Наруто с тревогой посматривал на солнце, стремительно падающее к горизонту. Никто вот уже несколько десятков лет не оставался снаружи ночью. Звери выживали, но оставшийся на поверхности человек не возвращался. У него не было звериного инстинкта выживания. Человек не мог быстро бегать, он плохо чуял и не видел в темноте. И у человека слух куда хуже, чем у животного. С таким багажом невозможно избежать соприкосновения с тьмой в глухой беззвёздной ночи. Никогда не знаешь, с какой стороны она подкрадётся, а если она коснётся, даже едва-едва, шанс на выживание падает с каждой долей секунды.

Наруто запаздывал. Вся его группа притихла. Они наткнулись на след, наполовину исчезнувший под слоем чёрного налёта. Откапывать было бесполезно. Вместе с пылью разрушались очертания. Наруто надеялся, что это наконец-то человеческие следы. Они с группой обсудили, что делать, и сошлись на риске. Лучше убедиться, что это какое-нибудь животное, чем проворонить шанс. Люди из других общин могли знать больше. Если сложить все знания, можно было придумать способ успешно противостоять тьме.

След оборвался в зарослях. Группа собрала несколько растений и жуков, которые ещё ползали по этой полумёртвой земле. Затем солнце начало опускаться, и они двинулись в обратный путь, оказавшийся очень далёким. Куда дальше, чем Наруто осмеливался заходить прежде. Если бы он был один, он бы попробовал. Он бы ушёл или убежал так далеко, как позволил бы ему собственный организм. Он хотел увидеть море. Никто не знал, сохранились ли ещё моря, но исследования показали, что расщепление в воде шло медленнее, чем в воздухе. В воде больше сопротивление, так как больше элементов, поэтому тьме приходится тратить больше времени и ресурсов. В воде могла сохраниться жизнь. Наруто мечтал однажды найти путь к морю и обеспечить общество свежей рыбой.

Он рос без родителей. Они, как и родители многих других, исчезли на поверхности. Но ни один ребёнок не был одинок. О каждом человеке заботились в меру его потребностей. И каждый человек становился индивидуальной личностью. Цунаде объяснила это так:

— Если всех равнять под одну гребёнку, откуда же взяться блестящим учёным и стратегам?

Это был единственный раз, когда она коснулась этой темы, держа бокал синтезированного саке и покачивая им из стороны в сторону. Спиртное изготавливали только из химии, оставляя натуральные продукты на пропитание. Спиртное хранилось под замком, а Цунаде время от времени его потаскивала, пользуясь своим высоким положением. Но никто не выступал против. Цунаде была особенной для всех и заслужила некие привилегии.

Становилось темнее с каждой минутой. Со стороны, откуда они возвращались, послышался нехарактерный для этого мира звук. Наруто пропустил всех вперёд, не поторапливал. Этого и не требовалось. Все и так спешили, как могли. Он остановился, неотрывно смотря в сторону звука. Было тихо. Слишком тихо. Не было слышно даже далёких-далёких отголосков расщепления. Мир уже был мёртвым, а они всё ещё цеплялись за иллюзию.

— Наруто, — позвали его, когда он остался далеко позади.

— Я проверю, — не оборачиваясь, произнёс он. — Продолжайте двигаться. Догоню.

— Это против правил. Мы никого не оставим.

Наруто внял словам сокомандника, стащил со спины всю поклажу, довольно увесистую. Даже в этом мире можно было поживиться. Хотя бы чистыми элементами. Иногда — это случалось редко — тьма по каким-то причинам островками временно сдавала назад, оставляя после себя чистое вещество. Натолкнуться на такое сокровище — настоящая удача. Сегодня они натолкнулись и не оставили ни крошки.

— Мы и так слишком близко подошли к границам, — неодобрительно покачал головой заместитель, принимая поклажу Наруто и взваливая на своё плечо. Он как будто сразу ростом уменьшился.

Тьма всегда возвращалась на оставленные позиции. Наруто бы ни за что не осмелился подвести группу так близко, если бы на расстоянии видимости бинокля заметил хоть намёк на сгустки.

— Риск оправдан. И сейчас тоже, — Наруто не смотрел на собеседника, пытался найти источник того тревожного звука.

— Что за причина?

— Я что-то слышал. И мне это не нравится.

Никто не стал переспрашивать. Люди знали, как звучит тьма. Если бы Наруто услышал её, он бы так и сказал.

— Возвращайтесь, — решительнее скомандовал Наруто и подстегнул. — Бегом!

Группа заволновалась. Каждый пытался рассмотреть в заинтересовавшей лидера стороне что-то нехарактерное привычному пейзажу. Там ничего не было. Просто не было. Но звук не рождается на пустом месте.

— Бегом, я сказал! — рявкнул Наруто, наконец отрывая взгляд от пустоты и обращаясь ко всем одновременно. — Я вернусь до сумерек.

— Наруто…

— Ну когда я врал?

— Дело не во лжи. Иногда от нас ничего не зависит.

— Я не хочу получить удар в спину. Лучше, если мы хотя бы будем иметь представление, что это и опасно ли оно, — вдарился в объяснения Наруто. — Отсутствие источника — тоже результат.

— Наруто, послушай…

— Если и дальше будем просто стоять, все опоздаем! Чёрт, я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал!

Его словам вняли. Получив кивок, Наруто налегке, с одним фонарём, побежал в обратном направлении. Он торопился. Невозможно не торопиться, когда надвигается ночь — самое смертоносное время.

— Полчаса! — услышал он вдогонку. — Если ничего не обнаружишь, разворачивайся и бегом назад!

— Да! — он не обернулся даже, только руку вскинул и махнул ей в сторону товарищей, показывая, что понял.

Он не собирался рисковать. Он развернётся раньше и помчится, как ветер, едва заметит хоть намёк на тьму или иной источник опасности. Но новый звук может означать что-то ещё. Что если, следуя эфемерным указателям, он найдёт Неджи и его группу? Наруто знал, что вероятность этого меньше процента, но он продолжал верить. Поэтому он не мог проигнорировать и просто продолжить путь. Он хотел разыскать друзей. В этот момент он мог бы поклясться, что они выжили и просто ждут подмоги. Возможно, они исхудали и не в состоянии подняться на ноги, но они обязательно найдутся живыми.

Наруто бежал, косясь на жестокое солнце, неумолимо снижающееся к горизонту, и понимал, что в его фантазиях слишком много пробелов. Чтобы выжить в этом мире, нужно найти помимо еды ещё и воду. А в землю просто не закопаешься, потому что кислород человеку тоже нужен. И за столь долгий период аккумуляторы в фонарях наверняка уже сели. А без чистого света невозможно остановить тьму. Она даже в недра проникала.

Звук внезапно повторился из густых зарослей. Наруто встал как вкопанный, принялся озираться. Он взгляд на исчезнувшей вдали группе задержал в попытках различить очертания товарищей, но не увидел ничего. Они все двигались быстро. Приближение сумерек подстёгивало посильнее угроз.

