Юэ заканчивал последний документ. За эти два дня он перебрал настоящие горы документов, половину из которых составлял сам, дабы прикрепить к делу. Если бы не постоянное отвлечение на другие аспекты расследования, он закончил бы гораздо быстрее. Министр Дуань требовал конкретики. Именно её Юэ и собирался ему дать, но не поспешно, где он мог упустить кучу важных деталей. Теперь же общая картина выглядела весьма красочной.

Юэ оторвался от стола в очередной раз, чтобы попить воды. На подносе стоял только остывший чай. Юэ заглянул под крышечку и вздохнул.

— Даже воды нет. Куда смотрят слуги?

Он не успел ни дать указаний, ни сходить сам, потому что в комнату без стука ворвался другой человек, следователь Гао Фэн, близкий друг Юэ. Фэн был чуточку старше, но меньше преуспел в службе, так как много времени уделял супруге и детям. Женился он почти сразу, как Юэ занял место обычного следователя. Некоторое время Юэ являлся помощником Фэна, где и набил руку на выбранной профессии. Фэн быстро сообразил, где зарыт настоящий талант, и дал Юэ первое самостоятельное дело. Когда Юэ справился с ним, Фэн заявил, что он не нуждается в наставнике. Потом появилась женщина. Это один из тех случаев, когда брак организовывают родители. Фэн не сопротивлялся, хотя не знал невесту. Вопреки опасениям Юэ, брак оказался удачным. Фэн влюбился в свою супругу в течение месяца и постоянно хвастался своим счастьем. Она тоже была счастлива. Юэ заходил к ним в гости и видел её улыбку. Открытую улыбку и добрую. Так улыбаются, когда дома всё хорошо. Через год она родила первенца, девочку, и Фэн всем даже надоел, раз за разом повторяя это.

Фэн стоял перед Юэ, который так и держал чайник в одной руке. Крышечку от него — в другой.

— Дай-ка, — Фэн быстро отобрал чайник и заглянул в него сам. — Ты это собрался пить? Там же одна заварка.

Действительно, помимо того, что чай остыл, он ещё и закончился.

— Собирался попросить слуг принести новый, — сознался Юэ. — Минутку… — он огляделся в поисках заварки и кипятка, будто они стояли под рукой. — Давно вернулся? Я не видел тебя почти месяц.

— Сегодня. Интрига больно запутанная. Все ждут поблажек от связи с богатой семьёй, но, смею заверить, на этот раз не дождались, — ответил Фэн. — Я сам, — он перехватил чайник, отпихнул Юэ, вернулся к двери и громко постучал по косяку. На этот нехарактерный звук обязательно кто-нибудь явится. — Ты лучше послушай, какие я принёс новости из дворца.

— Фэн, я сам во дворце, — Юэ усмехнулся, не стал спорить из-за чайника. — Тем более, ты сам только что вернулся. Когда успел наслушаться?

В дверь постучались. Фэн сам открыл и тут же всучил посудину помощнику Юэ с напутствием:

— Чтобы через десять минут был горячим, — он даже заверений не дождался, вернулся к другу. — Ты чем занят? — указующий жест на горы свитков и листов бумаги. — Вот именно, писаниной. Тебя не было почти месяц, естественно, сперва ты должен привести отдел в порядок…

— Ты сам держал отдел в порядке, включая то время, пока тебя не было.

— Да. Не в том дело, — махнул головой Фэн. — Только что пришли новости из внутреннего дворца. Император наконец-то женится. Какое облегчение для всех придворных и народа. А я уж начал думать, что у него порок какой, хотел расспросить имперского лекаря.

Любому другому Юэ высказал бы за обсуждение императора за его спиной, но Фэн был искренне верен нынешней власти, предпочитая императора, а не министра финансов. Всё, что он говорил о здоровье его величества, он говорил с беспокойством.

— Неужели на дочери министра Вана? — Юэ это не понравилось. Столько времени император находился под давлением совета и наконец сдался. Сломался в самый неподходящий момент. Следственный отдел вот-вот докопается до истины и выведет министра на чистую воду. Если его и не разжалуют, доверие к его семье подорвётся, и совет вряд ли будет в восторге от кандидатуры его дочери. Министр Ван старался изо всех сил, особенно сейчас, когда почувствовал неладное, чтобы укрепить собственные позиции. Заиметь родство с императором — всё равно что заручиться его поддержкой.

— Не угадал, — Фэн не улыбался, но настроение его явно было безоблачным.

— Ну?

— Попробуй, угадай, — Фэн первым сел за стол, расправил полы ханьфу и обратил внимание на рукава. После свадьбы он стал выглядеть семейным человеком, всегда хорошо одет, всегда чистенький и едва заметно пах благовониями. Юэ улыбнулся своим мыслям.

— Перестань играть. Можешь просто сказать? Кто она? Дочь чьего министра?

Первая мысль — всегда министр. Однако среди министров только у Вана были сразу две дочери на выданье. Была бы у министра воля, он бы подсунул в постель императору сразу обеих.

— Это никому не знакомая девушка, прибывшая в столицу примерно в одно время с тобой. Внучка чиновника при одном из прежних императоров, Чэнь Тайцзэ.

— Что?! — Юэ, едва успев сесть, тотчас же оказался на ногах. — Что ты сказал?! Повтори!

— Юэ, — Фэн остался сидеть, — с чего такая бурная…

— Чэнь Тайцзэ? Ты сказал Чэнь Тайцзэ?!

Внутри как будто всё ухнуло с высоченной скалы. Это не могло быть правдой. Юэ никогда не пытался примеривать Тайцзэ императора в качестве мужа. Он сам должен быть на этом месте. Он уже всё решил. Он уже строил планы. Он даже заглядывал далеко в будущее, где они вместе с улыбкой будут вспоминать путешествие из Западной Чу в столицу.

— Юэ, ты знаешь её?

— Знаю ли я её? — Юэ вышел из-за стола и нервно прошёлся к стене и обратно, заложив руки за спину. Он пытался держать себя в руках, но не получалось усмирить собственные эмоции. Он остановился перед Фэном, вынужденным задирать голову, чтобы заглянуть в лицо. — Ты уверен? Тут, должно быть, какая-то ошибка. Это же нелепость. Она приехала два дня назад…

— Иногда хватает одной встречи, чтобы рассмотреть человека и полюбить его, — перебил Фэн. — Я тоже был в недоумении, но узнал, что накануне объявления, во второй половине дня, его величество долго гулял с госпожой Чэнь в саду и разговаривал с ней наедине, разогнав слуг. И он… улыбался, Юэ. Он действительно что-то нашёл в ней. И уже на следующий день перед советом объявил о своём решении. Более того, речь зашла о возведении госпожи Чэнь в ранг императрицы.

Юэ стоял, не понимая, что вообще происходит. Он как будто проваливался в глубокую яму. Он пытался удержать последнюю ниточку, но она выскальзывала из его пальцев. Он мог бы так, совершенно безмолвно, стоять вечность, обдумывая и отрицая полученную весть, но с ним рядом очутился Фэн. Он встал, завидев перемены друга, и сильно сжал его плечо:

— Юэ, в чём дело? Ты знаешь эту женщину? Она совершила что-то ужасное? Небеса свидетели! Твоё лицо пугает меня!

