Неужели ты ждёшь
Воплощенье беды — духа сумрачной стали?
Мельница — «Воин вереска»
Пронзительно. Навылет через сердце. До смерти.
Я не смогла бы выразить иначе красоту мира алафаэр и главного оплота их цивилизации. Прошитый иглами света, чудом пробившегося сквозь свинцовые тучи величественный город от взгляда на который перехватывало дыхание. Можно было вечно смотреть на его башни, попирающие небо, на ажурные лестницы и балконы и не устать от всего этого. Создатели такой красоты были настолько искусны, что один вид их творений вызывал неописуемое восхищение.
Вот они — настоящие воздушные замки во плоти — образ недостижимой мечты. Ожившие грёзы.
— Ты должна сделать первый шаг, — прозвучал голос за моей спиной и на мгновение плечи словно обняли незримыми крыльями. — Здесь ты встретишь равных себе противников, но я буду рядом.
— Что будет после того, как я закончу? — мой собственный голос был хриплым, будто я не пользовалась им целую вечность.
— Мир переродится, — последовал ответ. — Прислушайся. Великий змей уже свивает свои кольца.
Время. Его тяжёлые тесные кольца, блестящая чёрная чешуя и нарастающий мерный шорох. Неумолимо близко. Он грядёт следом за мной.
Первый шаг сделать трудно. Памятуя о том, что алафаэры способны видеть меня, я медлю до последнего. Рука то и дело сжимает переплетённую кожей рукоять, замирает дыхание. Как будто это так важно — дышать.
Там, куда я иду, сам воздух отравлен, а тьма вьётся в воздухе призрачным маревом, застилая взгляд, оплетая липкими щупальцами разум. В прекрасном мире алафаэр мертва сама надежда. Они сражаются только потому что судьба не предоставила им иного выбора. Берут в руки оружие, а в глазах безысходность.
Город увиденный мной издали так же мёртв и пуст, как выбеленные ветрами кости гигантского скелета. И если не приближаться, то можно не заметить сожжённые и истерзанные тела его защитников, и разорённые дома мирных жителей. Я видела подобное не единожды, но раньше среди обломков и пепелища было что-то ещё. Нечто такое, что не позволяло отчаиваться.
Неужели гибель Повелителя Бездны принесла больше зла, чем его существование? Нет, я не верила в это. И не только потому что сами генералы ждали этого и безмолвно одобряли мой поступок. Абиссар сполна заплатил за свои деяния. Участь цепного зверя Бездны я не пожелала бы и врагу, а уж тем более такому близкому существу. Он нуждался в освобождении не меньше, чем все те, кого я успела встретить на своём пути Милосердия.
Быстрокрылой безумной птицей мчалась я туда, где ещё кипела битва. Увидев поле, где схлестнулись непримиримыми врагами две огромные страшные армии, я в очередной раз убедилась в том, что уже ничего не исправить, не повернуть вспять. Некогда прекрасные и мудрые существа с остервенением убивали своих же.
Сердец одних уже коснулась чёрная липкая скверна, изменив их до неузнаваемости. Их кожа стала тёмной и будто покрылась мелкими чешуйками, а в глазах тёмными солнцами пылало безумие. Оно бросало их вперёд, заставляло подчиняться неудержимой жажде убийства. У некоторых из них даже не было оружия — они драли глотки и вспарывали животы своим собратьям прямо голыми руками, издавая странные животные завывания.
Последние алафаэры сражались изо всех сил, пытаясь отразить тёмную смертоносную лавину, грозящую смести их в любой миг. Светлая армия стремительно редела, в больных глазах воинов отражалась немыслимая горечь и обречённость.
Чтобы принять единственное верное решение потребовалась лишь доля мгновения. Я двинулась к ним, вынырнув из-за скрывавшей меня грани. Первыми меня заметили изменённые. О, за ними не приходилось бегать. Они сами устремились навстречу в попытке разорвать на части. Время замедлилось, но как и предупреждал Анвиел, эти создания всё же были слишком быстры. Избежав встречи со смертоносными когтями, я нанесла короткий удар в грудь первому нападавшему и освободила первую искру. За ним незамедлительно последовали и другие. Вскоре искр стало так много, что они некоторое время висели надо мной, взмывая в воздух, словно над пылающим костром. За спиной же мои крылья стали чёрными от поглощаемой ими тьмы. Она не успевала сгорать и стелилась за мной плащом, притягивая к себе всё больше и больше.
