17, Месяц Восхода солнца

Имперский Город

— Это тебе было нужно? — Дарнелл поставил перед торговцем заклинаниями кувшин, доверху наполненный странным тёмно-серым порошком.

Волшебник радостно хлопнул в ладоши.

— Теперь мы в расчёте! Прах вампиров принесёт мне хорошую прибыль. — Эдгар тут же убрал трофей под свою лавку. — Как всё прошло? Жители Сиродила теперь могут спать спокойнее?

В его голосе слышалась насмешка. Дарнеллу нравилось это, потому что Эдгар говорил с ним искренне, но с шуткой. Это был единственный торговец в Имперском Городе, который знал, как сильно охотник не любит лицемерие.

— Кстати, помнишь, я говорил тебе о целительнице, которая бесплатно помогает бедным? — Во взгляде мага появился лукавый блеск.

— Всё-таки не хочешь смириться с тем, что она просто добрая?

— Я странности нутром чую и могу с уверенностью сказать, что здесь дело нечисто.

— И в чём же дело?

— Как думаешь, для чего она собирает кровь больных?

Это заставило Дарнелла насторожиться. Возможно, волшебник прав: эта леди вовсе не человек. Или очень необычный человек. Сразу вспомнились слова Норвало о том, что он выслеживает в городе вампира. Может, именно об этой чародейке и говорил данмер.

— Чем она оправдывает это?

— Говорит, ищет лекарство от всех болезней, а для этого ей нужно проводить эксперименты. И люди верят.

— Это может быть правдой?

Эдгар поморщился.

— С теоретической точки зрения, да. Только вот никому ещё не удалось найти лекарство даже от этого пресловутого вампиризма, что уж тут говорить о панацее? Даже если она и ставит какие-то эксперименты, ей жизни не хватит, чтобы додуматься до чего-то гениального.

— Здесь действительно что-то странное…

— А я говорил!

— Знаю, знаю. Думаю, стоит в этом разобраться. Спасибо.

— Осторожнее с ней! Вампиры — коварные твари. А вампиры-женщины…

Дарнелл, погруженный в собственные размышления, снова не услышал наставлений волшебника, брошенных ему вслед. Он вышел на Зелёную тропу, чтобы срезать путь до Храмового района. Если чародейка проводит много времени в Храме Единого, то там о ней должны знать. А если охотнику повезёт, он с ней встретится. Было странно, что она так смело и открыто действовала. Может, это просто свихнувшаяся магичка, мечтающая найти рецепт панацеи. А может, какая-то другая тварь, похожая на вампира.

Дарнелл подошёл к двери Храма и осторожно отворил её. Ему не очень нравились такие места. В них он чувствовал себя одиноким, потому что знал: боги давно от него отвернулись.

Внутри было светло. Даже сейчас, когда на улице вот-вот норовили сгуститься сумерки, здесь продолжал властвовать разливающийся по белоснежным стенам свет. Людей было не так много, как обычно, и Дарнеллу это оказалось не на руку. Если он начнёт расспрашивать о целительнице, это вызовет подозрения и спугнёт её. Так что для начала охотник осмотрел присутствующих невзрачным взглядом и сразу же нашёл нужного человека. Девушка стояла к нему спиной и вела беседу с одним из служителей Храма. Она была из знатного рода — её богатые одежды и заколка с драгоценными камнями, украшающая причёску, однозначно говорили о её статусе. Самым примечательным в ней были густые волосы необычного тёмного цвета с красным отливом, напоминающие сияние крови на клинке в ночи.

Этой целительницей могла быть только одна девушка.

Дарнелл ещё некоторое время неотрывно смотрел на её стройную фигуру, а затем развернулся и спокойно вышел из Храма. Надо было поговорить об этом с Норвало. Упоминая о вампире, данмер наверняка имел в виду именно эту чародейку, но стоило убедиться.

Морион застал его точившим меч. Значит, Норвало всё это время не сидел на месте и уже готовился к охоте.

— Здравствуй, Гилен. — Имперец сел рядом, пытаясь сохранять внутреннее спокойствие. Упрямого данмера обычно крайне сложно переубедить в чём-либо.

— И тебе того же, Морион. Я рад, что ты пошёл со всеми, Глотка уже рассказал, как ты всех спас.

— Я просто делал свою работу. — Мужчина безразлично пожал плечами. — Как и ты. Что насчёт твоего вампира, здесь, в городе?

— Ему осталось недолго.

— Это целительница из Храма?

— Уже наслышан о ней? — Эльф не удивился. — Да, она.

— Ты узнал, для чего ей кровь?

— Шутишь? Для чего вампиру нужна кровь?

— То, что она берёт образцы крови, ещё не делает её вампиром.

— Не говори ерунды, Дарнелл. — Голос данмера прозвучал с угрозой. — Ты защищаешь её. Ты её знаешь?

Тёмный эльф был не так глуп. Дарнеллу не хотелось объяснять, но выбора у него, похоже, не оставалось. Имперец вздохнул.

— Нет, я её не защищаю. Но да, я знаком с ней. Она не вампир, Гилен. Она полукровка. Дампир.

— Ублюдок, — презрительно сплюнул Норвало, одним словом показывая своё отношение к ребёнку вампира и человека. — Она всё равно должна умереть.

— Почему? — безразлично поинтересовался Дарнелл. — Потому что её отец — кровопийца, на которых ты охотишься? Но ведь она не такая.

— Она ещё хуже, Морион. Мне плевать, что она красивая, богатая и пока что не убивает людей.

— Так в чём дело? Ты же знаешь, что дампиры не пьют кровь.

— Думаешь, я совсем дурак? Я прекрасно знаю, что дампиры пьют кровь, — резко ответил эльф и нервно провёл точильным камнем по лезвию клинка, издав высокий режущий звук. — Не для того, чтобы утолить жажду, а так… для удовольствия. Чтобы пробудить спящую отцовскую силу. Поэтому нет, Дарнелл, дампиров тоже нужно убивать. Они опаснее своих родственничков.

