Нумбани был слишком светлым, слишком теплым и радостным городом для Вдовы. Однако, устав скучать в новом штабе, ожидая внезапно переставшие поступать поручения от Жнеца, она решила развлечься и слетать в Африку на концерт Люсио, который не раз помогал ее вновь обретенным «соратникам» из Overwatch. Вскоре после того, как юный музыкант обнародовал свои отношения с одним из агентов организации, была объявлена серия концертов в различных городах, первым из которых стал Нумбани. Разумеется, новый альбом музыкант посвятил любви и тому, как она меняет людей и окружающий мир.

Вспомнив это описание, Амели презрительно хмыкнула. Вот уж действительно, все перевернулось с ног на голову, когда Жнец, не говоря ни слова, потащил ее с собой на переговоры с Моррисоном, в которых, как она выяснила много позже, ее мрачный напарник апеллировал как раз к давним тесным отношениям. И, подумать только, глава возрождающегося Overwatch купился, как наивный подросток! Впрочем, сама Амели и не ждала от Жнеца скорых действий, но месяц затишья – это уже слишком. Вдова была единственной из врагов Overwatch, кто не вписался в компанию после перемирия. Даже Симметра, известная своей интроверсией, частенько зависала вместе с Ангелой или Торбьорном, обмениваясь с ними инженерными идеями. Сама Амели и не искала общения. Она просто ждала указаний. Но поняв, что оные еще нескоро предвидятся, решила немного расслабиться и позволить себе развлечься.

Руки еще не привыкли к новой снайперской винтовке. От «Вдоводела» она отличалась и по весу, и по габаритам, и покрытие было непривычным, да и на пробных выстрелах Амели показалось, что отдача сильнее. Да, развлечения Роковой Вдовы были весьма специфичны. Лишь чья-то смерть могла подарить ей столь желанную каплю эмоций. Но из-за новых напарников приходилось маскироваться – и перед отлетом Амели отдала «Вдоводел» Торбьорну на техосмотр. Разумеется, не столько для починки, ведь свою винтовку мадам Лакруа содержала в идеальном порядке, сколько как знак доверия и символ того, что в Нумбани она летит не для того, чтобы убивать.

Ага, как же.

Самой желанной целью для нее был, конечно, киборг. Ведь тогда скучная тусовка любителей бразильской попсы превратится в концерт паники, а ведущую партию в нем будет исполнять безутешный музыкант, скорбящий о потере лишь недавно обретенной любви. Но эту идею пришлось с сожалением отвергнуть – Жнец явно задумал что-то грандиозное, и ломать ему всю комедию ради пары минут эмоций как минимум безрассудно. На «своих» пока нападать нельзя. Вот когда они перестанут быть «своими» – вот тогда Амели отыграется.

Вот тогда она по-настоящему почувствует себя живой.

На концерт Амели пришлось пройти с черного хода – через фейс-контроль снайперку не протащишь, да и саму ее могли остановить, придравшись к чрезмерно холодной коже и редкому для живого существа пульсу. Тем лучше – небольшая разминка и четыре трупа на пути к хаосу, который заставит Амели улыбнуться.

Очистив себе путь, Вдова заняла удобную позицию на одной из балок, к которой крепились софиты. Стоило отметить, что Люсио мастерски обращался не только с музыкой, но и со светом – не зря же его первый альбом назывался «Синестезия звука». При взгляде на это безумно прекрасное световое шоу Вдове казалось, будто она видит музыку, касается ее, пробует на вкус. Наверно, если бы вдруг в зале наступила полнейшая тишина, то мозг все равно продолжил бы генерировать музыку под воздействием света – пожалуй, это и есть синестезия, одна из загадок величайшего творения природы, человеческой психики.

В какой-то момент Амели уже было решила, что сегодня с нее хватит прекрасной музыки, а для убийства можно выбрать и другое место и время. Но потом она вспомнила, как еще вчера мечтала насладиться смертью младшего Шимада и болью Люсио – и чуть не облизнулась. Нет уж, раз решила выйти на охоту, значит, не дело это – возвращаться без трофеев. Вдова вскинула винтовку, взглянула через оптический прицел на толпу, выискивая жертву. Может, эта женщина с фиолетовыми волосами и тоннелями в ушах? Или парень с ирокезом, самозабвенно качающий головой под музыку? Или омник второго поколения, одной модели с Текхартой? Пожалуй, нет, хватит с Амели омников. Она хотела, чтобы ее жертва была киборгом. И как-то сам собой в прицел попал Гэндзи Шимада – да, он находился среди зрителей, а не на сцене, что весьма странно, учитывая, что в последнее время они с Люсио были не разлей вода. Палец дернулся на спусковом крючке. Слишком лакомая добыча, но если убить его – проблем не оберешься. Амели поскорее отвела прицел и навела его на другого парня. У того вместо левой руки был кибернетический протез, очень похожий на оный у Симметры – чем не киборг?

