Как было хорошо снова почувствовать покой. Юэ только для проформы задал несколько вопросов догонявшим их всадникам. Это были даже не стражники главы уезда, а слуги из поместья. Девочку потеряли по дороге. Она незаметно выпрыгнула из повозки, завидев стайку бабочек, а потом, когда сообразила, что осталась совершенно одна, вернулась на дорогу, думая, что её там ждут. Повозка уехала, а пропажи хватились только спустя полсотни ли, когда служанка заглянула в повозку проведать спящего ребёнка. Родители посылали слуг на поиски, но даже следов не нашли.

— Если бы они не затеяли наведаться в гости всей семьёй, прихватив ребёнка, мы бы не пережили того, что пережили, — Юэ положил поводья рядом с собой, выгнулся в спине, затёкшей от однообразного сидения. Казалось, он очнулся, только когда Тайцзэ решила выглянуть из недр повозки. Столица приближалась, а вместе с ней и момент, когда Юэ должен будет раскрыться. Он не станет таить до самого конца, дабы не потерять эту удивительную девушку с сердцем тигра. У неё было много достоинств, настолько ярких, что она затмевала всех остальных барышень из знакомых семей. Конечно, Юэ знал о женщинах, специально обучающихся боевым искусствам. Таковые окружали благородных дам, в основном из императорской семьи. Но так как из семьи у императора остался только он сам, женщины-охранницы во дворце стали диковинкой.

Тайцзэ была не такая. Она сама была как амазонка. Юэ даже попытался испытать её навыки и вступил в показательный бой на «мечах», используя вместо настоящих клинков подобранные с земли палки. Тайцзэ его не разочаровала. Прежде чем удалось обозначить победителя, в особо сильном столкновении палка Тайцзэ переломилась пополам. Она не пропустила ни одного удара и, кажется, даже воспрянула духом.

— Ты считаешь меня невоспитанной, — спросила, но словно утверждала Тайцзэ.

— Почему?

— Я всё делаю не так. Разве женщине дозволено сражаться? Разве женщина не должна заботиться о муже и детях? Разве мне не должно быть интереснее прихорашиваться перед зеркалом вместо того, чтобы править лошадьми и шататься по винным лавкам?

— А вы действительно любите выпить, — подтвердил Юэ. — Но вы делаете это так виртуозно, что мне не стало бы стыдно даже перед друзьями.

— Ты тоже умеешь пить, — Тайцзэ подхватила знакомую тему. — Я бы тоже познакомила тебя со своими друзьями, только все они…

Она замолчала. Юэ думал, что она стесняется упомянуть об их происхождении. Наверняка ведь не благородные дамы. Таковые по сомнительным заведениям не ходят группами. Юэ всё больше убеждался, что женщины не такие нелюдимые и возвышенные существа, озабоченные только замужеством. Они точно так же любят выпить, посмеяться в приятном окружении и заниматься теми делами, какими хочется. И им точно так же не нравится сидеть дома и ждать, когда родители подберут им мужей.

У Тайцзэ не было родителей.

Юэ вздохнул, чтобы прикрыть свои мысли, отвернулся, будто Тайцзэ могла их прочитать в его выражении лица.

— Завтра мы въедем в ворота имперской столицы, — произнёс Юэ.

— Да, — подтвердила она без эмоциональных вспышек. Спокойная и такая же удивительная. Тень от дерева скользнула по её лицу. Юэ захотел смахнуть её, чтобы не затемняла эту нежную кожу. Он не шевельнулся и не повернул головы обратно. Стыдно смотреть на неё с такими мыслями. А где мысли, там намерения. Намерения Юэ были не совсем чистые. Но как вообще можно смотреть иначе на женщину, которая нравится.

Он подобрал поводья и спросил:

— Вы всё ещё намерены войти во дворец?

— Да.

— Зачем? Дворец — это не то место, куда можно спокойно войти или выйти. У вас же нет намерения становиться придворной дамой.

— Возможно, мне повезёт, — туманно ответила Тайцзэ.

— В чём? — Юэ не желал этой туманности. Он снова повернул голову к ней. — В чём вам нужно везение? Возможно, вы просто хотите попросить о помощи и не знаете кого. Будьте уверены: я всегда окажу вам её.

— Юэ, — Тайцзэ покачала головой, строго, неодобрительно, — тебе следует позаботиться о себе.

— Я уверена, что больше приспособлена выживать, чем вы.

— Ты говорила, что тоже хочешь попасть во дворец. Зачем?

Ловко переадресовала вопрос. Юэ не поддался:

— Возможно, вам стоит задержаться на несколько дней в городе, присмотреться, хорошенько всё обдумать ещё раз. А мне… у меня выбора нет.

— Так хочешь стать служанкой? Или метишь выше? В наложницы императора? Я слышала, его величество до сих пор не взял ни одной.

— Потому что он слишком молод.

— Или, быть может, болен? — предположила Тайцзэ.

— Не следует вести таких разговоров, — не одобрил Юэ. — Если нас услышат, кто знает, кому вздумается наложить на нас обвинение.

— Я же не порочу императора, — Тайцзэ не унималась. — Я не сказала ни одного плохого слова о нём. Я просто предположила. Это не обязательно должно быть правдой.

— Такие суждения не придутся по нраву ни одному придворному. Вам лучше забыть о собственном мнении, если всё ещё желаете попасть во дворец. Раздосадованные постоянным напряжением из-за крутого нрава императора придворные готовы обвинить каждого, кто скажет хоть одно нелестное слово в адрес знати, не только императора. Есть ещё министры и генералы. Есть маркизы и князья. Каждый человек, встреченный в столице на улице может оказаться носителем важного титула.

— Ты знакома с правилами двора? — Тайцзэ не стала спорить, мгновенно ухватила самое главное.

— Не очень. Родственники рассказывали.

— Они служат во дворце?

— Некоторые из них. Дальние. Я их даже ни разу не видела.

— Ты же утверждала, что попадёшь во дворец с помощью друга, — припомнила Тайцзэ столь же расчётливо.

— Потому что друзей я знаю в лицо, — так же логично ответил Юэ. Всё глубже погружался в ложь, что заставляло его сильнее нервничать.

Над Тайцзэ закружила пчела, приковывая к себе взгляд Юэ. Он волновался, что эта тварь ужалит спутницу, которая, кажется, вообще игнорировала мерзкое насекомое. Юэ только руку в кулак сжал, крепче стискивая поводья — так хотелось отмахнуться от пчелы, но он не смел слишком часто прикасаться к Тайцзэ, опасаясь сделать что-нибудь лишнее.

— Друзей тоже необходимо хорошо знать, — Тайцзэ не замечала опасности, предоставляя следить за насекомым Юэ. — С одними можно выпить, с другими пооткровенничать. Но когда действительно необходима помощь, обычно их ряды заметно редеют.

— С вами поступили несправедливо? — уточнил Юэ и тут же предположил. — Ваши родные погибли, потому что вы не смогли найти помощи у друзей?

— Всё было совсем не так, — Тайцзэ словно возмутилась, потрясла головой. — Я одна… Неважно, перестань задавать вопросы! — она наконец-то заметила пчелу и махнула рукой. Только раз.

— Вы не расскажете мне? — Юэ очень хотел услышать эту историю, посочувствовать и поддержать. Он сам бы занялся расследованием, лишь бы помочь Тайцзэ вырваться из её печали.

— Не о чем рассказывать.