— Как знаешь. — Дарнелл не хотел спорить. Он решил оставить Гилена в одиночестве и больше не возвращаться к этой теме. — Это твоё дело. Не моё.

— Хорошо, что ты понимаешь это. Надеюсь, не станешь лезть.

— Нет, Гилен. Не стану.

Дарнелл покинул помещение. Он не любил врать, но он собирался спасти жизнь целительнице-дампиру. Он не позволит Гилену убить её, потому что сам когда-то сохранил ей жизнь. Так что сегодня никто не умрёт.

Он сидел на скамье возле Храма Единого, рассуждая, как ему поступить. Он совсем не дорожил дружбой с охотниками, поэтому его не мучила совесть, что он собирался их предать и встать на сторону монстра. Он знал их огненный темперамент и знал Норвало, который, скорее, убьёт и друга, но отправит дампира в Обливион. А ещё очередную своевольную выходку Дарнелла не одобрит Роланд, когда обо всём узнает.

Буквально через несколько минут из Храма вышла знакомая фигура в ярких дорогих одеждах и направилась к Площади Талоса. Дарнелл, не теряя времени, пошёл следом. Он не хотел говорить с ней в людных местах, потому что не знал, как она поведёт себя. Порой чародейка была совершенно непредсказуема.

Девушка направлялась в «Тайбер Септим», местный отель. Дарнелл мог бы и догадаться, что она выберет самое дорогое заведение города. Перед входом она вдруг оглянулась, зная, что за ней следят, и столкнулась взглядом с тёмными глазами Дарнелла. На её лице появилось выражение внезапного испуга. Она изумлённо замерла, коснувшись дверной ручки, и молчала какое-то время, а потом мужчина увидел появившуюся на её губах улыбку.

— Дарн. Я и не думала, что встречу тебя когда-то.

— Мир тесен, а меня очень трудно убить.

Он осмелился подойти к ней.

— Я рада тебя видеть.

— И я рад, Присцилла.

Решив, что слова не скажут о многом, девушка обняла его, прижавшись головой к его груди. Он любил, когда она так делала. Он чувствовал её тепло и понимал, что в её сердце есть добро, что он не зря в тот день позволил ей жить.

Тот день — это день, когда Дарнелл убил её отца. Это был знатный господин Графства Бравил, вроде даже какой-то родственник самого графа, а ещё он был вампиром. Вампиром, у которого была власть и которому все преступления сходили с рук, потому что городская стража Бравила всегда отличалась тем, что поджимает хвосты перед знатью. Дарнелл не мог оставить всё как есть и однажды вечером обезглавил вампира в его собственном поместье. А когда убрал меч в ножны, заметил выглядывающее из-за угла детское личико.

Девчонке было всего десять, и Дарнелл попросту не мог поднять на неё руку, тем более, знал, что она только наполовину вампир. Ему пришлось провести несколько дней с ней, прежде чем удалось найти её дальних родственников. Наверное, он привязался к ней. А сейчас девочка выросла и вернулась в отцовское поместье, вновь обретя статус, власть и деньги. Он и не заметил, как быстро прошло время. Сейчас Присцилла уже взрослая женщина, а не та упрямая девушка, которой он помнил её.

Жестом руки Присцилла пригласила его на второй этаж, в свою комнату. Дарнелл знал, что чародейка берёт кровь в научных целях. Он не верил, что Присцилла превратилась в такого же чудовища, каким был её отец. Нет, она не была кровопийцей. Она слишком хорошо была знакома с болью и не стала бы причинять её другим.

Придерживая юбку платья, она поднялась по лестнице на второй этаж. Когда она открыла дверь, Дарнелл сразу же обратил внимание на обстановку вокруг и смог перевести дух. Присцилла устроила здесь настоящую алхимическую лабораторию. У стены стоял невысокий длинный стол с различными аппаратами, колбами, приборами и прочими вещами, необходимыми для опытов. На полке рядом стояли склянки с человеческой кровью, подписанные на эльфийском языке.

Дарнелл никогда не сомневался в Присцилле. На две трети она была человеком, и только на треть — вампиром.

Бретонка не училась в Университете Таинств, она даже не была стажёром Гильдии, но она была из тех гениев-самоучек, которым можно противопоставить трёх образованных профессионалов.

— Для чего тебе всё это?

— Я изучаю болезни, — отозвалась она. — Уже второй год занимаюсь этим.

— Разве нам мало существующих микстур?

— Конечно, мало! — Она удивилась столь глупому вопросу. — Мы до сих пор не знаем, как правильно лечить змеевидное слабоумие. А ведь сколько жизней оно загубило, превращая людей в безумцев!

— И ты думаешь, что сможешь найти панацею?

— Не панацею. Я хочу найти самые эффективные лекарства. Вас, обычных людей, почему-то никогда не интересуют такие очевидные вещи. Вы не хотите видеть связи между ними, не замечаете того, что вам всегда открыто. А ответы на бесконечные вопросы где-то рядом. Ты никогда не задумывался, почему у аргониан иммунитет к любым заболеваниям, а люди и эльфы умирают от них каждый день?

— Потешила своё самолюбие? — Дарнелл произнёс это с улыбкой, не желая обидеть девушку. Однако она всё равно состроила недовольную гримасу и отвернулась от него. — Я здесь по делу, малышка, потому что тебе грозит опасность.

— Опасность?

— Кое-кто думает, что ты вампир, и хочет убить тебя.

— Но я не вампир. Так что пусть этот охотник приходит.

— Ты не понимаешь. — Лицо мужчины стало мрачнее. — Он не станет тебя слушать. Меня слушать он не стал.

Дампир молча моргнула. Блеск в её глазах исчез, и на лбу появились неглубокие морщины из-за нахмуренных бровей. Она знала, что Дарнелл не шутит с такими вещами.

