Будет им казнь, только легче не станет…
Unreal — «Синдром мессии»
Последствия встречи с голубоглазым убийцей ещё долго давали о себе знать. Нет, я не ощущала боли, как в прежние времена, но сердце изнутри словно заполнила пустота, не менее тягостная, чем ноющая рана. Как будто осколок льда, из которого было создано его оружие, мало того, что засел намертво, так ещё и вытягивал все силы, оставляя лишь апатию.
Только что бы ни происходило, нужно было двигаться вперёд. Теперь моя миссия включала в себя одно отдельное задание: нужно найти падшего бога мира алафаэр. Для этого мне пришлось отправляться в сопредельные миры и без помощи Анвиела отыскать божество, лишившееся здравого рассудка. Сделать это было не так сложно, учитывая то, что след оставался весьма приметный…
Ближайший с алафаэрами мир будто бился в предсмертной агонии. Не весь, а приблизительно третья его часть. Города разрушались от землетрясений, пожаров, тонули под толщей обезумевшей водной стихии, вместе со всеми своими жителями. Где-то извергались вулканы и властвовали чудовищные эпидемии. Каждая из возникающих болезней не поддавалась никакому лечению и неважно, сколько дней или часов она длилась, итог всегда был тем же. И в городах, которые пощадила стихия, которую ночь не угасали погребальные костры.
Я целеустремлённо брела по одному из поражённых очередной эпидемией городов, уже явственно ощущая тёмный шлейф силы с горьким привкусом дыма. Той силы, что ещё относительно недавно была чистым божественным сиянием. Безумный бог, терзающий мир долгое время, избегал нашей встречи, точно собирался успеть исполнить свой последний замысел. О том, чтобы понять его и постичь в целом эту странную уязвимость сильнейших, я уже и не думала, неистово желая остановить волну бедствий и двигаться дальше.
Поглядывая на распростёршиеся над моей головой грязно-серые от дыма и рваных туч небеса, я чётко ощущала, что меня ждут и чувствуют моё приближение. Исступлённый и бессильный гнев безумца теперь полностью сосредоточился на мне.
Но на одной из улиц я остановилась, лишь с запозданием понимая, что именно меня привлекло. В этом мёртвом городе оставались живые, но близость к смерти позволяет им ощущать моё присутствие и их сущности тянулись, словно умоляя освободить.
Я подошла к дому с низкой черепичной крышей и покосившимися ставнями. Некто из его обитателей, ещё находившихся внутри, манил своим чистым сиянием и беззвучной мольбой сильнее прочих. Страдания и страх не сломили надежды неизвестного.
Сквозь небольшую щель между ставнями, к которой я приникла, просматривалась грязная комната, откуда нестерпимо несло мертвечиной. Обезображенные болезнью и голодом тела, застыли в неестественных позах на узкой деревянной кровати. Как будто хотели обняться напоследок, но так и успели. Но мертвецов я повидала много в этом больном городе, а привлекло моё внимание всё же другое.
Где-то в доме ещё теплилась жизнь — крохотный огонёк, которому оставалось совсем недолго. Разглядеть того, кто прятался за серой занавеской, я сумела не сразу. Для этого пришлось приоткрыть одну из ставен.
Чумазая и невозможно худая малышка, сжимавшая в руках чудного пушистого зверя с большим хвостом, жалась к стене и настороженно поглядывала на меня. В чём-то они были схожи с этой игрушкой. Одинаково светло-рыжие и, оттого такие неуместные посреди охваченного бедствием города. Тёмные стеклянные бусинки, заменяющие зверю глаза, казалось, повторяли взгляд малышки.
Но вот девочка сделала пару шагов и упала. Из горла вырвался жуткий хрип, и худые плечики начали сотрясаться в приступе кашля. Когда это прекратилось, на отнятых от губ детских ладонях показалась кровь.
— Анвиел, — позвала я срывающимся шёпотом, прекрасно ощущая, что у проводника мёртвых много работы в этом городе.
— Она умирает, — послышались тихие слова совсем рядом и так далеко.
— Знаю, но… можно как-то избавить её от страданий?
— Нет, Руна. Я забираю души, но не боль.
Последние слова Анвиела прозвучали далёким эхом, когда я не выдержав, шагнула на порог этого дома. Я и так слишком часто проходила мимо, потому что не могла ничего изменить. Но что если…
Стараясь не обращать внимания на смрад, я зашла в комнату, а затем, медленно присела и протянула руки к девочке. Сейчас казалось благом уже то, что она способна видеть меня. И смотрит настороженно, но без страха.
— Не бойся, прошу, — попросила я, стараясь выглядеть дружелюбной.
