Спрятавшись от мира за козырьком кепки, Майк застонал, потому что голова гудела, а перед глазами плыло. Ему хотелось сдохнуть. Чем скорее, тем лучше.

Большую часть ночи он провел в обнимку с унитазом и трущимся о бедро котом. Выпроводив из квартиры отказывающегося уходить Курта, Майк хотел упасть мордой в подушку и переспать произошедшую с ним канитель, но этим великим планам не суждено было воплотиться в жизнь. Сумев урвать всего пару часов сна, он оказался разбуженным вызовом на очередное убийство.

И теперь, развалившись на пассажирском сиденье Камаро, Майк туповато пялился на термокружку с какой-то непонятной бурдой, пахнущей травами.

— Че это? — просипел он.

Под рукой Курта тачка плавно влилась в поток машин. Глянув на стакан в руке зеленеющего Майка, Курт поморщился и вернул внимание на дорогу.

— Это помогало Мелиссе справляться с тошнотой во время беременности.

Майк подул на горячий напиток и проследил за танцем соцветий ромашки, которые, как ему показалось, сложились в слово «Пиздец». Взгляд глаз с лопнувшими капиллярами метнулся к Курту, от чего башка закружилась еще сильнее.

— Она ведь знает, что я не беременный, а просто…

Просто «что»?.. Майк хмурился, пока его мозг тщетно пытался включиться в работу. Признаться честно, он ощущал лишь несвойственную ему мешанину эмоций, над которыми всегда — всегда! — довлели логика и холодная рациональность, которой обладали мужчины, как существа не обремененные скачками гормонов и бла-бла-бла. Ему хотелось кричать, плакать, как в детстве, и, как ни странно — проблеваться. Избавиться не от пары съеденных пресных тостов, а от невыносимого напряжения, которое, казалось, вот-вот взорвет голову и грудь. Возможно, виной всему был его синдром блондинки, которым — за проведенные возле унитаза часы Майк успел уверовать в это — нагло воспользовался Валериус. Чертовы записи с камер видеонаблюдения так и не покинули треклятой стеклянной комнаты… комнаты, в которой Майк стянул с себя брюки, раздвинул ноги и отдрочил на глазах у вампира… Предательский мозг подкинул воспоминания о неожиданно возникшем странном желании в адрес Валериуса, подкрепленным собственными жалкими просьбами о помощи в острой потребности кончить…

Блять! Майка передернуло. Он едва не заработал метку на шее, которая стала бы гребанным клеймом на всю жизнь! Брачной клятвой на вампирский манер!

Бог есть, и он за что-то наказывал Майка. Стопудово.

Курт послал Майку сочувствующую улыбку. Курт. Курт. Милый Курт. Майк чуть сдвинулся и, оперевшись плечом на дверь, начал разглядывать сосредоточенного на управлении машиной напарника. Почему судьба не послала ему кого-то вроде Курта? Не то чтобы Майк хотел его трахнуть — хотя, чего греха таить, напарник был весьма горяч — просто Курт… человек, черт возьми. Теплый и не питающийся кровью. Смертный. Конечно, последняя причина не являлась определяющим фактором, но она хотя бы была естественной. Привычной. В отличие от вечной жизни, вкупе со странным метаболизмом и иным ходом биологических часов.

«Может, для человека это естественно, но для…» — вероломно заметил внутренний голос.

Не дав ему закончить — Иуда! — Майк отвесил себе звонкую пощечину, чем заставил Курта вздрогнуть и бросить на него испуганный взгляд.

— Что с тобой?

— Ничего, — съехав по сиденью ниже, пробормотал Майк и, сделав небольшой глоток горьковатого напитка, добавил: — все круто.

Все зашибись. Вот об этом Майк и говорил. С его башкой творилось что-то, блять, не то. Он только что начал защищать вампиров… и подумал, что Курт милый. Не то, чтобы тот не был… Твою ж мать!

Майк с силой приложился затылком о дверь!

— Да что с тобой, черт возьми?! — воскликнул Курт, пытаясь следить и за сошедшим с ума напарником, и за невпопад перестраивающимися водителями.

