Встретимся ли мы снова
Там, за поворотом круга?
Мы с тобой одной крови,
Отражения друг друга,
Где же ты, мой брат, кто же ты, мой друг,
Где же ты, моя любовь?
Мельница — «Одной крови»
Весь февраль выдался ветреным и почти бесснежным. Зато вместо снега шли частые ледяные дожди, а ночные морозы превращали дороги в стекло.
Жестокая и вредоносная аномалия заставляла людей с большей осторожностью относиться с выбором одежды и к передвижению на улице. Скользкая поверхность и сбивающий с ног ветер переломали немало конечностей неосторожным прохожим. Но с приходом марта ситуация не поменялась. Будто зима впивалась в март своими острыми, вытягивающими живое тепло из земли когтями, не желая отпускать.
Страшные и мрачные стояли дни. Безумно волнующие — меня по-прежнему не покидало ощущение Грядущего, и слишком тонко различался в пространстве перезвон натянутых струн Силы. Я ждала, но не сидела сложа руки. В общем, и без того было сложно забыть о предупреждении Бела, а тут ещё такое напоминание в виде алой полоски на коже. И я готовилась.
Испытывала восприятие и, как когда-то раньше, устраивала активные тренировки с Элом в осознанных сновидениях.
Помнится он и раньше пытался меня чему-то научить, сделать сильнее, объясняя это тем, что я должна уметь защитить себя и в одиночку. Но теперь, мне кажется всё сильнее, что делалось это не только для этого, и он давно знал о том, какая судьба меня ждёт. И даже сейчас знает больше, чем говорит.
Нет, я не сердилась на него из-за недомолвок. Пыталась запастись терпением, безоговорочно доверяя и точно зная — что бы он ни делал, направлено исключительно мне на благо. Глупить в этой ситуации и поступать Элу назло, я не собиралась. Почти привыкла к тому, что каждый раз он оказывается прав в итоге. Оттого, с каждым разом у меня остаётся всё меньше и меньше сомнений. И я надеюсь, что однажды между нами не будет и тени их.
Иногда Элигор отлучался, но я не спрашивала его о том, где он пропадает в такие моменты. Понимала, что у него могут возникать свои дела и проблемы, которые меня сейчас пока ещё не слишком сильно касаются. Когда-нибудь это изменится. Но пока время не пришло, остаётся радоваться установившемуся между нами пониманию, верить и дорожить теми мгновениями, когда он рядом.
— Хочешь сказать, что тебе не скучно возиться со мной? — спросила я его, скорее в шутку, нежели всерьёз. Но в ответ уловила довольно странное выражение в тёмных глазах, заставившее пожалеть о заданном вопросе и немного устыдиться.
— Если хочешь знать, я радуюсь мгновениям спокойствия, — произнёс он, насмешливо глядя на то, как запылали кончики моих ушей. Пусть в комнате и царил полумрак, разбавляемый лишь светом из затянутого в морозные узоры стекла, я знала, что Эл видит и наслаждается этим зрелищем — забавляет его моя неловкость.
Теперь настал момент удивляться. Надо же, неужели он на самом деле считает спокойствием наши тренировки и приключения? В самом крайнем случае, это могло раздражать, ведь я всё ещё совершала ошибки и не добивалась каких-то нереальных результатов. Но спокойствие…
— Нас, что, ждёт такое бурное будущее? — по правде говоря, я и представить не могла адекватно, что такого будет с нами дальше, и воображение рисовало откровенный бред: взрывы, преследования, погони и стены пламени.
Эл вдруг так широко улыбнулся, будто прочёл мои мысли, и сделал одну из самых гадких вещей, которые я временами недолюбливала — ответил загадкой.
— Бурное или нет, это ты сама скоро определишь. Гораздо важнее то, что оно будет отличаться от всего того, что ты могла себе вообразить.
— Чувствую свою фантазию ущербной, — вздохнула я и нахмурилась.