— Неправда. Иногда необходимо просто поделиться. Семья Чэнь… Это какая-то особая семья?

— Нет никакой семьи Чэнь! — отрезала Тайцзэ. — Хватит! Надоело! — она вскинула руку к лицу. Юэ ожидал слёз, а она только зубы стиснула и накрыла верхнюю половину лица ладонью. Юэ готов был бросить поводья и просто её обнять. Он мог бы зашептать ей на ухо. Он мог бы раскрыть правду, чтобы она почувствовала себя увереннее. Если обменяться тайнами, невольно становишься слабее перед собеседником. Юэ так бы и сделал, если бы не страшился отвержения. Он столько времени провёл с Тайцзэ, видел то, чего не следовало видеть, что она вряд ли простит его хоть когда-нибудь. Оставалась надежда, что она поймёт, когда он предложит ей свою любовь. Открыто и искренне. Тайцзэ являлась хорошим другом, а друг обязательно даст шанс всё исправить.

Пчела села на плечо Тайцзэ, спустилась вниз, туда, где под одеждой были скрыты ключицы. Она не остановилась на этом, поползла дальше. Больше ждать нельзя. Юэ махнул рукой, сгоняя её, при этом неосторожно задевая грудь Тайцзэ. Он опешил от собственной смелости. Он уже успел забыть, что выглядит как женщина. Ему было крайне неловко. Он тут же сжал руку в кулак, будто мог унять вспыхнувшую от прикосновения ладонь.

— Что ты делаешь? — Тайцзэ запоздало отмахнулась от него и подтянула одну руку к груди, пряча её.

Доигрался. Она наверняка раскрыла его.

Тайцзэ покосилась и завершила упрёком:

— Грудь сломаешь.

— Что? — вырвалось.

Тайцзэ не ответила, она просто поднялась и вернулась в недра повозки. Исчезла.

— Тайцзэ! — позвал Юэ, оборачиваясь, не выпуская поводьев из руки, не решаясь последовать за ней, дабы извиниться. Незачем извиняться. Если только он попробует сделать это, она тут же его раскроет.

Раскрываться становилось слишком страшно.

— Простите меня, Тайцзэ, — завершил он разговор.

— Ничего ведь не случилось, — раздалось в ответ. — Я устала, можно мне немного отдохнуть?

— Конечно, — тут же подхватил Юэ. — Если вам что-то понадобится, просто скажите.

— Хорошо.

Юэ уже давно мог скинуть женскую личину, но он постоянно медлил. Сначала перестраховывался, а потом из-за Тайцзэ. К концу пути он вообще возжелал задержаться рядом с ней, хотя отлично сознавал возложенную на него ответственность и намеревался вернуться к обязанностям старшего следователя, едва попадёт во дворец. Ему нужно будет составить несколько важных документов, отдать необходимые распоряжения и доложить вышестоящему лицу обо всём, что он выяснил. Во время пути он продолжал размышлять над расследованием и строить всевозможные догадки. Одни со временем бледнели — он от них отказывался — а другие лишь укреплялись. Если всё получится, можно будет собрать достаточно веских доказательств, чтобы министра финансов по крайней мере понизили в должности. Однако министры обычно не сходят с дистанции. Они либо возвышаются, либо заканчивают на плахе. Юэ очень беспокоило создавшееся положение. Он не был сторонником ни одного из министров, кроме министра, отвечающего за порядок и ловлю преступников. Он обязан был подчиняться ему и ставить выше остальных. Ещё выше — только император. Но Юэ очень редко удостаивался чести видеть его. Лишь раз его пригласили во внутренний дворец на личную аудиенцию в присутствии всего совета, где он и получил какой-никакой титул.

Над повозкой медленно проплыла высокая арка громадных ворот. Юэ крепко сжимал поводья, словно досадуя, что путешествие наконец подошло к концу. Он понимал, что вскоре придётся расстаться с Тайцзэ. Ещё не слишком поздно объясниться и получить уверенность, что она не будет потеряна для него насовсем. Он готовился. Наверное, он никогда не был настолько нерешителен, как сейчас, перед Тайцзэ, обычной девушкой из благородной семьи.

Тайцзэ вышла из-за полога. Юэ думал, она начнёт с интересом рассматривать обычную суетную жизнь столицы, но она не повела и глазом, просто села рядом и прокомментировала:

— Наконец-то приехали.

Наконец-то…

У Юэ в груди что-то сжалось.

— Да. Осталось пересечь несколько улиц и главную площадь, — безэмоционально ответил Юэ.

Людей было в разы больше, чем в провинциальном городе, к которому Тайцзэ привыкла. Они сновали туда-сюда пешком, с большими корзинами, с мешками, налегке, на лошадях, ослах или мулах. Всевозможные слои населения, кроме высшего общества, вхожего во дворец. Внутри Юэ разливалось тепло от того, что он наконец вернулся домой. Одновременно с этим поднимался бунт. Он хотел отсрочить миг, когда вынужден будет просто соскочить с повозки, попрощаться и уйти. Прежде всего, он обязан переодеться, привести себя в порядок, а потом явиться во дворец с первоначальным отчётом. Только после этого он сядет за прежние дела и подготовит настоящий отчёт. Его ждали. Он несколько раз посылал записки, а ответа не получал, ибо не имел постоянного адреса в пути. И сейчас, чтобы не оставлять Тайцзэ одну в чужом для неё городе, он обязан вместо себя послать письмо, уже более развёрнутое. Ему уже ничего не угрожало. Все преследователи остались далеко позади.

Площадь за воротами сменилась людными улицами с многочисленными лавками по бокам. Здесь торговали всем, кроме крупного скота. Всевозможные ткани, украшения, предметы домашнего обихода, картины, свитки, наряды, сладости, продукты, живые курицы и утки — всё, чего душа пожелает.

— Как же много народу, — отметила Тайцзэ без особого волнения в голосе.

Юэ всмотрелся в её лицо, сосредоточенное, почти хмурое. Кажется, её что-то сильно угнетало, но она не утратила решимости, напротив, укрепила её. Тайцзэ не просто так рвалась в столицу, а теперь, достигнув цели, ждала самого важного момента в своём путешествии — финала. Того, к чему она шла.

К чему она шла?

— Тайцзэ, — Юэ давно перестал называть её госпожой, — что вы будете делать теперь? Каков ваш следующий шаг?

— Теперь мне нужно добиться аудиенции императора.

— Что?! — Юэ потерял интерес к дороге впереди. Лошади сами выберут путь. И они не обладают привычкой нападать на людей. Наоборот, всячески стараются избегать столкновений с ними. — Вы на самом деле собираетесь сделать это?

— Я разве не говорила? — Тайцзэ являла собой полное спокойствие, словно все её эмоции заморозились, едва они пересекли арку ворот.

— Я думала, вы шутили, — сознался Юэ со вздохом. Он действительно так думал и не думал одновременно, ссылаясь на нежелание спутницы говорить о себе. Ей было легче солгать, чем открыться. Судя по тому, что она пережила, скрывать ей было что. — Вы не знаете порядков дворца, особенно внутреннего. Женщина, раз вошедшая в него, может остаться там навсегда.

— Я это уже слышала. И я не вчера родилась. Не нужно меня учить. И пугать тоже — я не боюсь. Я приехала с единственной целью — попросить помощи у императора. Если он слуга народа, пусть служит и мне тоже.