— Так, — Юэ потёр пальцем бровь, — я сам должен разобраться.

Он дёрнулся было к выходу, но Фэн удержал его, пальцы сильнее стиснул на его плече. Юэ только взгляд опустил, ибо болело.

— Надо проверить, потому что получается какая-то ерунда, — настаивал он и снова попытался уйти.

— Юэ, стой, — Фэн был непреклонен. — Что это за женщина? Что она совершила?

Ничего особенного. Она всего лишь заставила полюбить себя. Юэ глубоко вдохнул и выдохнул, потом ещё раз и только тогда ответил:

— Фэн, она не может выйти замуж за императора.

— Но она выходит.

— Она не может, потому что приехала с другой целью.

— Возможно, объявление явилось сюрпризом и для неё тоже, — кивнул Фэн, — но как бы ни было на самом деле, ты не можешь вмешиваться. Да тебя на порог внутреннего дворца не пустят, а она поселилась недалеко от императорских покоев. Я тебе правду говорю. Император сам велел поселить её там.

— И всё равно это невозможно, — продолжал отрицать Юэ, хватаясь за соломинку. — Она приехала, чтобы попросить о помощи в расследовании.

— Почему же она не обратилась к тебе?

— Потому что она не знала, кто я такой.

— Не знала? А ты её знаешь, — Фэн, видимо, тоже начал путаться. Кажется, Юэ способен сбить с толку кого угодно своим неверием. Стоило провести маленькое внутреннее расследование и узнать, что же на самом деле происходит во внутреннем дворце. Нелюдимый император вдруг выбирает совершенно незнакомую женщину и прочит её в императрицы. Это же нелепо!

— Знаю.

— Кто она? — Фэн махнул головой и уточнил. — Кто она для тебя? Учти, сейчас всё выглядит так, будто ты влюблён по уши. Мне есть с чем сравнить. Наглядный пример перед тобой.

Юэ посмотрел иначе. Ему хотелось, чтобы Фэн превратил всё сказанное в шутку, чтобы посмеялся, в конце концов, над недоумением друга. Но Фэн оставался серьёзным и ждал следующего шага от Юэ.

— Юэ, правда? — Фэн встряхнул его.

— Я отказываюсь верить в эту чепуху. Слишком много несостыковок, — подтвердил Юэ.

— Но она… — Фэн выдохнул. — Как она могла так с тобой поступить?

— Она ничего не знает. Я сам виноват, что не сказал ей. Собирался, но не сказал. Поэтому я отказываюсь верить. Это недоразумение.

— Недоразумение, о котором уже растрезвонили на всю столицу? Не удивлюсь, если гонцов уже послали с доброй вестью во все провинции.

— Угомонись. Никто не посылает гонцов с сообщениями о свадьбе. Я должен попасть во внутренний дворец. Я уверен, император не откажет мне в личной аудиенции.

Потому что если он не разберётся, что происходит, просто с ума сойдёт.

Фэн не позволил ему сдвинуться с места. Наоборот, усадил на стул, с которого только что встал сам, и двинулся к двери, гадая себе под нос, где пропал помощник с чаем.

Юэ позволил позаботиться о себе. Он просто сидел и ждал. Понимал, что ему придётся хорошенько подумать, поверить и наконец принять новость. Он не сможет сопротивляться, но он сопротивлялся. Он сопротивлялся самой новости. Он сопротивлялся Фэну за то, что принёс эту новость. Он сопротивлялся желанию императора. Сейчас он не постеснялся бы признаться в своих чувствах перед его величеством, объяснить, что первым встретил Тайцзэ, и попросить о милости. Что угодно, только бы остановить это безумие.

Юэ потянулся за свитком, развернул его, прочитал первую строку и не понял ни слова. Он не мог сосредоточиться из-за женщины. Всегда подшучивал над друзьями, в частности над Фэном, о влиянии любви и личной жизни на работу, а теперь на своей шкуре ощутил, каково это. Если ещё кто-нибудь попытается пошутить над ситуацией, он не выдержит и взорвётся.

— Так, давай по порядку, — Фэн поставил на стол чайный поднос, источающий душистый аромат, потом сел сам на место Юэ, сдвинул свитки и бумаги в сторону, аккуратно переставил подставку вместе с кистью в сторону, чтобы ненароком не задеть и не испачкаться. — С самого начала.

— Фэн…

— Просто расскажи — и мы подумаем вместе, как теперь быть.

— Ты уверен в том, что она выходит замуж, Фэн?

— Ещё раз… — Фэн выдохнул с чувством бессилия. — Да, я уверен.

— А может…

— Я уверен! Твоя очередь, — Фэн налил чая в обе чашки и одну подставил поближе к Юэ. — Расскажешь мне?

— Нет, — но Юэ точно знал, что расскажет. — Не расскажу.

Он не стал искать способа попасть во внутренний дворец, всё ещё надеялся на ошибку, хотя специально вышел на улицу и получил подтверждение. Разум человеческий устроен так, что пока не увидишь своими глазами, всё равно будешь сохранять надежду. Юэ не видел Тайцзэ, не встречал личной охраны императора. Даже если бы и встретил, не посмел бы подойти близко без серьёзного повода, ибо охрана на то и охрана, чтобы всегда сопровождать императора по пятам.

Едва Юэ вернулся к незаконченным документам, едва пришёл к решению послать запрос в Западную Чу о некоей семье Чэнь, прибыл императорский вестник. Заслышав объявление о его прибытии, Юэ, не думая, поднялся и уставился на дверь. Фэн почти влетел в комнату, успел за миг до того, как помощник открыл для вестника дверь. Прибывшему не пришлось даже рук поднимать, но он всё равно их поднял, дабы продемонстрировать официальный свиток, в происхождении коего никто не сомневался:

— Старший следователь Тао Юэ, примите императорский указ!

И Юэ, и Фэн тут же опустились на колени, выражая почтение императорской воле. Только тогда вестник развернул его и громко прочитал:

— Следственному отделу поручено немедленно расследовать убийство семьи Чэнь из провинции Западная Чу. Приказано поймать всех преступников и их сообщников и доставить в столицу на императорский суд. Разрешено допрашивать чиновников, пользуясь именем императора. О ходе расследования ежедневно докладывать лично императору. Следователь Тао Юэ официально назначается главным в расследовании, — прочитал посланник и заученным движением свернул свиток, позволяя слушателям подняться с колен. Только тогда он вложил приказ в руки Юэ, безо всяких последующих раскланиваний развернулся и ушёл.

Юэ остался посреди комнаты, совершенно растерянный. Его не мог выбить из колеи приказ. Он не тревожился, что император мог узнать об уже посланном запросе. Просто теперь Юэ получил привилегию открыто участвовать в этом деле. Юэ был растерян из-за подтверждения. Это никак не могло быть совпадением. Хотя и раньше казалось невозможным, что какая-то девушка из той же провинции, с тем же именем приглянулась его величеству. Да и много ли девушек способны с первой встречи заинтересовать императора, известного своим нравом? Это могла быть только Тайцзэ. А если это так, то никаких шансов не осталось. Юэ потерял её навсегда. Прямо сейчас он стоял посреди комнаты с приказом в руках и терялся в ощущениях. Всё вокруг становилось другим. Весь мир будто отвернулся от него, предал и швырнул в канаву с застоялой водой. Наверное, так и бывает. Именно такую любовь превозносят летописцы. Из-за неё люди совершают великие, но безрассудные поступки. Юэ в этот момент осознал, насколько сильно полюбил эту девушку. Всё, что он делал до сих пор, стало одной огромной ошибкой, особенно его промедление с признанием. Если бы только Юэ не боялся рассердить Тайцзэ. Он не был обделён смелостью. Он отважно бросался в бой при необходимости, и даже смерть не страшила его. Перед Тайцзэ он становился глупцом. Если бы он сумел добиться её, его величество не смог бы разорвать создавшихся уз. Но Юэ молчал и упустил свой момент.