Наруто шагнул к посеревшим от налёта кустам. Они проходили мимо на обратном пути, даже не завернули посмотреть, потому что было уже поздно. Заросли представляли собой целый клочок настоящих джунглей: деревья, кустарники, травы. Богатый оазис. Надо бы наведаться сюда в следующий раз. Наверняка они не первыми нашли это место. И сегодня они не пошли в эту сторону только потому, что приборы не показали никаких ценных элементов.

Наруто волновался. Вечер близился, а он как приклеенный стоял. Пора было что-то делать. Он шагнул вперёд, потом ещё раз и ещё. Он услышал шорох.

— Блин, всего лишь животное, — выдохнул он с неким облегчением.

Животные часто прятались в зарослях и обычно убегали, когда человек приближался к ним. Кусты шурхнули и на этот раз. Наруто выпрямился, повернулся в сторону дома, единственного убежища во всём мире.

Наруто шагнул прочь — и в этот миг заросли будто взорвались шумом и всколыхнувшимися разом ветвями. Наруто начал разворачиваться, уже занеся ногу для поспешного бегства. Он дёрнулся прочь, когда увидел само животное. Это было незнакомое животное. У него не было копыт, зато клыки были длинные. Хищник!

Наруто рванулся прочь, отлично понимая, что ему не обогнать зверя. Надо было защищаться, а у него из всего обмундирования был только увесистый фонарь. Наруто за него машинально схватился — и зверь налетел на него всем своим весом. Громадный зверь с пятнистой шкурой и длинным хвостом. И он издал тот самый звук, который так встревожил Наруто. С этим звуком он накинулся на добычу, а Наруто ничего не оставалось, как фонарь ему в пасть сунуть. Наруто ногами подшиб его брюхо, руки соскользнули с его шкуры. Под ними словно прокатилась стиральная доска. Зверь тоже голодал. У него рёбра выпирали. Добычи осталось мало, почему бы не полакомиться человечинкой.

— Помогите! — выкрикнул Наруто. Напрасная надежда. Никого нет вокруг на много километров. Даже его группа уже убежала, наверняка вот-вот достигнет входа. Но крик — это рефлекс. Возможно, точно так же погиб Неджи.

Нет, невозможно. Зверь не кинулся бы на группу.

Наруто услышал свой собственный крик, даже вопль. Болезненный вопль, когда когти и зубы зверя вонзились в его тело. Наруто в последней попытке спасения выставлял перед собой руки, уже без фонаря. Зверь кусал их и прокусывал до костей. Наруто бился, понимая, что просто лежит на земле в ожидании, когда же зубы сомкнутся на его шее.

Сквозь эту боль Наруто заорал:

— Да чтоб тебя расщепило, сука!

Наруто пожелал, чтобы его рука тоже приобрела особую способность, как глаз Какаши-сенсея. Он выставил перед собой эту руку и крепко зажмурил глаза от боли, потому что в неё сразу же вонзились зубы зверя. Он представлял, как было бы удобно самому владеть способностью расщеплять тела. Он стиснул руку в кулак и ощутил в ней что-то горячее, и только тогда рискнул открыть глаза, думая, что увидит только раззявленную пасть перед глазами.

Зверь отлетел в сторону, а Наруто всё ещё лежал… полулежал, ибо моментально подхватился с земли, чтобы принять хоть чуть-чуть более выгодное положение. У него глаза потом и кровью заливало. Наруто видел свою руку в мутном свете. Она как будто раздваивалась, а зверь убегал, тряся головой.

Наруто руку к себе поближе подтянул, ибо она адски горела, вся израненная, но, кажется, одна, не две. Наруто дрожал всем телом от страха. Он даже не знал, страха в нём больше или боли. И он застонал, когда попытался подняться на ноги, снова упал и позволил себе расслабиться на несколько секундочек.

Небо становилось пунцовым. Страшное вечернее небо, а Наруто не мог пошевелиться от боли. Ему казалось, зверь перегрыз ему все косточки до единой. Он заставил себя шевельнуться и перевернуться на живот, потом подтянул под корпус руки и ноги. Кровь из него ручьём лила. Наруто хотелось только лежать, неподвижно, чтобы хоть чуть-чуть унять боль. Но он отлично знал, что пока его тело на адреналине, у него есть шанс добраться до дома. Сквозь боль он перестанет ориентироваться. И он поднялся, сделал шаг вперёд, туда, откуда пришёл, а затем снова созерцал перед лицом чёрный налёт. Он не понимал, как так получилось. Он же шёл. Он на своих ногах… нет, не на своих. Он снова лежал. Упал сразу же, как только оторвал одну ногу от земли. Он думал, что уже встаёт, как будто видел это, как делает первый шаг, а за ним все остальные, но в какой-то момент приходил в себя и понимал, что продолжает лежать.

Время шло, а он не двигался. Истекал кровью, видел перед собой вращающиеся круги от потери крови и ничего не делал. Вот так он погибнет. Не по невнимательности, а из-за трагической случайности. Из-за нападения животного, которые давно должны были вымереть. Во все эпохи, когда травоядных становилось мало, хищники вымирали целыми видами, до последней особи, а этот выжил. И наверняка где-то затаились ещё, потому что звери обычно живут лет десять-пятнадцать. Эту тварь должен был кто-то родить. И наверняка она тоже кого-то родила. Не может быть, чтобы она была последняя в своём роде. Не может быть, чтобы последняя в роде тварь напала именно на Наруто.

Он знал, что если продолжит просто лежать, потеряет последний шанс. У него и так их оставалось немного. Возможно, всего один. Он перевернулся, потянулся к разбросанному оборудованию и достал до фонаря. Небо уже темнело. Опускались сумерки. Скоро их сменит ночь. И Наруто понял, что не подаст сигнала. Если за ним придут, погибнет не только он. Ночью невозможно спастись. Сейчас он отлично осознавал всю картину целиком. Может быть, Неджи точно так же считал, пока ночь не проглотила его. Конечно же, он давно мёртв. Может быть, Наруто прямо сейчас лежит на его останках, превратившихся в чёрную пыль.

Наруто должен попытаться сам. Он перевернулся на четвереньки, собрал приборы и кое-как, дрожащими окровавленными руками закрепил их. Без разницы как, лишь бы не растерять. И он пополз на четвереньках. Потом, быть может, тело начнёт двигаться резвее, когда разомнётся, а сейчас он мог только так. И так его застала темнота. Наруто озирался по сторонам и не видел вообще ничего, потому что Луны давно не было. Она ещё на веку Наруто, в детстве, расщепилась и исчезла с экранов телескопов. Наруто сам её не видел. Совсем крохотным был, когда её не стало. Звёзды за ночь тоже заволакивало тучами. Никто не знал, из чего состоят тучи. Зонды не возвращались, из чего учёные сделали предварительное заключение, основанное лишь на предположениях: тьма достигла верхних слоёв атмосферы. Только солнечный свет мог пробить её. Вероятно, в солнечном свете было достаточно чистого света.