— Тайцзэ, вам стоит ещё раз хорошенько всё обдумать. Даже если вы попадёте во дворец и сумеете выйти из него, как вы собираетесь подносить прошение? Тщательно составленное выступление — минимум, который вы обязаны подготовить. Если вы расскажете мне о своей истинной цели, я смогу вам помочь.

— Ты? Обычная простолюдинка, которая сама толком не знает, как попасть во дворец? — Тайцзэ ничуть не колебалась. Она усмехнулась и выпрямила спину, чем вообще заворожила Юэ.

— Прошение можно подать и через министерство.

— Где каждый министр плетёт собственные интриги? — Тайцзэ ничего не боялась. Будь на месте Юэ кто-то другой, возможно, её уже заподозрили бы в неуважении к правительству. Но Юэ благоразумно пропустил мимо ушей все её пламенные речи:

— Для обращений народа есть специальный отдел, где каждую жалобу обязаны рассматривать. Это закон, нарушение которого строго карается. Если вы всё сделаете по процедуре, вы ничего не потеряете, а только приобретёте.

— Я не могу, Юэ, — покачала головой Тайцзэ. — Не могу столько ждать. Мне вообще следовало оставить повозку и сесть верхом. Тогда я уже была бы в столице и хотя бы попыталась что-то сделать своими силами. Обращаться в министерство — всё равно что поселиться в столице в надежде, что моё прошение рассмотрят. Я хочу действовать сама. Я должна это сделать. От этого зависит честь моей почившей семьи. Кем я буду, если разочарую их?

Юэ помолчал. Он уже догадывался. Тайцзэ хотела провести полное расследование, чтобы наказать виновных. Отважная девушка, в одиночку намеревающаяся пересечь множество провинций и встретиться с самим Сыном Неба. У неё могло получиться. Но лучше, если она найдёт помощь не у императора, а у отдела, напрямую занимающегося расследованиями. Она здесь из-за Юэ. Одна мысль согревала душу, что Тайцзэ не потеряна для него. Она приехала к нему, за его помощью. Тайцзэ, которая могла просто затеряться в этой толпе людей или среди придворных дам.

Юэ намеревался поднять все документы из той провинции, из которой ехала Тайцзэ, и выяснить все подробности. А если их нет в дворцовых отчётах, то послать запрос. Но Юэ точно не знал, из какой именно она провинции. Она могла быть проездом, когда он впервые встретил её.

— Мы встретились в провинции Западная Чу, — осторожно приступил Юэ, хотел, чтобы Тайцзэ заранее поняла, что именно он ей нужен. — Ваш дом находится там? Я помню, что лошади ещё не были измотаны дальней дорогой, а ваши платья были аккуратно выглажены, а сейчас кони понуро опустили головы, а одежда, неоднократно стиранная, и выглядит, честно говоря, не идеально.

Тайцзэ не обратила внимания на намёк. И Юэ, видимо, тоже в расчёт не брала.

— Для девушки, желающей стать служанкой во дворце, ты слишком любопытная. Сама говорила, что за длинный язык можно получить наказание.

— Я не собиралась обсуждать дела знати, — Юэ поддался и тут же отмахнулся от спора, попытался ещё раз навести Тайцзэ на нужную мысль. — Вы жили в Западной Чу. Вы планируете возвращаться туда? У вас же там поместье и все знакомые.

— Юэ, — Тайцзэ вынудила его повернуться к ней, — я же говорила, что не собираюсь ничего обсуждать. Я приехала в столицу ради аудиенции у императора. Чем можешь помочь мне ты, обычная девушка? Я не принижаю твоих возможностей, но никак не возьму в толк, как ты собираешься помогать мне.

— Вы можете просто мне поверить? Я же упоминала, что у меня есть брат…

— И ты стремишься выдать меня замуж за своего брата? — усмешка.

Юэ покачал головой:

— Вы всё не так поняли. Я хорошо знаю порядок процедуры, именно поэтому могу подсказать, с чего начать.

— И твоего брата зовут…

— Тао… — Юэ вздрогнул. Как он мог назвать своё имя, если уже использовал его? Это какой-то тупик. Он подавил желание вскинуть руку ко лбу.

— Тао? — подтолкнула Тайцзэ.

Если Юэ назовёт чужое имя, как же ему быть потом? Он вдохнул поглубже и не ответил. Вместо этого целиком повернулся к спутнице:

— Тайцзэ, мне необходимо рассказать вам одну очень важную вещь.

— Если у брата Юэ нет имени, что же такого таинственного ты можешь рассказать мне? — Тайцзэ заинтересовалась, перестала казаться отчуждённой. Это её состояние началось уже на подступах к столице и вызывало только тревогу.

— Тайцзэ, мне нужно было скрываться некоторое время. Но теперь, когда я могу открыть свой секрет, меня очень беспокоит ваше мнение. Я не девушка-ремесленница. Я…

Он снова сделал паузу. Как тяжело предугадать реакцию Тайцзэ. Любая другая девушка либо рассердилась бы, либо посочувствовала. Но если рассердится Тайцзэ, она и слушать не станет. Решительная и сильная, она вызывала только восхищение. Даже если за ней водился возмутительный недостаток, отталкивающий глупых мужчин, Юэ ни за что не откажется от неё.

Со стороны улицы шагал отряд стражников. Тайцзэ утратила интерес к Юэ, словно её это вовсе не волновало, и выслушивала она только из вежливости.

— Вы не слушаете меня! — так и сказал Юэ, чтобы привлечь её внимание.

— Если ты продолжаешь ходить кружными путями и говорить намёками, где гарантии, что ты скажешь мне правду? — Тайцзэ не смутилась.

— Давайте остановимся и просто поговорим, — Юэ обеспокоился, что так и не расскажет ей правды. Открываться сейчас, видя пренебрежительное выражение лица Тайцзэ, не хотелось. Юэ мог бы рассердиться, но он всё ещё держал себя в руках.

— Мне нужно попытаться сделать первый шаг сегодня, чтобы завтра, если не получится, уже подготовить новый, — отрубила она. — Я очень ценю твою помощь, Юэ. Я благодарна за твоё беспокойство обо мне. Но не нужно. Просто не нужно. Ты же знаешь, я в состоянии справиться с любой трудностью. И дворцовые порядки для меня не так уж и новы, как ты говоришь. Любой человек, родившийся в благородной семье, с детства учится хорошим манерам. Даже не зная правил дворца, можно изучить их, используя лишь обычный этикет. Разве я не права?

— Несомненно, вы правы, — вынужден был согласиться Юэ. — Тогда давайте поговорим о нас. Я же, правда, очень вас ценю и не хочу, чтобы вы на меня рассердились.

— Я не сержусь на тебя.

— Сейчас — нет. Но если узнаете правду обо мне…

— Так расскажи её без намёков.

Юэ вздохнул. Было нелегко признаться, думая, что, вероятнее всего, Тайцзэ отвернётся от него. Она не оставляла никаких шансов сделать это мягче. Ему придётся сказать как есть, нравится ему это или нет. И хотя бы попросить какие-нибудь гарантии, что она не будет его избегать. У Юэ был лишь один козырь — он следователь и лучше других мог помочь. Если Тайцзэ приехала в столицу не просить о справедливом расследовании смерти её родных, то зачем же?