В поисках добычи Вдова не видела, как Гэндзи обернулся и посмотрел в ее сторону. Она не знала, что тот еле слышный человеческому уху щелчок, который издал спусковой крючок винтовки, охранные системы киборга успешно вычленили из шума концерта, известив того об опасности. Впрочем, Амели была в курсе, что младший Шимада способен добраться до ее позиции за считанные секунды, вот только в поисках жертвы она не видела приближения киборга.

Поэтому когда три сюрикена, метко брошенных в ствол винтовки, сбили ей прицел, Вдова от неожиданности на одних рефлексах отпрыгнула в сторону и выпустила очередь (да, она подбирала винтовку так, чтобы в ней был и автоматический режим, как во «Вдоводеле») в сторону, откуда прилетели метательные снаряды. У киборга же рефлексы были на порядок лучше, так что вся очередь отправилась обратно, но лишь одна пуля попала Амели в руку, заставив выронить винтовку.

– Что ты здесь делаешь? – японец достал катану из ножен и приставил лезвие к шее Вдовы, давая ей понять, что любое резкое движение замедлит ее пульс еще сильнее – вплоть до полной остановки.

Француженка слабо усмехнулась, глядя на Гэндзи. Какая жалость, что под металлопластиковой маской не видно лица. Да и есть ли оно? Почему-то промелькнуло недоумение, как такой жизнерадостный и эмоциональный диджей Люсио сумел влюбиться в куклу, в виде которой младшего Шимаду вытащили с того света. Потом она посмотрела на свою правую руку. Пуля застряла там, повредив артерию, но кровь не шла толчками, спасибо модификациям «Когтя». И наконец Амели соизволила удостоить японца ответом:

– Только смерть дает мне возможность ощутить вкус жизни, киборг, – ласково проговорила она. – Тебе ли не знать, каково это, когда у тебя отбирают все чувства, которыми ты жил до этого, – и, вспомнив, где находится, добавила: – Это моя синестезия. Смерть заменяет мне все остальные чувства.

Рука Гэндзи дрогнула. Наверно, будь у него лицо, оно бы выражало крайнее изумление. Или понимание. Или ненависть. В любом случае, киборг понял, что все то, что он искал сперва в Overwatch, затем в монастыре Шамбала, а теперь – в отношениях с Люсио, Амели нашла в убийствах. Точнее – ей помогли найти.

А пока Гэндзи тратил драгоценные секунды на осознание услышанного, Вдова краем глаза нашла, куда упала ее винтовка, и, дождавшись момента, когда киборг уберет катану от ее шеи, молниеносным рывком схватила оружие здоровой левой рукой и выпустила очередь практически вслепую. Несмотря на безумный разброс, почти как у дробовиков Жнеца, многие пули достигли цели, ибо, погрузившись в свои мысли, наивный киборг не успел отразить атаку. Гэндзи пошатнулся, а в это время Амели уже перезаряжала винтовку, и из ее раны наконец потекла кровь – ее сердце билось в ликовании, предвкушая бурю эмоций от желанной добычи, а там будь что будет! И следующая очередь уже была куда более меткой, хоть Вдова и стреляла левой рукой, почти не поддерживая ствол правой.

Интересно, что ощущают роботы, когда получают критические повреждения? Наверняка их системы вопят о сбоях, требуя немедленной починки. А киборги? Ощущают ли они близость смерти так же, как люди и роботы вместе взятые?

Но Амели – не киборг, ее модификации биотехнологические, а не кибернетические. Впрочем, у Гэндзи спросить уже не получится – медленно завалившись на бок, младший Шимада перевалился через край балки и полетел вниз. Вдова бросила быстрый взгляд на сцену – видит ли это Люсио? Нет, со сцены это место не видно, а от зрителей полет Гэндзи скрывала цветомузыка. Ну и прекрасно. Пусть музыкант никогда не узнает о том, кто убил его парня.

