Майк не успел бы даже вскрикнуть. Он повелся на обман этого места, на мнимую безопасность, которую он ощутил, глядя на спокойствие людей, сидевших в объятиях кровопийц. Он идиот. Что, если убийца, за которым он охотится, сидит сейчас прямо перед ним? Ведь Валериус обладал всеми качествами терпеливого и умного хищника.

Майк вновь напомнил себе о возможности смерти за секунду. Если бы Валериус желал его смерти, то Майк мог бы лишиться жизни уже около сотни раз…

Но он все еще дышал, и ему все еще нужно было найти убийцу.

С каждой секундой Майк злился все больше. На вампиров. На жизнь. На работу. На Валериуса. На себя. Он не собирался уходить, не получив хоть что-то. Любую зацепку, способную помочь продвинуться в деле. А поскольку он имел дело с таким упрямым и властным говнюком, как Валериус, процесс, несомненно, мог затянуться на вечность, которой обладал лишь один из присутствующих. Так что, «Устраивайтесь поудобней, господа!» Приняв решение, Майк пробормотал ровным голосом:

— Ты действительно намерен отдать мне записи?

Терпеливо глядя на Майка, Валериус отклонился в сторону и, забравшись в карман брюк, выудил пару карт памяти, держа их между двумя длинными пальцами.

— Терабайт данных, охватывающих дни обоих убийств и неделю до первого, — отметил вампир и отложил девайсы в сторону.

С минуту Майк глядел на то, что может оказаться уликой. Наконец, он сдался:

— Чего ты хочешь?

Казалось, Валериус ни капли не удивился его решению. Умудряясь выглядеть восседающим на троне правителем, он ленивым движением облокотился о широкий подлокотник и подпер голову пальцами.

— Раздевайтесь, Майкл.

Майк был уверен в собственной готовности к подобному развитию событий, но тихие слова вампира все же опалили его нутро кислотой. Стиснув челюсти, он снял рубашку, скинул обувь и, бросив нерешительный взгляд на Валериуса, стянул слаксы. Под которыми ничего не оказалось.

Вращая лед в бокале, Валериус вздернул бровь.

— Вы полны сюрпризов, Майкл, — поддразнил он.

Майк ощутил, как смущение заливает щеки. Бля. Он прикрыл глаза. У него всегда были проблемы с самолюбием в вопросах бросаемых ему вызовов. Если он выбирал непокорство — которое было его вторым именем — то любое сотрудничество становилось невозможным. Он открыл глаза.

— И красивы, — рассматривая пресс Майка, вполголоса отметил Валериус. Его внимание сосредоточилось на полувставшем члене. — Очень. Я предполагал, что под одеждой скрывается нечто, способное составить достойную конкуренцию привлекательности вашего лица, и вижу что не ошибся. А теперь — на кровать.

Слушая стоны, пробивающиеся сквозь стучащую в ушах кровь, Майк сделал то, что ему велели.

— Спиной на подушки, лицом ко мне, — приказал Валериус тихим, густым голосом. — Да, вот так. Раздвиньте ноги.

Майк сглотнул. У него были парни. У него было море парней, но это не шло ни в какое сравнение с прошлым опытом. Решив, что не позволит кровососущему хрену заставить его испытать неловкость — по крайней мере он попытается — Майк развел колени.

— Шире, Майкл, — подсказал Валериус. — Да, хорошо. А теперь покажите мне, как вы доставляете себе удовольствие.

Бля. Дрожащей рукой Майк обхватил непроходящую эрекцию. Он вообще сможет кончить под этим изучающим взглядом? Перспектива мастурбации перед вампиром никогда не появлялась в списке сексуальных фантазий Майка.

— На столике возле кровати есть то, что может помочь вам.

Майк повернулся в указанном направлении и наткнулся на поднос с множеством флаконов. Он потянулся к первой попавшейся бутылочке. Валериус тем временем наливал себе новую порцию алкоголя. Открыв сосуд, Майк плеснул в ладонь немного тягучей жидкости, оказавшейся маслом. Аромат едва ощущался.

— Пленник хрустальных стен¹, — чуть слышно пробормотал Валериус, скорее себе под нос, и усмехнулся.

— Паршивый каламбур, — выплюнул Майк, распределяя масло по члену и пытаясь расслабиться.

