Савада Нана росла в семье странных людей. Они называли себя «охотниками», а она их — «ненормальными». Потому что охоту на призраков и прочую нечисть вряд ли можно назвать чем-то нормальным и адекватным. Однако на эти охоты ее не брали, чему она сама была искренне рада — не нужно ей такое счастье, спасибо, вполне хватало вида разодранных в клочья ран отца, себе она такой участи совершенно не желает, да и он сам, кажется, не особо горит желанием.

В итоге, после ее семилетия, отец редко появляется дома.

Ее воспитывает мать, а с отцом она может поговорить по телефону, да и то довольно редко — у него «охота», так что времени и сил не остается.

Со временем она перестает разговаривать с ним и слышит о нем вести лишь из уст матери.

Нана смотрит на эти огрызки семьи и думает, что у нее такого никогда не будет. У нее будет нормальная, счастливая семья, любящий муж, не пропадающий черте где, и дети, совершенно не ведающие невзгод этого мира.

Оглядываясь назад, она сдерживает порывы задушено рассмеяться.

Это похоже на пощечину.

Нана встречает Емицу — замечательного мужчину, уделяющего ей много внимания, он одаривает ее комплиментами и подарками, и в конечном итоге Нана понимает, что влюбилась она окончательно и бесповоротно.

Дальше события завертелись с невероятной скоростью и вот, у них уже появился сын — Тсунаеши. И что-то начинает идти не так.

Нана старается не обращать внимания, но Емицу начинает пропадать на работе. Дальше — хуже, потому что с Тсунаеши начинает происходить что-то странное. Когда ему исполняется четыре, Емицу приводит своего босса, что лишь качает головой и Нана вздрагивает, завидев в глазах мужа разочарование, когда он смотрит на Тсуну.

Ей все это не нравится.

Тсунаеши же словно чувствует все это, поджимает губы и отпрашивается гулять. Нана разрешает, ей не сложно, самой нужно привести чувства в порядок.

Лучше бы она не отпускала Тсуну.

Емицу и его босс уезжают практически сразу. Вечереет. Нана не может найти себе места, ведь Тсу-кун не возвращается.

Она слышит стук, и на подрагивающих ногах идет к двери. Плохое предчувствие ее никак не покидает.

Она резко открывает дверь, а на пороге стоит отец. Отец, которого она не видела лет пятнадцать точно. Отец, держащий ее Тсу-куну, бессознательного Тсу-куна на руках и с кривой улыбкой сообщает, что забирает его.

Нана хочет возразить, сказать, что нет, черт возьми, ты не получишь моего сына, но… Тсуна вздрагивает, всхлипывает и прижимается к ее отцу, крепко цепляясь короткими пальчиками за его куртку.

У Наны щемит в сердце. Она просит пройти отца на кухню и собирается позвонить мужу, чтобы тот сказал, что он думает обо всей этой ситуации.

Емицу отвечает только с пятого раза, и к огромному ужасу Наны заявляет, что он не против. Нана подавляет желание разрыдаться, но отцу передает разговор, тот быстро собирает немного вещей ее Тсу-куна и уходит.

Нана рыдает.

Что-то внутри нее говорит, что так даже лучше, потому что сколько бы ты ни противилась, а святую воду всегда держишь при себе. Тсу-кун в опасности, с ее отцом ему будет в тысячу раз лучше, но…

Но это особо не помогает.

И Нана чувствует, что ее мир трещит по швам.

Тсуна начинает походить на ее отца. Если раньше они очень часто общались, то в конечном итоге просто прекратили. Но Нана этого уже не замечает, у нее новая забота, новый смысл жизни — малыш Тоширо требует к себе много внимания.

Когда она понимает, что уже целых пять месяцев не говорила с Тсунаеши, Тоши-куну уже год.

И как-то так, со временем, все начинает налаживаться. Постепенно, маленькими шажками, Нана заклеивает свои трещины, учится жить заново, без старшего сына, без Емицу, что, кажется, совершенно утонул в работе.

А потом она встречает Тсунаеши. Это была мимолетная встреча, но ее было вполне достаточно, чтобы все ее швы просто разошлись.

Нана делает вид, что не замечает, как Тоширо начинает общение со старшим братом.

Она просто надеется, что хотя бы у Тоши-куна получится поддерживать контакт.

Нана разбита.

И она это полностью осознает.

Ее младший сын оказывается втянут в мафию, а Емицу, похоже, добивался ее саму лишь из-за родословной.

Нана поджимает колени и надрывно всхлипывает.

Ее мир полностью разрушен.