Давно не общалась просто так ни с кем кроме Анвиела и почти забыла, как это делается. Ведь рядом с наставником я всё чаще перенимала его спокойную манеру. Что бы ни происходило, в его присутствии всё казалось правильным.
— Ты алафаэра? — спросила кроха, недоверчиво косясь куда-то за мою спину. Наверняка она пыталась найти там крылья. Местные верили в то, что крылья являлись неотъемлемым атрибутом обитателей высших сфер. В чём-то они были правы, и часть силы действительно приобретала такую форму, но алафаэры были устроены иначе.
— Почти, — признала я неохотно. — Я хочу помочь тебе.
— У тебя есть лекарство? — растерянно поинтересовалась девочка, прежде чем шагнула ко мне навстречу.
— Нет, — помедлив, ответила я. От обычного взгляда горло сдавило так, будто мне на шею набросили петлю. Она ведь надеялась, а я…
Не смогла бы я исцелить её, как бы сильно ни хотела этого.
— Я заберу твою боль. Обещаю…
Она решилась, и маленькие холодные пальцы, влажные от пота и крови легли в мою ладонь. Отвращения я не испытывала, но содрогнулась от ощущения того, что кости в руке девочки полые — настолько лёгкими они были. Словно у маленькой птички.
Быстро подхватив малышку на руки, я стремительно выскочила из дома и быстрым шагом двинулась прочь из города. Девочка доверчиво прижалась ко мне и затихла. Остановилась я, когда крыши домов скрылись за холмами, а впереди показалась полноводная река, воды в которой казались чёрными.
Ветер здесь был сильнее, благодаря чему запаха гари почти не ощущалось: его перебивал аромат луговых цветов, трав и речных водорослей. Шум волн успокаивал, а небо над головой в облачной прорехе оказалось ярко-синим.
— А маме и сестрёнке ты тоже можешь помочь? — тихо спросила девочка. Голосок её был слабым, только, несмотря на это, в пушистого зверька она вцепилась крепко.
— Не волнуйся, с ними уже всё хорошо, — откликнулась я, поднимая глаза к небу. Сердце, затронутое чужой трагедией невыносимо сжимало и будто одновременно разрывало на части.
— Хочу к ним, — прошептала малышка, и тело её свело судорогой.
Присев прямо на землю, я принялась гладить её по голове, перетягивая боль на себя. Пальцы впитывали тёмно-красную дымку, просачивающуюся сквозь тонкую голубоватую от кровоподтёков кожу ребёнка. Вскоре не самые приятные ощущения разошлись импульсами по моему собственному телу, заставляя испытывать муку болезненной агонии. Наконец девочка расслабилась, а затем широко открыла глаза и улыбнулась.
Я хорошо понимала, что значит сбросить с себя оковы непрекращающейся боли и получить хотя бы короткую передышку от неё, словно глоток свежего воздуха. И старалась не выдать того, как теперь себя сама ощущаю.
— Вы обязательно будете вместе, а сейчас… Хочешь я покажу тебе дом алафаэр?
Тёмные глаза заблестели от предвкушения, и я поняла, что могла бы и не спрашивать.
Несильно сжав кончиками пальцев виски малышки, я позволила ей видеть то, что восхищало меня в мире алафаэр. Я без малейших колебаний делилась собственными чувствами, что рождались в сердце при виде всей той красоты, и ограждала от горечи сожалений о погибшем народе.
Воспоминания о мире светлых духов давались легко. Сады и укрытые хрустальным блеском величественные здания, где мне не довелось побывать, но которые я видела со стороны. Изумрудная листва и прекрасные лесные цветы, невыносимо яркое небо. Перелистывая оживающие в памяти видения, я почти не чувствовала той боли, которую забирала.
Когда же последние острые вспышки смертельной агонии растворились во мне, угаснув навсегда, я подняла взгляд к замершему напротив Анвиелу. Он не осудил меня за поступок, а только молча протянул раскрытую ладонь.
Внутри осталась опустошённость и лёгкая тревога, когда наставник унёс искру этой девочки навстречу новой жизни. Хотелось верить в то, что её дальнейший путь будет лучше и намного светлее прежнего. Но это не мне решать и даже не Ему.
Внезапно на берег набежала тень, и послышался шелест, напоминающий шорох множества мелких жучиных крыльев. Мне почудилось, что я слышу в этом шелесте чей-то голос.
Тьма!
В одном единственном слове столько боли и злости, сколько и страданий, которые выдалось испытать обитателям этого мира.
Прочь!
Я шарахнулась в сторону, потому как меня тут же едва не сбило с ног что-то тёмное и невероятно быстрое. Но рефлексы не подвели и тренировки не прошли даром — мимолётно коснувшись ладонью земли, я резко развернулась и всё же осталась на ногах.