Фэн стоял у него за спиной, такой же молчаливый и серьёзный, крепко сжимая плечо товарища. Он первым расколол эту удушающую тишину:

— Тебе надо выпить.

— Я в порядке, — соврал Юэ.

Он правда в порядке, ведь теперь может заниматься делом семьи Чэнь, не оглядываясь на дело министра Вана, как того и желал.

— А я утверждаю, что нет.

— Фэн, я правда ценю твою поддержку, но, как видишь… — Юэ продемонстрировал указ в руках, — у меня слишком много дел. А если необходимо отчитываться перед самим императором, я не имею права затягивать расследование.

Нет, Юэ был далеко не в порядке.

— Что ты собираешься делать? — Фэн хмурился. Не бросит в одиночестве.

— Поеду в Западную Чу, — Юэ пришёл к решению в этот самый миг и тут же озвучил его. — Только так я могу быть уверен, что расследование продвигается без задержек. Только так я могу обойти козни министра Вана и повлиять на его чиновников. С этим приказом, — он развернулся и сунул свиток почти под нос Фэну, — я могу отдавать распоряжения самым влиятельным чиновникам, — он горько усмехнулся. — Если его величество отдал такой приказ, то он серьёзно намерен жениться на моей… на этой девушке.

— А как же ежедневные доклады его величеству? — поинтересовался Фэн, не глядя на свиток.

— Я буду ежедневно посылать отчёты.

— Но пока они достигнут столицы…

— Я знаю, — Юэ уже обдумывал, как будет действовать. Пусть даже он не получит Тайцзэ, он сделает ей подарок, вручит ей всех убийц до одного. — Я буду излагать планы на будущее и отчитываться о проделанном. А пока я могу поделиться с императором теми сведениями, которые обнаружил, занимаясь делом семьи Чэнь параллельно основному делу.

— Я поеду с тобой, — заявил Фэн.

— Никто не позволит…

— Ты позволишь, — уверенно перебил собеседник. — Ты прикажешь мне сопровождать тебя. Мне ты можешь доверять. Ты знаешь, на что я способен. Я не хуже тебя, просто ты всего себя посвящаешь службе его величества, а я делю это время с семьёй. И я способен вместо тебя отправить отчёт, если ты по какой-то причине не сможешь этого сделать.

— Тебе придётся покинуть свою любимую супругу на длительное время, — выдохнул Юэ, понимая, что возьмёт Фэна с собой.

— Я знаю. Она всё поймёт. И дочка тоже, — Фэн тепло улыбнулся. Даже находясь вдали от супруги, он всё равно улыбался ей. — Она беременна, ты знаешь?

— Правда? — Юэ не был удивлён. — Поздравляю, Фэн.

— Я буду рядом всегда, когда тебе нужна помощь, — Фэн отпустил его плечо. — И за тебя я назначу следователей для дела министра Вана в твоё отсутствие.

— Не нужно. Пока ещё я способен сделать это сам. А тебе следует хорошенько попрощаться с любимой супругой, потому что мы выезжаем завтра на рассвете.

— Юэ, ты справишься?

— Ошибки наказуемы, Фэн. Я совершил ошибку, потеряв дарованное мне Небесами время. Теперь они карают меня за нерешительность. Я обязан мужественно принять наказание, и я сделаю это.

— Юэ…

— Не нужно. Я в полном порядке.

— Хорошо.

Фэн не стал больше настаивать. Он и так сделал всё, что в его силах. Фэн очень хорошо понимал Юэ, потому что сам любил и ужасался от одной мысли, что мог так и не встретить свою благоверную, сложись обстоятельства по-другому.

Заведение точь-в-точь напоминало тот день, когда Юэ впервые попал в него. Те же посетители, те же заказы. На каждом столике кувшин вина. Юэ как будто вернулся домой. Он сел за тот же самый столик, какой занял в прошлый раз. Он как будто ничего не чувствовал. Единственная эмоция, какая у него осталась — это горечь. Единственное желание — напиться. Но он понимал, что не напьётся, просто выпьет. Он сам распорядился выезжать с самого утра. Он не позаботился толком даже о сопровождении, хотя выданный императором приказ развязывал ему руки. Он мог без колебаний выбрать лучших воинов или даже следователей, тем самым ослабляя производительность отдела. Император доверил ему и то, и другое, и не стал бы сурово наказывать, если бы заметил недочёты. Юэ не станет самовольничать. Он ограничит свои привилегии только в рамках приказа.

К его столику подошёл тот же самый господин, владелец заведения, и точно так же сочувственно остановился, спросил, как у старого знакомого:

— Снова женщина?

— Вся печаль от женщины, — со вздохом согласился Юэ. — Подайте-ка мне вина.

— Оно и верно, — с таким же вздохом поддержал хозяин, — лучше напиться всласть, чем думать о том, над чем власти не имеешь.

— Нет, — Юэ решительно покачал головой, — нельзя напиваться. Завтра очень ответственный день.

— Так решились? — хозяин мог бы начать улыбаться, но чувствовал подвох. — Сказать ей, — уточнил он.

— Сказать-то я давно решился. А вот согласие мне теперь в этой жизни не получить.

Юэ понуро опустил голову, заново переживая весь этот суматошный день. Он не единожды порывался нагрянуть во внутренний дворец и потребовать у императора объяснений. Не так, как делают между собой люди с равным положением в обществе. При императоре нельзя повысить голос, нельзя требовать, нельзя угрожать. Юэ очень хорошо осознавал, что склонился бы перед ним и попросил, начиная со слов:

— Ваше величество, не откажите в милости…

А дальше как получится. Дальше, если слова покажутся грубыми, снова бить лбом о пол и пытаться объяснить по-другому.

Юэ даже головы не повернул к выходу.

— Так вам лёгкого? — поинтересовался владелец заведения. — Молодое вино, ещё не успевшее перебродить основательно. Как… как компот.

— Да, пожалуй, — подтвердил Юэ.

Он не собирался рассказывать о своих несчастьях. Никто вообще не утверждал, что у них с Тайцзэ сложилась бы такая светлая жизнь, как у Фэна с супругой. Никто не обещал, что у семейного очага всегда будет царить гармония и любовь. Тайцзэ вообще никогда не смотрела на него как на возлюбленного, не проявляла интереса. С чего бы ей проявлять интерес, если она не смотрела даже на красивых мужчин, встреченных на улицах города. И среди стражников попадались смазливые на лицо юноши, которые соблазнили бы любую девушку своей улыбкой. Тайцзэ не соблазнялась. У неё совершенно другим была забита голова. Она кардинально отличалась от других женщин, у которых только наряды и любовь на уме. Тайцзэ была особенной.