— Я очень сожалею, что пришлось солгать, но больше молчать не могу. Не смею. Надеюсь на ваше понимающее сердце и прощение. Я знаю, пусть не сразу, но вы простите меня. Обязательно. Тайцзэ, я, Тао Юэ, мужчина… — его признание совпало с громким лязгом задевшей угол здания повозки, окованной в металл, потонуло в громком ржании лошадей и криках слуг, сопровождающих эту повозку. Тайцзэ не услышала. Юэ многое бы отдал за то, чтобы с улицы убрались все люди вообще, но он уже ничего не контролировал. Он натянул поводья.

Лошади рвались из покорёженной повозки, но лишь устраивали больший бедлам. Юэ не выдерживал, хотел соскочить и помочь, но он косился на Тайцзэ, которая точно так же могла вмешаться, и оставался на месте. Когда налетели стражники, совсем недавно проходившие отрядом мимо, бардак медленно начал рассасываться. Люди снова бежали по своим делам, всё реже и реже оглядываясь на поцарапанный угол дома. Те, кто появился на улице позже, вовсе не думали, что тут могло что-то произойти минуту назад. Толпа снова становилась безликой, рынок работал, а повозки ехали мимо. Обычный день в имперской столице.

Юэ тронул поводья, отказавшись немедленно признаваться. Если помешали сами Небеса, то момент и впрямь выбран неудачный. Дело Чэнь Тайцзэ всё равно ляжет на стол Юэ. Им суждено встретиться ещё раз. И тогда Юэ не будет прятаться под женскими одеждами. Он снова вздохнул и направил повозку ко дворцу — именно туда намеревалась попасть Тайцзэ. Оставалось надеяться, что у неё нет пропуска. Никто просто так не сможет миновать главных ворот. Никто.

Юэ до последней минуты думал, что Тайцзэ придётся отступить хотя бы в этот самый первый день. Только заблаговременно попросив императора о встрече, можно было чего-нибудь добиться, какого-то отклика и, скорее всего, отказа, ибо подобные письма редко попадали напрямую к императору. Придворным невыгодно следить за несметными гостями, и они ограничивали посетителей, как могли, что выходило весьма несложно, благодаря правилам. Если бы каждый человек имел возможность лично встретиться с Сыном Неба, он этого самого Сына Неба не осталось бы вообще ничего, только пустая вымотавшаяся оболочка. Негоже императору заниматься мелкими делами. Для этого и сидят в совете чиновники.

Юэ не поверил, когда Тайцзэ протянула знак своей семьи, а стражники замешкались. Кто-то из них побежал с докладом, а Юэ волновался. В тот момент он понял, что разговор откладывается на неопределённый срок. Он даже не мог вслух произнести самое главное: он — не женщина. Если бы он сказал это в тот момент, Тайцзэ точно ни за что бы не простила его. Это походило бы на спешное бегство, ибо Юэ больше не мог оставаться с ней. Его знало в лицо много придворных и чиновников, и у него было много дел.

Юэ не помнил, как очутился в своей рабочей комнате. Он не помнил, как стащил опостылевшие женские тряпки, как переоделся в обычную одежду следователя. В простую одежду, без изысков и украшений, ту, в которой было удобно сражаться. Профессия Юэ сама по себе подразумевала, что у него будет много врагов, которые захотят прирезать его тёмной ночью. У них не получалось, потому что Юэ всегда сохранял бдительность и постоянно совершенствовал навыки мечника.

Он сел за стол. Свой собственный стол в резиденции, за которым не сидел уже очень долго. Он проверил все бумаги, которые, казалось, никто не тронул и пальцем в его отсутствие. Разумеется, это было не так, но все вещи лежали на прежних местах, не было только пыли. Он протянул руку и провёл по столу открытой ладонью, не спеша возвращаться к работе. Ему было горько от того, что не смог сказать Тайцзэ самого важного. У него было очень много времени, а он не воспользовался им. И последний шанс он упустил, когда можно было сделать это менее болезненно для него самого. Повторная встреча могла произойти нескоро. И тогда Тайцзэ уже не будет наполовину погружена в собственные мысли и проблемы. Её гнев мог направиться на Юэ, как обманщика и развратника. Однообразные мысли и сожаления вращались по кругу, заставляя чувствовать себя скверно.

В дверь постучались. Юэ поднял голову и не произнёс ни слова. И пришедший особо не церемонился, вошёл сам и тут же отвесил Юэ поклон.

— Следователь Гу, — тут же назвал его Юэ. — Новости быстро распространяются. Я даже не успел никому доложить.

— Господин Тао, — Гу шагнул к столу, не решаясь сесть напротив, словно за долгое отсутствие Юэ мог измениться, — министр спрашивал о ходе расследования.

— И что ты ему ответил?

— Я показал ваши записки, — сознался собеседник.

— Хорошо, — Юэ потянулся за свитком и тут же положил его обратно, нахмурился. — Следователь Гу, собери, пожалуйста, сведения о семье Чэнь из провинции Западная Чу. Недавно на семью было совершено покушение. Я хочу знать, что на самом деле случилось и кто выжил. Не было ли никаких сговоров. Одним словом — всё.

— Чэнь из Западной Чу? — собеседник задумался. — Возможно, я слышал эту фамилию. Чиновник Чэнь, служивший при отце прежнего императора, увёз свою семью в провинцию.

— Что ещё? — Юэ заинтересованно изучал выражение его лица, словно мог прочитать мысли.

— На этом мои скудные познания заканчиваются, господин Тао.

— Откуда тебе известно?

— Когда я изучал документы по старому делу, наткнулся на упоминание семьи чиновника. Кажется, его потомкам больше нравилось заниматься экономикой, чем политикой. Это всё, что я знаю. Простите.

— В какую именно провинцию они переехали?

— Точно не знаю, но разве вы не сказали только что, что речь идёт о Западной Чу?

— Это моё предположение.

— Я найду сведения для вас, — заверил Гу.

Не желая акцентировать на этом внимание подчинённых, Юэ тут же сменил тему:

— Ещё мне нужны немедленные отчёты по основному делу.

— Да, господин Тао.

Не только Юэ совершил вылазку. Он направил самых сообразительных людей по другим следам. Теперь оставалось сравнить факты и сделать выводы. Юэ очень надеялся, что все ниточки завяжутся воедино.

— Не беспокой пока меня. И передай, чтобы никто не беспокоил. Мне нужно составить отчёт для министра.

Он ещё не отчитывался устно. Будет плохо, если министр узнает о его возвращении от других людей. Он, вопреки желанию немедленно сесть за составление документов, встал в полный рост:

— Пожалуй, сейчас я всё-таки наведаюсь к министру, а вы пока всё подготовьте.

— Хорошо, господин Тао.

Юэ первым вышел из комнаты. Не дело — терять время на расшаркивания перед подчинёнными. И не время расследовать побочные дела. Как бы ему ни хотелось, о Тайцзэ он вынужден подумать позже. Намного позже.

Министр Дуань не каждый день посещал дворец. Ещё реже наведывался во внутренний дворец. Обычно это происходило по приказу императора и созыву совета, на котором должны присутствовать все чиновники двора. Министр, обязанный следить за исполнением закона гражданами, обычно работал дома, но также не сидел без дела во дворце. Наоборот, во дворце он являл собой образец ответственности, не вылезая из-за рабочего стола ни на минуту, словно показывая, как должен работать весь его отдел.

Сегодня министр Дуань остался работать во дворце — Юэ заранее поинтересовался. Тем более нельзя медлить с докладом. Он услышал, как евнух за дверью громко объявляет о его визите, затем шум и оживление. Юэ знал, что его ждут с нетерпением, и собирался сразу же выложить всё, что узнал в провинциях, которые посетил лично. Если бы не погоня, он бы, возможно, задержался ещё на некоторое время.