Затем он услышал другой звук. Не тот, что издавал зверь. Скорее всего, зверя уже нет ближе, чем на десяток километров. Они наступление тьмы чуют и не приближаются к опасным зонам. А то, что слышал Наруто сейчас — это звук расщепления. Тьма надвигалась прямо на него. Он о боли забыл, не заметил, как на ноги подхватился и быстро побежал прочь. Ему казалось, что он бежит, на самом деле едва плёлся. Тьма настигала. И когда звуки раздались уже за самой спиной, Наруто развернулся и увидел перед собой тьму ещё более непроницаемую, чем воздух вокруг. Это была настоящая тьма. Наруто машинально в защите руку перед собой вытянул и увидел, как в прошлый раз, иллюзию, словно она раздваивается. Она погружалась в тьму, а Наруто ощущал только ледяной холод, как будто рука замёрзла. Он ей пошевелить не мог. Видел, как его рука ушла в сгусток, и одновременно, в стороне мельтешили очертания пальцев. Раздвоенная рука. Обман зрения. Он не поверил. Но он не ощущал боли от соприкосновения, пока тьма не двинулась дальше поражённой кисти. Тогда Наруто взвыл от боли, раздирающей его целиком. Тьма лишь понюхала руку, уже тронутую ей, и не заинтересовалась. Но выше запястья было обычное человеческое тело. И тьма начала его пожирать.

Наруто не рвался, просто кричал, не в силах сдержать всё это в себе. Он отползти пытался и наконец рухнул. Все так погибали. Не он первый и не он последний. И он уже не будет доводить Цунаде мыслями по поводу поиска пропавших товарищей. И его никто не будет искать. А завтра они обнаружат, что место, где они проходили только вчера, уже изъедено тьмой.

Наруто ослеп на единый миг — и боль прекратила наступать. Он видел яркий чистый свет сквозь крепко сжатые веки. Он губы закусывал, которые прокусил насквозь, ибо ощущал вкус крови. Он ничего не чувствовал, кроме боли. Боль била даже в глаза. Наруто узнавал этот свет. Яркий чистый свет — единственное, что могло затормозить тьму, но, увы, не справиться с ней.

Всё тело Наруто было изранено. Кое-где даже до кости пропорото острыми зубами. Такое мог сотворить только крупный хищник из вымирающего семейства кошачьих. Сейчас все виды вымирали. Но как будто не могли уже вымереть до конца и оставить остатки людей в покое.

— Чёрт, — еле слышно выдавил Неджи, с чувством стукнув кулаком в прозрачное стекло, лбом к нему приклеился и смотрел вниз, на тонкую рейку рамы. Перед ним раскинулся медотсек, прямо за стеклом, только два шага в сторону двери сделать, а он не сделал. Он вообще не смог заставить себя подойти, когда увидел Наруто всего в крови. Неджи даже не сразу узнал его. Только когда ему лицо вытерли, он остолбенел.

Теперь за Наруто всерьёз взялись. Даже травмы от расщепления, если оно поразило малую частичку руки или ноги, излечивались быстрее. Травмы Наруто были не просто опасными. Он от них погибнуть мог. Но скорее он умер бы от потери крови. А он ещё на ногах стоял, да убежать пытался. Неджи внутри страх сковывал, когда он думал, чем могла бы обернуться сегодняшняя ночь, если бы не ряд непредвиденных обстоятельств. Никто не собирался сегодня делать вылазку. Так просто получилось. Просто датчики зафиксировали движение. Просто они оказались недалеко от прежнего убежища. Неджи даже не мог с точностью показать, где оно находится, потому как система координат разительно отличалась от привычной. Место, куда Неджи попал, тоже совершенно случайно, отталкивалось от среднего меридиана. О Гринвиче никто не заикнулся. В итоге Неджи был полностью дезориентирован. Пока он привыкал к новым ориентирам, уже достаточно времени прошло, чтобы дома его посчитали погибшим. Все, кроме Наруто. Наруто всегда сражался до конца. А теперь он лежал без чувств на грани жизни и смерти.

Неджи только раз присоединился к одной из групп, но местность постоянно менялась. Даже камни исчезали и появлялись новые. Никто не смог бы с уверенностью сказать:

— Вот здесь я проходил неделю назад.

Выходило, что самыми надёжными ориентирами оставались зелёные островки, но они все как один походили друг на друга. Прежде никто не наносил на карты их очертаний, просто отмечали как оазисы. Чтобы детально их изучить, запомнить каждое деревце, каждый кустик, потребовалось бы время. Лишним временем никто не располагал. Всё оно было направлено на поддержание жизни людей и изучение тьмы в поисках способа борьбы с ней.

Наруто совершенно не двигался. В какой-то момент даже показалось, что он дышать перестал. Неджи замер, не заметил, что рот оставил приоткрытым, а потом догадался глянуть на показания приборов. Только тогда он с шумом выдохнул.

— Он выживет, — услышал он голос за спиной. Он не видел подошедшего, но уже знал, что он там стоит. Заметил нечёткое отражение на стекле, но не различил черт лица. А теперь узнал, но всё равно не обернулся.

— Он всегда борется до последнего, — ответил Неджи. Голос его выдал. Всё его волнение и горечь от подобной картины. Надо было взять себя в руки.

— Тоже твой друг? — спросил стоящий за спиной.

— Что значит «тоже»? У меня много знакомых, но друзьями я могу назвать лишь некоторых. Наруто…

Он замолчал. Он не хотел обсуждать Наруто с фактически чужими людьми. Они не знали его, и Неджи собирался защищать его, как только мог. Наруто, как свежий воздух, ворвался из прошлого. Казалось, что с Наруто они быстро отыщут путь назад.

Многие исчезали бесследно. Подавляющее большинство гибло от соприкосновения с тьмой, а те, кому посчастливилось оказаться подобранным, точно так же, как и Неджи, не могли сориентироваться на местности. Прежнее общество Неджи оставалось на месте. Нынешнее — кочевало. Оно использовало приборы, которые можно только чудесными назвать, потому что они могли передвигаться и ночью.

Неджи помнил ту ночь. Они с ребятами соблазнились на показания приборов. Инертные газы и чистые металлы, сразу несколько видов. Неджи должен был подумать, что это неспроста. В природе редко встречаются элементы в чистом виде. А он пошёл туда. Направил уставшую группу, которую и возглавил, за этими элементами. Если бы он хоть на минутку задержался с решением, он бы всё переосмыслил. А они ворвались прямо в расползающуюся тьму. Тени собирались вокруг, а в тенях — тьма. Она всегда появлялась случайным образом. Она двигалась. Обычно её несложно заметить, но только не на пересечённой каменными глыбами местности. И только не ночью, когда она могла появиться в любой момент и внезапно. Ребята его оттолкнули и бросились спасать тех, кто не успел увернуться. Выжил только Неджи, и то только потому, что последний из них, раненый, удерживал его и оттаскивал подальше. До самой темноты не выпускал, а потом он умер. Тихо, ещё во время транспортировки. Его пытались вернуть, но расщепление зашло слишком далеко. Неджи отдал ему последние почести и принялся изучать новое окружение, новые приборы и новые системы исчисления.