Хозяин лавки принёс кувшин вина. Юэ тотчас же открыл его и вдохнул чуть терпкий аромат с деликатной кислинкой. Он налил себе в чашу и попробовал.

— Действительно, то, что нужно, — он отсалютовал чашей владельцу, всё так же стоящему перед его столиком.

— Господин сегодня выглядит бледным, — хозяин не спешил возвращаться к делам. — Что-то произошло с барышней?

— Да, — Юэ выпил ещё одну чашу. В голове появилась лишь лёгкая муть, от которой стало немного легче. — Отличное вино. То, что надо, чтобы оставить хмель в этом вечере и не вспомнить о нём утром.

— Она заболела? — сочувственно осведомился любопытный хозяин, подсел за этот же столик напротив. — Она любит другого?

— Я думал, она вообще никого не любит, а она выходит замуж.

— О, соперник? — сочувственное кивание. — У господина крепкая рука и меч при себе. Можно же оспорить своё право жениться на ней?

— Боюсь, не получится. Не в этот раз.

— Разные ранги?

— Вы не представляете насколько. Если бы я только мог заявить о себе. Хотя бы возразить… А я ничего не могу, потому что её жених — сам… — Юэ прервал собственную речь. — Большой человек. Куда мне, простому служащему, тягаться с ним в величии и богатстве.

— Но ведь всему есть предел. Возможно, этот человек просто не знает.

— Он не знает, — Юэ снова выпил. — И не узнает никогда.

Если Юэ хотел оставить голову на плечах, то он рта не посмеет раскрыть.

— Так может, её принуждают? — предположил владелец заведения. — Нередко же в наши дни. А любовь, она способна разорвать узы, навязанные родителями.

— Не может быть. У неё…

Юэ замер с чашей в руке, так и не поднёс её к губам. А что если её правда вынудили? Император нравом крут. Дабы не брать в наложницы дочь министра Вана, он выбрал Тайцзэ, никак не связанную с дворцовыми интригами. Что если всё это — чистейшая правда? Что если она томится во дворце, не в силах этому помешать?

Юэ поставил чашу на стол. Но с чего-то же должно было это начаться. Император не может насильно взять первую полюбившуюся женщину к себе в гарем. За ним наблюдают все взгляды. Любой проступок способен вызвать недоверие. Вокруг и так полно женщин, практически в каждой семье, которые мечтают стать его женой. Даже без особых привилегий, не метя на место императрицы, лишь бы войти во дворец и иногда быть любимой Сыном Неба.

А кто сказал, что Тайцзэ не одна из них?

— Нет, это невозможно, — ответил он сразу на собственный последний вопрос и предположение собеседника и пояснил, поднимая голову от чаши с плещущимся в ней вином. — Не может быть, чтобы её отдавали насилием. Она не такая. Она бы не позволила. И жених… он не может.

— Вы, господин, мыслите слишком предвзято, — хозяин заведения прямо источал сочувствие. — Завтра будет день. Возможно, завтра решение само придёт к вам в руки.

— Да, скорее всего, — согласился Юэ, осознавая, что сегодня не выпьет больше ни капли. Он сам обязан разузнать, что происходит во внутреннем дворце. Он сделает всё ради своей любви, пусть даже ради этого придётся стать тем самым глупцом, не видящим ничего, кроме женщины. Тайцзэ этого заслуживала. Она была необыкновенной. Юэ влюбился бы в неё снова, встреться они по-другому. Даже если бы она просто пришла к нему за профессиональной помощью, Юэ увидел бы в ней то, что видел сейчас. Она из тех женщин, которые заставляют думать о себе, постепенно влюбляясь сначала в мысли о ней, а потом в неё саму. У Юэ это заняло очень мало времени. Практически ещё в начале путешествия.

— Спасибо за вино, — Юэ больше не прикоснулся к выпивке, положил деньги на стол и поднялся. Вслед за ним встал и владелец. Лёгкий хмель заставлял немедленно бежать во дворец, а разум твердил, что стоило начать с другого. Только если он ничего не сделает, то вернётся уже к счастливому императору, женатому на возлюбленной Юэ. Он ни на миг не усомнился, что император, если уже не влюбился, то обязательно влюбится в ближайшее время, как только узнает Тайцзэ поближе.

Тем не менее, Юэ поступил безрассудно, вернулся ко дворцу, по пути с интересом посматривая на высокие стены. Глупо думать, будто он проберётся туда незаметно, тогда как ни у кого не получалось. Вдоль стен ходили стражники, то по одному, то маленькой группой. Да и во дворе стража тщательно бдила. Даже если Юэ каким-то чудом удастся очутиться во дворе, ему ничего не останется, как таиться в тени кустов, потому что возле каждой двери круглосуточно стояла стража.

Он не полез на стену, но привлёк внимание проходящего мимо поста охраны. Его заметили. К нему целенаправленно направились двое в полном обмундировании, с руками, опущенными на рукояти мечей. Было опасно. Юэ не собирался искушать судьбу и бежать. Его могли узнать. Если не сейчас, то завтра. И тогда возникнет много вопросов. Тогда император откажется от услуг Юэ в расследовании гибели семьи Чэнь.

Юэ замер на месте. А разве это не хорошо? Он, конечно, собирался расследовать это дело ради Тайцзэ, но не когда он рискует потерять Тайцзэ навсегда.

Уже потерял.

И всё же стоило воспользоваться шансом, каким бы крошечным он ни был. Если он останется в столице, у него будет ещё четыре дня. За это время можно что-нибудь придумать. Хотя бы попросить аудиенции у императора.

Юэ постоянно возвращался к мысли о встрече с его величеством и постоянно останавливал себя. Сейчас в голове витал хмель и бросал в приключения. Юэ осознал, что поддаётся. Осталось придумать повод для встречи в такой-то час. Он уже рот открыл, чтобы осведомиться у охраны, можно ли попасть во дворец прямо сейчас. Разумеется, как только он покажет свою печать, его пропустят. С подозрениями, но пропустят.

— Старший следователь! — раздалось откуда-то сбоку совершенно неожиданное.

Юэ вздрогнул. Никак не ожидал помехи, когда уже пришёл к решению и начал реализовывать план.

— Старший следователь! — повторил голос чуть более настойчиво.

Юэ вгляделся в мрак улицы. Мощёная дорога терялась в тени, потом выныривала в оранжевом свете тусклого фонаря и снова терялась. И по этой дорожке, тоже ныряя и выныривая из темноты в свет, быстро шагала тёмная фигура. Мужская фигура, что логично: голос-то был мужской.

Стража уже не так торопилась приблизиться к Юэ. Громко озвученная должность успокоила всяческие подозрения. Возможно, они подойдут спросить, что следователь делает в такое время посреди улицы. Юэ ответит. Правда, пока не знал что, но подозревал, что и выдумывать не придётся.

Фэн почти налетел на него, вытащил из-за отворота ханьфу свиток и потряс им перед носом Юэ:

— Следователь Тао, вот доказательства, которые вы просили.

Юэ стоял без единого движения. Голова кружилась, запоздало накатило осознание, что он собирался сделать. Если бы без причины побеспокоил придворных, тем более, самого императора, выговор — меньшее, что ждало бы его наутро.