— Приветствую министра, — Юэ сложил руки в уважительном жесте и поклонился, готовый падать на колени, если министр Дуань в скверном расположении духа.

— Не знал, что вы вернулись, — министр не встал из-за стола и кисти не положил, так и держал её навесу над развёрнутым документом.

— Я вернулся лишь полчаса назад.

— Мне передали все записки, что вы посылали из разных мест, — министр наконец вспомнил о кисти, придержал рукав, чтобы не запачкать его, и положил кисть на подставку, затем указал Юэ на стул, стоящий напротив. Юэ не колебался. Министр Дуань не любил повторять дважды. Когда они очутились на одном уровне, Юэ выложил сразу и без утайки:

— Мои послания — лишь намёки, министр. Как я мог быть уверен, что их не перехватят по дороге? Настоящий отчёт я принёс с собой.

— И где же ваш отчёт? — министр явно ждал, что Юэ выложит гору свитков на его стол, но Юэ не мог этого сделать, ибо письменное занятие в пути привлекло бы внимание Тайцзэ. Она неминуемо заинтересовалась бы и раскрыла все его секреты. Впрочем, сейчас, когда стало слишком поздно, Юэ думал, что так было бы лучше. Они бы объяснились ещё в дороге. И Тайцзэ, как истинная женщина, не позволила бы ему заботиться о подобранной на дороге девочке.

Жалеть было поздно. И всё-таки ещё не всё потеряно, ибо Тайцзэ сейчас находилась во дворце. Стоило послать людей выяснить, где она и чем занимается. Теперь Юэ её точно не упустит. Даже если она не обратится лично в следственный отдел, он прикажет привести её к себе как свидетеля, когда получит все документы по семье Чэнь. Но даже тогда он не посмеет кичиться своей властью. Скорее это он будет подсудимым и кротко выслушает все обвинения Тайцзэ. Он это заслужил своим маскарадом и чудовищным обманом. Хорошо ещё, что она переодевалась сама, иначе у Юэ вообще не осталось бы оправданий.

— Позвольте кратко ввести вас в курс дел, — приступил Юэ. — Поездка оказалась весьма познавательной и продуктивной.

— Вы получили подтверждение?

— Да, получил, но, боюсь, теперь необходимо собрать весомые доказательства.

— Если у вас нет доказательств, чем же вы занимались? — поинтересовался министр Дуань, ничуть не сердясь. Он был умным человеком и ждал, пока собеседник выложит всё. И лишь на основании полученных сведений делал окончательные выводы.

— Выяснил настоящее положение вещей, а не то, что указано в документах. Смею заверить, что всё обстоит несколько хуже, чем кажется. Боюсь, власть министра Вана распространилась до самых отдалённых провинций. Везде есть люди, подчиняющиеся ему и в компании друзей вечером за кувшином вина отзывающиеся о нынешней власти, мягко говоря, нетактично.

— Порочат императора? — министр Дуань нахмурился, что было недобрым знаком. Как и все влиятельные люди, его гнев мог задеть окружающих помимо его же желания.

— Лишь раз я слышал слово «император», министр, — поспешно уточнил Юэ. — И оно было произнесено чересчур неуважительно. В основном это осуждение двора. Более того, не все считают необходимым подчиняться изданным императорским двором законам. Влияние министра Вана развязало руки мошенникам и жадным до денег чиновникам, которые порой совершают поступки, за которые мало будет смертной казни.

Министр хмурился всё отчётливее. Юэ становилось совсем не по себе, но он продолжал:

— Осуждение деятельности императора — это едва ли не меньшее из зол. С чиновников берутся взятки насильно, и никто из них ни разу не поднял бунта, ибо люди министра Вана обеспечивают в провинциях исполнение их собственных законов. В провинциях Восточная Ци, Даньвэй и Цайшань крестьяне и ремесленники доведены почти до нищеты, тогда как чиновники лишь укрепляют позиции, дома и охрану, дабы избежать мести обездоленного народа. В провинции Даньвэй двумя месяцами ранее вспыхнуло восстание…

— Что?! — министр не выдержал, поднялся во весь рост. Юэ тоже хотел подскочить, но понимал, что его самодеятельность лишь рассердит господина ещё сильнее. Он замолчал.

— Вы утверждаете, что императору не было доложено о восстании? О такой серьёзной проблеме?

— Именно так, министр Дуань, — Юэ склонил голову.

Министр прошёлся по ковровой дорожке и вернулся к собеседнику, но не сел на прежнее место, а возвышался над Юэ:

— Продолжайте.

Юэ не посмел ослушаться и задать ни единого вопроса, хотя ему очень хотелось услышать мнение министра. Но он мог вообще не услышать его даже по окончании устного доклада.

— Крестьяне и ремесленники поднялись против чиновников практически во всей провинции, — заговорил Юэ. — Восстание было быстро подавлено, организаторы жестоко наказаны. По моим сведениям, двенадцать семей были вырезаны целиком, включая новорожденных, казнённых с остальными на главной площади перед народом для устрашения. Пострадали почти все семьи самых видных ремесленников. Сейчас тюрьмы в провинции переполнены, в течение недели регулярно выносят по пять-десять трупов, что свидетельствует об ужасных условиях содержания заключённых и пытках. Простолюдины, отправившиеся искать справедливости у императора, были выловлены и жестоко наказаны. Люди чиновников дежурят возле границ провинции, не пропуская практически никого. Я лично провёл на этих границах около недели, ожидая, пока стражники соберут доказательства, что я не мятежник. Это время я использовал для сбора доказательств бедствия и жадности местных чиновников. К сожалению, я не могу прямо сейчас предоставить доказательства, что все они — люди министра Вана, так как слышал только разговоры, доказательством не являющиеся. Документы хорошо охраняются, послания быстро уничтожаются. Это провинция, где нищета соседствует со звоном монет.

Юэ казалось, он задохнётся от такого монолога, где приходилось лишь мимолётом быстро хватать глоток воздуха. Он перевёл дыхание, пока министр снова прогуливался по ковру, заложив руки за спину.

— Так, — наконец заговорил министр совершенно спокойно. — Сколько вам нужно времени и людей, чтобы собрать необходимые доказательства?

— Боюсь, это зависит не от количества людей, а от их хитрости, — Юэ осмелился предложить собственный вариант. — Мы уже имеем неоспоримые доказательства по провинции Даньвэй. Курьеры императора живо подтвердят сведения, либо не вернутся, что послужит доказательством и поводом послать целый отряд. Чиновники не посмеют тронуть императорских посланников. Пока министр Ван будет заниматься вопросом провинции Даньвэй, он ослабит бдительность относительно других провинций и даже, если повезёт, в столице.

— Нельзя на это рассчитывать, — не одобрил министр Дуань.

— Это факт, — настаивал Юэ. — Так мы сможем собрать все сведения о положении вещей в других провинциях. Вряд ли в провинции Даньвэй все чиновники останутся на своих местах после расследования. Нужно просто проследить, чтобы их места заняли люди, не принадлежащие министру Вану.

— Вы рассчитываете на то, что я лично изложу такую просьбу императору? — догадался министр. Он всегда быстро всё схватывал и смотрел далеко вперёд.

— Это было бы лучшим выходом. Простите за дерзость, если я посмел проявить её, — Юэ снова выразил уважение жестом.