— Это конец, друг, — страдальчески протянул Майк, стягивая кепку на лицо и переживая тупую ноющую боль в голове от попытки самоубиться. — Кажется, я превращаюсь в киску.

Курт лишь вздохнул, и тихим, покровительственным голосом, которым он обычно успокаивал своих детей, сообщил:

— Ты уделался чаем.

— Да знаю я, — пробормотал Майк в кепку, ощущая новый приступ дурноты. — Черт.

Дверь квартиры убитой жертвы караулил молодой полицейский. Майк едва поборол желание удостовериться, что это не розыгрыш с участием ряженного школьника. Видимо, парень совсем недавно получил право заказывать пиво в баре, и, судя по новенькой, с иголочки, форме — только что поступил на службу. Его позеленевшее лицо заставило Майка улыбнуться. Ничего. Месяц-другой патрулирования, и пацан перестанет испытывать тошноту при виде трупов.

Это был недешевый район. А по ненавязчивому цветочному аромату, который Майк ощутил уже на подступах к подъезду, можно было понять, что убийства здесь случались не чаще, чем на Фишер Айленд, если вообще случались. Все вокруг дышало свежестью. Майк и Курт приподняли висящие на шеях жетоны, демонстрируя их пребывающему в ауте новобранцу, принявшему боевую стойку с рукой на кобуре. Чутье подсказывало Майку, что из-за пережитого парнишка вполне способен был на импульсивные действия. Курт вышел вперед.

— Лейтенант! — выпалил паренек, будучи, очевидно, не в силах прийти в себя.

Он таращился на Курта, как на Спасителя.

— Докладывайте, — приказал тот.

Майк привалился плечом к стене и, сделав глоток ромашковой бурды, принялся слушать лепет рядового.

— Лейтенант… — неровным голосом повторил молодой коп, прерывисто дыша. — Я был на патрулировании квартала, когда поступило сообщение об обнаружении трупа женщины.

Майк криво улыбнулся. Курт, кивнув, терпеливо уточнил:

— И информация подтвердилась?

— Так точно! — выпалил рядовой, судорожно сглотнув.

— Как вы определили, что потерпевшая мертва? Проверили пульс?

На щеках мальчишки проступил румянец — единственная яркая деталь на мертвенно бледном лице с отпечатком ужаса.

— Никак нет, сэр! Согласно уставу, я оградил место преступления и оповестил начальство. Смерть констатировал визуально. Место преступления сохранено в первоначальном состоянии…

Майк видел, что бормочущий новобранец что-то не договаривает. Скорее, от шока.

— Консьерж входил в квартиру? — спросил он, понимая, что отчет с сухими фактами помогает парню успокоиться.

Коп взглянул на Майка.

— По его словам — нет, сэр. Выполняя поручение одного из жильцов, он проходил мимо апартаментов жертвы и услышал звуки борьбы. Постучав в дверь, он спросил, все ли в порядке, но никто не ответил. После этого он услышал звук разбивающегося стекла. Вернувшись на ресепшен, он вызвал полицию. Я приехал на вызов и поднялся вместе с ним на этаж. Дальше я действовал по протоколу. Когда реакции жильцов не последовало, консьерж открыл дверь запасным ключом. Мне не пришлось заходить в квартиру… — парень запнулся, снова проглотив подступающую тошноту, — тело женщины было видно с порога. И, сэр, я заметил еще кое-что…

Вот оно. Майк напрягся.

— Увидев место преступления, я попросил хозяина запереть дверь и провести меня в соседние апартаменты, чтобы осмотреть из них пожарную лестницу за окном квартиры убитой. Там… лежит еще одно тело… Мужчина…

У Майка закралось неприятное предчувствие. Его опять замутило.

Курт, положив руку на плечо едва держащегося на ногах парня, произнес:

— Вы отлично справились с задачей, рядовой. Вызовите судмедэкспертов. Когда специалисты прибудут на место, можете быть свободны. У вас есть семья? — уточнил он, на что новобранец кивнул, а Майк заставил себя подавить улыбку. — Хорошо, езжайте к ним. И не пейте алкоголь. Это приказ. Лучше поговорите с кем-нибудь из близких.