— Terreale dea! — хриплый возглас, прозвучавший из месива тел, заставил меня остановиться. Проклятое воинство больше не атаковало меня, выбирая более лёгкие мишени и я без труда подошла к павшему и склонилась над ним.
На меня смотрел ясный голубой глаз, пронзающий своей чистотой словно небо в его первозданном облике. Вторая глазница воина представляла кровавое месиво, из которого торчал какой-то окровавленный осколок. На губах несчастного пузырилась кровь. Но погибая, он пытался улыбаться.
— Забери… — бледная рука взметнулась ко мне и, дрожа от напряжения, опустилась обратно. Хрип сделался надсаднее. — Богиня, прошу…
— Я не богиня, — растерянно возразила я, чувствуя себя хуже, чем когда бы то ни было. Словно вся его боль обрушилась на меня сплошным потоком. Стало трудно дышать… как будто это было необходимо и жизненно важно. Разум метался в агонии, и словно в бреду я протянула руки. — Ты свободен, светлый.
Последовала вспышка и искра подобная маленькому солнцу, устремилась ввысь. Я шагнула вперёд, понимая, что дальше будет только хуже. Тьма ветреными крыльями ярилась и взметалась позади, уже по инерции затягивая в себя всё больше теней.
Изменённые алафаэры бежали. Мне приходилось зверем бросаться из стороны в сторону, отнимая подобие их жизней. Некоторые из них пытались дать серьёзный отпор, да только проигрывали против воплощённого силой духа. Когда меня пронзило копьём, я даже не ощутила боли — древко осыпалось прахом, пожранное тьмой и пламенем.
Уцелевшие воины взирали на меня со смесью ужаса и священного трепета. В отличие от их павшего собрата, не все они хотели уйти. Кто-то ещё верил в то, что может спастись иным способом и продолжить жить здесь.
— Быть может, они правы, — прошептала я, ощущая навалившуюся на плечи усталость от нестерпимой ломоты в крыльях. — Что если у них ещё есть надежда?
— Не надежда. Страх, — послышался голос наставника. — Ты и сама прекрасно это знаешь.
Знала. Как и то, что будет больнее. Сущности алафаэр ранили гораздо сильнее их мечей, стрел и копий. Внутренне я содрогалась и заходилась в агонии, когда меня насквозь прошивали вспышки чужих эмоций, их боли. Острейшие лезвия света.
Где же были женщины и дети? Скитаясь от поселения к поселению, проходя между заброшенных домов, я всякий раз задавалась этим вопросом. Ответ нашёлся не сразу. Лишь после встречи с одним из алафаэр, который ещё пытался бороться со скверной.
Я встретила его у морского причала. Мужчина пытался куда-то уплыть и сгружал на корабль свои вещи. Льдисто-синие глаза воина яростно засверкали, когда он резко развернулся ко мне, заслышав шаги.
— Ты… — со свистом выдохнул он, хватаясь за рукоять меча.
— Я пришла освободить тебя. Ты один из последних, — проговорила я, протягивая руку.
Алафаэр отшатнулся и посмотрел с презрением и ненавистью. Впервые здесь на меня смотрели именно так. Как будто это вследствие моих игр их постигла такая участь.
— Боги точно издеваются над нами, — прохрипел он, и сталь с шелестом покинула ножны. — Где они были, когда всё только начиналось, когда гибли наши жёны, сестры, дети…
Точёные черты лица исказились в болезненной гримасе, он вскрикнул, словно раненный зверь и бросился в атаку. Я ушла из-под удара. Не спеша вынимать из ножен свой клинок, я просто обходила воина по кругу. Как и он, я не верила в праведность богов и жаждала истины.
Никто не смог бы выдержать этого удара.
Голос Анвиела прозвучал в голове отголоском далёкого эха.
— Что? Они просто ушли и бросили алафаэр на погибель? — прошептала я, уклоняясь от нового удара. Сталь просвистела совсем близко от моего лица: я даже ощутила холод лезвия.