— Мне нужен отчёт по провинции Даньвэй как можно скорее, — потребовал министр.

— Слушаюсь.

Министр Дуань тоже умел играть. По своей хватке он ничем не отличался от министра финансов. Только у одного изначально было больше власти. Теперь наконец-то настало время хоть немного её уравнять. Тем более, император сам был не в восторге от министра финансов. Если министр Дуань заставит императора разгневаться, то план министра финансов оставить провинцию под своим контролем провалится. Император, ставший невыносимым после смерти последней сестры, сам желал взять власть в свои руки. Он ни за что не упустит шанса. Более того, он мог посчитать сокрытие фактов настоящим преступлением. Другое дело — обвинить по всей справедливости. Он просто не сможет сейчас на равных противостоять министру финансов. Совсем юный и неопытный, но хотя бы пытающийся что-то изменить.

— Ступайте, — министр Дуань махнул рукой в сторону двери, а сам вернулся на прежнее место и взялся за кисть. — Не тратьте впустую время. И не забудьте о подробностях.

— Я приложу к отчёту показания многочисленных свидетелей, которых опросил в тайне от чиновников, — пообещал Юэ. — Но я поклялся этим людям, что император защитит их, иначе не смог бы добиться даже этого.

Юэ ушёл, лишь за стенами комнаты ощутив, как подкашиваются ноги. Разговор был сравнительно лёгким, только напряжение не отпускало до последнего мгновенья. Сейчас Юэ не мог думать о Тайцзэ. Что бы с ней ни случилось во дворце, это не произойдёт мгновенно. Значит, шанс объясниться с ней всё ещё есть. Не такой хороший как прежде, но есть.

День оказался слишком длинным. Юэ не рассчитывал просидеть за документами до позднего вечера. Трудно будет выйти за ворота без досмотра, особенно если на страже стоят незнакомые охранники. Юэ понял, что уже поздно интересоваться делами Тайцзэ. Поздно любопытствовать, куда поставили повозку и лошадей Тайцзэ. И поздно искать сведения в архивах. Помощник обещал предоставить их, как только найдёт. Если Юэ сам начнёт копаться, это будет актом неуважения к подчинённому. Не стоило. Хотелось, но всё-таки не стоило.

Юэ свернул все свитки, отложил кисть в сторону. Надо было её помыть, пока чернила не засохли. Он не стал этого делать, рассчитывал на слуг. Просто придётся побеспокоить их, оставить распоряжения и тихонько покинуть дворец.

Юэ не рассчитывал сразу по возвращении ворваться в работу с головой. Знал, что так будет, но питал надежду отсрочить неизбежное. Если бы он только попытался задержать Тайцзэ перед дворцовыми воротами, но тут своевременно подоспели наблюдающие. Шанса не было. И Тайцзэ не стремилась оставаться с ним. Тайцзэ, жестокосердная, даже не заметила, как её служанка нежно относилась к ней, не позволяя выполнять тяжёлую работу.

Юэ не был служанкой.

Он не был даже самой обычной служанкой, от которой госпоже нельзя было легко отмахнуться и забыть. А теперь Юэ просто напросто забыт. Сурово и жестоко.

Он переделал все задуманные дела в заданном порядке, и наконец-то дворцовые ворота закрылись за ним. Он чувствовал себя грязным, ибо даже не умылся по возвращении. Сейчас он мечтал только вернуться домой и принять ванну. Его дом не был таким богатым, как могло показаться другим. Хоть и старший, но он обычный следователь. Неоткуда взяться роскошествам. Вместо ванны придётся довольствоваться бочкой, стоящей на заднем дворе. Он шагал вдоль опустевшей улицы. Только стражники отрядом раз прошествовали мимо. Юэ уступил им дорогу.

Домой он не вернулся. Не сейчас, когда внутри всё разрывается. Напрасно он убеждал себя, что утром станет легче, но обида из-за пренебрежения тяготила его, не давала покоя. Сейчас лучше напиться и хорошенько обдумать ситуацию с Тайцзэ. Если бы её наказали за неуважение, Юэ обязательно узнал бы. Он интересовался у подопечных, что стало с барышней, въехавшей во дворец сегодня днём. Никаких новостей. Отсутствие новостей — тоже неплохая новость.

Вино… В столице везде продаётся вино. Тайцзэ бы понравилось. Юэ вообще не встречал девушки, так любящей выпить.

Посетителей, несмотря на поздний час, было достаточно. Юэ едва успел ухватить свободный столик. По привычке он начал слушать разговоры. Именно в разговорах простой люд обычно делится недовольством. Сейчас Юэ очень интересовало недовольство, потому что только так можно выявить недобросовестных чиновников. Путешествуя по провинциям, собирая информацию о настоящем положении в стране, Юэ научился замечать все недостатки, усложняющие жизнь народу. Было эгоистично так думать, но Юэ радовался, когда находил новую ниточку. Из этих ниточек он накрутил внушительный клубок.

— Что желает господин? — к нему подошёл владелец заведения.

Юэ изучил его внимательным взглядом и только сейчас опомнился. Вряд ли министр финансов будет проворачивать свои тёмные делишки прямо под носом императора. Уж он-то позаботится, чтобы в столице не болтали лишнего.

— Кувшин самого крепкого вина, — ответил Юэ с запозданием.

Сегодня он мог позволить себе напиться. Пусть наутро будет болеть голова — он вытерпит и даже не поморщится. Хозяин ушёл за вином, а Юэ откинулся на низенькую спинку стула, только сейчас отмечая, как здесь удобно. И обзор хороший, всё помещение просматривается. На случай нападения легко подготовиться ко встрече. Люди выглядели практически одинаковыми. Кто-то по двое, кто-то компанией, кто-то в одиночестве. Наверное, такие же бедолаги как Юэ. Интересно, что случилось у них. С чего бы идти в такую поздноту в закусочную и пить вино. На каждом из столиков стояло початое вино. Только один из них пустовал. Лишь посередине стояла пустая тарелка, а двое мужчин разговаривали на пониженных тонах. Именно потому, что у них не было вина, Юэ заострил на них внимание. Они были хорошо одеты. Не богато, но вполне прилично. Так могли одеваться торговцы или слуги в богатом доме. Юэ вслушивался как мог, желая уловить только одно слово — «министр».

Ничего. Такие своевременные совпадения не могли повторяться. Юэ оставил эту парочку в покое, опустил голову, потеребил двумя пальцами щепочку, отставшую от стола. Интересно, что бы сказала об этом месте Тайцзэ. Юэ не думал, что когда-нибудь приведёт её сюда, но ему хотелось знать её мнение обо всём. Вероятно, это и называют любовью, когда становится скучно без определённого человека. Когда чувство тревоги не покидает мысли от того, что этот человек ещё не принадлежит тебе. Юэ начинал мучиться и осознавал это, только изменить ничего не мог, если не хотел вернуться во дворец и устроить там переполох.

Он не вернётся. Он просто переживёт эту самую длинную за последние дни ночь, а завтра с утра поинтересуется госпожой Чэнь, что добивалась аудиенции у императора. А дальше сложнее. Притворяться братом, которого у Юэ не было, он не станет. Лучше один раз посмотреть правде в лицо и выдержать испытание. Тайцзэ обязательно поймёт.

Сколько раз он повторял это для себя.

— Тайцзэ… — повторил он вслух и опустил правую руку локтем на стол, а в раскрытую ладонь — лицо.