— Есть, сэр, — снова кивнул парень.

— Давай глянем, — произнес Курт, обращаясь уже к Майку.

Зайдя в пустующую соседнюю квартиру, они прошли к распахнутому окну, ведущему на балкон эвакуационной лестницы. Курт первым выглянул из окна.

— Твою мать, — выплюнул он и, повернувшись к Майку, заявил: — …вампир.

Майк потеснил напарника и высунулся на улицу. На темной стальной решетке лежал труп молодого мужчины, правая рука которого была вывернута под неестественным углом. В его груди и голове зияли пулевые отверстия. Обжигая бледную кожу, лучи восходящего солнца подсвечивали пустой взгляд серых глаз. Судя по отсутствию «барбекю», убийца не успел завершить начатое.

Отделение встретило их громким приказом капитана зайти к нему в аквариум.

— Завтра, парни, вы предстанете перед конгрессменом Мерфи, — сообщил им тот, потирая ладонями раскрасневшееся от злости лицо. — Он прилетит в Майами, чтобы сунуть нос в расследование или, как он выразился, лично проконтролировать его ход.

Заебись. Майк и без того не был силен в дипломатии, а новая встреча с этим надутым индюком грозила вылиться в нечто из ряда вон. Он ощутил острый приступ тошноты. Интересно, у него получится взять выходной, если как следует попросить? Может, начать умолять прямо сейчас? С нынешним цветом лица и ежечасной чисткой желудка должно прокатить. Жаль, что он уже взрослый мужик и поддельная «записка от мамы и папы» не проканает. Стоявший рядом Курт покосился на Майка, давая ему понять, что знает о чем тот думает. «Только попробуй», — предупреждали его глаза.

Капитан открыл лежащую на столе папку.

— Вы так и не продвинулись в этом деле. В ваших рапортах указано, что убийца разбирается в электронике, биохимии и умело орудует незарегистрированным оружием. О, и конечно же тот факт, что он, вероятно, вампир. Разве это не сужает список подозреваемых? — сухо уточнил капитан и, откинувшись на спинку кресла, припечатал напарников заявлением: — Особенно учитывая тот факт, что вы без ордера пробрались в клуб… — он глянул в бумаги, — «Sitis», мать его, и на славу там пошуровали!

Бля.

— Курт здесь ни при чем, — как мог, выпрямился Майк, — я действовал один.

Капитан наклонился вперед и ткнул в него толстым пальцем.

— Тебе повезло, Эммерс. Чертовски повезло, что владелец клуба не собирается выдвигать обвинений за незаконное проникновение. Еще одна такая выходка, и ты…

Многообещающую тираду прервал звонок телефона. Везуха. Пока капитан чесал языком, Майк глянул в сторону своего рабочего стола и… застыл. Зажмурившись, он тряхнул головой, потому что стоявшая там вещь была из разряда абсолютного бреда. Должно быть, всему виной обезвоживание. Мозги поплыли. Открыв глаза, Майк лишь убедился в том, что исчезать это было не намерено.

— Эй, — шепнул он, не отрывая взгляда от своего рабочего места, — ты видишь то же, что и я?

Курт проследил за его взглядом и прыснул.

— Да.

Ну, заебись.

Даже говоривший по телефону капитан наклонился через стол, чтобы увидеть, на что они уставились. Бросив на Майка скептический взгляд, он сел обратно и жестом приказал им проваливать.

— А он романтик, — без тени сарказма заметил Курт, обходя стол и садясь в свое кресло.

Майк лишь поморщился в ответ и невольно вдохнул мягкий сладкий аромат. Его стол венчал огромный белоснежный букет в массивной кубической вазе. Некоторые цветы он видел впервые в жизни. Рядом с вазой пристроился черный конверт, который Майк, недолго думая, вскрыл. На стол высыпались карты памяти и небольшая записка с текстом, выведенным резковатым, но аккуратным почерком:

«Я приношу искренние извинения за то, что произошло прошлой ночью. Менее всего мне хотелось вызвать в тебе страх за собственную жизнь. Надеюсь, ты подаришь мне шанс все исправить. Я хочу узнать тебя, Майкл. P.S.: Приходи вечером в клуб, у меня есть для тебя информация».