— Предлагаешь мне бросить всё и бежать?

— Я не предлагаю, Присси. Я требую, чтобы ты именно так и поступила.

— Я сама буду решать, как распоряжаться своей жизнью! — Её голос прозвучал чуть громче. Чародейка всегда была слишком упряма, а Дарнелл не располагал нужным терпением, чтобы слушать её.

— Если останешься, распоряжаться уже будет нечем!

— Нет, Дарнелл! Я останусь, и никакие охотники, вроде тебя, не помешают мне. Потому что я хочу помочь этому городу, этим людям. Это вы убиваете, это вы настоящие чудовища!

— Ты ведь уже взрослая. Пора бы научиться ценить свою жизнь.

— Я ценю её, но наука всегда требует…

Дарнелл не стал её дослушивать. Внимание привлёк скользящий шорох за стеной. Присцилла замолчала, тоже услышав странный звук, но в отличие от охотника она не знала, что с таким шипением выходит из ножен клинок. Потом стали слышны и шаги, тихие, но всё равно заметные.

Присцилла занервничала. Это было видно по её сжимающимся в кулаки рукам, участившемуся дыханию и беспокойно бегающему взгляду, смотрящему то на дверь, где притаился убийца, то на Дарнелла, ладонь которого сжала рукоять оружия.

— Беги, — шепнул он.

И Присцилла послушалась. Она начала осторожно пятиться к окну, боясь произвести много шума. Жизнь всегда кажется намного ценнее, когда смерть приближается тихими шагами за стеной.

Дверь отворилась, издав роковой металлический скрип. Затем в полумраке свеч блеснула сталь меча, и Дарнелл больше не стал ждать. Он выхватил тальвар и заслонил собой девушку, встав между ней, отчаянно пытающейся открыть створки окна, и Норвало, оскалившемся в злобе.

— Не думал, что ты предашь нас, Морион, — гневно рыкнул он. — Отойди!

— Она не вампир, Гилен! Не вампир!

— Она чудовище. И я не отпущу её живой.

— Я не позволю тебе.

Данмер резко бросился вперёд, отбивая мечом атаку имперца и пытаясь откинуть его в сторону. Сталь змеёй скользнула по стали. Дарнелл не мог подпустить Норвало к окну, где бедняжка Присцилла уже ступала по узкому карнизу на высоте второго этажа, путаясь в дорогом платье.

— Она монстр, Дарнелл! — рассерженно крикнул данмер, тоже не желая этой схватки.

— Здесь только один монстр.

Дарнелл прошёл лезвием по клинку друга в попытке обезоружить. Но Норвало был слишком хорошим мечником, чтобы так просто сдаться. Он уклонился влево, отпрянув, и, сделав пируэт, ударил. У меча тёмного эльфа был только один недостаток перед тальваром — он был тяжелее и медленнее. Поэтому Дарнел, привыкший мыслить в несколько раз быстрее, понял ход Норвало и уверенно ушёл от удара. Данмер не нашёл опоры в виде поставленного блока или тела и по инерции сделал ещё шаг вперёд, открывая Дарнеллу спину.

Тальвар мог бы с лёгкостью пронзить её, но его кончик лишь коснулся доспеха данмера.

— Я не предавал вас, Гилен. — Голос Дарнелла звучал ровно, но холодно. — Но я не собираюсь предавать тех, кого мы вынуждены защищать. Сложи оружие. Эта битва всё равно уже потеряла всякий смысл.

Дарнелл бросил взгляд в окно, заметив убегающую к городским воротам женскую фигуру в ярком платье. Норвало примирительно поднял руки, однако убирать оружие не стал.

— Тебе не простят этого, Морион. Ты посмел встать между охотником и вампиром.

— Нет. Я встал между убийцей и человеком. И не собираюсь жалеть об этом. Посмотри. Видишь всю эту лабораторию? Эта девушка учёная, а не кровопийца!

— Хорошо, — неожиданно сдался данмер. — Я не стану охотиться на неё. Но если она ещё раз появится в этом городе, то живой из него уже не выйдет.

Дарнелл вернул тальвар в ножны, не став отвечать. Гилен продолжил:

— Тебя это тоже касается. Ты отличный охотник. Ты многое сделал для нас. Но иногда ты чересчур самоволен. Тебе нечего делать среди добродетельных, и я думаю, остальные согласятся со мной.

— Ты прав. Мне действительно нечего делать среди таких бездушных тварей, как вы.

Тёмный эльф тоже убрал оружие и вышел из комнаты. Больше не о чем было говорить. Дарнелл давно знал, что рано или поздно подобное случится и добродетельные скажут ему собирать вещи и уходить. Он действительно был самоволен. Он не умел работать в команде. Он тот, кому предначертано всегда быть одному.

Имперец подошёл к письменному столу, заметив лежащую на нём раскрытую книгу. Широкие страницы были исписаны непонятным почерком Присциллы — это были её записи об исследовании. Она не хотела бы расставаться с ними, поэтому Дарнелл убрал книгу в сумку, чтобы вернуть хозяйке. Потом он покинул отель и уже через час, собрав самые необходимые вещи, вышел из города.

Мышастый встретил его радостным фырканьем. Мужчина погладил его по шее и, подготовив к дороге, вывел из стойла. Перед ними раскинулся заснеженный Великий лес, укутанный закатными лучами, словно лёгкой шалью. Дарнелл поднялся в седло. Присцилла наверняка уже далеко, и имперец не стремился её догнать. Он толкнул коня в бока и медленно двинулся вперёд, пересекая мост и сворачивая на юг, к Бравилу.

Всю ночь Дарнелл видел перед собой только чёрную лошадиную гриву, волнами развевающуюся на ветру, и дорогу, освещённую ярким светом зимних лун. Это была необычная ночь. В эту ночь многое изменилось.