Зацепив крюк за выступ на балке, Вдова спустилась на тросе к тому месту, куда упал киборг. Он не двигался, его корпус был пробит несколькими десятками пуль. Но все же Амели решила провести контрольный выстрел в голову. Ее пульс почти вернулся к физиологической норме, кровь обливала винтовку, пока Амели меняла обойму. Руки дрожали – в кои-то веки – и мадам Лакруа не могла определить, то ли от избытка адреналина, то ли от кровопотери.

И опять же непонятно, то ли от кровопотери, то ли от адреналина, но она не почувствовала, как ее взяли под руку и куда-то потащили, только спокойный женский голос негромко шепнул на ухо:

– Уходим.

Голубая вспышка – и шум концерта сменился звенящей тишиной небольшого кабинета, а восхитительная светомузыка – голографическими изображениями различных высокотехнологичных устройств.

И снова непонятно – от кровопотери ли, от резкой ли смены обстановки – но Амели Лакруа впервые за долгие годы потеряла сознание.

***

– Я слышала причину, по которой ты убиваешь.

Такой фразой Сатья встретила Амели по возвращению из небытия. Да, именно мисс Вашвани вытащила ее с концерта через телепорт за несколько секунд до контрольного выстрела в голову киборга. Сатья сидела на краю кровати, на которой лежала мадам Лакруа, и расчесывала волосы. Поняв, что индианка практически лишила ее своеобразного оргазма, Амели лишь глубоко вздохнула, понимая, что без мести не обойдется. Вдова закрыла лицо руками – кстати, на правую была заботливо наложена повязка, а судя по ощущениям, пулю оттуда уже вынули, а ткани срастили. Надо же, Амели никогда бы не подумала, что Сатья смыслит в медицине, она ведь архитектор и инженер, как-никак.

Тем временем индианка продолжала:

– Тебе внушили, что смысл твоей новой жизни – это убийства, и тебе пришлось поверить, так как возможности поискать другой смысл тебе не дали, сразу отправив на задания. Тебе рассказали сказку про пауков, которые получают наслаждение от убийств, и убедили, что ты теперь похожа на тех, кого в детстве боялась.

Амели повернула голову в сторону Сатьи. Какие шикарные волосы, так и хочется взять их в кулак, дернуть, обнажая шею, и впиться в оную зубами… или губами…

– Погоди. Что ты делала на концерте?

– Следила за тобой, – фыркнула Симметра. – Уж мне-то известно, что твое появление в людном месте сулит лишь хаос. Мне этого очень не хотелось – особенно сейчас, когда все только начало налаживаться.

Амели хмыкнула, а Сатья тем временем продолжила прерванную лекцию:

– Хищник никогда не желает смерти жертве. Он просто удовлетворяет голод и никогда не станет убивать, если не голоден. Нигде в живой природе не бывает убийства ради убийства, иначе жизнь никогда бы не смогла поддерживать такой уровень порядка внутри собственных систем. Только человек может убивать просто так, не ради выживания. Так какой же ты паук, Амели? – отложив расческу в сторону, Сатья обернулась к Вдове, вопросительно посмотрела на нее. Какой бесстрастный взгляд у этого индийского архитектора, как будто ей плевать на то, какая сейчас, должно быть, поднялась суматоха в Нумбани, когда прямо в концертном зале обнаружили мертвого – в очередной раз – Гэндзи Шимаду.

– А как же паучьи брачные игры? – слабым голосом спросила Амели и усмехнулась. – Черная вдова съедает своего партнера и все такое…

– Тот же голод, – отрезала Сатья. – Самка тратит слишком много энергии, а самая доступная в тот момент для нее добыча – более мелкий самец.

– Надо же, – протянула Вдова и задумалась.

Брачные игры, брачные игры… Тоже ведь источник целой бури эмоций. Подумать только, Вдова уже почти забыла, каково это – получать удовольствие в любви, а не в смерти. Хм, и самка ведь не съедает самку, верно? Да и должна же Сатья как-то компенсировать то, что лишила Амели возможности добить киборга.

Да и сама Симметра – чем не киборг?

Одно резкое движение – и Амели, как и хотела, схватила Сатью за волосы, дернула назад и впилась в шею – губами.

Теперь Симметру от смерти спасет только то, у нее в комнате найдется, чем поживиться.