Только стоило Элу заключить меня в объятия, как растерянность и напряжение отошли на второй план, уступив место теплу. Положив руки на его плечи и сцепив их на затылке в замок, я со всей серьёзностью посмотрела в тёмные глаза. Правда, серьёзности моей хватило ненадолго — её подчистую смёл водоворот смешливых искр в любимом взгляде и иронично дрогнувший уголок губ.
— Мне не хотелось бы нарушать идиллию, но неужели вы собираетесь проигнорировать приглашение? — неожиданно поинтересовались от двери и одновременно повернувшись, мы увидели стоящую там прекрасную женщину, сложившую руки на груди и строго нахмурившую брови. Хотя эта строгость ничуть не пугала и выглядела в её исполнении по-матерински добродушно, моё сердце едва не оборвалось.
— Уже? — севшим голосом спросила я, глядя на госпожу Голубку с затаённой надеждой.
— Близится канун весеннего равноденствия и тебе нужно подготовиться. Я взяла это на себя, а потому, прощайтесь и в путь, — ответила она, подходя ближе.
Прощаться?
Тут я и вовсе похолодела, с мольбой во взгляде взглянув на Эла. Но вместо того, чтобы заверить меня в том, что всё будет хорошо и он по-прежнему будет со мной, мужчина кивнул.
— Я не хочу, слышишь — с моих губ сорвался едва слышный шёпот. — Я не стану с тобой прощаться.
— Так нужно, — ровным голосом произнёс он.
— Почему? Ты ведь говорил… — мой голос стал бесцветным и глухим, как будто вмиг я растеряла всё тепло и ощущение своего Пламени. Вот так оказывается легко выбить почву из-под моих ног. И где же сила?
— И не отказываюсь от своих слов, — сказал Элигор, касаясь моего лица и заставляя смотреть на себя. — Но здесь и сейчас мы действительно должны попрощаться.
— Я не понимаю…
— Ничего. Ещё поймёшь. Ты единственная, в кого я верю и верил всегда.
Я крепко стиснула зубы и постаралась не плакать и остановить рвущуюся изнутри истерику, мешавшую трезво оценить происходящее. Всё же было хорошо, и, вдруг, мне нужно уходить, прощаться. Ведь я думала, что вместе с ним отправлюсь навстречу своему предназначению. А вот, выходит, что оно только моё и неделимо.
Как же горько осознать это так неожиданно. Как клинком в сердце. Послать бы всё к чертям, да только, кажется, поздно. Где-то в глубине теплится упрямое стремление сделать всё правильно, потому что Он верит. И это сильнее всех истерик и непонимания.
В какой-то момент я словно в трансе осознала, что не отступлю. В порыве схватила его за руку, мимолётно прикоснувшись губами к тыльной стороне ладони и прижав к груди. Затем посмотрела на него, отчаянно стараясь не сорваться на раздирающие меня эмоции, и поцеловала, выдохнув в губы слова о том, что и я в него верю.
Спустя один головокружительный миг, я выпрямилась и, взглянув на госпожу Голубку, кивнула. Та мягко улыбнулась в ответ и, приблизившись ко мне, коснулась пальцами моих висков. Тут же стало тепло, спокойно, и всё поглотило ровное золотое сияние.
Когда свет рассеялся, я с немалым удивлением обнаружила себя сидящей на тёмно-алой софе посреди какого-то модного салона. Здесь имелось множество зеркал, стояли ряды вешалок с одеждой, а в отдалении у стены виднелся шкаф с обувью. Госпожа Голубка, поправляющая причёску у одного из зеркал, озорно подмигнула мне через отражение.
— Ты ведь не можешь отправиться навстречу своей судьбе в этом, — подсказала она.
Я пожала плечами. Откровенно говоря, я редко обращала внимание на то, как одета, за исключением некоторых частных случаев. Но сейчас…
— Неужто, это так важно? Разве нельзя просто создать усилием воли?
Женщина мелодично рассмеялась, будто услышала какую-то шутку.
— В твоём случае, ничего создавать не нужно. Это слишком ненадёжно. Когда же каждая деталь имеет значение, ещё и опасно, — загадочно пояснила она.