Чуть ниже стояла элегантная подпись: «М».

«М»? Майк нахмурился, но уже через секунду фыркнул, вспомнив диалог прошлой ночи. «Монстр». Этот вампир, оказывается, мог похвастаться мрачным чувством юмора!

Майк вздохнул, глядя на записку. Валериус вернул ему карты памяти, но в то же время кинул кость в виде «информации». Майк знал, что делает этот хитрый ублюдок. И хитрый ублюдок знал, что Майк клюнет на это. Сегодня вечером Майк опять окажется в клубе. Он не желал давать определение внезапно вспыхнувшему тянущему ощущению в груди, и был бесконечно благодарен Курту, за то, что тот не задавал вопросов.

Позади Майка раздался басовитый глумящийся голос:

— О, а я думал, Бут прикололся надо мной!

Затем последовал раскатистый смех. Блять. Джефферсон. В свои двадцать семь уебок выглядел едва ли на двадцать и, работая под прикрытием, вечно пользовался этим, являясь на работу в футболках с символикой рок-групп и в дурацких клетчатых рубашках. Кстати, Майк даже не знал причину, по которой они решили невзлюбить друг друга. Он предполагал, что Джефферсон ненавидел его по причине разницы в процентах раскрываемости дел — у Майка показатель был выше. Ну, а Майк ненавидел его просто так. В ответ. Еще и эти рубашки дровосека, ебись они конем.

— Кто-то наконец догадался, Эммерс, что с тобой нужно обращаться, как с принцессой?

Сотрудники отделения приостановили свою деятельность, приготовившись к грызне. Майк приземлился в свое кресло — от чего его замутило еще сильнее — и, закинув ноги на край стола, выдавил из себя саркастичную усмешку. Он очень надеялся, что серо-зеленый цвет лица не портит эффект.

— Слышал, проститутки на бульваре Бискейн каждый четверг проводят акцию — первые две минуты минета бесплатно. Вот и вали. Ходит тревожный слух, что ты, Джефферсон — скорострел. Как раз уложишься.

Курт даже не пытался скрыть смешок.

— Майк, ты с каждым днем становишься все сучаристей, — с неприязненной гримасой заметил Джефферсон. — Не понимаю, как ты до сих пор не лишился напарника…

Майк вытянул в его сторону руку с оттопыренным средним пальцем, давая мудаку понять, на чем он вертел его мнение. Обменявшись с ним взаимным жестом, тот свалил. А сам же Майк помчался в уборную, чтобы в очередной раз опорожнить желудок. Несколько минут спустя, стоя перед зеркалом, он пялился на собственное отражение — бледную тень человека над белой футболкой. С осунувшегося за день лица капала вода. Майка пугало то, что с ним происходило. Не систематическая рвота, грозившая вылиться в обезвоживание и капельницу, а тот факт, что он больше не чувствовал себя непоколебимым и самоуверенным. Но, что еще хуже, исчезло ощущение пребывания в равновесии с самим собой и собственными желаниями. И, даже если Майк упорно отказывался признавать очевидные факты, в глубине души он все уже знал. Он знал, что толкает его организм на самоубийственное отторжение пищи. После того, как много лет назад не стало мамы, с его отцом творилось то же самое. Только в случае Майка тело решило устроить бунт в отместку за его нежелание находиться рядом со своим партнером.

Майк сдул с носа повисшую каплю воды.

— Ну и что ты собираешься делать, придурок? — спросил он у своего отражения.

Парень напротив не желал давать подсказки. Предатель. Выдернув из диспенсера бумажное полотенце, Майк грубо промокнул лицо и дрожащей от слабости рукой швырнул мокрый комок в мусорное ведро.

