Примечание
юнги/тэхён
возможна небольшая отсылка к доктору кто (для знающих)
Мы перестали видеть цветные сны.
Монотонный гул приборов почти не слышен — Юнги успевает отключить основное питание перед риском взрыва. Холодный подвал готовится к самосожжению. Здесь всё чёрно-белое, никаких ярких цветов. как герои первых киноплёнок — молчаливые и угрюмые созидатели, почившие на лаврах отшельничества. Но по ту сторону экрана не зрители — космические, термоядерные твари — персональный филиал земной гибели. Юнги закуривает, бросая пустой мундштук в сторону консоли. Позвякивают цепи на запястьях, скользят ржавым металлом по старым ранам. Уже не больно. Он оборачивается, краем глаза замечая крепкий и здоровый сон Тэхёна. Юнги завидует — к нему сны не идут. Под веками лишь сырость. Тэхён хмурится, его длинные ресницы подрагивают в тусклом свете. На красивом лице мелькают тени прошлого, скользящие сквозь повреждённый иллюминатор в дальнем отсеке. Они путаются в кольцах дыма, кружат над единственным огоньком жизни и впитываются под кожу. Пуленепробиваемые, грубые ткани разъедаются медленной смертью. Юнги чешет руку до проступающей крови, тушит сигарету об гнойную рану, задумчиво рассматривая спящего Тэхёна. Они здесь одни — в своём одиночестве и совершенстве. Последние бойцы чёрно-белого фронта, серые кардиналы на эмблеме щита человечества. Корабль их — космический титаник, да только айсберги страшнее. Выживших не будет. Тэхён ворочается, левая рука свисает с кресла, тянет за собой металлическое крепление. Срабатывает датчик. Юнги устало прикрывает глаза. Температура повышается, извне — сгорает тусклое солнце. Тэхён весь в испаринах, волосы липнут ко лбу. Юнги знает, что он не проснётся. «Лучше так, чем осознавая». Приборы нагреваются со скоростью звука, в двух отсеках исчез кислород. Становится шумно, ультразвук по венам. Но цепи не плавятся — прочность на века. Гаснет серый свет. Снаружи что-то врезается в корабль. Стервятники летят на смерть. Таймер начинает отсчёт. До Тэхёна — расстояние в две вытянутые руки. Броня сгорает по ниточкам, маленькие атомные войны на телах. Юнги отталкивается от взорванных приборов, ползёт на коленях к Тэхёну, совсем слабо вдыхая последние запасы воздуха. Рука его кровоточит, сжимает безжизненную кисть. У Тэхёна сухие, но жутко горячие губы — как и всегда. Юнги запоминает их вкус, как последний глоток воды. Тело в его руках дрожит. Огонь поглощает металлические преграды, открывая космос. Вот они — все краски, переливаются, ослепляя. Юнги крепче сжимает руку Тэхёна, кровь мешается с потом. Поцелуи солёные. Из закрытых глаз Тэхёна текут слёзы. Внезапно — тишина. Секунды на исходе. «До конца, Тэхён». Ярко. Слишком ярко. Белый отражает всю палитру, давит красками. У Тэхёна глаза синие. В них возрождается жизнь. Юнги устало улыбается, голова его покоится на тэхёновых коленях. Длинные пальцы мягко перебирают чёрные волосы. Разноцветные круги плывут перед глазами. В воздухе пахнет весной. — Теперь ты сможешь уснуть, хён. Впереди — только вечность.