Понятно, что всё очень запутанно. Могу ли я доверять Голубке? Сердце подсказывает, что могу. А значит, остаётся положиться на неё и принять её помощь с благодарностью.
— Только не смотри на меня как на монстра, я не собираюсь истязать тебя примерками, — вдруг проговорила она, останавливаясь напротив. — Твоё платье уже давно готово, идём.
Она проводила меня в комнату, где на манекене красовалось роскошное бальное платье, глубокого чёрного цвета с серебристо-белыми вставками на юбке. Я никогда не носила ничего подобного и замешкалась бы, но Голубка быстро пришла на помощь и помогла мне одеться. Наряд действительно сидел как влитой, облегая руки, грудь и талию, а свободная летящая юбка не стесняла движений.
— Прекрасно, а теперь покружись, — попросила госпожа Голубка.
Я выполнила её просьбу и даже рот открыла от удивления, когда платье вспыхнуло звёздными искрами.
— Присядь и примерь туфли, — женщина с загадочным видом вручила мне коробку.
Сняв крышку, я обнаружила алые башмачки с широким устойчивым каблуком и ремешком, застёгивающимся на щиколотке. Они тоже пришлись мне впору, и я хотела уже встать, чтобы взглянуть, как это будет смотреться в целом и сочетаться с платьем, но меня остановили. Не теряя времени, Голубка решила здесь, и сейчас поколдовать над моей причёской. Пришлось смиренно сидеть добрых полчаса, пока она не закончит.
Вытянув ногу, я полюбовалась туфельками и не смогла удержаться от вопроса:
— Почему они красные, а не чёрные, под цвет платья?
— Твой Путь стоил крови, и твоей и чужой, но ты продолжаешь идти, — она произнесла это отстранённым будничным тоном, но от сказанных слов мурашки по спине побежали. Вдруг я с особой чёткостью осознала, что там, куда пойду, обо мне будут знать даже больше меня самой.
Но чего же страшиться, если снова позади горят все мосты и путь к отступлению отрезан? Осталось идти только вперёд, до конца, который станет новым началом.
Закончив причёску, Голубка обошла меня и с явным удовлетворением во взгляде, кивнула.
— Настала и наша очередь прощаться, — сказала она. — Я рада, что наши пути пересеклись и всё сложилось именно так, а не иначе.
Со мной опять прощались. Как будто я уходила навсегда и никогда больше не вернусь. Но сил пугаться больше не было. Самое страшное уже произошло и позади — я попрощалась с тем, кого нет у меня дороже.
— Благодарю тебя за всё, я тоже рада тому, что знала тебя.
Голубка кивнула и с улыбкой сделала взмах рукой, указывая на большое зеркало в полный рост в тёмной старинной раме.
— Подойди.
Я послушно подошла к зеркалу и остановилась в шаге от него, рассматривая своё отражение, которое не узнавала. Волосы были слегка собраны у висков и украшены сверкающими, будто маленькие звёздочки заколками, а свободные локоны лежали на плечах и спине.
Но большее внимание привлекли глаза двойника, в которых на мгновение метнулось и погасло зелёное марево, сменившееся вдруг синевой. Когда я попыталась присмотреться, зрачки расширились, и зеркальная поверхность дрогнула, покрываясь рябью. Собственное отражение вдруг вскинуло руки, преодолевая тонкую грань и хватая меня за плечи, а затем дёрнуло на себя, беззвучно смеясь. Проваливаясь в зеркало, я не успела не то что схватиться за раму, но и испугаться.
Впрочем, через мгновение бояться уже было нечего — я осталась совершенно одна, посреди тёмного длинного коридора. Где-то далеко брезжил свет и слышался призрачный голос мелодии, но расстояние казалось бесконечным, за спиной остался только непроглядный мрак. А ещё я с удивлением обнаружила, что вокруг становится нереально холодно и изо рта вырываются облачка пара.