— Блядство, — вернувшись к столу, прошептал Майк и уткнулся покрытым испариной лбом в прохладную столешницу.

Спецы из технического отдела вот уже четыре часа дрочили над картами памяти. Двести сорок часов видеозаписей. Удачи им. Если в этом океане кадров они не найдут хоть какие-то зацепки, то дело так и будет топтаться на месте. А люди и кровососы так и будут умирать, дружно держась за руки. Убийца отлично умеет заметать следы — ни одной улики, кроме приторно пахнущего пепла, который он умышленно оставляет на местах преступлений. Странно, но таким поведением преступники часто дают полицейским подсказку, как их найти. Самоубийственная логика. Или же убийца абсолютно уверен, что его не поймают… Что заставляет его так думать? Сегодня он, наконец, совершил ошибку. Его прошлые преступления обошлись без накладок — он знал, что и как делать, знал, когда прийти и когда напасть. В этот раз все пошло не по плану. Подруга жертвы сообщила, что девушка позвонила ей посреди ночи и рассказала о ссоре, произошедшей между ней и ее кровососущим приятелем. Они планировали устроить романтический ужин и провести ночь вдвоем, но из-за возникшей размолвки вампир ушел. Дальнейшие события можно было легко смоделировать. Убийца ожидал, что застанет их в минуты наибольшей уязвимости, но появился в апартаментах в самый неудачный для него момент — девушка была одна, а вампир, вероятно, решив вернуться, застал ее убитой или умирающей. Убийца в это время прятался на балконе и, улучив момент, напал на вампира, но тот, не успев надышаться парящим в воздухе седатиком, сумел оказать сопротивление. Завязалась драка, исход которой вновь оказался в пользу убийцы. Но из-за появившегося консьержа, тот не смог завершить начатое и сжечь вампира.

Разглядывая свои кроссовки, Майк в который раз пытался понять, что толкает убийцу на истребление сородичей. Новые идеи в голову не приходили. Да и как вообще можно понять те или иные мотивы кровопийц. Его размышления прервал голос Курта:

— Угадай.

Все так же упираясь лбом в стол, Майк выдал догадку:

— Инопланетяне похитили чихуа-хуа Мелании Трамп?

Курт хмыкнул.

— Мимо, Малдер. Судмедэксперты нашли на балконе фрагмент отпечатка большого пальца. Если убийца значится в базе — к вечеру будем знать его имя.

— Кру-уто, — рассеянно протянул Майк и сквозь шум голосов участка услышал, как напарник тихо пробормотал: «Мда, ты потерян для мира».

— Эй, Эммерс.

С трудом оторвав голову от стола, Майк вымученно взглянул на Монтейро, стоявшую возле его рабочего места. Как всегда с растрепанным хвостиком, в стерильно-белом халате, в дурацких очках, но… со стаканом воды в руке.

— Люсия, свет очей моих, — прохрипел Майк и кивнул на стакан. — Надеюсь, там цианид?

— Что ж, кэп прав — ты выглядишь как дерьмо, — огласила приговор девушка, стукнув стеклянным дном по столу. Из ее кармана показался таблеточный тубус с каким-то препаратом. В воду плюхнулась растворимая таблетка. — Обратился бы ты к врачу, Майки. Обезвоживание — не шутка.

— С чего ты взяла, что у меня обезвоживание? — ровным голосом поинтересовался Майк, положив щеку на стол.

Бля, как же болит башка.

— Ты блюешь с того момента, как появился в отделении. Красивый букет, кстати.

— Просто веник, — отмахнулся Майк, глядя на хоровод пузырьков в стакане.

— Недешевый веник, — ответила Монтейро, разглядывая цветы. — Пара штук баксов, не меньше. Одни лишь орхидеи чего стоят. «Tentador Blanco» просто так не достать. Ее доставляют самолетом под заказ из Эквадора. Белая роза «Sweet Juliet». Неплохо, — девушка с каким-то маниакальным блеском в глазах изучала белые бутоны. Все-таки интеллектуалы — страшные люди. Монтейро одарила Майка самым лукавым взглядом в его жизни и вынесла вердикт: — У твоего поклонника недурной вкус.