— Его рука будет работать? — спросил Неджи после длительной паузы. Как только провели диагностику, Неджи сразу сказали, что он совсем недавно соприкоснулся с тьмой. Те, кто выдернул его из лап смерти, сказали, что у него рука раздваивалась. А потом её отдельно по приборам прогнали, пока остальные штопали его рваные раны. По щекам когтями полоснуло, симметрично, даже странно. Как теперь Наруто вообще будет выглядеть? Нелепо, наверное. Сказали, что расщепление произошло по минимуму. Руку Наруто не потеряет. Напротив, она приобрела иммунитет к тьме. Наверное, невозможно приобрести стопроцентный иммунитет, но даже такая защита — очень неплохое приобретение. Наруто как чувствовал, больную руку в сгусток сунул. Ему даже больно не было, как слышал Неджи. Только когда тьма дальше поползла, по запястью, он кричать начал, и кровь захлестала.

— Будет, — заверил собеседник. Самый нежелательный собеседник, какого мог представить Неджи. Учиха Итачи был холодным и расчётливым. Он не любил много говорить после личной семейной трагедии. Неджи не вникал, что у него случилось — не его это дело — просто слышал, что смерть младшего брата его окончательно изменила. Погиб точно так же, как большинство тех, кто не вернулся.

— Побочные эффекты? — спросил Неджи, не отрываясь от стекла, так и бодал его лбом.

— Не знаю, — Итачи покачал головой. — Время покажет.

Сказал и наконец подошёл поближе, встал рядом, тоже смотрел на Наруто под приборами. Трудно было поддерживать его жизнь. С болевым шоком препараты справились, а с ранами куда сложнее.

Итачи выглядел незаинтересованным. Кажется, трагедия семьи его серьёзно подкосила. Некоторые от горя совершают безрассудные поступки и пропадают на поверхности, оставшись там на ночь. А некоторые просто переживают, как пережил Наруто, и как пережили многие из знакомых Неджи. Суровая реальность забирала людей без разбора. Неудивительно, что Итачи плевать на чужих людей.

— И как? — спросил Неджи, следуя своим собственным соображениям и позабыв озвучить их ход.

Итачи только повернулся, даже вопроса не изобразил.

— Трудно одному? Вы ведь ни с кем тёплых отношений так и не завели, — уточнил Неджи. — Я тоже таким был после смерти отца. А Наруто меня вытащил.

Итачи не ответил. Неджи почувствовал его недоумение: с чего бы почти незнакомый человек начал расписывать достоинства другого. А Неджи не о чувствах Итачи думал, даже не о том, как расположить его к жертве хищника, а о себе. Ему нужен был человек, которому он мог высказать все свои тревоги. Наруто умереть там мог в любой момент. Помимо глубоких ран от зубов, у него ещё рука подверглась расщеплению, благо, секундному, а то остался бы калекой. И не факт, что сейчас не останется. Наруто научил Неджи одной житейской хитрости: одному сложно ужиться со своими проблемами и страхами. В любое другое время Неджи поделился бы с Наруто, но сейчас был только Итачи.

— Он многим настроение поднимал и мотивировал на подвиги, — продолжил Неджи. — Потерять его — это несколько больше, чем потерять обычного собирателя. Все мы только собиратели. Это только звучит гордо — те, кто не боится выступать на поверхность. Но по сути, мы все только ищем полезные ресурсы, собираем их и несём домой. Без него там… наши… — Неджи не закончил. Какая Итачи разница, что случится без него. Неджи сам не понял, почему так раскис, даже поделиться захотел. Он шумно втянул носом, что могло показаться всхлипом, но в носу не стояло ни капли лишней влаги. Просто так захотелось. В доказательство, что он не распустил нюни, Неджи к Итачи голову повернул и посмотрел в глаза. И увидел его в другом спектре, как схематический рисунок в холодных тонах. Увидел Итачи и всё вокруг, сквозь стены. И Наруто тоже, отмечая все его уязвимые точки, в которые попал хищник своим оружием.

Хищник отступил раньше, чем Наруто нашли. Намного раньше. Причиной его бегства не могла быть надвигающаяся тьма. Наруто что-то сделал с ним. И если бы не потеря крови и не ночь, он бы сам добрался до дома. Но он оказался здесь. Неджи запомнил этот квадрат. Значит, дом где-то в округе. Не могла группа на ночь глядя отойти далеко. Они возвращались.

— Хьюга-кун, — Итачи руку поднял, указал на его лицо.

— Что? — Неджи сам своё лицо тронул и не обнаружил ничего необычного.

Тогда Итачи к своему виску прикоснулся, призывая собеседника зеркально повторить жест. И Неджи понял. Он сам ощутил неровности — выступившие вены. Неосознанно воспользовался приобретением, которым наградила его тьма. Даже не коснувшись, она всё равно снабдила его сверхзрением. Он не знал как. Не может быть, чтобы только от взгляда на неё. Возможно, тьма существовала ещё и в газообразном состоянии. У многих тел несколько состояний. Именно так Какаши приобрёл свой глаз, но у него характеристики разительно отличались.

Неджи закрыл глаза. Ещё не вполне привык к новшеству. Он хорошо видел, как прежде, в отличие от Какаши. Наверное, результат зависел от степени соприкосновения.

Неджи свёл активность приобретения на нет. Теперь он снова смотрел на Итачи обычными глазами.

— Это Наруто, — закончи Неджи свой чувственный монолог. — Он всегда заставляет людей терять контроль над собой. Он сам не способен властвовать над ситуацией, и других выбивает из колеи.

— Кто же тогда её контролирует?

— Никто. И знаете, Учиха-сан, всё происходит само собой. Как будто так и должно быть, — Неджи вернулся к стеклу, но больше не упирался в него лбом. — Пожалуйста, вытащите его. Без Наруто этот мир станет на добрую четверть скуднее.

— Я не чудотворец, — Итачи отступил. Он оставался холодным к чужому несчастью, всё ещё скорбел или в привычку вошло.

— Спасибо, — бросил ему вдогонку Неджи, — что не даёте ложных надежд.

Акасуна Сасори сам занял место почившего главы. Наверное, правильнее было бы называть эту должность председателем или президентом, но слишком уж масштабы маловаты. Его и главой никто не называл. Он просто им был.