21, Месяц Восхода солнца

Графство Бравил

Ночной тракт ложился лентой под копыта коня и вёл на юг, извиваясь причудливой нитью. Над головой, где-то в ветвях деревьев, кричала ночная птица. Несмотря на яркие луны и снег, сугробами лежащий вокруг, ночь была особенно тёмной. Дарнелл не знал, почему.

Бравил впереди был практически незаметен. Он лежал на равнине одиноким тёмным пятном, над которым даже не пылало зарево ночных огней. Дарнелл никогда не любил этот печальный город. Этот город — сборище воров, убийц, наркоманов и… безумцев вроде Присциллы. Она была единственной, кому удавалось по-настоящему вывести Дарнелла из себя. И тем не менее он любил её. Любил за то, что она всегда оставалась собой.

Мышастый пересёк по мосту замёрзший Ларсиус, за которым располагался город, и свернул направо, дальше по тракту. Здесь, на западном берегу Нибена, и находилось это древнее поместье, доставшееся Присцилле от отца-вампира. Дом пребывал в плачевном состоянии. Высокий каменный забор, ограждающий территорию, местами разрушился и покрылся светло-синим лишайником. Одинокие кусты напоминали острые чёрные копья, воткнутые в снег. Узкая протоптанная тропинка вела от Зелёной дороги к железной калитке, незапертой и качающейся от сильных порывов ветра, точно как и окна, почему-то распахнутые настежь. Жалобно скрипели старые ржавые петли, разнося по ночной долине эхо своего плача. Мрачное и убогое зрелище. Вряд ли кто-то мог подумать, что в этом захолустье живёт знатная женщина, считающаяся одной из самых богатых и уважаемых особ графства.

Но было здесь ещё кое-что пугающее и настораживающее.

Дарнелл спешился. Его конь недоброжелательно фыркнул, заметив столпившуюся у двери поместья тёмную массу людей, которые, похоже, не были настроены дружелюбно. Рука охотника привычно сжала рукоять тальвара.

Во что опять ввязалась Присцилла?

Мужчина тихо отвёл коня за угол ограды и, притаившись, начал вглядываться в темноту. Людей было шестеро. Их чёрные балахоны трепал зимний ветер, шелестя грубой тканью, отчего незнакомцы выглядели ещё более пугающе. Лиц не было видно из-за глубоких капюшонов, надвинутых на глаза. Но больше всего Дарнелла поразило то, что у людей не было при себе света. Маги? Присцилла перешла дорогу какому-то тайному ордену, и теперь его члены решили сполна отплатить ей?

Но самым важным оставался другой вопрос: где сама Присцилла? Она выехала из Имперского Города намного раньше, так почему же ещё не добралась до дома? Или она и не хотела сюда возвращаться, зная, что здесь её будут ждать шестеро подозрительных типов, вооружённых длинными кинжалами?

Толпа неожиданно развернулась. Дарнелл не слышал их голосов, поэтому приходилось напрягать зрение в попытке хоть что-то понять. Незнакомцы направились к калитке, рассудив, что Присциллу не дождутся. Дарнеллу совсем не хотелось встречаться с ними, и он спрятался вдали от входа.

Мышастый громко фыркнул, и последний, замыкающий шествие, обернулся. Охотник резко прильнул к стене, вновь скрывшись за углом, ласково погладил коня по морде. Рука, лежащая на оружии, напряглась, готовясь в любой момент выхватить его.

Снег заскрипел. Человек в капюшоне приближался, уже обратив внимание на свежие следы на тракте. Дарнелл не спешил показываться ему на глаза. Он продолжал стоять за углом, прислушиваясь, и успокаивал лёгкими поглаживаниями растревоженного мышастого.

Наст перестал скрипеть. Человек остановился у самого поворота и, выждав какое-то время, грубо хмыкнул. Потом шаги вновь начали отдаляться.

Дарнелл прислонился к забору и тяжело выдохнул, подняв глаза к летящему с неба снегу. Хлопья падали на лицо и таяли, превращаясь в холодные кристальные капли. Ночь обещала быть спокойной и тихой, только в сердце Дарнелла спокойствия не было. Он привык доверять своему внутреннему чутью и беспокоился за Присциллу, которой грозила куда более серьёзная опасность, чем в Имперском Городе.

Убедившись, что незнакомцы ушли достаточно далеко, Дарнелл покинул укрытие и зашёл в ворота, внимательно осматриваясь на территории поместья. Здесь всё находилось в такой запущенности, что казалось, будто дом давно заброшен. Однако мужчина сомневался, что это на самом деле так. Он завёл коня в пустовавшее стойло и, бросив ему сена, решил зайти в дом. Задерживаться здесь не хотелось, но и уходить, ничего не выяснив, не следовало. Мышастый отчего-то вёл себя беспокойно. Это настораживало, но Дарнелл не подал виду, что ему и самому было не по себе в этом месте.

Он был здесь не один.

На прощание похлопав коня по крупу, мужчина направился к выходу. В дальнем углу, за спиной, что-то тихо зашуршало, как только он сделал ещё один шаг. Дарнелл понимал, что нападать на него не собираются, поэтому не стал обнажать оружие и, резко развернувшись, схватил прятавшегося в тени и грубо прижал к стене.

Человек болезненно застонал.

— Теперь не осталось никаких сомнений, что это ты, Дарн.

— Что происходит? — Он нисколько не удивился, узнав голос Присциллы, и ослабил хватку. — Почему ты прячешься?

— Иногда безопаснее спрятаться, — уклончиво ответила она. — Я предпочитаю знать, с кем имею дело, и действовать разумно.

— Когда ты действовала разумно?

Она усмехнулась и продолжила:

— Когда они пришли, я только завела лошадь в стойло.

— Лошадь? — Дарнелл уже подумал, что окончательно сошёл с ума, но чародейка сделала затейливый жест рукой, и в соседнем стойле вдруг появилась красивая вороная кобыла, которая, наклонив чёрную голову, наблюдала за ними. — Жуть какая…

— Они не оставили конюшню без внимания. Пришлось прятаться более искусно.