Зябко поёжившись, я повела плечами и решительно направилась к свету. Перестук каблуков словно отсчитывал время, оставшееся до финала и, отражаясь от стен, разносился по коридору эхом. Темнота вокруг пришла в движение, нашёптывая что-то о настоящих ценностях и моля обратить внимание на картины, которые она рисовала для меня. Но я не поворачивалась, даже когда замечала краем глаза что-то знакомое во тьме. Прошлое, каким бы значимым для меня не казалось ранее, было не важнее того, что в меня верят. И мне достаточно помнить об этом, чтобы идти вперёд. А то, что истинно, не исчезнет.
Видения испарятся, истают как дым. Останется только настоящее. И дверь в него уже открыта и манит своим сиянием.
До приоткрытой створки действительно оставались считанные шаги, которые я преодолела, уже совершенно не помня себя от волнения. И застыла, ослеплённая ярким светом. Когда снова обрела способность видеть, обнаружила себя стоящей на возвышении у перил лестницы, которая вела вниз, в просторный зал, исполненный в чёрных и белых тонах.
Негромкая музыка, звучавшая до того как я вошла в зал, стихла, не оставляя сомнений в том, что ждали именно меня.
Многие из собравшихся здесь мужчин и женщин казались смутно знакомыми. Их взгляды были устремлены на меня, некоторые тихонько переговаривались. На первый взгляд это были обычные люди, но ощущение силы, исходящее от них зашкаливало все мыслимые пределы. Я едва не оступилась, но внезапно меня ловко поддержали под руку.
Резко повернув голову, я встретилась с тёмно-зелёными глазами, знакомого демона, которого не сразу заметила.
— Я знал, что ты придёшь, — сказал он без привычной усмешки. — Идём, все ждали только тебя.
— Бел, что происходит? — спросила я шёпотом.
— Увидишь.
По правде говоря, в зале, центр которого украшал орнамент с многолучевой чёрно-белой звездой в центре, моя решительность немного поутихла. Но я честно старалась сохранять достоинство и шла с гордо поднятой головой к подножию другой лестницы. Она была поменьше, но тоже вела к дверям. Не выдержав напряжения, я быстро обернулась.
О, боги!.. Сколько здесь было лестниц и дверей, прячущихся между теми же цветами — чёрным и белым.
Удивительное и пугающее место.
Мы замерли у подножия лестницы, а волны Силы и чужого внимания накатывали на меня, потрясая до самой сути. В поле зрения вдруг возник хранитель ключей, поднявшийся по лестнице и отгородивший нас от двери.
— Приветствуем тебя, идущая за Пламенем! — провозгласил он. — Готова ли ты пройти испытание и принять истинное предназначение?
Какое испытание? Мысли заметались, и я ощутила, с каким вниманием смотрят на меня окружающие. Но Бел до боли сжал мою руку, принуждая не мешкать.
— Да!
— Поднимись, — сказал хранитель и Бел отпустил меня, позволив самой взойти по лестнице, где старший демон шагнул в сторону, пропуская к распахнувшейся двери.
От волнения, происходящее казалось нереальным сном. Чудилось, что вот-вот и я потеряю над восприятием контроль, а завтра проснусь и не буду ничего помнить.
Я шагнула в абсолютно белую комнату и остановилась у единственного предмета, находящегося здесь. Рассматривая его, даже не оглянулась, когда захлопнувшиеся двери отсекли меня от зала, настолько он приковал моё внимание.
Больше всего это напоминало чашу на высокой подставке, какие можно встретить в католических храмах. Выполнена она была из белого металла и была наполнена кристально чистой водой, из-под которой явственно проступало изображение звезды. От одного края и почти до другого над поверхностью воды изогнулся полукругом железный стебель с пятью завитыми листьями-крючками и пустой чашей-цветком. У меня сразу возникло ощущение, что здесь чего-то не хватает.
Захотела коснуться одного из крючков, но тут же отдёрнула руку, заметив, что она не отражается в воде. Хотя металлический «стебель» просматривался довольно чётко.
Я вспомнила слова об испытании и предназначении, но совершенно не понимала, что мне делать. Украдкой оглянувшись, увидела, замершего у дверей и молчаливо наблюдающего за моими действиями, хранителя ключей.
— Если есть вопросы, ты можешь задать их, — милостиво позволил он.