Итачи дождался, пока дверь исчезнет в стене, и остановился в проёме, не опуская руки от панели. Только когда Сасори на него посмотрел, он внутрь шагнул. А вместе с Сасори оторвался от приборов и Канкуро. Они вместе тянули лямку управления. Остальные только помогали, все, не исключая самые мелкие фигуры. Любой человек бесценен в мире, когда от каждой особи зависит будущее всего вида. И любой человек приносит ту или иную пользу. Те, кто боятся делать вылазки, содержат порядок во всём обществе, ухаживают за приборами и помещениями, вовремя прочищают вентиляцию. Именно они выполняли всю грязную работу и даже не заикались об этом. Группам разведки и собирателям жилось куда легче. Но риск всё уравновешивал. Собиратели обычно не доживали до старости, если они в какой-то момент не останавливались, а продолжали и продолжали делать вылазки.

— Йо, — Канкуро вскинул руку в приветствии, — давно не виделись, Итачи-сан.

— Позавчера, — напомнил Итачи ровно и шагнул внутрь, позволяя двери вернуться на место, и сразу приступил к делу. — Результаты есть?

— Никаких. Излучение слишком слабое, — пожал плечами Канкуро. — Не понимаю, как при такой энергии может быть слабое излучение.

— Излучение идёт от механизма, а не от света, — вмешался Сасори, возвращаясь к прибору. Итачи даже не заглянул. Всё равно ничего нового не увидит. Каждый день, месяц за месяцем, одно и то же. Ему начало казаться, что они гоняются за химерами, а все предположения, основанные на научных доказательствах — всё-таки миф. Но слово науки было слишком весомым, чтобы отказаться от заданной цели.

— Мы проверили уже треть территорий, — Канкуро ткнул в экран пальцем. От него пошли волны — и изображение снова стало нормальным.

— Если всё дело в излучении, мы могли просто не заметить, — предположил Итачи, складывая руки перед собой, одну в локте сложил и пальцы поднёс к губам.

Он жалел, что данные так легко были утеряны. После пожара, уничтожившего половину архивов, общество ещё долго восстанавливалось. Но собрать всё оказалось невозможно. Пожар произошёл задолго до рождения Итачи и даже Сасори. Он произошёл как будто в предыдущую эпоху. Тогда много документов потерялось, включая важнейшие исторические знания. Никто из них не знал, как случилась катастрофа и почему продолжаются разрушения, пока учёные не вывели гипотезу, а потом, после долгих тщательных поисков, они получили подтверждение. Тогда и задались новой целью. Если восстановить захваченные тьмой земли уже невозможно, то надо было хотя бы остановить распространение.

Сасори закрыл программу и развернулся к Итачи вместе со стулом, не встал, хотя Итачи возвышался над ним.

— Мы получили подтверждение, что восстановление возможно, — как мысли прочитал. Итачи пододвинул свободный стул и сел напротив. — Но пока не знаем, справится ли сама эволюция или придётся немного ей помочь.

— То есть, даже если расщепление прекратится, никто не гарантирует, что уже существующая тьма тоже сойдёт на нет? — уточнил Итачи.

— Этого мы не знаем.

— А толку говорить о несбыточном? — Канкуро к ним присоединился, вздохнул. Совсем молод, а уже взвалил на себя груз науки. — Создать такую машину технологии не позволят. А если и позволят, то как сделать это на ныне существующей энергии? Без огня это в принципе невозможно. А огонь мы использовать не можем.

— Возможно, процесс пойдёт вспять, — предположил Сасори. — И однажды мир достигнет той границы, когда огонь останется просто огнём.

— Как раньше? — уточнил Итачи. — То есть, до того, как человечество вынуждено было запереться в бункеры из света?

— Именно это я и имею в виду, — подтвердил собеседник. — А пока нужно приложить все усилия, чтобы найти комбинат.

Канкуро потянулся.

— Спина затекла. Весь день скрюченный, как… Итачи-сан, — перекинулся он на другую тему, — а что там с новеньким? Мы же нашли его примерно в той же стороне, что и первого?

— Они из одной общины, — подтвердил Итачи.

— Им можно доверять? — поинтересовался Канкуро. — То есть, я хочу сказать, не все же люди ангелы. Вдруг они какие-нибудь террористы, которые против жизни людей на Земле?

— Это бред, — покосился на него Сасори. — Если есть время городить чепуху, лучше приготовь нам чая.

— Ладно. Оу… — спохватился Канкуро, руку с оттопыренным пальцем вверх подняв, — чай у нас кончился. Остались травы, но они и вполовину не такие ароматные и даже где-то противные.

— Совсем? — Сасори нахмурился.

— Ну пардоньте, мы больше не наталкивались на чайные островки, — Какнуро пожал плечами. — Так кому чай? То есть, травы?

— Мне мелиссу, — тут же озвучил Сасори. — Просто мелиссу, безо всего.

— Я пас, — отозвался Итачи.

Когда Канкуро ушёл, счастливый от того, что не сидит сгорбившись, Итачи вернулся к прерванному разговору:

— Первый подобранец — Хьюга Неджи — очень подозрительный. Он не желает рассказывать нам подробностей, тогда как сам всеми силами их выпытывает. И, кажется, я начал разбираться в составленных им картах.

— А что с картами? Разве они не одни и те же для всех? — спросил Сасори.

— Видимо, в период массового наступления человечество утратило гораздо больше. Мы ведём расчёты совершенно по-разному, отталкиваемся от разных точек.

— Но рано или поздно они должны сойтись в одной, — Сасори в подтверждение ткнул пальцем в стол перед собой. — Что он ещё говорил?

— Он утверждал, что они живут в катакомбах. То есть, всегда на одном месте.

— Не думал, что это возможно.

— А он не думал, что можно передвигаться всем обществом, особенно по ночам. И его глаза… — Итачи потёр бровь, — не знаю, что с ним стало, но они подверглись расщеплению в какой-то мере. Когда мы его подобрали, он был совершенно слеп. Он утверждает, что видел что-то, но не реагировал ни на какие приборы и тесты. Совершенно точно, что зрение он утратил полностью. Возможно, из-за видоизменения зрительного нерва. Потом зрение восстановилось, но его глаза приобрели второе зрение, сквозь пространство.

— Я слышал об этом, — кивнул Сасори. — Как прибор слежения, не замечающий стен.

— Видоизменению подверглись и его головные сосуды. Когда он использует второе зрение, вены на висках вздуваются и пересылают поток энергии к глазам.

— Что за энергия?

— Это и мне хотелось бы знать. Но мы не можем это выяснить без препарирования.

Вскрытие черепа отменялось. Сасори задумался, нахмурил брови. Он хорошо выглядел для своих лет. На вопросы, как он это сделал, он отвечал одинаково:

— Вегетарианство и здоровый образ жизни.