— Кто они?

Она вздохнула.

— Зайдём в дом.

Девушка вышла на улицу и, легко пройдя по заваленной снегом тропе, поднялась на ступени крыльца. Дверь в дом была приоткрыта.

— Что случилось с твоим поместьем? Это сделали эти люди?

Она, не ответив, зашла внутрь. Здесь было ещё мрачнее, чем в саду. Лестница, находящаяся напротив главного входа, была завалена книгами и свитками, а полка, на которой они когда-то покоились, переломилась пополам. Летящий в приоткрытые окна и двери снег запорошил яркие ковры. У этого дома были холодные и мёртвые стены.

Чародейка зажгла свечи на люстре коротким заклинанием. Огоньки трепетно затанцевали на тонких фитилях, и к потолку потянулся почти незаметный дымок.

Дарнелл плотно закрыл за собой дверь и проследовал за хозяйкой на второй этаж. Там находились личные покои и рабочий кабинет чародейки, но мужчина уже сомневался, что в этих комнатах осталась та гордая и величественная атмосфера, которая ему запомнилась. Дом Присциллы изменился.

Она свернула направо и, коснувшись ладонью металлической ручки, открыла узкую дверь в комнату. Бумаги на полу, повинуясь образовавшемуся сквозняку, тут же зашевелились и с шумом разлетелись в разные стороны. Беспорядок, в котором пребывал этот кабинет, вызывал только жалость. На покрывшемся пылью столе стояла одинокая хрустальная ваза с засохшими розами. Присцилла чем-то напоминала этот цветок. Она всегда была такой же яркой и очаровательной, но сейчас неизвестная тоска вытянула из неё все жизненные силы. Странно было видеть её такой. Дарнелл привык, что эта наглая неунывающая девчонка никогда не отчаивается, несмотря на происходящие с ней беды. Наверное, он просто не хотел принимать тот факт, что Присцилла давно уже не девчонка.

Она зажгла в холодном камине огонь и, расправив платье, опустилась в кресло напротив. 

— Говори. — Дарнелл строго посмотрел ей в глаза. Она не стала их прятать.

— Я не хочу втягивать тебя во всё это.

— Я вмешаюсь, даже если ты не хочешь.

Присцилла улыбнулась.

— Ты беспокоишься обо мне?

— Если бы я о тебе не беспокоился, ты бы уже давно лишись головы под мечом охотника на вампиров.

— Дарн, ты всегда был таким милым. — Он никак не отреагировал на эти слова, будто вовсе не услышал их.

— Так в какие неприятности ты ввязалась?

— Как ты относишься к Даэдра?

Начало её рассказа Дарнеллу очень не понравилось. Он нахмурился.

— Что ты натворила, Присцилла?

Она вздохнула, помолчала, бегая глазами по комнате, а потом устало посмотрела на Дарнелла и призналась:

— Один из последователей Намиры говорит, что я нравлюсь его госпоже.

— Что?

— Два месяца назад я познакомилась с одним человеком. Тогда он казался мне очень интересным и необычным. В нём и вправду есть что-то цепляющее. Но потом я узнала, что он до фанатизма предан своей Даэдрической Принцессе. И он сказал мне, что нет в мире существа отвратительнее, чем ребёнок человека и вампира. — Дарнелл промолчал, мрачно глядя на её отчаянную попытку казаться гордой и храброй. — И поэтому Намира обратила на меня свой взор.

— Теперь он хочет, чтобы ты всегда была рядом с ним?

Она поджала губы.

— Да. Когда я отказалась посвятить свою жизнь ему и его “госпоже”, он решил применить силу.

— Я уже говорил, что тебе следует осторожнее заводить знакомства?

— Много раз. — Присцилла улыбнулась в ответ на его беззлобные упрёки.

— Они уже не впервые здесь?

— Уже трижды были. Мне приходится прятаться…

— Ты не думала попросить помощи сначала у Девяти, а потом у стражи?

— Дарнелл, посмотри на меня. Я точно не та, кому следует появляться в храме.

Он слишком давно её знал. Присцилла была непредсказуема, но у неё была чистая добрая душа. Дарнелл не хотел верить в то, что Боги отвернутся от этой девушки так, как когда-то отвернулись от него. Он посмотрел в её красивые синие глаза, напоминающие бескрайнее море, и понял, что в этих глазах никогда не было и не будет жестокости. Присцилла всегда останется для него своенравной, гордой, но доброй Присси, сколько бы лет ни прошло с их первой встречи.

— Ты противоречишь сама себе. — Он приблизился к ней и убрал прядь блестящих в свете огня волос, закрывающих её белое острое лицо. — Я совсем недавно видел тебя в Храме.

Она дотронулась кончиками пальцев до его грубой руки. Дарнелл заметил это: раньше она боялась его прикосновений и всегда начинала злиться. А сейчас заставляет бояться его, потому что слишком много заботы было в этом касании.

— Я была там не ради себя.

— А мне кажется, что ты пряталась в столице от своих преследователей.

— Иногда нужно совмещать приятное с полезным.

— У меня есть кое-что для тебя. — Он достал из сумки толстую книгу, которую забрал из отеля. — Ты забыла.

Присцилла вдруг рассмеялась. Её смех ни капли не изменился, он был таким же звонким и чистым.

— Боги, Дарн, ты принес её мне? — Она взяла свои записи в руки и пролистала несколько первых страниц. — Ты даже не представляешь, как это важно. Ты спас больше половины моих исследований! — Она встала на ноги, положила книгу на столик и, приблизившись к Дарнеллу, нежно обняла его. — Спасибо.