Он ещё не выпил, а уже было тяжело.

— Господин, вам нездоровится? — спросил голос над ним.

Юэ выпрямился, посмотрел на вернувшегося хозяина и улыбнулся:

— Нет, всё в порядке. Просто день был тяжёлым.

— А вздыхаете, как будто барышня отвергла, — подметил собеседник.

— А у вас намётанный глаз.

— Таки отвергла? — хозяин укрепил позицию, махнул рукой в досаде, едва поставил вино на столик. — Вечно от них, женщин, страдания. Я вам вот что скажу, господин, — хозяин совсем осмелел, присел рядом. Протянул руку и потыкал кончиками пальцев в сгиб локтя посетителя. — Если не заставить её влюбиться, ох хлебнёшь горя. По мне, так женщина пусть сильнее мужчины любит.

— Почему же?

— Женщина должна слушаться мужа. А если нет, то и будет пытаться вертеть им. Где это видано, чтобы женщина стояла выше мужчины?

Юэ нахмурился. В правительственном аппарате и впрямь все основные должности занимали мужчины, но женщины имели отнюдь не такое малое значение, как пытался расписать хозяин заведения. Да та же Тайцзэ в два счёта могла заткнуть его за пояс.

Юэ вскрыл вино, понюхал — запах приятный — и тогда ответил, сохраняя спокойствие:

— Женщина женщине рознь. Служанкой можно командовать. А как же императрица? Она тоже женщина.

— Так императорского роду же. Это другое дело.

Не пришёл к окончательному выводу, а туда же, судить. Юэ отпил глоток и похвалил вслух:

— Отличное вино. И всё-таки вы подумайте. Если женщиной всё время командовать, так их всех распугать можно и упустить ту единственную, предназначенную судьбой. Женщину нужно уважать, иначе не видать нам, мужчинам, счастья. И поделом, между прочим. Женщины… — он постучал ногтями по кувшину, — они прекрасны и пользуются этим.

Хозяин отказался от спора, пошёл на попятный, что доказывало хрупкость его мнения:

— Ну раз так, то ваша женщина должна быть исключительной.

— Она очень исключительная, — тут же подтвердил Юэ. — Единственная. Если не завоюю её, какой же я тогда мужчина?

Он отпил ещё глоток, следом за ним третий и четвёртый, не отрываясь от горлышка, хотя хозяин принёс чашу. Ему было всё равно, как он выглядит. Ему хотелось только напиться до сладкой мути в голове. Когда он оторвался от кувшина, хозяин хлопотал уже у дальнего столика, ничуть не тронутый разговором о женщинах. Юэ на него не сердился. Душевный человек, помочь пытался, только тактику неверную избрал.

Больше Юэ не думал о нём, просто сидел и пил. Едва он увидел донышко кувшина, оставил плату на столике и двинулся к выходу. И правда стало немного легче.

Император был не слишком терпим к другим. Если прежде он больше забавлялся, то теперь искал вокруг себя виноватых. Это не шло на пользу взаимоотношениям придворных. Императора стали побаиваться. Не то, чтобы он проявлял жестокость, наоборот, начал поступать более здраво, но как будто отдалялся от придворных. При себе он держал только евнухов и двух служанок, которые ходили тише воды ниже травы. На все расспросы они отвечали однозначно, сводя разговоры к здоровью императора, которое, благо, оставалось крепким. Наученные прошлым горьким опытом придворные, чересчур заботящиеся о наследниках, немного отпустили поводья, что пошло на пользу самочувствию моральному и физическому, но в ущерб атмосфере всего двора.

Юэ был рад, что не вхож во внутренний дворец. Он видел императора лишь мельком, когда он проходил мимо, обычно на значительном расстоянии. И раз ему пришлось сопровождать главу государства в храм. Юэ входил в состав охраны и наблюдал за выполнением обязанностей отряда из самого хвоста. Это были мужественные молчаливые стражники, внимательно взирающие по сторонам и готовые вмиг выхватить оружие ради защиты Сына Неба. Юэ не о чем было беспокоиться, но он беспокоился. Наслушавшись нелицеприятных историй об отношении императора, Юэ не стремился сблизиться с ним и выхлопотать для себя послабления или привилегии за хорошую службу. Послужной список Юэ действительно выглядел отлично. Он прилагал все усилия для раскрытия преступлений и не закрывал дела только потому, что они сильнее путались и показывали на одного определённого человека, так называемого козла отпущения. За годы практики Юэ уразумел, что такие преступления, в ходе расследования которых всё усложняется, не могли быть совершены одним единственным человеком. А вычислить всех заговорщиков значительно труднее, чем одного или двух жадных до наживы негодяев.

Юэ мог бы сам разведать обстановку во дворце и даже попросить помощи у министра Дуаня. Он мог бы воспользоваться своим крепким положением и заикнуться об аудиенции у самого императора, а он ограничился собственными возможностями. На сей раз они больше опирались на слухи. Отложив описания подробности его рейда за пределы столицы, он поинтересовался у слуг одной определённой барышней, получившей разрешение въехать во дворец вместе с повозкой. Разумеется, никто не позволил Тайцзэ разъезжать в повозке. Они с Юэ спешились в самом начале обширного заднего двора, по бокам коего стояли конюшни и служебные помещения. Здесь суета походила на суету за стенами дворца. Задний двор отличался от основного тем, что император весьма редко пересекал его, выезжая за пределы. Нынешний император абсолютно никогда здесь не показывался. Юэ сомневался, что он вообще знает о существовании такого грязного места. На заднем дворе царил относительный беспорядок, включая лошадиный и собачий помёт, который не всегда успевали убирать вовремя. Когда по двору топчется группа лошадей, не слишком удобно вычищать дорожки.

Тайцзэ стерпела и это. Юэ не комментировал, он просто знал, что курьер поспешил к императорскому совету с докладом. Юэ ещё пытался как-нибудь задержать мгновенье, пытался удерживать Тайцзэ за руки, награждал жалостливыми взглядами, но она только улыбнулась, обхватила его ладони в ответ и произнесла своё короткое и вкрадчивое «прощай».

— Ты очень мне помогла, Юэ. Самое большее, что я могу сделать — это провести тебя во дворец. Это слишком мало по сравнения с тем, что для меня сделала ты.

У Юэ дыхание перехватило от той искренней теплоты, что искрилась в её глазах.

— Мы обязательно встретимся снова, — обронил обещание Юэ, которое, видимо, прозвучало слишком незрело.

— Да, встретимся, — Тайцзэ потянулась к нему и прикоснулась губами щеке. Только прикоснулась, а Юэ застыл как изваяние. Он не верил. Он понимал, что для женщины этот жест по отношению к другой женщине имел совершенно обычный смысл. Но Юэ не был женщиной. И он чуть ли не вспыхнул. Он моментально снова захотел рассказать правду, но не разомкнул губ, ибо они были окружены слугами и стражниками.

Потом Тайцзэ исчезла на весь остаток дня. Напрасно Юэ рассчитывал на чудо встретить её утром. И лишь сегодня, избавившись от вчерашних впечатлений, он оценил ситуацию объективно. Если он ещё хотел встретиться с ней, то надо самому что-то делать. Надо хотя бы попытаться разузнать, где она и что с ней. Что император не велел бросить её в тюрьму или выгнать взашей, он был уверен. Тайцзэ умела вести себя в обществе.