Но от старости никакое вегетарианство не спасёт. Человек не может прожить сотню лет, не превратившись в сморчок. Сасори это как-то удавалось. Правда, ему сотни пока всё же не было, но возраст всё равно был солидный. Видимо, организм так устроен, или он тоже однажды подвергся расщеплению, но Итачи проверял записи из любопытства и не обнаружил ни одного подтверждения. Соприкоснувшиеся с тьмой живые ткани, если сохраняли жизнеспособность, полностью меняли свои свойства. С помощью тьмы мог родиться и сверхчеловек. Конечно, никто ещё не получил возможности летать без крыльев, но у Хьюги была очень удобная способность. У Узумаки Наруто, который всё ещё бился со смертью в медотсеке, способность выглядела странно и необычно. Ни у кого прежде не раздваивались руки.

— Сам-то как? — Сасори к Итачи руку протянул и похлопал его по лежащей на столе ладони. Чуть запоздало Итачи руку под стол убрал и не ответил.

— Уже год прошёл, — не унимался Сасори. — Все проходят через это. Все. И тебе пора успокоиться.

Итачи никогда не оставался один, хотя ему было бы легче в одиночестве. Ему просто не позволяли. Он привык, но не избавился от своих страхов. Он вздохнул, взгляд в стол опустил и ответил:

— Саске был последним членом моей семьи. Я словно половину себя потерял.

Словно подвергся расщеплению. Только расщепило не его тело, а разум. Частичка разума погибла вместе с братом.

— Это прозвучит жестоко, — предупредил Сасори. — но ты напрасно тратишь время в сожалениях.

— Сасори-сан!

— Женись, Итачи, детей заведи. Тебе всё равно терять нечего. Гены повторяются. И, возможно, у нас появится второй Саске.

Итачи забыл, как дышать. Он смотрел на собеседника ровно столько, сколько ему понадобилось, чтобы утратить к Итачи интерес. Он опять взялся за изучение карт:

— Покажи мне систему исчисления Хьюги Неджи.

— Вот, — Итачи к нему пересел, чтобы видеть экран, пальцем указал в определённую точку, потом провёл ровный треугольник. — Их община находится где-то здесь. Хьюгу мы нашли вот тут, а Узумаки — тут.

Он говорил и сопровождал свои слова действиями, полностью заинтересовавшись экраном.

— Их ориентиры здесь, здесь и здесь.

— Ты уверен, что правильно обозначил границы? — Сасори повернул к нему голову. — Возможно, мы нашли их обоих в одной стороне, прям друг на друге.

— Нет, — Итачи качнул головой. — Хьюга тоже умеет считать и думать. Он не раз переспрашивал, где именно мы его подобрали.

— Ясно, — подытожил Сасори. — Без мальчишки мы ничего не выясним. Тогда приведи его сюда.

— Но нам ещё неизвестно, что он за человек.

— Разузнай.

— Он молчит. Он опасается нас точно так же, как мы — его.

— Глупо, Итачи. В наше время опасаться надо того, что находится здесь, — тычок за границы ещё живых земель, в самое сердце тьмы, — а не друг друга.

Неджи знал, что с его приобретением место снаружи. Он мог спасти чью-то жизнь, а не только насладиться пейзажем в двух фонах. Но наслаждаться никому не приходилось. Невозможно выйти на улицу и просто полежать на песочке, любуясь небом. На небо невозможно смотреть без защитного оборудования. И Неджи не собирался отсиживаться в четырёх стенах. Он не боялся снова встретиться с тьмой, но он получал шанс отыскать дорогу к дому.

Неджи вышел с группой Итачи ближе к сумеркам. Они всегда избирали тёмное время суток, обосновывая это тем, что приборы работают лучше и дальше, а чистых элементов появляется больше. Время, от которого мороз по коже пробирал. В прежнем окружении Неджи никто без содрогания не думал о том, что однажды что-то случится, и придётся выйти ночью. От случайностей никто не застрахован.

Учиха Итачи был словно мастером на все руки. Он мог работать со сложным оборудованием в лаборатории и с разведывательной группой снаружи. Он точно так же собирал элементы и растения. Он не гнушался таскать на спине тяжёлое оборудование и пачкаться в грязи.

Сегодня Неджи шёл с ним. Чуточку поодаль, но так близко, что мог бы заговорить в любой момент, а Итачи — услышать. В сгущающейся темноте всё выглядело жутким, со сдвинутыми очертаниями и даже колеблющимся. Но это разум рисовал несуществующие сгустки тьмы. Судя по показаниям приборов, впереди вырос островок зелени, погребённой под слоем чёрного налёта. Неджи ещё раз проверил датчики — тьмы не было поблизости во всём радиусе. А радиус охватывал километра два. Неджи только возле оазиса задержался, глядя на него, смотрел модифицированными глазами, изучал каждую песчинку, пытаясь понять, видел ли он этот островок прежде. Все они выглядели одинаково.

А если попробовать сделать так?

Он поднял фонарь к небу и поводил лучом жёлтого цвета. Жёлтый — худший из вариантов, потому что не звал ни на помощь, ни требовал сближения. Но у Неджи был только жёлтый. У него и шанса не было кого-то привлечь, потому что все давно уже вернулись домой, под надёжную землю.

— Что ты делаешь? — окликнули его.

Неджи опустил фонарь, не забыв выключить его, и только тогда посмотрел. Один из спутников остановился, а потом и Итачи. Итачи постоял немного и вернулся, осмотрел Неджи с головы до ног. Почудилось, будто он сейчас всё выскажет, а он даже не упрекнул. Не спросил, что это был за сигнал. Он приподнял прибор ночного видения, словно под ним глаза уставали. Итачи предпочитал собственные органы чувств, не искажённые приборами, если от этого не зависела ничья жизнь. А Неджи такой прибор не был нужен с его волшебным зрением.

— Я не знаю, где мы, — покачал головой Неджи.

— Что впереди? — Итачи кивнул на оазис, уже нашёл применение его способности.

Неджи к изучению оазиса вернулся, проштудировал от края до края, и наконец отчитался:

— Там какое-то животное, три особи, одного вида, едят листья.

Он силился рассмотреть дальше, расширил радиус, насколько мог, и всё равно не увидел ни следа никого живого, кроме трёх зверей в зарослях. Он хотел отлучиться на разведку, но знал, что это глупо, и что его никто не опустит одного, а гонять всю группу ради изучения камней никто не станет.

— Вы каждый день делаете вылазки? — спросил Итачи.

— Да, — ответил Неджи. — Иногда несколькими группами.

Община Итачи выходила всегда только одной, не отходя далеко от передвижного убежища. Они не посылали группы каждый день. Они открывали двери, только когда это было необходимо.

— Я долго наблюдал и пытался объяснить, как это происходит, — признал свою неосведомлённость Неджи, — но безрезультатно. Как ваша община движется? Я не могу понять самого физического явления.

— Метод тьмы, — пояснил Итачи. — Мы используем те же физические законы, что и она. В итоге сила движения самой земли передаётся механизму.