Фэн снова его спасал, подлетел и сам развернул свиток. Один из свитков с просьбой выделить на нужды отдела некоторые вещи и материалы. Юэ заинтересованно взял свиток и прочёл первые четыре столбика, где указывалась бумага разного формата. Ниже шли чернила и кисти. Ещё ниже — дощечки для свитков и шнурки для их закрепления — всё, что касалось канцелярской стороны работы. Юэ давно напоминал Фэну, что пора бы, а то приходится расхожие материалы у соседей клянчить.

— О, вот как… — понимающе покивал головой Юэ и наконец позволил свитку свернуться.

Стража остановилась в пяти шагах на дорожке. Благо, не позади, а то кто-нибудь особо глазастый мог бы заглянуть через плечо и поинтересоваться упомянутыми доказательствами. Но каждый во дворце хорошо знал, что чем меньше знаешь, тем безопаснее живётся.

— Простите, задержался, — Фэн отлично играл свою роль. — Сегодня вам уже не нужно возвращаться к стеллажам.

— Спасибо, — Юэ спрятал свиток у себя на груди. Всё равно придётся перед отъездом вернуться на работу и проследить, чтобы везде сохранялся порядок. — Идём, по дороге поговорим, — он первым двинулся от дворцовых стен прочь. Фэн не отстал ни на шаг, ступал рядом. Тревожился. Они даже не посмотрели на стражу. Да и не нужно простым охранникам внимание видных людей. Юэ занимал высокий пост, поэтому считался «видным» и сам себя представлял таковым.

— Юэ… — Фэн заговорил куда тише, — что ты собирался сделать?

— Ничего.

— Ты выпил и хотел разбудить императора?

— Нет.

— Это уже слишком. Ты совсем с ума сходишь из-за этой вертихвостки.

— Она не вертихвостка. Она даже ни разу не пыталась заигрывать со мной.

— Потому что ты был переодет в женщину.

Они на некоторое время замолчали и пересекли так широкий перекрёсток. Люди не любят шататься по улицам после наступления темноты. Если проскальзывала фигура, то быстрым шагом, торопясь поскорее попасть домой. Если ты не вор, почему скрываешься в темноте?

— Фэн, я не собирался ничего делать. Я просто прошёлся.

— Вдоль дворцовых стен?

— Да, вдоль дворцовых стен… — вздох, — а ты меня снова спас.

— Давай так, Юэ: сейчас ты пойдёшь домой и поспишь. Просто постараешься заснуть. Я сам соберу необходимые вещи в дорогу. Я всё сделаю сам.

— Этим должен заниматься я.

— С твоим мысленным расстройством тебе только доверять. Я не хочу на середине пути обнаружить, что не подкована лошадь.

— Фэн…

— Я. Всё. Сделаю. Сам. Договорились?

Фэн — настоящий друг. Ничего не оставалось, как снова вздохнуть и согласиться. Тем более, супруга Фэна наверняка подкинет в дорогу чего-нибудь вкусненького.

Юэ скакал впереди маленького отряда из пяти человек, в число которого входили три опытных мечника, он сам и Фэн. Ехать вдвоём на такое важное дело, отмеченное самим императором, было безрассудно, если не сказать, безответственно. Брать отряд больше — слишком привлекать внимание. Не в каждом селении стража отнесётся лояльно на первых порах. Здесь, конечно, всё решал приказ, задокументированный императорской печатью, но первое впечатление также очень важно. От него зависело, как примут гостей.

Город приближался. Юэ не остановился в деревне, дабы поскорее добраться сюда. Город являлся для него словно маяком. Тот самый город, где Тайцзэ потеряла нефритовую шпильку, принадлежащую сестре. Юэ очень хотел отыскать её и преподнести возлюбленной, даже если она не ответила ему взаимностью. Даже если будет слишком поздно. А судя по назначенной дате свадьбы, уже поздно. Обычно люди не назначают дату, если все не согласовано. Оставалось переживать из-за Тайцзэ. Юэ не верил, что она могла влюбиться в императора в столь короткий срок. Он считал, ей вообще неизвестно понятие любви с первого взгляда. Она просто не могла броситься с головой в романтику в то время, когда её терзали чувства иные, больше похожие на тёмные. Она мечтала отомстить за гибель родных. Она не говорила об этом и избегала всяческих подробностей, но Юэ знал этот взгляд. Люди, подверженные чувству мести, часто игнорировали обычные человеческие эмоции, отвергали помощь и доверие. Тайцзэ была несчастна, ибо утратила доверие. Она даже Юэ не до конца доверяла, хотя оставалась добра и никогда не пыталась ни в чём обвинять.

Фэн догнал его уже перед самыми воротами:

— Юэ, куда ты так спешишь?

Возможно, Тайцзэ вынуждена была согласиться на брак, ибо как ещё могла так быстро добиться содействия его величества.

Юэ повернулся к спутнику:

— У меня кое-какие дела в этом городе.

— Личные?

Юэ не ответил.

— Ты знаешь, что пользоваться властью императора в личных целях… — Фэн не договорил.

— Знаю, — подтвердил Юэ. — Это не совсем в личных целях. Здесь на нас с Тайцзэ напали, и она обронила шпильку — семейную ценность. Кто сказал, что она не может быть уликой?

— Шпилька… — задумчиво повторил Фэн, ничуть не обманувшись. — Для кого она является семейной ценностью? Для неё?

— Для неё всё, оставленное после родных, является ценностью. Можешь осуждать меня, но я хочу вернуть ей шпильку. Я чувствую, что так надо. Пусть для этого мне придётся немного злоупотребить властью. Пусть за это я понесу заслуженное наказание.

Тайцзэ ведь не скажет императору о потерянной шпильке. Если бы только намекнула, как эта нехитрая вещица дорога ей, император направил бы людей на поиски. Юэ просто сделает это за него. Он тоже хотел что-то подарить Тайцзэ. Хотя бы так. Пусть она считает, что это заслуга её супруга — Юэ было не столь важно. Он не собирался плести интриг и пытаться вернуть Тайцзэ. Она ведь никогда не обещала любить его. Она даже не знала, что Юэ мужчина.

Город впустил их. Императорская печать творила чудеса. Их встретили как важных чиновников. Но и тогда Юэ не остановился, сразу проследовал к знакомому переулку, где завязалась короткая потасовка. Тайцзэ не испугалась бандитов. Завидев происходящее, она не начала звать стражу, она полезла в драку сама. Она могла пострадать из-за Юэ, потому что его стараниями за ним гнались.

Юэ соскочил с коня, перекинув поводья одному из сопровождающих, и сразу принялся осматривать место происшествия. Но времени прошло предостаточно. Здесь просто не могло ничего остаться. Все следы давно затоптаны, не стояло стражи, не лежало нефритовой шпильки. Фэн присоединился практически сразу, но не стал искать. Он знал то же самое.

— Думаю, стоит начать с поместья главы уезда, — приступил он к делу.

— Да, — Юэ остался сидеть на корточках. Он ничего не искал, понимая, что не найдёт, просто обшаривал взглядом открывшееся ему пространство. Это непроизвольное действие. Каждый, думая о своём, будет стремиться найти невозможное.

— Тебе нужно подробно её описать.

— Ещё мне нужно выяснить, как здесь обстоят дела, связанные с министром финансов, — напомнил Юэ. — Здесь я подслушал любопытный разговор и прочёл пару строк прелюбопытнейшего письма.