Валериус уловил его нервозность. Да кто угодно бы уловил!

— Можете смотреть на представление, если вам это поможет.

— Может, тогда и ты обойдешься их групповухой? — съязвил Майк.

— Этим меня не увлечь. За свою жизнь я повидал и не такое. А вот офицер полиции, удовлетворяющий себя ради получения информации — по-настоящему занимательное зрелище.

Майк едва не зарычал в ответ, но заставил себя промолчать, иначе он до утра просидит с голой жопой наперевес. Не сводя глаз с Валериуса, он глубоко вздохнул. Он должен был успокоиться. Его сопротивление лишь продлит то, что могло бы закончиться за пять минут. Пять жалких минут, и у него в руках будут карты памяти. Он решил отключиться. Отпустить злость и просто, блять, подрочить. Это всего лишь часть игры, после которой Майк уйдет победителем, с призом в руках. Легко!

Повернув голову в сторону представления, Майк принялся поглаживать себя скользкими от масла руками: одной — член, а другой спустился к мошонке. Отвечая на поцелуи вампира, парень за стеклом стоял на коленях и покорно принимал в себя длинный, твердый член. В голове Майка в одночасье пронеслись дикие образы, где он играл роль того, кто трахает. Он обхватил член и начал медленно дрочить, представляя, как погружается в упругий жар чужого тела. Стоны из соседней комнаты становились все громче, предвещая кульминацию. Вампир что-то скомандовал брюнету, и тот начал трахать парня жестче, вырывая из него хриплые вскрики. Сцена с участием Не-мертвого должна была оттолкнуть Майка, но, по какой-то причине, она продолжала казаться ему чертовски горячей. Он ощутил мощный прилив возбуждения — член окончательно встал. Но насладиться чужим сексом Майку не позволили — вампир обхватил эрекцию парня и тот, выкрикивая «Уилл!», стал кончать.

Дрожа и продолжая сжимать себя, Майк скользил рукой по всей длине. Брюнет вытащил член из парня и скрылся за стеной, пока вампир, целуя любовника в висок, гладил ладонью его влажную спину. Блять. В попытках не потерять то, чего достиг, Майк закрыл глаза и попытался воскресить в памяти увиденные образы. Ласки. Минет. Римминг. Длинные стройные ноги на мускулистых плечах. Член, вбивающийся во влажный растянутый анус. Остывающая похоть никак не помогала ему приблизиться к краю. Майк вздрогнул от чужого смешка и взглянул на Валериуса, почему-то глядящего не на действия его рук, а на его лицо. В глазах вампира светилась ирония.

Майк не выдержал.

— Слышал, мужские особи твоего вида не способны на эрекцию, — пытаясь не потерять собственный стояк, хрипло произнес он, — поэтому вы предпочитаете трахаться минимум с двумя человеческими партнерами, хоть один из которых имеет член. Чтобы девку или парня было кому пялить.

Валериус вновь улыбнулся уголком своих чертовски привлекательных губ. Несколько мгновений загадочного блеска в глазах, и вампир медленно сменил позу — развел длинные крепкие ноги, демонстрируя солидный бугор в паху.

Майкл оцепенел в немом изумлении. Ему стало почти стыдно за свои слова. Почти.

— Мы способны на эрекцию в течение нескольких часов после кормления, Майкл, — ровным голосом пояснил Валериус. — До тех пор, пока гемоглобин из крови дарителя не «сгорит».

Даритель? Не слишком ли романтизированный эвфемизм для донора?

— Зависит от точки зрения, — сказал Валериус, и Майк понял, что задал вопрос вслух. — Вижу, вам трудно расслабиться. Позвольте мне помочь.

Внезапная смена темы и прозвучавшее предложение заставили Майка напрячься. Эрекция мгновенно начала опадать.

— Перебьюсь, — процедил он, боясь, что вампир предлагает ему потрахаться.

Этого еще не хватало.

— Я не собираюсь прикасаться к вам, — терпеливо пояснил Валериус, отставив бокал. Он подался вперед и, поставив локти на колени, сцепил пальцы в замок. — У вас есть фантазия, Майкл? Нечто, чего вам очень хотелось бы. Здесь для этого самое место.

Майк молчал, пытаясь не сойти с ума под прожигающим взглядом стальных глаз.