Юэ не тронул не до конца составленные отчёты. Официально он закончил только один, самый основной, для министра Дуаня, который и послал сразу же, как только закончил. Сегодня оставались более мелкие документы. Из всех собранных и проанализированных фактов можно было составить весьма внушительное обвинение. В спешке его не составишь так тщательно. Теперь же Юэ предстояло сделать это, окружив себя тишиной и покоем, не боясь нападения и не заботясь о хозяйственной части. Во дворце его накормят и принесут воду для умывания. Он мог просто работать. Он мог сделать не меньше, чем если бы находился снаружи на полевом расследовании.

Он позвал помощника, явившегося тотчас же.

— Ты посмотрел документы, о которых я спрашивал? — поинтересовался Юэ, не поднимая взгляда от документов на столе. Перед глазами царил беспорядок. Но в этом беспорядке Юэ мог мгновенно отыскать закопавшуюся в бумаге кисть или нужный лист документа. В каждом беспорядке существует своя система. Каждый создатель личного беспорядка видит в нём порядок и теряется, когда все вещи разложены по своим местам с придирчивой аккуратностью.

— Да, господин Тао, — тут же последовал ответ. — Чиновник Чэнь, служивший деду нынешнего императора, подал в отставку сразу после его смерти, и переехал в Западную Чу со всей семьёй. Боюсь, в документах указано только это, помимо заслуг чиновника Чэнь.

— Неужели ничего не сказано о преступлении, совсем недавно совершённого против семьи Чэнь? — Юэ не сразу поверил, а потом заставил себя мыслить логически. Возможно, трагедия произошла совсем недавно. Та самая трагедия, вытащившая Тайцзэ из стен уютного дома, хотя сейчас эти стены вряд ли выглядели такими же уютными, постоянно напоминая о случившемся.

— Если вы разрешите дать запрос, я немедленно…

— Нет, — Юэ перебил его. Если давать запрос, то самому. Но как это будет выглядеть со стороны? Возможно, это покажется подозрительным, ибо следователь, лично занимающийся делом министра Вана, вряд ли станет затрагивать сторонние дела. А если станет, то не начнут ли подозревать семью Чэнь в сговоре?

Юэ не смел так подставить Тайцзэ и её близких. Он даже не знал, кто из них остался жив, кроме неё. Если остались, то почему позволили путешествовать в одиночку? Если нет, то как же Тайцзэ всё это пережила? Или, что вероятнее, переживает до сих пор. Нет, это не может быть правдой. Это слишком чудовищно. Наверняка хоть кто-то остался в живых и ждёт её домой.

 — Не нужно, — подтвердил Юэ. — Что говорят слуги о госпоже Чэнь, вошедшей во дворец вчера?

— Госпожа Чэнь? — помощник удивился. Только что Юэ говорил о семье Чэнь — и тут же упоминание о госпоже.

— Госпожа Чэнь хочет попросить о расследовании, поэтому лично прибыла в столицу, так как глава уезда не справляется…

Юэ замолчал. Если глава уезда не справляется, а след привёл Тайцзэ так далеко, не является ли это дело одним из тех, что ещё больше запутываются по ходу расследования? Если так, то им действительно должен заниматься следственный отдел столицы. Если это так, то семья Чэнь могла пострадать от более крупного преступления, чем простая кража или месть. Если здесь замешано много людей, более того, важных людей.

— Простите, я не слышал ни о какой госпоже Чэнь, — повинился помощник, — если нужно, я сейчас же…

— Не нужно, — снова остановил его Юэ.

Он справится сам. Только самому слишком тревожно выслушивать неутешительные новости. А вдруг Тайцзэ всё-таки выставили за стены дворца, и она уже где-то скитается, снова ночуя в повозке, без нормальной ванны, вместо ужина поглощая вино, ибо сейчас ей должно быть очень плохо.

Но это только в том случае, если она не добилась никакого результата. Тайцзэ была умной и не могла просто сдаться.

— Ступай, — Юэ махнул рукой на дверь. — У меня очень много дел.

— Так мне разузнать о госпоже Чэнь?

— Я же сказал, что не нужно.

Помощник раскланялся и ушёл.

Юэ не остался на месте смиренно выполнять текущие обязанности. Ему хотелось узнать, что произошло вчера, и он узнает. Никто не посмеет упрекнуть его в безответственности из-за недосоставленных до конца документов. Общая картина уже ясна. Юэ покинул комнату, двинулся в комнаты слуг, вхожих во внутренний дворец. Большинство слуг и стражников внутреннего дворца там же и имели свой скромный уголок. Но были и те, кто занимался курированием между внешним и внутренним дворцами. Они могли знать несколько больше, чем обычные стражники и, как выяснилось, даже следователи. Ни один следователь не смеет лезть со своим любопытством на территорию влиятельных людей.

Юэ застал лишь одну служанку, уже собирающуюся подхватить увесистую корзину, накрытую плотной серой тканью. Она застыла с приоткрытым ртом перед гостем и тут же склонилась.

— Полно, — Юэ не прикоснулся к ней, но протянул руки в соответствующем жесте. Не дожидаясь касания, девушка разогнулась сама.

— Господин что-то желает?

— Задать вопрос о госпоже, что вчера прибыла во дворец, — без увиливаний ответил он.

Служанка поняла его, опустила корзину на пол и вывалила в одной поспешной фразе:

— Госпожа, которая прибыла вчера, успела очаровать взоры чиновников, что любезно позволили ей остаться во внешнем дворце, пока они договорятся об аудиенции у императора.

— Так скоро? — Юэ был отчасти обескуражен. А он-то рассчитывал на долгое ожидание. Более того, ей позволили остановиться во дворце. Риск возрастал, потому что Тайцзэ завоевала симпатию чиновников. Оставалось рассчитывать на то, что император до сих пор сторонился разговоров о женитьбе, а значит, не особо заинтересован в любви. Вместо женщин он отдавал всего себя делам государственным, что похвально в отличие от прежнего императора. Хоть Юэ не сталкивался сам с работой двора, он умел слушать и анализировать, и на основании полученных сведений делать выводы. И всё-таки рано или поздно императору придётся жениться. Вряд ли он начнёт с Тайцзэ, так как она всеми способами показала свою заинтересованность делами семейными, а не любовными. Она вообще ни разу не проявила интереса по отношению ни к одному мужчине, насколько помнил Юэ. И она не пыталась обсуждать красавчиков и будущее замужество.

Тайцзэ была в безопасности. И Юэ вместе с ней. Значит, время ещё есть. Но в груди всё равно что-то застывало монолитным холодным камнем от предчувствия. За годы службы Юэ научился доверять своим чувствам. И от этого не получалось найти покоя сейчас.

— Можешь передать госпоже записку? — осмелел Юэ. Плохо, если придётся объясняться вот так, не видя её.

— Боюсь, я не могу пообещать, — покачала головой служанка. — Моя работа в стороне от императорского дворца. Я не смею нарушать правил и разыскивать определённого человека.

— Возможно, госпожа ещё во внешнем дворце, — напомнил Юэ.

— Смилуйтесь, господин, — она склонилась. — Если я не буду выполнять свои обязанности, меня накажут.

Она была права. Слугам недосуг бегать по всему дворцу и расспрашивать встречных. Юэ выдохнул:

— Спасибо за помощь.

— Всегда рада услужить, господин.

Юэ ушёл, не в силах избавиться от тревоги и не в силах сделать хоть что-нибудь.