«Он погиб».

Её голос звучит тетивой. Ей уже даже плакать о нём не хочется. В ней остались лишь эта саднящая боль да усталость от сотен ночей бессонницы.

«Это ты его предал».

Звучит приговор. Я молчу, потому что кого оправдывать? Я предатель, наёмный убийца и вор, заклеймённый навеки судьбой и связанный её нитями туго на этом пути. Мне не ждать от неё уже лучшей участи. Потому я молчу. Только ты не молчи. Обвиняй меня, Лин, обвиняй. Я слушаю.

Это я его предал! Когда убежал и оставил его одного на тысячу. Я всадил ему в спину его же кинжал. Ты теперь не узнаешь, где ложь, где истина, потому что он мёртв. И он умер за то, во что оба мы свято когда-то верили. Но пойми, ему не было так тяжело, ведь терять ему, собственно, было нечего.

На себя мне плевать — я спасал не себя,

потому и боялся вступать в сражение. Да, я слаб, потому что мне есть что терять. Эта слабость и стала моим спасением. Мне пришлось стать одним из проклятых убийц, на которых мы раньше вдвоём охотились. Мне пришлось!..

Только ты ведь меня не простишь. Для тебя он остался кровавым росчерком, а я — жив.

«У тебя его альтмерский меч».

Да, и он уже многих отправил к Ситису.

«Это ты должен был в тот день кровью истечь».

Я молчу. Теперь спорить о нём бессмысленно. Да и, думаю, в этом ты точно права, но мне тоже немного уже отмерено.

Я себя не прощу. Мне он был точно брат, а я предал его. Пусть и сам не ведая, что мой выбор изменит чужую судьбу. Я оставил его одного в сражении, хотя был ему нужен, как воинский щит. И он мёртв.

Я себя никогда не прощу.

И не стану искать от тебя прощения.

И он тоже меня никогда не простит.