— Разумеется, есть, — ответил Валериус на собственный вопрос. — Думаю, вы универсал, но предпочитаете быть сверху. Любите держать все под контролем, — он поднял переплетенные пальцы к губам. — Но я знаю, что втайне вы желаете одну вещь. Почти недосягаемую, учитывая ваш характер, но от этого не менее соблазнительную. Я бы сказал, чарующую.

Майк сам не понял, как замер в ожидании. Глядя в гипнотические омуты зрачков вампира, он всей кожей чувствовал повисшую в воздухе плотную тишину. Казалось, даже сердце перестало биться, предвкушая продолжение. Майк желал избавиться от странного наваждения, но был не в силах сделать даже небольшой вдох.

Валериус одарил его полуулыбкой и, наконец, произнес:

— Вы желаете быть снизу, Майкл. Я знаю, что в глубине души вы жаждете подчиниться партнеру, — очень тихо, но твердо произнес вампир, ошарашив Майка. — Жаждете получить то, что может дать только мужчина. Сильные руки, способные удерживать вас на весу часами. Большой крепкий член, проникающий в ваше нутро так глубоко, как не проникал никто другой. Власть и мощь тела, которое могло бы дарить вам бесконечное удовольствие, — Валериус взглянул на наливающийся член Майка и, в очередной раз за вечер, заставил его затаить дыхание. Вновь посмотрев ему в глаза, вампир пронзил его самым чувственным, сексуально напряженным, самым, блять, голодным взглядом из тех, что доставались Майку в жизни, и закончил: — Вот то, что вы на самом деле вожделеете. Ни женщины, ни один из мальчиков, которых вы цепляете в барах, не дадут вам подобное.

Жизнь Майка в момент стала абсолютно сюрреалистичной. Не способный оторваться от сковавшей его стали глаз, он принялся неторопливо дрочить на нарисованную Валериусом картинку. С каждой секундой возбуждение словно насквозь пропитывало все его тело, он дрожал. Грудь ходила ходуном из-за сбившегося дыхания, пот покрыл его шею, пресс. Майк как во сне продолжал дарить себе удовольствие, сгорая под пристальным обжигающим взглядом вампира.

— Ха-а-а, — выдохнул Майк, ощутив настойчивый прилив возбуждения, окатившего его с головы до ног.

Валериус выпустил свой феромон.

Внимательно рассматривая каждую мелочь, он преподносил Майку новые всплески плавящего блаженства. Майк провел ладонью вверх и застонал, сжав левый сосок. Он дрожал и стонал, представляя, как крепкое тело трахало его, удерживая на весу. Его чертовски возбуждало то, что на него смотрели. Возбуждало то, как на него смотрели. Глаза цвета грозового неба с жадностью пожирали каждый дюйм его тела, словно в попытке оставить жалящую метку. Пальцы отпустили сосок и направились вниз — мимо текущего члена, и еще ниже. Закружили вокруг ануса. Майк издал нетерпеливый стон. Он поплыл от пьянящего афродизиака и даримого им ослепительного удовольствия. В беспамятстве Майк прошептал:

— Валериус…

— Да, Майкл?.. — негромко ответил вампир.

— Прошу…

Валериус не сдвинулся с места. Его тяжелый алчный взгляд перемещался с лица Майка на его пальцы, массирующие блестящий от масла сфинктер.

— Не искушайте меня, Майкл. Вам не понравится то, что я желаю сделать с вами.

Майк зажмурился, чувствуя подступающий оргазм. Мышцы влажного от пота пресса сокращались из-за напряжения. Палец Майка проник в анус, заставив Валериуса тихо зашипеть.

— Еще… — не понимая, о чем просит, прошептал Майк, и вампир дал ему желаемое — испустил в пространство будоражащий поток феромонов.

