…а то вдруг увидите то, что перевернет всю вашу жизнь.

   Он сосуществовал с Джувией уже недели три, приближалось полнолуние. За это время он понял две важные вещи: первая, котом быть, в общем-то, прикольно, но только если ты не заколдован им быть, вторая, кажется, ему уже пора писать приглашения и выбирать место для свадьбы, потому что как бы он ни старался дистанцироваться от Джувии вещи все равно происходят, и он частенько видит то, что предназначено не для его глаз. Грей, конечно, отворачивается как может, но откровений, которыми ведьма делится с котом достаточно для того, чтобы Джувия, если узнает о настоящей личности своего питомца, его убила.

   Вообще Джувия помимо работы сутками на благо третьей диссертации, иногда выходила, чтобы доставить часть из сваренных снадобий или чтобы раздобыть парочку ингредиентов для новых.

   В один из таких дней Фуллбастер сидел дома в одиночестве, лениво помахивал пушистым хвостом, развалившись на половину потрепанного жизнью дивана.

   Было спокойно. Ничто не предвещало беды. Слишком не предвещало.

   Поэтому по закону подлости должно было что-то случиться. Вся взлелеянная годами паранойя Грея вопила о том, что надо бы быть начеку, и он был готов ко всему.

   Сквозняк собьет с полки баночку саламандровой крови прямо на сушащуюся охапку полыни.

   Оборотни поднимут восстание против столового серебра.

   Какой-нибудь дерьмовый некромант устроит репетицию страшного суда. С трубами и всеобщим подъемом. Совсем всеобщим.

   Напротив здания мэрии разверзнутся врата ада, и ее работники, наконец, вернутся домой.

   Драгнил верхом на гиппогрифе стырит царскую корону и объявит себя королем драконов, ящериц и саламандр.

   Но случилось, естественно, совсем иное.

   Грей почувствовал, что повеяло холодом. Обернулся.

   В полуметре над уровнем пола парила полупрозрачная девушка.

   — Твою мать! — вырвалось у Фуллбастера.

   — Маменьку, пожалуйста, не трогай, — попросила девчонка.

   — Что? Почему? — осоловело выдал он. — И как я вообще говорю?

   — Чисто технически, ты сейчас не говоришь, а мяукаешь. Кто-то плохо ходил на уроки метафизики. Должен же знать, что все животные, годящиеся на роль фамильяров, могут контактировать с миром духов. У него свои законы, позволяющие нам понимать друг друга. В общем, вот. У меня лучшая подруга была медиумом-иллюзионисткой, так что я знаю, — ответил призрак, — Я Зейра, кстати.

   — Грей.

   — Приятно познакомиться.

   — А ты вообще кто?

   — Я проходила здесь практику лет тринадцать назад. Тоже с алхимического.

   — А что, а как? — говорит Грей удивленно, абсолютно не понимая, где тут можно убиться, если не мешать не сочетаемые ингредиенты.

   — Ну, знаешь, — протянула Зейра, — Слишком высокие книжные полки. Стремянка. Полное собрание сочинений Агриппы.

   Грей знал. Они частенько шутили, что этим талмудом можно кого-нибудь убить. Теперь было не очень смешно.

   — А что не упокоилась?

   — Сначала не поняла, что случилось, а потом не захотела оставлять подругу, — пояснила Зейра, — Вернее даже, подруга не захотела оставлять меня. Она же медиум, и мы заключили контракт.

   — Тогда почему ты здесь?

   Зейра грустно промолчала.

   — Ну, ладно, не хочешь — не говори, — милостиво разрешил Грей, — И почему я не видел тебя раньше, если коты такое могут?

   — Не получается у меня знакомиться с людьми, — нервно заявила девчонка и улетела сквозь диван прочь.

   — Охренеть. Призрак — социофоб.

   Маг понял, что это была одна из тех ситуаций, когда жизнь больше не будет прежней. Одно дело быть котом и жить в доме влюбленной в тебя по уши ведьмы под постоянным страхом спалиться. Другое — все тоже самое плюс приведение с психическими заскоками.