Дарнелл не стал обнимать её в ответ, сжав её плечи, отстранил от себя и был вынужден вернуться к изначальной теме:

— От Принцев Даэдра тебя могут защитить только Девятеро. Я не хочу отдавать тебя какой-то Намире и её грязным последователям, поэтому больше не ввязывайся в подобные неприятности.

— Но…

— А с твоим другом я разберусь.

— Это опасно!

— Для него.

— Дарнелл! Ты не боишься, что Намира разозлится, если ты убьёшь их?

— Это Намире следует бояться.

— Надо было сразу сказать ему, что он будет иметь дело с тобой, если посмеет меня хоть пальцем тронуть.

Дарнелл тихо усмехнулся.

— Вот теперь я узнаю тебя, Присси. Мне надо идти, пока следы не замело снегом. Оставайся в Бравиле. Завтра я разыщу тебя.

— Дарнелл… их больше. И они опасны.

— Будто мне впервой.

— Как хорошо, что у меня есть мужчина, готовый защищать меня.

Она как-то странно улыбнулась и приблизилась к нему. Дарнелл остановил её, вытянув вперёд руку.

— А сейчас не узнаю. Мне пора. Будь осторожна.

— И ты. — Она разочарованно вздохнула и ещё какое-то время не отрывала взгляда от его спины.

Дарнеллу от этого становилось не по себе. В поведении Присциллы было что-то чужое ему, и он понимал, что за то долгое время, которое они не виделись, они оба изменились. Сейчас им придётся принимать друг друга такими, какими они стали. Это тревожило.

Мужчина покинул её одинокий дом и, вернувшись в конюшни, взял мышастого под уздцы.

— Прости, дружище, но этой ночью мы с тобой не отдохнём.

Конь разочарованно ударил снег копытом, и Дарнелл, поднявшись в седло, пустил его вперёд, держа путь к Лейавину.

Погода стояла ясная, и тракт был виден хорошо. На Зелёной дороге ещё оставались заметны следы, и всадник старался не упускать их из виду и не спутать с другими. Снежный покров завораживающе мерцал под лунами. В этот сезон на небе хорошо был виден Любовник — одно из созвездий, — и его звёзды бросали тусклый свет под копыта мышастого, освещая для него заснеженную дорогу.

После нескольких дней пути из Имперского Города Дарнелл чувствовал себя вымотанным, но ему не хотелось упускать след тех, кто угрожал Присцилле, поэтому приходилось постоянно быть начеку и преодолевать самого себя, чтобы не заснуть в седле. Но путь оказался недолгим. Совсем скоро Дарнелл заметил, что следы свернули с тракта, и спрыгнул на землю. Впереди, среди высоких стройных елей, был виден проход в пещеру. Снег рядом был утоптан, и это не оставляло никаких сомнений. Именно здесь укрылись эти треклятые даэдропоклонники. Дарнелл надеялся, что их всё же не больше шести.

Он привязал коня и, вынув тальвар из ножен, зашёл в подземелье. Мастерить факел не пришлось, поскольку вдоль стен стояли небольшие зажжённые лампы, и их вполне хватало, чтобы осветить узкий проход. Дарнелл старался ступать как можно осторожнее и вслушиваться в каждый шорох, доносящийся из глубины. Но здесь было тихо, спокойствие нарушал только привычный равномерный свист ветра, к которому охотник уже давно успел привыкнуть.

Имперец прижался к стене и медленно выглянул из-за угла, когда тоннель круто повернул направо. Однако впереди по-прежнему не было ни единой живой души, лишь одинокие светильники прокладывали путь. Безмолвие этой пещеры заставляло кожу похолодеть от неприятного ощущения беспокойства. Дарнелл не стал поддаваться этому чувству и всё так же медленно продолжил спускаться глубже под землю.

Он не любил даэдра и всё с ними связанное. Пару раз судьба сводила его с людьми, не признающими богов и поклоняющимися одному из Принцев, и эти люди были приятны в общении, умны и по-своему честны. Но Дарнелл всё равно относился к ним с осторожностью и не доверял. Никогда не знаешь, что творится в голове у человека, который чтит тёмные силы.

Коридор привёл его в просторный зал, в центре которого на жёстких подушках сидели три человека в балахонах. Сейчас их лица не были скрыты капюшонами, и Дарнелл смог разглядеть их. Это были обычные люди в среднем возрасте, все трое — имперцы. Один из них был, явно, моложе своих собратьев, но в его грубых чертах лица проглядывались жестокость и хладнокровность. Мужчины пили что-то из одной деревянной чаши, передавая её по кругу, и тихо, таинственно переговаривались.

Дарнелл, подождав некоторое время и убедившись, что впереди никого нет, уверенно выступил из тени в свет костра. Лезвие оружия угрожающе блеснуло во мраке. Мужчины мгновенно всполошись и потянулись к кинжалам на поясе. Тот, что был моложе всех, сжал ладонь на древке лежащего рядом посоха. Похоже, маг.

— Кто ты? — холодно спросил один из даэдропоклонников, обнажив оружие.

— Друг Присциллы. Она очень огорчена тем, что вы не даёте ей спокойно жить. А я очень не люблю, когда кто-то её огорчает.

— И зачем пришёл? Убить нас? — Говорящий самоуверенно сделал шаг навстречу.

— Предупредить. — Охотник начал медленно подходить ближе, пытаясь уследить за действиями каждого противника. — А если слов вам будет недостаточно, тогда убью.

— Ну давай. Предупреждай.

— Из меня плохой парламентёр.

Дарнелл занёс тальвар для удара. В его сторону тут же полетел ворох магических льдинок, готовых пронзить грудь насквозь, но охотник, готовый к этому, сделал пируэт и плавно ушёл вправо от магической атаки. Лезвие оружия упало сверху на череп смельчака, который тщетно пытался прикрыться кинжалом, а потом свободно соскользнуло, когда Дарнелл уклонялся от магии парнишки-чародея. Тело безвольно упало к ногам.