— Но у тебя другая задача.

— Я не могу проигнорировать это, — Юэ поднял на товарища взгляд, а потом поднялся сам, очутился с ним на одном уровне. — Один день, Фэн. С печатью императора я могу просто спросить.

— И вспугнуть рыбку куда более крупную, — резонно отметил Фэн.

— Вопросы о нападении на двух девушек в грязной подворотне. Что в этом странного, если одна из девушек — наша будущая императрица?

— Императрицей она может и не стать, — напомнил Фэн.

— Я уверен, его величество предпочтёт сделать императрицей её, чем дочь министра Вана. Если он не поторопится, его просто вынудят взять наложницу. И тогда борьба развернётся с новой силой, более жестокая. Его величество обязан защитить свою супругу всеми способами, если выбрал её сам.

— И он же заговорил о возведении её в ранг императрицы, — вынужден был согласиться Фэн. — Мне не нравится поспешность, с которой всё это делается.

— Поспешность — единственное преимущество. Если его величество промедлит, министр может сделать очередной шаг. Пока он в смятении, но когда он медлил?

— Ты сам говоришь как умелый интриган, — отметил Фэн. — Не ты ли любишь эту женщину и должен помогать министру финансов помешать свадьбе?

— Я не такой человек, — сурово осадил Юэ. — Я не стану ставить на карту благо всего государства. Да, я люблю её. Но я также понимаю, что Тайцзэ внесёт равновесие, которого так недоставало императорскому двору.

— А совсем недавно ты сам готов был броситься с просьбой к императору.

— В порыве отчаяния. Я разумный человек, Фэн. Я могу держать себя в руках. И если ничего не в силах изменить, я обязан поддержать это равновесие и сделать всё, чтобы Тайцзэ была счастлива.

Он сомневался, что она так сразу обретёт счастье в браке. Он вообще не думал, что она полюбит когда-нибудь человека такого склада как нынешний император. Его величество хорошо относился к женщинам, не пытаясь унизить их. Значит хотя бы его уважительное отношение к супруге уравновесит чувства Тайцзэ, добровольно приносящей себя в жертву ради семьи. Глупая, если бы только подумала подольше: семью уже не вернуть, а она навсегда останется пленницей в огромном дворце, с нелюбимым мужчиной.

Юэ отвергал предположение о том, что она однажды могла влюбиться в мужа. Пусть не так страстно, как любил её Юэ, но для женщины ведь естественно любить мужчину, мужа, который всегда будет рядом.

— Хорошо, давай отыщем эту шпильку, — после паузы согласился Фэн. — Это хорошее прикрытие истинной цели.

— Я заставлю главу уезда расследовать дело министра Вана, даже если он не знает, против кого борется. Так мы сможем ослабить противника ещё немного.

Министр, каким бы могуществом ни обладал, не может смотреть сразу во все стороны. Юэ уже навёл шороху в дальней провинции, а теперь повторит тактику здесь. По пути, если получится, он поднимет волнение во всех встречных городах. Но для этого необходимо найти нужных людей, что довольно сложно в спешке.

— Пойдём, — Юэ стремительно развернулся и двинулся к поджидающему его коню, низко опустившему голову, из-за чего выглядел измождённым. — Навести главу уезда, а я проверю одно заведение.

Фэн кивнул. Они оба умели действовать вместе, не сговариваясь заранее.

Фэн никогда не спорил о деле. Если он считал, что Юэ не прав, он прямо так и говорил. Они вместе обсуждали возникшие разногласия и находили единственное решение. Сегодня Фэн взял на себя обязанность посетить поместье господина Юй, главы уезда. Они с Юэ не обманывались на его счёт, ибо вероятность того, что этот человек куплен министром Ваном, чрезвычайно высока. Министр Ван времени даром не терял.

Пока Фэн занимался делом нефритовой шпильки, Юэ выбрал гостиницу, ту самую, где они в прошлый раз останавливались с Тайцзэ. Он знал, что Фэн найдёт его. Гостиниц в городе не так много, а лошади так и остались привязаны перед домом.

Всё в этой комнате напоминало её. Юэ просто прошёлся, просто потрогал знакомую мебель, пригладил покрывало на кровати, представляя, как она сидит здесь.

Тайцзэ не было рядом. Юэ это уже полностью осознал и почти свыкся. Воздух словно пах ей. Наверно, не стоило приходить сюда. От этого становилось лишь хуже. У него не осталось шанса, если он и был, пока он оставался в столице. Однако приказы императора следовало выполнять быстро. Юэ не мог послать вместо себя других. Оставалось плыть по течении и выполнять свою работу. Юэ выполнял её добросовестно. И на этот раз собирался разузнать всё о семье Чэнь, даже если она тоже была связана с министром финансов.

Он не стал дожидаться Фэна, вышел на улицу, дабы не терять времени даром, а хотя бы попытаться что-то сделать. Наверно, это был такой день, или просто повезло, но неожиданно Юэ увидел в толпе знакомое лицо. Оно наверняка знало о человеке, упомянутом в том письме, гораздо больше. Юэ не думал, он ринулся через эту толпу, спешащую по домам по мере сгущения сумерек. Фонари ещё не зажигали, но видно уже не так хорошо. Среди суетящегося скопления людей очень легко потерять цель. Юэ потерял. Подумал, что потерял, когда упустил преследуемого из вида на несколько мгновений. Он бездумно отпихнул нескольких прохожих и только тогда заметил его снова. Тот самый человек, которому предназначалось письмо. Юэ тут же укрепился во мнении относительно главы уезда. Если он не подкуплен, то почему позволяет преступникам разгуливать на свободе?

Его заметили, но слишком поздно. Очутившись почти вплотную к беглецу, Юэ махнул рукой в попытке остановить его и был обнаружен. Незнакомец отступил, хватаясь за рукоять меча. Обычный старый меч, видимо, передающийся по наследству несколько поколений, видно, как часто точилось лезвие, начинающее истончаться. У основания красовалась еле заметная зазубрина. Глаз умелого воина сразу заметит эти изъяны. Юэ заметил и мгновенно сделал выводы, что этот человек не воин.

Незнакомец отпрянул подальше, готовый бежать. С чего бы ему бежать, если он невиновен?

— Почему ты не в тюрьме? — Юэ сократил расстояние и всё-таки ухватился за его одежду, дёрнул на себя, не выпуская из внимания оружие противника.

— Это господин Юй отпустил тебя? — задал совершенно ненужный вопрос Юэ. Нельзя вслух, перед незнакомыми людьми, подозревать чиновников. Это противоречило всем правилам и даже могло послужить поводом для наказания. Незнакомец на это внимания не обратил, он рванулся и быстро вырвался. В целях собственной безопасности Юэ не стал его удерживать. Меч хоть и потрёпанный, всё ещё мог нанести серьёзную рану и убить.

Они оба очутились посреди улицы, друг напротив друга, с мечами наготове. Незнакомец не выглядел неряшливым. На нём красовался приличный ханьфу, новые сапоги и даже недорогое украшение в пучке волос. Он не узнал Юэ.

— Недавно ты получил письмо с личной печатью министра Вана. Где оно? — потребовал Юэ. Надо было с чего-то начинать. И лучше сразу обозначить позиции.