— Я не знаю, о чём спрашивать, потому что не могу понять смысла происходящего и не знаю, что это за место, — призналась я нехотя.
— А разве это не очевидно? Ты достаточно вспомнила для того, чтобы это понять. Подумай о том, кем ты была изначально и к чему стремилась, тогда поймёшь и смысл, — проговорил демон, однако этим не ограничился и добавил: — Это место неразрывно связано с тобой.
То, что было очевидно для обитателей иных миров для меня, по уши погрязшей в земной жизни, очевидным не являлось. Но я уцепилась за слова сказанные хранителем и задумалась, прикрыв глаза.
Кем была я изначально? Всего лишь частью Пламени и Хаоса, искрой, одной из многих, брошенной в водоворот безумных событий. Я нашла себя в дорогах и путях. В чужих мирах, по граням которых ходила свободней, чем хотелось бы другим. Была странницей и частью многих дорог, но, в то же время, ни одной из них. Поэтому, однажды оказавшись в месте, где сходились границы множеств миров, я чувствовала себя как дома и думала, будто обрела счастье. Только истинное моё счастье заключалось совсем в ином, и я бросила всё, чтобы уйти на его поиски.
Стоя с закрытыми глазами, я ощутила, как откликается что-то в ответ на мои мысли, поддерживает. Кажется, само это место было живым. И я мысленно обратилась к нему, прося лишь об одном — сохранить то, что мне дорого.
Пространство наполнилось лёгким перезвоном, словно тревожил ветер многочисленные колокольчики. И я поняла, что надо мной смеются. Беззлобно и оттого не обидно.
Затем меня подтолкнуло вперёд тёплой волной, и я распахнула глаза, глядя прямиком на металлический цветок, вдруг осознав, что именно нужно делать. Вытянув правую ладонь, я зажгла язычок живого пламени, который легко спрыгнул в чашу цветка, да там и обосновался, не собираясь гаснуть. По воде пробежали искристые блики, а по комнате прошёлся лёгкий ветерок. Пространство наполнялось иной Силой, знакомой и ласковой. Она пронизывала меня, что-то неуловимо меняя и наполняя светом. От нахлынувших вдруг чувств даже выступили слёзы.
Безоглядно принять себя. Вот, что значило, принять своё истинное предназначение.
Обернувшись, я подарила хранителю ключей, пожалуй, самую сумасшедшую из своих улыбок и выбежала из комнаты через открытую уже дверь. Правда, далеко мне уйти не дали, поскольку пришлось принимать поздравления от гостей. Среди них я была особенно счастлива увидеть Смерть, которого не заметила, когда спускалась, а также госпожу Голубку. Не изменяя себе, она явилась в золотом платье, чтобы поприветствовать и поздравить меня обновлённую.
Когда поток гостей иссяк, явился и главный виновник моих прежних переживаний и волнений. Элигор был облачён в парадный мундир белого цвета и смотрелся, пожалуй, эффектней всех. Направляясь ко мне, он имел вид слегка высокомерный, и я невольно тоже вскинула голову, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица.
Попрощался он со мной, ага. В тот самый миг, когда цветок принял Пламя, я чётко поняла, что мы попрощались лишь для того, чтобы не расставаться.
Не говоря ни слова, он протянул мне руку и повёл в самый центр чёрной звезды в зале, где на несколько мгновений мы застыли друг напротив друга. Затем зазвучала музыка, и я пропала в его объятьях, которые унесли меня в танце, потерялась в его взгляде, чувствуя, как исчезает реальность и сама собой проступает улыбка.
Теперь я знала, что с сегодняшнего дня начат иной отсчёт времени. То, что случилось, было только инициацией — меня приняли. Но мне и этому месту ещё предстоит пройти через многое, нужно развиваться и выживать. Не закончен земной путь, и пока я здесь чуть более чем гость. Ещё нет ключей от запертых дверей, и моя собственная память по-прежнему скрыта завесой забвения.
Но главное свершилось — я добилась, чего так отчаянно желала. Цепи навязанного предназначения сброшены, и я ступаю по Пути, который выбрала сама.