   Впрочем, скоро вернулась Джувия и упорхнула на кухню возиться с травами. Грей решил посидеть немного с ней, все лучше, чем снова напороться на прозрачную социофобку.

   И вообще смотреть, как ведьма копается в своей траве, было интересно, как она все это разгребает, отбирает каждую травинку, отделяет цветки от листьев и кореньев, а потом раскладывает по тем поверхностям, которые еще остались. Потом она принимается за сортировку всяких кристалликов, косточек, и прочих материалов неорганического или животного происхождения. Это могло бы отдаленно напоминать уборку, какой ее видели нормальные хозяйки, если бы не тот факт, что уборка направлена на нечто противоположное результату приведения в порядок ингредиентов. Грей, сидевший, вроде как, в сторонке и не особо шевелившийся, уже устал стряхивать с себя цветочки-лепесточки.

   В общем, стереотип о неряшливости ведьм работал на полную катушку, если, конечно, не рассматривать тот факт, что основной мусор был рабочего характера. За пределами кухни было почти чисто, когда трав было мало, и не приходилось выносить их куда-либо еще, потому что место кончилось. И вообще это все работа церкви в темные времена.

   То есть, ложь и провокация.

   Хотя, Грей не мог не признать, что большая часть слухов не на пустом месте возникла, он сам как-то раз добывал молоко с помощью топора. Фокус-то простой и главное, сколько пользы и беспалевности, если не увлекаться. Еще случалось ему вызывать дождь из всякого мусора, ну, как мусора, дохлых лягушек, померших от разрыва сердца, когда стремный вихрь вырвал их из уютного болота и понес куда-то. Так что, церковь местами все-таки права.

   Джувия насвистывала что-то веселое и явно получала удовольствие от своей работы, что, в общем-то, и придавало такого необъяснимого очарования ее деятельности.

   Грею вдруг подумалось, что, сиди он на этой самой кухне в своем нормальном двуногом виде, у ведьмы бы все сыпалось из рук, она бы страшно суетилась и бормотала что-то невнятное себе под нос, то ли пытаясь разъяснить по поводу своей деятельности, то ли оправдываясь, а еще она бы наверняка постоянно оглядывалась на него в попытках понять, разочарован ли он прямо сейчас ее неуклюжестью и некомпетентностью, готов ли уйти прямо сейчас, возможно, даже через окно, чтобы не тратить время на перемещение к выходу и не находиться с ней в одном помещении ни секундой дольше. Мысли бы у нее роились в голове подобно стае тех диких неадекватных пчел, у которых пытался умыкнуть немного меда Зереф во время их совместного залипания в лесах. Распухший архимаг выглядел крайне забавно, и Фуллбастер был рад, что благоразумия у него тогда хватило, и он лишь наблюдал все это мракобесие издалека.

   В общем, кошачье проклятие делало их общение более непринужденным, особенно если учитывать, что таковым оно являлось исключительно со стороны Грея, так как Джувия о наличии у кота высшего магического образования, как и принадлежности к роду человеческому, не догадывалась. И слава богу.

   То, что Джувия еще не совсем закончила со сбором трав, было понятно, потому что приближалось полнолуние, а значит, все большее количество веселых травок входили в полную силу при свете луны.

   Грей с интересом сунулся в одну из сумок Джувии, фыркая от въевшегося запаха различных растений. Было нечто забавное в том, чтобы иногда делать нечто совершенно кошачье, осознавая при этом, что котом ты не являешься, это как говорить преподу теоретической магии, что твою домашку сжевала саламандра Драгнила, хотя ты при этом попросту на нее забил, потому что тэ-эм редкая скучища для дисциплинарных монстров, вроде Скарлет, не к ночи помянутой, и никто ничего не может доказать, потому что саламандра Драгнила и не такое способна сделать. И все это знают.

   В общем, Грей пытался найти в своем положении хоть что-то хорошее и отрывался, как мог. С оптимизмом у него были проблемы, но если подключить цинизм, самоиронию, чувство юмора и совесть с отрицательным значением, то из этого могло выйти приключение, о котором будет стыдно рассказывать их клубе очумелых мозгов в трезвом виде. Зато в пьяном точно нет. И это как минимум потянет на сенсацию года в их кругах.