— Это должен быть очень мощный механизм, — отметил Неджи.

— А у вас? — атаковал Итачи. — У вас есть механизм?

Неджи вспомнил об устройстве, единственном в мире, которое поддерживало баланс, и не смог разлепить губ, чтобы ответить. Он не хотел отвечать. Цунаде тоже бы насторожилась.

— У каждой общины должен быть собственный механизм? — с усмешкой уточнил Неджи.

— Нет, — покачал головой Итачи, скидывая поклажу с плеч и извлекая гарпун. — Но где-то есть механизм, вырабатывающий колоссальное количество энергии, — Итачи мельком на Неджи глянул и продолжил поправлять ослабший на катушке трос. — Перерабатывает в неё саму атмосферу.

Неджи чуть не дёрнулся. Итачи говорил об их устройстве. Но если к нему допускались члены общины, то чужим рядом с ним точно не место, особенно когда не знаешь, чего от них ждать.

— Учиха-сан, — начал Неджи осторожно, — можете ответить мне на один вопрос?

Итачи только взглядом позволил, не произнёс ни звука, закончил с гарпуном и ждал конца разговора, чтобы попытать счастья в охоте.

— Вы полагаете, такой механизм мог сохраниться?

— Несомненно.

— Почему?

— Этому есть несколько доказательств. Если ты не хочешь довериться мне, почему я должен? — резонно заметил Итачи.

— И вы его ищете для того, чтобы…

Вопрос так и повис без окончания. Итачи не собирался отвечать. Он вернул прибор на глаза и шагнул к зарослям.

— Учиха-сан! — повысил голос Неджи, останавливая его. Итачи обернулся и увидел указанное направление. Неджи только пальцем тыкнул и тут же продолжил разговор:

— Не уходите, пожалуйста, от ответа. Меня тоже волнует всё, что происходит в этом мире. Если бы был другой мир, в котором можно было бы жить, я бы не уделял столько времени и сил этому.

— Тогда, может, стоит объединить усилия, чтобы сделать этот мир лучше?

— Как? — не поверил в его искренность Неджи. — С помощью какой-то чудо-машины?

А разве они сами не пытались стабилизировать этот мир с помощью устройства? Неджи выдохнул и отказался от спора.

— Извините, — сбавил он тон. — Просто я не могу найти пути домой. А теперь, даже если найду, не уйду без Наруто.

Не сказал о том, что Наруто мог не выжить. Но Наруто всегда был сильным. Его много кто мог превзойти по физической силе и навыкам, но такой силы духа не было больше ни у кого. Одной силой духа он менял мировоззрение людей, вселял в них надежду. И на одной силе духа он мог выкарабкаться из беспамятства.

— Ничего, — обронил Итачи и двинулся к зарослям. Ему надо было помочь. Неджи последовал параллельным курсом. Он мог смотреть под ноги, не оглядываясь по сторонам, потому что всё равно видел одновременно во все стороны. Он видел, как животные подняли головы. Надо было их опередить и погнать на Итачи. Неджи прибавил темп. Пока остальные члены группы устраивались в ожидании, Итачи шёл прямо, медленно, тихо. Зато Неджи старался шуметь, привлекая внимание зверей. Они пятились в противоположную сторону. Итачи как будто понимал неоговоренную стратегию. С ним было легко сработаться. Если бы он не был таким чужим, возможно, Неджи поделился бы с ним своими прикидками и опасениями. Но он продолжал умалчивать о главном.

Потом Неджи попытался использовать свои глаза по-другому. Если он мог видеть настолько отчётливо и далеко, может быть, у него развилась и материальная способность? Он попытался взбаламутить ветви кустарника, а они не шевельнулись. Ни одна из попыток не дала результата. За это время он успел обогнуть заросли на четверть. Итачи отклонился в противоположную сторону, занимал именно ту позицию, о какой думал Неджи.

Он пригнулся и побежал. Когда он обошёл зверей достаточно, когда Итачи занял удобное положение, Неджи спугнул добычу. Все три зверя помчались вперёд, не разбирая дороги. Потом был едва слышный из-за расстояния вжик и треск ломаемых ветвей. Неджи оставался на месте, наблюдал, как Итачи перерезает горло раненой жертве. Она упала как подкошенная, а две другие мимо промчались, в разные стороны прыгнули, едва заметили Итачи. А он, времени зря не теряя, добил последнего.

Неджи опустился на ствол поваленного дерева и накрыл глаза руками, громко вдохнул и выдохнул, потёр ладонями лицо. Он ничего не мог сделать. Но чтобы получить хоть шанс, надо работать вместе с чужой общиной, научиться доверять ей. Доверять Учихе Итачи, что гораздо сложнее, учитывая его вечный скепсис и нежелание вести беседу. Он поддерживал только общественно полезные темы.

Но у Неджи был Наруто, чтобы хотя бы попробовать заставить чужих доверять.

Неджи надеялся, что есть.

Наруто должен очнуться.

Как же много надежд Неджи возлагал на него, тогда как сам оставался в стороне. Пора было что-то изменить.

Не было ещё и полудня, как группа Сакуры вернулась.

Она отложила все срочные дела. Она уже два дня не могла найти покоя, то и дело просыпалась ночью с чувством тревоги и иногда слезинкой на щеке. А сегодня она сама попросила выпустить её на поверхность. Она вернулась с предыдущей группой Наруто к тому месту, где они расстались. Они говорили, что камни сдвинулись. Некоторые холмы вообще как будто растаяли. Только по карте и сигналу с личных приборов можно было определить нужное место.

Сакура буквально упала на стул перед большим столом. Цунаде и Какаши, в последнее время постоянно заседающие за этим столом в попытках принять глобальное решение, оба выпрямились, на неё посмотрели. Цунаде сразу смекнула, что к чему.

— Ни единого следа? — облачила она свою догадку в вопрос.

Сакура головой покачала, вытерла правую щёку, но она оставалась сухая. Только пыль размазала.

— Там была тьма. Она сожрала оазис и изменила местность, — ответила Сакура с запозданием, а должна была с этого и начать. И сразу подытожила. — Мы потеряли его. Мы потеряли Наруто!

— Он не собирался отсиживаться дома, — сбоку незаметно вырос Какаши. — Кто из нас, таких героев, не сгинул во тьме?

— Сгинуть можно и в более зрелом возрасте, — возразила Сакура. — а Наруто… он…

— Какаши, — Цунаде руку подняла отстранила его и подсела к Сакуре. — Что ты видела?

— Ничего. Там, где должны быть густые заросли, ровная площадка. Наруто услышал там какой-то звук. Его только ещё один член команды слышал, но не придал значения, — Сакура ткнула в карту пальцем. — Вот здесь. Они утверждают, что это был большой оазис. А если тьма сожрала его, то, надо полагать, это было целое нашествие. Это был не просто сгусток.