Похоже, что обезумевшее божество устало от ожидания и явилось за мной лично. Пришлось скользнуть на другой уровень реальности, чтобы быть с ним на равных. Мир в то же мгновение неподвижно замер, а то, что казалось всего лишь тенью, приобрело очертания мужской фигуры.
Противник выглядел ничем не лучше, чем этот мир в его нынешнем состоянии. Из одежды на боге остались лишь какие-то оборванные брюки, чудом державшиеся на его истощённом теле, покрытом многочисленными рубцами и гарью пожарищ. Он замер, опустив голову и плечи, из-за чего длинные спутанные космы грязно-серого цвета упали на часто вздымающуюся от хриплого дыхания грудь и закрыли лицо.
— Пойдём со мной, — позвала я его. — Я заберу твою тьму…
Не ответив, мужчина тихо и жутко рассмеялся, подвывая при этом, словно зверь, потом вскинул голову и в упор взглянул на меня. Его алые глаза пылали ненавистью и жаждой, а губы приподнялись в страшном оскале, обнажая острые клыки.
Вместо ужаса на меня вдруг снизошло озарение. Я поняла, почему это существо постигла такая участь. Ведь он стал божеством относительно недавно милостью Старших, а был когда-то одним из высших духов, хранящих мир. Этот мир, а не обиталище алафаэр. И после того, как алафаэр накрыло волной изменений, он явился сюда полумёртвый, но желающий спасти последнее.
— Пожалуйста, не убивай этот мир и спасёшься сам! — выкрикнула я, когда он ринулся на меня в порыве сбить с ног и растерзать.
Оружие я выхватила, хоть и не представляла, как буду сражаться таким коротким клинком, когда меня так отчаянно стремятся уничтожить.
— Баланс! — прошипел бог и безумно расхохотался, раня меня острыми когтями в плечо. — Баланс! Не нарушай баланс!
Раненая и оттого быстро теряющая силы, я не была настроена на то, чтобы продолжать философские споры на тему равновесия. Анвиел часто повторял, что в таких ситуациях меня должен беспокоить лишь один вопрос: выполню ли я свою задачу? И я снова собиралась достигнуть своей цели через собственную жертву. Нынешняя рана была не смертельной, но если я хочу подобраться к божеству ближе, иного выхода у меня нет.
Я уже распахнула крылья и бросилась вперёд, заключая в объятия безумца, бормочущего о балансе, как вдруг была отброшена в сторону самоубийцей, решившим занять моё место. Прокатившись по земле, я вскочила на ноги и, оглядевшись, не поверила своим глазам: с падшим божеством сражался тот самый тип, что убил меня в мире алафаэр. Его ледяной короткий клинок сверкал от стремительных движений, походя на молнию в его руках. мастерства ему определённо было не занимать, и мне подумалось, что будь у меня возможность двигаться тогда, я бы всё равно не выстояла.
Крылья всё ещё пылали за спиной и меня непреодолимо тянуло к сражающимся. Готовность выполнить свою задачу была в тот миг сильнее того острого, точно клинок, леденящего чувства, рождавшегося под взглядом голубых глаз.
Я метнулась за спину умирающего бога и почти коснулась его пламенем крыльев, но опоздала…
Голубоглазый, словно заправский палач, без промедления снёс божеству голову, мгновенно оказываясь прямо передо мной и подхватывая под спину. Нас качнуло всплеском силы, и день обратился в ночь: вырвавшиеся на свободу щупальца скверны яростно стремились ко мне. По тонким губам убийцы пробежала злая усмешка. Он коротко взмахнул свободной рукой, и вокруг закружился вихрем чёрный пепел, бессильно скользящий за гранью незримого барьера и осыпающийся у ног. Мне показалось, что ему претила сама мысль о соприкосновении с этим.
— Ты снова убьёшь меня? — спросила я, бессильная что-либо изменить.
Вместо ответа убийца коснулся края глубокой раны на моём плече. Почему-то до сего момента я её не чувствовала, но стоило увидеть лишь краем глаза тёмную, будто изъеденную кислотой плоть и сочащуюся мутную жидкость алого оттенка, как сознание затопила вспышка боли.
Правильно, ему незачем было меня убивать. На этот раз я умудрилась пожертвовать собой, не выполнив задания.
Холодные пальцы сильнее сжали моё плечо, возвращая к реальности.
Серебряный убийца с голубыми глазами и ледяными объятиями. Однажды я пойму, почему он следует за мной из мира в мир. А пока я знаю только то, что он — единственный, кто останется со мной до последнего вдоха. И это кажется самым правильным…