   — Грей хочет отправиться с Джувией? — интересуется она, опускаясь рядом на корточки, чтобы погладить его по спинке и почесать за ушком.

   Грей был не против, тем более, последний раз, когда он занимался заготовкой всякой травы, был несколько лет назад, да и трудно было назвать «заготовкой» то, что делал Фуллбастер: шел, когда получалось, надирал того, что нашлось, бросал где-то около окна, вспоминал к факультативу. В общем, никакого уважения к предмету. Одной из главных интриг их курса было то, как у Грея вообще что-то получалось, если он так плевал на правила травозаготовок, и все, из чего он варганил зелья, имело силы не больше, чем банный веник в алхимическом плане. Другой интригой было то, как он умудрялся не спать полторы недели подряд и при этом функционировать. И еще с полтора десятка мелких тайн. Человек-загадка, что.

   В общем, он фыркнул и увязался за Джувией в прихожую.

   Там ведьма натягивала на себя синее пальто, видимо, в цвет юбке, из плотной материи, затем Локсер накинула сверху еще и черный плащ с капюшоном. Она поставила корзину перед Греем, мол, залезай, пока пустая. Грей посмотрел на нее типовым взглядом Фуллбастера номер девять, который в переводе на человеческий значил: «ты сама поймешь, какую глупость сказала, или мне пояснить?»

   Потому что Грей здраво полагал, что идея с корзиной будет хороша, только если тащить будет не хрустальная статуэтка, вроде Джувии.

   — Ну, как знаешь, — пробормотала Джувия и, разгладив воображаемые складки на одежде, открыла перед котом дверь.

   Шли они не очень долго, всего лишь за город, где на многие километры простирался лес. Чуть ранее вечером прошел дождь и поэтому, когда ведьма и ее недофамильяр сошли с утоптанной тропинки, сапоги Джувии и кошачьи лапы захлюпали по каше из грязи и палых листьев. Было довольно мокро и холодно, но Грей честно следовал за хозяйкой, впрочем, когда та опустилась на корточки перед кустом волчеягодника, ничто не помешало ему забраться на ближайшее дерево и наблюдать за процессом заготовок сверху.

   Так и повелось. Джувия порхала, эээ, хлюпала по лесу от одних трав к другим, а кошачья туша по-беличьи скакала по деревьям, мелькая огромной черной тенью где-то сверху.

   Однако ловкость и удача вероломно изменили Грею, и тот, после того, как ветка, на которою он прыгнул, со смачным хрустом надломилась, проехался по земле всем, чем только мог, феерично навернувшись.

   В общем, прогулка удалась, даже не взирая на то, что до дома Джувии добрались: очень грязная неопределенная зверюга и не менее грязная стереотипная ведьма, слабо похожие на фамильяра-кота и элегантную молодую ведьмочку.

   Не позволяя коту ступать противозаконно грязными лапами по довольно чистому полу, Джувия подхватывает его на руки с кряхтением, кое-как скидывает промокшие, заляпанные по самое не хочу сапоги, и широкими прыжками на носочках, чтобы оставлять меньше следов, бежит в ванную.

   Грей, когда его опускают на дно эмалированной ванной, не сопротивляется и не выказывает недовольства, которого не было, потому что быть котом — ладно, за пару недель он смирился, но быть грязным котом — спасибо, обойдемся, идите к черту со своими предложениями, хреновый у вас тамада, и конкурсы дурацкие.

   Ладно, он не против стать чистым котом, но куда, черт возьми, снимает свои вещи Джувия, что за перфомансы для котов? Нет, конечно, Локсер без одежды выглядит неплохо, но Грей к такому морально (да и аморально) не готов, Верни свою юбку обратно, чертова ведьма, он понял, что ноги шикарные, но нечего тут раздеваться перед полузнакомыми котами, которые и не коты вовсе!