Прохожие растекались как вода, раздавались громкие возгласы, где-то плакал ребёнок. В общей какофонии звуков отсутствовали крики ужаса. Неужели этот город уже привык к радикальным методам?

Юэ парировал первый удар, сразу показывая своё мастерство. Противник был слабее, и, кажется, тоже это понял. Он начал отступать. Лучший для него выход — сбежать. Юэ не собирался позволять ему это. Пусть он задержится в этом городе на лишние сутки, но он обязан выяснить, что здесь происходит, пока след свежий. Он очень хотел получить то письмо и тщательно его изучить. Возможность стояла прямо перед ним.

— Стой! — скомандовал Юэ, когда заметил отступление. Преступник собирался бежать. — Ты не только бьёшь женщин, но ещё и трусливо сбегаешь?

Провокация, которая срабатывала в половине случаев.

Не сработало. Противник метнулся влево. Синхронно с ним сорвался с места и преследователь, уже зная, что будет, уже продумывая наилучший шаг в ситуации, которая сложится через несколько мгновений. Преступник поймал прохожего в простой одежде и приставил к его шее лезвие, внимательно смотря на Юэ. Допускать напрасные смерти следователь не имел права, но об этом знали далеко не все. В народе бытовало мнение, что любым простым человеком без титулов охотно пожертвует любой госслужащий и не будет за это наказан. Решив сыграть на этом убеждении, Юэ широко растянул губы в улыбке, надеясь, что она выглядит презрительной, и шагнул вперёд. Это было рискованно, ибо законченный негодяй убьёт заложника просто потому, что его не послушали.

Беглец законченным негодяем не являлся, он отшвырнул от себя бедолагу, не смеющего сопротивляться под угрозой оружия. Он провёл рукой по шее, смазывая тоненькую струйку крови, и поспешил убраться подальше, внося в уличную суету неразбериху. Преступник бросился бежать, не убирая клинка в ножны. Юэ метнулся за ним лишь на миг позже. Он натолкнулся на подставленный на пути торговый лоток, который не успел защитить владелец. Юэ удержался на ногах, а содержимое лавки покатилось по мощёной дороге, вызывая причитания хозяина. Удирающий негодяй не задумывался, кто будет расплачиваться за испорченные вещи. Он хватал всё, что подвернётся под руку. Юэ, помнящий о таких вещах, отставал. Когда наконец удалось вырваться за пределы торговой площади, убегающий мелькнул в последний раз, исчезая за поворотом. Юэ прибавил скорость, не помышляя убирать меч в ножны. Сейчас каждая секунда на счету. Он завернул за угол и увидел распахнутый настежь дом без единой свечи. Не долго думая, не заботясь о безопасности, Юэ нырнул под тяжёлые обшарпанные своды и вскинул клинок над головой, причём весьма вовремя. Если засада не была подготовлена заранее, то импровизация получилась идеальной. На Юэ накинулись, показалось, что со всех сторон. Он не мог рассмотреть деталей, но замечал силуэты и блеск взлетающей стали. Благо, ещё не совсем стемнело. Он успевал парировать их и делал ответные выпады. И в один прекрасный момент не встретил сопротивления. Он не наступал, зная, что численным превосходством можно одолеть даже искуснейшего мастера. Он просто стоял посреди тёмной комнаты и озирался по сторонам с поднятым вверх мечом.

— Давайте просто поговорим, — предпринял он новую попытку.

Если не получается победить, надо хотя бы отвоевать побольше преимуществ. Пусть сейчас эти люди уйдут, но Юэ знал, где искать, и располагал полномочиями.

А на улице становилось всё темнее и темнее. Комната погружалась практически в непроглядный мрак.

— Сейчас я могу закрыть глаза на ваши деяния и готов дать фору в трое суток, если мы придём к соглашению.

Трое суток — как раз столько, сколько понадобится курьеру добраться до столицы за другим отрядом. На местные власти полагаться становилось опасно, пока Юэ не знал, кто в чьей кормушке кормится. Надо было уделять делам провинции больше внимания, но министр финансов ловко дозировал происшествия в самой столице, не позволяя Юэ и всему его отделу шагу ступить за городские стены. Каждый рассчитывал на содействие глав уездов и их гарнизонов.

— Всё, что мне нужно — это письмо, которое как-то вечером увидела девушка, — продолжал он говорить. Разговоры — его единственное преимущество. Темнота ослепляла его. Он мог просто не увидеть нападения со стороны, пока будет отбивать атаку с другой. — Или содержание письма и имена, упомянутые в нём.

Молчание — очень плохой знак. Давить на избавление от наказания не имело смысла — каждый в этой комнате понимал, что Юэ мог дать лишь отсрочку. Его хотели по-тихому убрать. Не нужно было искать приключений на свою голову без надлежащего сопровождения. В прошлый раз он был женщиной, поэтому бандиты не ожидали от него мужской силы и прыти. Сейчас никого обмануть не удастся.

— Последний шанс, — он старался, чтобы его голос звучал угрожающе, и надеялся на чудо. Надеялся на Фэна, которому мог доверить спину.

С улицы раздался лязг приближающейся стражи — вечернего патруля. Юэ понял, что это его шанс. Каким бы продажным ни был сам глава уезда, он не посмеет пойти против императорского приказа. И он не тронет человека, пока не узнает, кто он такой.

— Стража! — выкрикнул Юэ.

И его атаковали. Он заметил два чёрных силуэта, отлепившихся от сплошной черноты справа, встретил их мечом и ловко отбил, подозревая, что сзади тоже не всё чисто. Он оказался прав. Он мог бы сориентироваться по звукам, но в комнате стоял такой шум, словно неприятель специально создавал его, попутно зацепляя каждый предмет мебели. В довершение с полок посыпалась гремящая утварь, по звуку разбивающаяся на полу мелкими черепками.

Юэ сделал полный разворот, полоснул по чему-то мягкому, а потом ему на шею накинули верёвку. Не думая, он схватился за неё одной рукой и снова позвал:

— Стража!!!

Лязг стоял оглушительным грохотом во всей голове. Юэ сопротивлялся. Он ударил кого-то ногой, потом наконец сумел изменить угол удара и полоснуть стоящего позади противника лезвием меча. Зато спереди на него мчался почти чёрный клинок. Только по блеску металла от лунного света Юэ отличил его от палки. Он приготовился уклоняться, а потом услышал свист стрелы.

Стрелки — это очень плохо. Они не оставят ему шанса уйти переулками, особенно если стоят на крышах.

— Юэ! — во всей этой какофонии раздался встревоженный голос Фэна. — Юэ, ты живой?!

— Живой! — не тратя времени понапрасну, ответил Юэ.

В него словно влились новые силы. Вместе с Фэном пришла вся сопровождающая их в пути охрана. Профессионалам своего дела не составило труда обезвредить любителей и прижать их к стене. В горло каждого упирался острый клинок. Юэ подрагивал, только сейчас осознав, какие могли быть последствия, не подоспей товарищ вовремя.

— Не ранен? — осведомился встревоженный Фэн.

Юэ потирал горло ладонью. От соприкосновения с жёсткой верёвкой оно казалось сплошной раной, однако, крови на руке не осталось.

— О, Небо, благодарю тебя, что заставил поволноваться об этом герое, — Фэн сам схватил Юэ за голову и задрал его подбородок вверх, рассматривая след от верёвки.