На Дарнелла посыпались ругательства, и второй имперец, низкий и плотно сложенный, высоко занеся над собой кинжал, с криком рванулся вперёд. Морион перехватил руку противника, когда тот пытался обрушить на него остриё оружия, и правой ударил по лицу. Когда лезвие сабли мелькнуло рядом с лицом даэдропоклонника, в его глазах застыл неподдельный страх смерти. Дарнелл ещё раз ударил его, отпустив руку с кинжалом, и противник потерял равновесие. Добить его не представилось возможности, потому что посох мага снова выстрелил смертоносным холодом. Пришлось резко уклоняться и, пропуская летящую по прямой метель с ледяными осколками, делать точный выпад вперёд, чтобы достать чародея кончиком лезвия. Маг оказался не так прост, как его друзья, и ловко отпрыгнул назад, занося руки вместе с посохом над головой. Меж его пальцев засияли искры боевой магии. Дарнелл не знал, какое заклинание готовит чародей, но прекрасно понимал, что лучше не дожидаться, когда он опробует его в действии.

Добраться до мага Дарнеллу не позволил тот толстяк, которой только что пару раз получил кулаком по лицу. Имперец наотмашь ударил кинжалом, но эта атака была очень умелой и ловкой. Дарнелл не сумел её блокировать и отскочил в сторону. Затем раздался мощный взрыв, и с пальцев чародея сорвался пылающий искрами шар, молниеносно преодолевающий пространство между своим создателем и целью. Не мешкая, Дарнелл схватил за рукав вооружённого кинжалом и, потянув его на себя, закрылся его телом от наколдованного смертоносного огня. Даэдропоклонник в растерянности попытался полоснуть лезвием грудь, но кинжал только скользнул по доспеху, не причинив никакого вреда. От такого пустяка Дарнелл даже не попытался укрыться, сейчас его волновал чародей.

Искрящийся поток энергии ворвался в имперца, который послужил Дарнеллу живым щитом, и тут же отправил его на встречу со своей «госпожой» в Обливион. Морион не хотел думать, что стало с этим бедолагой, и тем более не хотел думать, что огненный подарок предназначался ему самому, поэтому, отпустив тело, пошёл в сторону колдуна.

Парень только скривил губы, бросив беглый взгляд на собственноручно убитого товарища, и встал в боевую стойку, готовясь принять на посох атаку воина. Дарнелл не стал делать никаких обманных движений, на которые этот непростой парень наверняка рассчитывал, и вложил в удар всю силу. Когда сталь обрушилась на обитое металлом дерево, чародей быстро отошёл назад, не позволяя Дарнеллу сделать подсечку, а потом выпустил из посоха очередной морозный снаряд. Охотнику пришлось моментально упасть на землю, потому что он был слишком близко, чтобы уклоняться.

Дарнеллу показалось, что он услышал, как чародей усмехается. Пятка посоха точно ударила в то место, где ещё секунду назад была рука Дарнелла, сжимающая оружие. Охотник, быстро поднявшись на ноги, отбил тальваром прямой удар древка и, поднырнув под оружие противника, оказался слева. Лезвие сабли тут же вспороло бок чародея, окрашивая его чёрные одежды тёмным пятном крови. Парень зашипел от боли и выкинул какое-то слабое заклинание. Дарнелл сумел избежать его, и маг, разозлившись, отмахнулся посохом, открываясь для удара. То ли он и впрямь был разозлён тем, что его ранили, и перестал рационально мыслить, то ли задумал что-то и дожидался, когда Дарнелл попытается вонзить оружие ему в сердце.

Охотник сделал выпад, но лишь кончиком сабли прошёлся поверх уже нанесённой раны, а потом, когда маг неосознанно накрыл её свободной ладонью, чтобы исцелить, со всей силой вогнал лезвие в грудную клетку, левой рукой блокируя посох, который тут же выпал из пальцев умирающего мага.

Дарнелл поставил сапог на живот мёртвого и скинул тело с клинка. Осмотрелся. До сих пор не давал покоя вопрос, где же остальные даэдропоклонники, но кроме него и трёх трупов здесь никого не было. Мужчина вытер окровавленное лезвие о балахон убитого, но не вернул оружие в ножны. Присцилла была права, что боялась этих ребят. Может, эти двое и не были опытными воинами, но вот парнишка-чародей заставил попотеть, прежде чем позволил убить себя. И Дарнелл по-прежнему не знал, где искать трёх других и каковы они в бою. Следовало быть осторожным.

Он свернул в противоположный тоннель. На шум битвы никто не пришёл, и это наталкивало на мысль, что больше здесь никого нет. Но всё-таки нужно было проверить.

Проход оказался длиннее, чем первый, и уставший Дарнелл даже потерял бдительность, но вовремя вспомнил об осторожности, когда из второго зала пещеры донеслись голоса. Прислушавшись, он понял, что это было тихое пение, а не разговор, как он подумал вначале. Когда он подошёл ближе, смог увидеть тех трёх даэдропоклонников, которых и искал. Они молились. Встав на колени перед небольшим алтарём, мужчины тихо читали напевную молитву своей владычице, сжав руки в кулак у самого лица. Когда Дарнелл сделал ещё шаг, тот мужчина, что находился в центре, неожиданно поднялся на ноги и развернулся. И как услышал?..

— Как ты посмел прийти сюда и прервать нашу молитву? — Его голос прозвучал строго и выразительно. Наверное, это и был тот человек, который так жаждал завладеть Присциллой.

Он был в её вкусе. Красивое лицо, умный взгляд тёмных глаз, смуглое мускулистое тело и пленяющий холодный голос. Присцилла всегда любила загадочных и непростых мужчин. Может, хоть этот случай послужит ей уроком. Несмотря на то, что молодой жрец поднялся с колен, двое других продолжали читать молитву и не обращали на Дарнелла никакого внимания.

— Тебе следовало оставить у входа более способных охранников.