   Грей заметался по дну ванной, но, как назло, борты были слишком скользкие, поэтому ему пришлось оставить последнюю надежду на побег и начать пытаться хотя бы избежать контактов с ведьмой. Фуллбастер буквально разрывался между тем, чтобы отмыться, но в компании Джувии, что уже не сделает его жизнь прежней, и тем, чтобы позорно сбежать и жить с тем, что отмыться сам он сможет, только попав пару раз под дождь, и то не факт. Идея умываться, как это делают коты, все еще казалась омерзительной.

   Джувия между тем не замечала тяжких моральных метаний своего кота и продолжала погружать его в пучины паники. То есть, с наслаждением сбрасывать промокшие, грязные вещи. Вскоре ведьма закончила приготовления и включила воду.

   К счастью, характерная для огромного количества кошачьих водобоязнь решила не просыпаться. И Грей подставился под струю воды, надеясь побыстрее закончить с этим и уйти уже отсюда. Он бросил взгляд на Джувию, стараясь смотреть на лицо, игнорируя все остальное, что весьма соблазнительно покачивалось прямо перед кошачьей мордой.

   «Знала бы она, кто сидит перед ней», — подумал Грей, и одна мысль о размерах паники Локсер сделала их как бы квитыми. Пока только в воображении мага, но все-таки это было уже что-то.

   Еще Грей думал о том, что мокрые коты выглядят довольно стремно, и умиление на лице Джувии — это странно. Но впрочем, мало ли, быть может она из тех, кому нравятся странные вещи, вроде тех, кто курит листья мандрагоры за теплицами академии (Грей пробовал, ничего особенно), а Джувии вот нравятся мокрые коты, напоминающие скорее каких-то стремных гомункулов, чем нормальных существ.

   Грей помнил по фамильяру Драгнила, Хэппи, который жрал рыбу в количествах, не сопоставимых со скромными размерами кошака. Рыба была везде, рыбой воняло все. Грей бы съехал куда-нибудь прочь из их с Нацу комнаты, да проблема была в том, что у Фуллбастера не было режима, он либо курил, либо пил кофе (иногда одновременно), еще он был темным магом, у которого везде валялась запрещенная литература и темные артефакты, плюс мизантропия, временами переходящая в социопатию. А Драгнил был пироманом, дебоширом и просто мудаком, который разводил вокруг себя бардак за три минуты пребывания на одном месте, у него была саламандра, которая жила в лампе, еще одна, живущая в зажигалке, и третья — в камине. Последняя была самой прикормленной и ходила гулять, то есть, вредить всему, до чего она дотягивалась. Драгнила ненавидели, Грея тоже. Комендант общежития решил не разбрасывать очаги проблем по зданию, а сконцентрировать их в одной точке. Именно поэтому с ними в блоке жила еще Альберона, пьющая, как Хэппи, жрущий рыбу, и Эрза, для уравновешивания раздолбайства остальных полукриминальных элементов. В общем, веселая была жизнь. Грей, положи сигареты, Кана, положи бутылку, Нацу, положи свою саламандру. Эрза, положи меч, черт тебя дери, и учи уже свою теорию магии.

   Состояние Фуллбастера в этот момент, пока руки Джувии довольно ласково мылили ему шерсть, можно охарактеризовать просто: внутренний крик. Не то чтобы он никогда не оказывался в ванной с девушками (особенно недобровольно, Эрза может, Эрза может все, что ей угодно), но это никогда не было настолько недобровольно, в смысле, Джувия даже не осознавала, что именно сейчас происходило. В этом была вина, конечно же, Грея, который пару недель назад решил, что и так сойдет, да и не стоит сообщать Джувии то, что может ее травмировать.

   Да, Фуллбастер не хотел ее травмировать.

   И поэтому теперь Джувия травмировала его.

   Как только Грей ощутил себя достаточно чистым и недостаточно терпеливым, он выскочил из ванной огромной кометой, которая оставляет, правда, за собой не следы газов и пыли, а воду.

   — Куда? — раздалось ему вслед.

   Грей спасался.

   Впрочем, видел он уже достаточно, что гарантировало, что

   спасения нет.