Что-то на краю сознания заставило Майка встрепенуться, и он понял, что именно только что произносил. Понял, о чем просил вампира. Вампира. Дерьмо. Непонимание собственных действий и реакций подействовало отрезвляюще, но Майк был уже не способен остановиться. Он продолжал дрочить и трахать себя пальцем. Бедра дрожали от напряжения и желания проникнуть или насадиться. Этот порыв взорвался в центре его сознания. Майк испугался. Ладно. Ладно. Он был готов признать, что не просто испугался. Майк чувствовал себя чертовски напуганным и уязвимым. Но даже учитывая панический ужас, внушенный близостью вампира, Майк не мог отмахнуться от того, как сильно он был возбужден. Влияние группового афродизиака, которое он ощущал меньше часа назад, было ничем в сравнении с ошеломительным дурманом феромона Валериуса. Все волоски на теле Майка стояли дыбом, словно он дотронулся до оголенного провода под высоким напряжением. Ему хотелось, чтобы между ним и этим холодным, безразличным, но невероятно чувственным созданием оказалось как можно меньше пространства.

Он хотел почувствовать его в себе.

Блять!

— Ни о чем не думайте, Майкл, — негромко произнес Валериус, пронзив Майка острым импульсом похоти. — Просто чувствуйте.

Майк плыл на волнах афродизиакового безумия. Разум и суперэго отключились со скоростью звука, уступив место новому хозяину — примитивному ублюдку-гедонисту — ненасытной похоти. Майк жестче заработал рукой на члене и проник в себя двумя пальцами. Каждая клетка его тела изнывала от желания, а яйца, казалось, вот-вот взорвутся. Невыносимая пустота внезапно превратилась в пытку. Майку отчаянно хотелось получить жесткую плоть между ног. Проникающую, заполняющую его изнутри. Грубое трение толстого горячего члена. Трахающего его снова и снова. Ничто не могло унять этот голод, кроме агрессивного секса и глубокого проникновения. Блять! Как же ему хотелось трахаться! Что за фигня с ним творилась?!

Он проник пальцами глубже и… Пронзительная вспышка!

— Бля-я-я-ять! — срывая горло, застонал Майк, заливая спермой свои плечи, грудную клетку, пресс.

Он пытался отдышаться. Пытался прийти в себя, но тело не слушалось — нервные окончания будто звенели от пережитого оргазма. Самого яркого за всю его жизнь.

Сквозь пелену дурмана он увидел, как Валериус, поднявшись с кресла, поправил манжеты, застегнул пиджак и медленно подошел к постели. Словно не в силах устоять, вампир протянул руку и почти невесомо коснулся щеки Майка…

Обоих тряхнуло, как от удара током.

***

Валериус резко отпрянул, почувствовав болезненный удар в груди. Удар собственного сердца.

Все его существо содрогнулось. Застыв и не находя в себе сил пошевелиться, он потрясенно уставился на Майкла, явно находящегося в том же состоянии шока. Они глядели в поглощенные чернотой зрачки друг друга, пытаясь осознать и принять происходящее. Это было настолько удивительно, что Валериус не мог произнести ни слова.

Еще удар.

В грудине вампира все перевернулось, наполняя ее теплом, прокатившимся волной по всему телу. Он слышал звук бегущей по венам крови.

Удар.

Валериус начал судорожно вдыхать кислород, которым не пользовался уже много сотен лет.

Удар.

Не может быть. Не может.

Удар.

Он положил руку на сердце.

Удар.

О, небеса… Я нашел тебя.

Удар.

Удар.

Майкл.

Удар.

Удар.

Удар.

Майкл!

***

Майк с ужасом пытался осмыслить то, что происходило. Не может этого быть. Не может, мать вашу, быть! Нет!

Он вскочил с кровати и, пока вампир парил выше облаков, пребывая в кататоническом ступоре, принялся торопливо натягивать на себя одежду. Пережитое удовольствие и эффект от него как рукой сняло. Какого хера произошло? Почему он? Ну не может же ему так тотально не везти?!

Чертов Древний Не-мертвый.

Не оглянувшись на схватившегося за грудь Валериуса, Майк разблокировал замок и выскочил прочь из ада. Он бежал вперед, слыша оглушительный набат своего сердца, из-за которого ни музыка, ни гул голосов отдыхавших в клубе людей и вампиров не доносились до него. Бежал, пока не попал в основной зал, где гостей стало еще больше. Краем глаза он заметил высокую стройную фигуру в белом. Лука проводил его обеспокоенным взглядом, но Майк промчался мимо, не останавливаясь.

Протискиваясь между беседующими вампирами и людьми, он услышал гневное «Майкл!», летящее ему вслед. Когда Майк был уже на полпути к выходу, пространство клуба взорвалось громогласным рыком вампира, заставившим свет во всем помещении замигать, словно от перепада напряжения:

— Ты мой!