Цунаде хмурилась. Исчезновение Наруто ударило и по ней тоже. Она долго не могла произнести ни слова, потом всех выгнала и снова пила, пока к ней Какаши с Сакурой не пришли. И они пили вместе с ней, чтобы хоть немного притормозить её тягу. Цунаде питала огромную слабость к спиртному, хоть оно и разрушало ткани из-за всего скопления химии в нём. Но оно разрушало медленно, не как тьма. Тогда они пили до поздней ночи, с утра анализировали полученные данные, а потом Сакура пошла за Наруто. Знала, что уже не найдёт, но всё равно пошла. Наруто в своё время не отпустили на поиски Неджи, хотя он целый бой развернул. Показалось, что он смирился, а он до конца лелеял надежду его вернуть.

— Я говорила ему! — Цунаде треснула кулаком по столу. По изображению волны пошли. Какаши даже не дёрнулся. Зато Сакура вздрогнула. Всем была необходима разгрузка. После вести о Наруто всё окружение как будто пребывало в оцепенении. С Неджи было так же. Но в трудные времена общество быстро исцеляет душевные раны.

— Успокойтесь, Цунаде-сама, — Какаши оставался спокойным за них всех. Он покусывал тупой конец карандаша в полной задумчивости.

— Цунаде-сама, — Сакура подскочила. — Вы утверждали, что зонд готов. Вы провели все тесты. И вы утвердили первый рейд.

— Что ты хочешь этим сказать? — Цунаде посмотрела сердито. Она не любила, когда ломали все её расчёты. А рейд зонда всё ещё проходил дополнительные расчёты. Он будет направлен в другую сторону. Он был создан для изучения тьмы, а не поиска в нём живых существ. У него даже камер не было. Учёные пока не придумали, как сделать линзы — этот вопрос волновал каждого, кто хоть немного разбирался в оптике. Тьма — это непроницаемый сгусток, поглощающий весь свет, какой сможет. Она отступала, только когда света становилось слишком много. Чёрная и непроницаемая. А линзы должны быть прозрачными.

— Цунаде-сама, пожалуйста, направьте зонд на поиски, — попросила Сакура.

— Так, успокойся! — прикрикнула Цунаде. — Ты должна понять, что мы стараемся…

— Я понимаю! — Сакура вскочила. Будь на месте Цунаде кто-нибудь другой, она бы сорвалась на обвинения или даже хороший тумак. Но она не была смутьянкой, она чтила старших и стояла за порядок. — Но если не сейчас, то когда? Пока у нас есть шанс найти его…

— А он у нас есть? — указала Цунаде на основное. — Сакура, ты должна мыслить логически. Наруто — хороший парень, активный, светлый. Даже я чувствую, как оборвалось что-то в груди, — она всей ладонью руку к груди прижала и оставила её там до конца реплики. — Но я не могу плакать и жалеть кого-то одного. Я обязана думать обо всех. Я отказалась от вылазок ради спасения, — вздох. — А Наруто рвался туда. Здесь Наруто вряд ли принёс бы большую пользу. Его место было на поверхности. Его стиль жизни — риск. Он бы заскучал и сам начал баламутить окружающих, если бы ему запретили выходить. Он как будто осознавал себя колёсиком громадного механизма, не желающим бездельничать.

— Он никогда не бездельничал. Даже когда не поднимался на поверхность, — перебила её Сакура. — Он быстро учится. И он мог бы…

— А он хотел этого? — остановила её излияния Цунаде.

Сакура замолчала. Наруто невозможно было удержать в тесной комнате.

Она откинулась на спинку стула и заставила себя изложить собственные догадки:

— Мы можем совместить, — она вернулась к карте. — Все доказательства налицо: тьма была там. Возможно, она надвигается каждую ночь. Сегодня мы оставили несколько меток. Если их не будет завтра по возвращении, это значит, что нам не придётся делать длинную вылазку в поисках сгустка. Мы можем запустить зонд сюда, — она в подтверждение тыкала и тыкала пальцем в одну точку. — И заодно, если прибор сработает, мы можем начать поиски наших пропавших товарищей.

Какаши над картой наклонился, внимательно её рассматривая и не встревая в спор.

Цунаде не слушала. Она уже пришла к решению и пыталась достучаться до подопечной:

— Послушай меня. Твоё личное не должно влиять на работу…

— Цунаде-сама, — наконец встрял и Какаши, — в словах Сакуры-тян есть резон.

— Я не взяла это с потолка, — подтвердила Сакура. — Я долго думала и прикидывала…

Цунаде подняла руку, не глядя на неё и одновременно останавливая. Она тоже уткнулась взглядом в карту. Какаши тем временем обозначал сдвинувшиеся границы:

— Логично предположить, что тьма перемещается каждую ночь отсюда, — он обвёл пальцем новую границу, — досюда. Научно доказано, какие она преодолевает расстояния за одну ночь до утренних сумерек, пока свет не заставляет её отступить.

И каждую ночь она останавливается чуточку ближе.

— И если у нас есть шанс не гонять наших ребят лишний раз, почему бы им не воспользоваться?

— Мы не знаем точно, следует ли она одному маршруту каждую ночь или избирает новый, — напомнила Цунаде.

— Но ведь надо с чего-то начинать, — подтолкнул Какаши, полностью принимая сторону Сакуры, которая сидела молча, пока за её идею сражались.

Цунаде живо раскусила их коварный замысел, усмехнулась:

— А не хочешь ли ты заговорить мне зубы?

Какаши только плечами пожал, тронул закрытый глаз кончиками пальцев как будто случайно и опустил руку на стол, рядом с указанной точкой, снова как будто случайно. На Цунаде этот жест произвёл куда большее впечатление, чем все слова. Ничего особенного, даже намёком назвать нельзя, а она крепко задумалась. Она понимала то же самое, и всё же не хотела действовать на авось.

— А кто докажет, что тьма возвращается сюда каждую ночь? — упрямо потребовала она ответа.

— Мы докажем! — Сакура даже встала от переизбытка эмоций. — Я оставлю столько знаков, сколько потребуется, чтобы наглядно это доказать. Ничто не исчезает просто так. Камни и деревья не умеют бегать.

Цунаде руку подняла, оттопырила палец и помахала им в воздухе:

— Смотрите у меня. Чтоб доказательства были надёжными.

— Я возьму пробы, — вызвалась Сакура немедленно.

— Нет, хватит, — Цунаде встала напротив неё. — Ты нужна мне здесь, а за пробами сбегают твои сегодняшние ребята.

— Если Наруто жив, мы найдём его, — ввернул Какаши ровно. — За ним столько людей стоит, что даже страшно становится, когда они услышат, что он погиб.

— Какаши! — осадила его Цунаде. — Вот не надо мне тут воду мутить. На что ты толкаешь ещё неоперившееся поколение?

Он только руками взмахнул и плечами пожал, молча снося упрёк.