— Что ты там бормочешь? — вызывающе прошипел мужчина.
Не совсем. Один оставался до конца.
Алафаэр тем временем вздрогнул всем телом и зарычал. Вены на руках и лице страшно вздулись, и теперь весь его облик напоминал мне одного из тех изменённых, что я встречала ранее. Говорить с ним бессмысленно.
Крылья вздрогнули, распахиваясь во всю ширь, а затем изогнулись, стремительно вспарывая искалеченное тело. Следом, сердце алафаэра пронзило узкое лезвие. Тьма шипела, стекая по нему и исчезала сгорая в полёте, а тусклую искру унесла в мгновение ока легкокрылая тень.
Я привела в порядок клинок и, обогнув тело мужчины, подошла к краю причала. Тёмные морские волны мерно раскачивались там внизу, перешёптываясь о чём-то своём, извечном. Сколько времени я провела здесь? Всё сливалось единым мигом безвременья, словно я навсегда застряла в одном единственном дне. Но одно я знала точно: это был последний алафаэр.
Последний…
В груди вдруг тревожно полыхнуло.
— Анвиел, — взволнованно позвала я наставника. — А что стало с последним богом этого мира? Неужели он погиб?
Нет, но его участь ничем не лучше участи тех, кого он так рьяно стремился защитить.
— Я найду его.
Совершенно внезапно, когда я уже собиралась уйти, позади меня послышались чьи-то торопливые шаги. Изумлённо обернувшись, я лицом к лицу столкнулась с существом, которое отдалённо напоминало алафаэров.
Неужели тот самый бог?
Незнакомец был лишь немного выше меня. У него были выразительные голубые глаза, глядящие на меня как-то странно и жёстко, идеальные черты лица и длинные серебристые волосы. Кроме того, мужчины не коснулась скверна. Он выглядел странно, пугающе, но не был больным. Светлые одежды находились в безупречном порядке.
Его рука, скользнувшая мне за спину в первый же миг, удерживала от падения в воду. Я ощущала невесомое дыхание на своём лице и силилась разрушить тенета странной власти, которую он имел надо мной.
Страшное и невыносимо долгое мгновение вспыхнуло неожиданной болью. Я чувствовала как внутри движется обжигающе холодное лезвие, но не смогла даже вскрикнуть, онемев от безумного чувства. Чудилось, что сердце в груди разрывается на части, которые в свою очередь расходятся внутри жалящими осколками.
Глаза убийцы продолжали пристально взирать на меня сверху вниз, не выражая никаких эмоций.
Лёд.
Последнее, что я почувствовала, было бессильным падением во тьму.
***
— Руна… — мягкий зовущий голос окликал меня уже не в первый раз. — Руна, я знаю, что ты слышишь меня.
Наставник часто называл меня так, сокращая новое прозвище. Слишком уж мне не хотелось слышать своё прежнее имя здесь и сейчас.
«Однажды я вернусь, стану прежней Аль и всё останется в прошлом», — говорила я себе в особенно сложные моменты.
— Я умерла. Дай мне покоя, — пробормотала я, игнорируя Анвиела самым наглым образом.
— Смешно.
— Действительно смешно, это меня ведь убили, — я поднялась с ложа и, раздражённо протерев глаза, ощупала себя на предмет ранений. Ничего подобного не было и в помине. — Что произошло?
От воспоминаний о холодном лезвии вонзающемся в грудь и холодных голубых глазах стало не по себе.
Последовавшего затем ответа я и вовсе не ожидала услышать.
— Он был скрыт от меня, — произнёс Анвиел с сожалением.
Я недоверчиво взглянула на наставника.
— Как такое вообще может быть?
— Увы, такое тоже случается, — он развёл руками. — Некоторые бессмертные существа умеют скрывать своё присутствие.
Подобное заявление меня ничуть не утешало. Я была почти уверена в том, что убийца приходил именно за мной и не пройдёт много времени, как он появится снова. Умирать подобным образом, хоть и на время мне не хотелось. При помощи Анвиела или в одиночку, но я должна буду разобраться ещё и с этим.