Лаконизм двух слов, преисполненных священной значимости. Сконцентрированный в пяти буквах. Являющийся самым красноречивым и страстным в своей примитивной природе обладания посылом.

Голоса, наполнявшие помещение мгновение назад, умолкли.

Ты мой.

Пробудившееся сердцебиение Валериуса гремело воплем в пустыне. Воплем существа, проведшего в одиночестве бесчисленные столетия и ужаснувшегося от мерзкого, удушливого ощущения присутствия множества других существ, оказавшихся невольными свидетелями этой сцены. Существ, вдруг ставших чужими, враждебными и завистливо подглядывающими за интимным таинством обретения пары. Валериусу хотелось выть от тошнотворной досады, неправильности и чувства осквернения зарождающейся Связи.

Впервые за всю свою долгую жизнь он был настолько растерян, что позволил давно забытым чувствам паники и страха потери пробраться глубоко в его нутро. Скапливаясь, будто снежный ком, они порождали в Валериусе неконтролируемую ярость, заставляя его изумлять присутствующих безумно бьющимся молотом своего ожившего сердца.

Майкл не понимал произошедшего и понимать не желал. Единственное, к чему он в данный момент стремился, находилось в нескольких лестничных пролетах. За тремя стальными дверьми.

Замедлив было шаг, он начал расталкивать вампиров, пробираясь к первому из рубежей, отделяющих его от спасительной свободы внешнего мира. Миновав первую дверь, Майкл услышал грохот за своей спиной и дикий, почти отчаянный рев, за которым последовал резкий рывок за руку и болезненный удар о бетонную стену, от встречи с которой у Майка потемнело в глазах. Он поморщился.

— Куда ты направился?! — в мареве гнева пророкотал Валериус, стискивая крепкие плечи.

— Ты получил то, что хотел? — сквозь зубы произнес Майк, пытаясь держать вампира как можно дальше от себя и не выказывать эмоций, что неслись по кровотоку. — И, кажется, я предупреждал о прикосновениях к офицеру полиции.

Впервые в жизни Майкла накрыла неконтролируемая паника и страх за собственную жизнь. Он знал, что Курт ждал его снаружи, и в случае долгого отсутствия напарника предпримет все необходимые меры, чтобы вытащить его из кровавого притона — если от него останется то, что можно было бы вытащить, конечно — но это знание успокоения не приносило. Майк понимал, что его защищали неосязаемые законы о неприкосновенности «не желающего», и закон, запрещающий убийства, касающийся обеих сторон. Но обезумевшее существо, прижимающее его сейчас к холодной жесткой стене, казалось, считало себя выше любого закона, заставляя Майка во всех красках представлять летальный исход этой неофициальной вылазки в гнездо кровопийц. Так что Майк не видел никакого резона в бесполезных угрозах жетоном офицера полиции.

— Мне плевать на правило, ставшее бессмысленным в наших с тобой обстоятельствах, — прошипел вампир, и его глаза загорелись синим.

— Какие к черту обстоятельства?! — зло выплюнул Майк в ответ. — Отпусти меня. Живо.

Дверь в клуб открылась вновь, и в полумраке коридора показался Лука.

— Вэл, — тихо позвал он, подходя ближе, — полегче.

— Я не намерен становиться твоей личной артерией с членом, — прошипел Майк, не обращая внимания на появившегося зрителя, — ясно?

— Ты моя пара!

— Вероятно, я разочарую твою надменную, высокородную задницу, но я не заинтересован в подобном. Тем более, когда в уравнении присутствует кто-то вроде тебя.

— У нас Связь, и ты это знаешь, — не унимался вампир. — Ты мой.

— Перетопчешься, — процедил Майк, пожимая руку собственной смелости. — Не может быть связи между человеком и… монстром.

Боль в груди от слов долгожданной пары стала просто невыносимой. Разум Валериуса заволокло яростью, рожденной отторжением и неприятием Майклом их союза, и вампир почувствовал, как начали расти и удлиняться его клыки, пока инстинкт подталкивал его к решению, кажущемуся сейчас единственно верным.