У Майка не было сил возмущаться, поэтому он просто скосил взгляд на цветы. Сутенер и транжира. Две штуки баксов за цветы, которые увянут за несколько дней. Ебаный псих.

— Я заглянула в дело, — заявила Монтейро, улыбаясь Майку. — У тебя стальные яйца, Майки — забраться в вампирское гнездо, да еще и без ордера. Ты ненормальный.

— Зато теперь у нас есть видеозаписи из клуба. И вы все должны обкладывать мой путь цветами, — оторвавшись от стола, Майк взял стакан с растворившимся в воде шипучим спасением. — Кстати, что там с экспертизой?

— Ждем результатов по найденым волокнам и отпечатку, — держа руки в карманах, девушка пожала плечами. — В апартаментах нашли все тот же растительный седатик. Но это ты знал и без меня.

— Кру-уто, — вновь протянул Майк и опрокинул в себя лекарство.

Спустя час после захода солнца Майк — выглядящий, как человек идущий на гильотину — спускался по мраморным ступеням клуба «Sitis». Если бы не Курт, заебавший его своими советами «надеть трусы большого парня, поехать в чертов клуб и облегчить, черт возьми, свое существование», Майк бы, наверное, колебался чуть дольше, чем полдня. Миновав охранников, сообщивших, что его уже ждут, он оказался перед вратами своего личного инферно.

Все еще сомневаясь в правильности решения прийти на территорию Валериуса, Майк взялся за прохладную бронзовую ручку. Борясь с тошнотой, ощущением слабости и истощения, он, наконец, распахнул черную пасть изысканного андеграунда.

I am the crawling dead — a phantom in a box, shadow in your head say…

Майк ощутил предательскую дрожь во всем теле — волна сбивающего с ног афродизиака окатила его своим влажным, жарким дыханием.

Происходящее в клубе вновь вывернуло наизнанку его мировоззрение. Майк поморщился. Атмосфера несколько отличалась от чилл-порно, которое творилось здесь накануне. Сегодня это был самый настоящий апогей секса и изощренности, терзаемый агрессией Rob Zombie. Пространство немного изменилось — освободилось место для танцпола, на котором извивались разгоряченные тела. Все столики были заняты, а на кушетках можно было наблюдать кровоточащий «еще не секс, но почти».

Шагнув в полумрак, Майк взглянул в сторону бара и замер.

Валериус сидел там — на высоком барном стуле. Расслабленный и элегантный. Сшитые на заказ черные брюки демонстрировали длинные крепкие ноги, одна из которых стояла на полу, а вторая — на перекладине. Пиджака на нем не было. Лишь расстегнутая на пару пуговиц белоснежная рубашка с закатанными рукавами, выставляющая напоказ крепкие запястья, и темный жилет, подчеркивающий широкий разворот плеч. Лежащие на них волосы казались иссиня-черными.

Майк был уверен, что вампир терпеливо дожидался его взгляда с той самой секунды, когда он появился в дверях.

Собеседница, стоявшая рядом с Валериусом, поняла, что тот выпал из русла беседы и проследила направление его взгляда. Увидев Майка, она положила руку на плечо вампира и, шепнув ему что-то, удалилась.

— Ладно, — бросил Майк под нос, подбодряя себя.

Продвигаясь в сторону Валериуса, он повторял себе, что любая слабость, допущенная в отношении вампиров, являлась эквивалентом борьбы с пагубной привычкой — поддашься хоть раз и тебя поглотит без остатка, но если ты сопротивляешься, то способен выйти сухим из воды. Майк мусолил эту мысль у себя в голове, словно мантру, умоляя ее пустить корни в подкорке его мозга. Но вопреки всему, видя ожидающего его приближения вампира, Майк начал испытывать жажду множества вещей, власть которых пока не мог осознать.

Когда он оказался перед Валериусом, губ вампира коснулась слабая улыбка. Расширенные зрачки, обрамленные тонкой серебристой каймой, казались окнами в мрачную бездну.

— Здравствуй, Майкл.