— Откуда ты узнал? — спросил Юэ.

Он почти не видел охранников, удерживающих негодяев на месте, уже начинающих молить о пощаде. Юэ хотелось злорадно напомнить им, что он давал им шанс уйти, а они не послушали. Он мог бы простить их хотя бы за то, что они не настолько преданы министру финансов, пусть и через десятые руки. Сейчас ему хотелось только одного — как можно скорее швырнуть их в тюрьму и допросить.

— Ты рассказывал, что наткнулся здесь на мутных типов. И неужели ты не подумал, что они не узнают тебя? Юэ… — Фэн качал головой, — Юэ, ты теряешь сноровку. Что сделала с тобой это женщина, раз ты превратился в отчаянного глупца?

— Тайцзэ не виновата, — ринулся защищать её Юэ. — Я сам. Я, правда, сам.

— Но сам ты никогда не поступал так опрометчиво.

Не поступал, не считая дни горячей юности, когда любой готов был на героические подвиги, не осознавая опасности до конца. Продолжать этот спор бесполезно, тем более, обоснован он был только тревогой Фэна.

— Письмо, — вспомнил Юэ. — Надо найти письмо.

— Найдём, — заверил Фэн.

— А глава уезда…

Фэн не продолжил, хотя видел, как Юэ важно услышать его мнение относительно чиновничьей верности. Сперва нужно разузнать, кто друг, а кто враг. Но с приказом императора Юэ имел власть и над ним. Видя этот приказ, посмеет ли глава уезда солгать?

— Посмеет ли он солгать? — вслух повторил Юэ.

— Кто? — Фэн не ждал ответа, что доказывал его остывающий интерес к товарищу. Он махнул рукой и подкрепил голосом, ибо в такой темноте никто мог вовсе не увидеть его жеста. — В тюрьму их. А завтра мы вместе их допросим. И будь я проклят, если мы не узнаем, что было в том письме.

— Мы можем проверить имя, упомянутое в нём, — намекнул Юэ.

— Очнись, Юэ! Посмотри, сколько времени!

— А ты сможешь заснуть?

На сей раз он не встретил возражений.

Главу уезда они почти вытащили из постели. Завидев Фэна, с которым совсем недавно распрощался, он дрогнул. Это послужило прямым доказательством для Юэ, но недостаточным для официального заявления. Юэ в сопровождении одного из охранников заехал в гостиницу, где и оставил императорский приказ. Следовало носить его с собой, но выходя на поиски приключений, Юэ думал о сохранности документа, а не о собственной безопасности.

Вместе с этим приказом, наглядно демонстрируя императорскую печать чиновнику, Юэ прошёл мимо него, не забыв окинуть взглядом с ног до головы. Городская стража уже подтянулась и удерживала преступников возле ворот поместья. Господин Юй всё ещё мялся в дверях, пытаясь разузнать побольше подробностей о ночном происшествии, но у Юэ были другие планы. Чем меньше он знает, тем больше вероятность, что сболтнёт лишнее. Чем больше разница в показаниях, тем глубже человек завяз в грязных делах.

Юэ не стал церемониться. Он только позволил накинуть чиновнику Юй ханьфу, и сам, не выпуская приказа из рук, сел за стол главы уезда, положил свиток посреди стола, позволяя ему свернуться.

— Чиновник Юй, объясните, пожалуйста, что происходит в этом городе? — Юэ был безжалостен. — Почему преступники, которые должны были сидеть в тюрьме, свободно разгуливают по улицам и даже осмеливаются нападать?

— Здесь какая-то ошибка, — оправдания господина Юй звучали крайне неубедительно. — Я отдал приказ схватить всех причастных к инциденту той ночью.

— Хорошо, вы отдали приказ. Кто его исполнял? — ухватился Юэ.

Если чиновник попытается свалить вину на исполнителей, те, в свою очередь, испугаются и подадутся в бега, либо начнут обвинять своего главу в ответ. Юэ был склонен полагать, что бежать им не резонно, если их дома и семьи в этом городе. В такой ситуации каждый захочет очиститься.

— Чиновник Юй, вы намеренно не желаете отвечать мне или не знаете, как объяснить произошедшее?

— Помилуйте, господин Тао! — он готов был забыть о положении и упасть на колени — явный признак вины. Юэ кивнул Фэну. Тот кивнул в ответ. Письмо в столицу они напишут сегодня же и тут же пошлют его курьером в следственный отдел. Присланная группа займётся расследованием, тогда как Юэ должен был заниматься делом семьи Чэнь.

— Я отдал приказ запереть преступников. Я не думал, что мою верную стражу можно подкупить, — продолжал оправдываться господин Юй. Юэ его почти не слушал — стандартные оправдания, когда виновный готовится свалить с себя вину на других. В данном случае, на стражу. Это было даже хорошо. Так Юэ мог поймать его практически за руку. Всего несколько голосов стражников, обвиняющих своего главу — и дело, считай, сделано.

— Хорошо, — Юэ восседал на стуле чиновника, сам как император, — давайте допросим каждого стражника, отвечающего за охрану в тюрьме.

Чиновник вообще побелел. Даже в тусклом свете свечей это было отчётливо видно.

— Или… — он сделал многозначительную паузу. Надо упомянуть о письме. Юэ не помнил там имени главы этого уезда. Возможно, эти имена вообще ничего не доказывают, но Юэ был уверен, что они касаются непосредственно власти в провинции. Чиновник Юй продолжал клясться в верности императору. Ну хоть бы один для разнообразия упомянул министра. Имя министра Вана становилось настоящим табу.

— Вы в течение суток найдёте мне письмо, которое недавно получил один из задержанных, — потребовал Юэ, словно невзначай опуская руку на приказ. В этом бою он победил. Оставалось с тревогой ожидать, сколько курьеров и в какие стороны помчатся сегодня под покровом ночи сразу, как только Юэ уйдёт. Он тревожился за благополучный исход, ибо если министр Ван узнает, как близко расследование подобралось к главе уезда, он мог поступить с ним так же, как с остальными — приказать убить.

Юэ не мог остаться. Фэн был мрачен, ибо тоже это осознавал. Им придётся вытянуть из господина Юй всё, что они смогут.

— Я велю найти это письмо, — сдавался чиновник Юй прямо сейчас. — Я прикажу обшарить весь город, но к исходу завтрашнего дня предоставлю вам его лично в руки.

— А если письмо уничтожено? — поинтересовался Юэ, полностью сосредоточив власть в своих руках. — Как вы компенсируете свою неудачу?

— Я допрошу виновных со всем пристрастием и заставлю пересказать его содержание, — немедленный ответ — тоже хороший знак. Как бы ни лебезил глава уезда перед министром финансов, императора он боялся не меньше, а то и больше.

— Хорошо, давайте тогда поговорим о положении дел в провинции, пока мы ждём письма, — снисходительно согласился Юэ, вызывая в глазах чиновника Юй новый приступ паники. Значит, и в провинции не всё обстояло гладко, хотя Юэ не заметил ничего необычного, когда проезжал мимо. Он поискал взглядом стеллаж с документами и встал в его направлении. Ночь будет очень долгой, заполненной кропотливой работой. Фэн больше не ждал, он развернулся и ушёл. Он сам отправит курьера, а утром они поговорят, когда Юэ хотя бы поверхностно изучит основные документы.