— Они не охранники. Они предупреждающий огонь. Я прекрасно слышал их предсмертные крики и знал, что вскоре ты придёшь сюда. А теперь скажи мне, кто ты?

— Друг девушки, о которой ты так мечтаешь.

— Полувампир Присцилла… — Эти слова прозвучали очень мечтательно, и Дарнелл понял, что такой тон начинает его злить. — Ей не место среди людей. Только она никак не хочет этого понимать.

— Уж точно не тебе судить, где ей место. Она куда больше человек, чем ты.

Парень жестоко усмехнулся.

— Думаешь, общество её когда-нибудь примет? Люди чувствуют, что она не такая, как они. Они боятся её и не любят. Она и сама себя ненавидит.

— Хватит заговаривать мне зубы. Я знаю эту девочку уже тринадцать лет и не собираюсь верить ни единому твоему слову. Если ты от неё не отстанешь, я отправлю твою грязную душу в Обливион.

— Какие громкие речи. Видимо, ты знаешь свою подругу недостаточно хорошо, чтобы понимать её. Она отвратительна своим происхождением. Это пугает остальных, но это привлекает мою госпожу. И только Намира может дать ей ту любовь, которая объединила всех нас.

— Любовь? — Дарнелл удивлённо приподнял брови. — Ты вообще ничего не знаешь о любви.

— Верно, — вдруг легко согласился парень. — Меня ненавидели и боялись так же, как и Присциллу. И только под тенью моей повелительницы я нашёл понимание и заботу. И поэтому я прекрасно знаю, каково сейчас этой бедной девочке, которая не может найти своё место среди людей.

Дарнелл внимательнее посмотрел на собеседника. Как он сразу не понял, что этот парень такой же, как и Присси? Тоже дампир. Хоть этого и нельзя было понять, только взглянув на цвет его глаз, но в манере поведения этого даэдропоклонника была неизменная вампирская гордость и самоуверенность, потому что он знал, что обладает той силой, которой не обладает человек. Вот почему он так жаждал заманить Присциллу в свой намирский культ.

— Ты никогда её не получишь, — серьёзно пообещал Дарнелл, крепче сжимая рукоять оружия.

— Мне придётся убить тебя.

— Советую не испытывать судьбу.

— Я всегда испытываю судьбу. Довольно. Я и так потратил на тебя слишком много времени.

Двое молящихся до сих пор мужчин словно по команде поднялись с колен и развернулись. Они потянулись к мечам, спрятанным под мантиями, и одновременно начали приближаться. Дарнелл не стал медлить и, выхватив из нагрудного пояса стальную метательную звезду, направил её в противника слева, одновременно парируя тальваром удар дампира, в руках которого оказался призванный из плана Обливиона клинок. Тот, в чью шею впилась звезда, выронил меч и уже через несколько секунд упал замертво.

Дарнелл попятился к выходу, потому что быстрые атаки полукровки не давали времени, чтобы ударить самому, и приходилось изловчаться, чтобы отбивать его мощные удары. Когда сталь в очередной раз столкнулась с даэдрическим металлом, дампир налёг на клинок всем телом, но не рассчитал, что Дарнелл окажется сильнее. Охотник без страха принял этот вызов и, удерживая клинок противника на лезвии тальвара, сделал пару шагов, а потом, чувствуя, как слабеет сила парня, резко убрал оружие и прислонился к стене, уклонившись вправо. Дампир, не ожидавший подобного, потерял опору и подался вперёд. Атаковать из такого положения Дарнеллу было неудобно, поэтому он, осмелившись на мгновение оставить столь серьёзного противника за спиной, занялся вторым.

Много времени это не заняло. После первой неудачной атаки сабля всё же вспорола даэдропоклоннику живот, заливая всё вокруг липкой кровью.

Предчувствие подсказало Дарнеллу, что ещё одно мгновение может стоить ему жизни. Охотник рубанул наугад с разворота, и эта слепая атака не подпустила дампира на расстояние смертельного удара. Он сделал глубокий выпад, который Дарнелл с лёгкостью избежал, а потом с яростью выпустил в имперца заклинание.

Такого фокуса Морион не ожидал, за что поплатился. В глазах на несколько секунд потемнело, а во всём теле появилась такая слабость, что стоять на ногах стало невыносимо. Полукровка, предчувствуя вкус победы, мощно ударил левой. Дарнелла откинуло к стене, он сильно ударился спиной, но не выронил оружие. Даэдрический меч коснулся кончиком подбородка.

— Ты и вправду думал, что справишься со мной? — насмешливо спросил полукровка, пристально смотря в затуманенные глаза охотника. — Ты хороший воин, но не умеешь выбирать себе противников.

Его меч взлетел вверх, чтобы обезглавить жертву. Это стало роковой ошибкой полукровки. Если был он не дал Дарнеллу этой секунды, когда заносил руку для удара, то остался бы жив. Клинок тальвара плавно вошёл снизу в грудь парня, достав до сердца. Глаза дампира округлились от ужаса. Меч так и застыл в воздухе, а потом испарился, потому что колдун больше не мог удерживать связь с магией.

— Ты и вправду думал, что твоя гнусная магия способна одолеть меня? — Каждое слово отчего-то давалось с большим трудом. Магия дампира вовсе не была такой гнусной, как говорил Дарнелл. — Отправляйся в Обливион к своей стерве.

Дарнелл вынул меч, и парень, схватившись за грудь, рухнул на своего убийцу. Морион откинул труп в сторону и сел на пол, прислонившись к стене. Обессиливающее заклинание только начинало терять мощь, но в голове всё равно оставался беспорядок, а в мышцах — тяжесть. Он вытер клинок от крови и прошёлся ладонью по лезвию. Это оружие отняло уже не одну жизнь — оно убивало не только чудовищ.

Дарнелл мотнул головой, отгоняя эту мысль. Нет, этот клинок ещё ни разу не отнял жизнь настоящего человека.