Новая вспышка синего в глазах напротив и клокочущий звук, вырвавшийся откуда-то из самого нутра Валериуса, заставили Майка сжаться под жесткой хваткой его сильных рук. Его страх вышел на новый виток, зрачки резко сократились, а адреналин с удвоенной силой запульсировал в венах, на одну из которых рухнул взгляд вампира.

Время словно остановилось.

Вздрогнув, Майк как в замедленной съемке наблюдал за приближением к своей шее искаженного гневом лица самой смерти. Он усилием воли заставил себя не закрывать глаза и, стиснув зубы, приготовился к жесткому насильственному укусу, но в его сознание вторгся громкий голос, принадлежавший второму вампиру:

— Valerius! Prohibere! — воскликнул Лука и обхватил горло друга предплечьем, в попытке предотвратить непоправимое. — Gravissimi sunt morsus irritatae necessitatis! — добавил он, и тихим голосом начал уговаривать Валериуса: — Не так. Слышишь? Accumsan eum, frater. Accumsan eum…²

Ощущая, как болезненная хватка на плечах начала медленно ослабевать, Майк смотрел в горящие синим огнем глаза и видел там разливающееся раскаяние, сменяющееся отчаянием и ужасом, но ему было на это наплевать. Он резко вывернулся из кольца рук вампира, оттолкнул его и зашагал прочь, оставляя позади Валериуса, все еще удерживаемого Лукой.

Когда Майк дошел до следующей двери, тихое эхо все еще доносило до его слуха повторяющийся шепот: «Paenitet me…»³.

С каждым шагом, уводящим его прочь от гнезда кровопийц, он все отчетливей ощущал подкатывающую к горлу тошноту. И едва ли это было симптомом несварения или язвы. Оглядываясь назад, Майк понимал, что начал ощущать позывы еще там — в комнате, почти сразу после прикосновения Валериуса, но не придал этому значения. Вероятно, это было нервной реакцией. Перепрыгивая через ступеньки, Майк пытался заставить себя не дрожать, но конечности не слушались. Тело покрывалось тонкой пленкой пота, не имевшей никакого отношения к горячке возбуждения. Это походило на лихорадку во время болезни. Испарина покрыла даже верхнюю губу. Ладони вспотели. Преодолевая последние метры до улицы, Майк ощутил усиление тошноты. Желудок скрутило в узел. Еще ни разу в жизни он не переходил от хорошего самочувствия к отвратительному так быстро. К тому моменту, как Майк перешагнул порог последней двери, отделяющей клуб от улицы, он едва стоял на ногах. Заметив на противоположной стороне дороги авто Курта, Майк, пошатываясь, направился в его сторону, но организм решил показать, кто тут папочка — Майка согнуло пополам, и все содержимое его желудка оказалось на тротуаре. В какой-то момент рядом появился Курт.

— Эй, — произнес он, помогая Майку встать с колен, — совсем угорел в этом вертепе?

Пытаясь устоять на ногах, Майк отрицательно покачал головой, не в силах сделать что-либо еще. Его рвало до тех пор, пока в желудке ничего не осталось. Оперевшись на Курта — то и дело повторяющего «Дыши глубже» — и прижав руку ко рту, Майк ковылял в сторону автомобиля. Горло и пищевод нещадно жгло. Майк ненавидел свою жизнь, ненавидел себя, ненавидел Валериуса, и все эта ненависть ярко горела в его слезящихся глазах.

До этой ночи Майк редко использовал выражение «демаркационная линия». Возможно, оно проскальзывало в его речи всего пару-тройку раз за все его двадцать восемь лет жизни. До этой ночи он плыл по векторному течению ежедневной полицейской рутины — от одного дела к другому. До этой ночи он был уверен, что держал свою жизнь под контролем, и эта мысль давала ему четкое ощущение твердой почвы под ногами. До этой ночи он был уверен, что знал самого себя, знал, каково его место в жизни и что могло ожидать его в будущем.

До этой ночи Майк был уверен, что он обладал будущим.

Теперь же он понял, что не знал ровным счетом нихрена. Каждую долю секунды по пути до дома, он надеялся, что все это было сном. Гребаным кошмаром, рожденным последним делом, или, возможно, собственными подсознательными страхами, вырвавшимися на свободу благодаря встрече с…

С кем? Его парой?

Судьба действительно любила насмехаться над людьми.