То, что именно Банг утром раньше всех потянулся на кухню, нисколько не удивило Лиса – друг действительно перебрал накануне. 

- Не воду ли ты, часом, там ищешь? – ехидно осведомился Чан, наблюдая из дверного проема за роющимся в холодильнике Гуком и коварно ухмыляясь.

- Угу, - глухо ответил тот, выглядывая из-за дверцы и довольно жалобно глядя на друга.

- Вот заехал бы вчера в магазин, не искал бы, - снайпер скрестил руки на груди, ловя истинный кайф от этих редких минут разоблачения «грозного Банга Ёнгука».

Командующий же с прискорбным лицом потянулся к пакету молока. Лис лишь сокрушенно вздохнул.

- Болит голова, олух? – спросил он, уже по привычке потирая большим пальцем правую бровь, где был небольшой шрам.

- Угу, - снова послужил ответом убитый похмельем голос.

Хим фыркнул и вышел с кухни, а вернулся уже с пачкой обезболивающего в руках. Достав с полки у плиты стакан, он налил воды с чайника и положил все это на стол, предусмотрительно отодвинув стул, чтоб Банг присел.

- Если не умрешь в течении часа, то я, пожалуй, схожу за покупками. И куплю тебе воды, - Чан передернул плечами, направляясь в ванну, чтоб принять душ и умыться.

- Лис, - окликнул его знакомый бас. – Извини за вчерашнее. Мы договорились не поднимать эту тему, а я, как всегда, долбоёб.

Снайпер обернулся на друга, и то, что тот смотрел прямо на него, заставило почувствовать себя неуютно. Однако Ким лишь отмахнулся, открывая дверь ванной.

- Я уже привык. Ты, выпив, все равно не можешь молчать никогда.

- В последнее время слишком часто думаю об этом, - голос Гука стал тише. – Я ведь даже не извинился тогда.

- Банг, давай без соплей? – не выдержал снайпер, резко поворачиваясь полностью и сверля друга злым взглядом.

- Прости, я был неправ. И слишком груб, - неожиданно даже для себя выдал лидер, не сводя взгляда с человека, которому всегда доверял даже больше чем себе.

Лис лишь фыркнул и, наконец, зашел в ванную, громко хлопнув дверью.

«Придурок! Нашел время, черт тебя дери, Банг!»

Чан сильно сжал кулаки, зажмуриваясь до цветных кругов перед глазами. Он ненавидел, когда его друг за что-то извинялся. Пускай и было таких случаев до смешного мало – на пальцах одной руки пересчитать можно. Парня бесило, что здоровенный мужик, его друг, боевик со стажем – а ведет себя, как сентиментальная девка. Все эти «извини», «прости» - все это чушь! Тем более, между ними существовал негласный закон, касавшийся всего. «Замяли» - самое лучшее решение. По крайней мере снайпер думал именно так.

Чтоб хоть как-то успокоиться, парень включил прохладную воду и стал под душ, чувствуя, как постепенно злость уходит, оставляя место какой-то ностальгии. А затем накатило ощущение дежавю. В тот раз он точно так же извинялся. Чан точно так же позорно сбежал в ванную. Даже температура воды была, казалось, точь-в-точь, как тогда.

Влажные капли, соприкасаясь сначала с кожей, а затем с плиточным полом, будто нашептывали: «Помни…», «Вспоминай…», «Не забывай…», «Помнишь?»…

 - Помню, - едва слышно ответил Ким, видя перед собой уже не душевую кабинку в их доме, а комнату, где все стены, пол и даже потолок были покрыты сероватой плиткой с противным плесенно-белым рисунком. Душевая в их палате в госпитале для военных…

- Я с тобой не договорил, Ким, - голос Гука был приглушенным, так как доносился из-за двери, которую он же и пнул, судя по тому, как её тряхнуло. 

- Зато я договорил. Заткнись и ляг в койку, - ответил ему снайпер, стараясь не сильно опираться на простреленную ногу, которая была закована в бинтовую повязку и очень болела. 

- И вообще, Гук, уйди. Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Герой мне нашелся! – Лис повысил голос, пытаясь перекричать шум воды. – Нахрена было становиться между мной и этим лысым хреном? Я его на мушке держал, но из-за того, что ты маячил прямо перед моим носом, не смог вовремя выстрелить! Надо было тебе в плечо засадить пулю!

- Я же уже извинился! Какого черта ты выделываешься? – гаркнул лидер, пнув дверь сильней. Ким увидел как опасно зашатались петли на которых она держалась, услышал как жалобно хрупнул замок, но лишь флегматично пожал плечами и закрыл глаза, подставляя лицо прохладным каплям.

 - Вот и замолчи! Ненавижу, когда ты извиняешься! 

- Открой эту ёбаную дверь, иначе я вышибу её!! – судя по тому, что Ён сорвался на крик, Химчану удалось сделать невозможное – вывести его из себя.

- Прекрати орать, всю больницу перебудишь, - спокойно проговорил снайпер, надеясь хотя бы этим унять ярость друга. Банг бесился крайней редко – в большинстве случаев на работе – но если бесился, то это означало только одно – всем крышка.

- Да я плевать хотел на эту больницу и всех, кто в ней находится!!..

А дальше Чан только по громкому треску плиточной стены от удара металлической ручки об оную понял, что лидер сдержал слово – выломал дверь. 

«Чему быть, тому не миновать. Пускай машет кулаками, медведь хренов», - пронеслось в голове Кима, пока он сам взвешивал варианты, куда же Гук ударит в первую очередь. Не то, чтоб это была их первая драка – как раз таки наоборот – но лидер никогда не бил Лиса дважды по одним и тем же местам. В своем проигрыше в драке с Бангом Ким был уверен на сто процентов – он на порядок слабее друга, еще и ранен – без вариантов. Потому совершенно не удивился, когда почувствовал крепкий удар в челюсть. 

- Я же сказал, что не договорил, Ким!! Тебя не учили слушаться своего командира?! – Ёнгук тяжело дышал, и ему было совершенно плевать на то, что он стоял под душем в одежде. По правде говоря, ему на все было плевать, кроме двух вещей – своей ярости, которую срочно нужно было обуздать, иначе Лис пропишется в больнице, и, собственно, самого Лиса. Последний пошатнулся от удара лидера, но остался стоять на ногах. 

- Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, ублюдок! – Банг снова ударил, но уже многострадальную стенку, расшибая и плитку, и костяшки в кровь.

- Сука ты, Банг, - прошипел снайпер, повернувшись к другу и смерив его ненавидящим взглядом. – Сначала мешаешь выполнять свое задание, а потом какие-то претензии еще…

Но больше ничего Лис не смог сказать, так как Гук припечатал его к стенке, вышибая воздух с легких. Резкая боль прошила всю ногу Чана – друг неосмотрительно прижал её своим коленом, от чего парень стал терять равновесие. Из груди снайпера вырвался гортанный сдавленный стон.

- Я тебя прикрывал, сволочь. Собой, между прочим, - процедил сквозь зубы командующий прямо в лицо своей «жертвы».

Едва отдышавшись и чувствуя, как на затылке образуется приличная шишка, Ким буквально выплюнул ему в ответ:

- Я не просил этого, если тебя так колышет. Знаю, что не нравился тому козлу еще в академии в противовес тебе – любимчику, но все равно был бы первым, кто выстрелит. И эту операцию засчитали бы на наш счет, а не каких-то остолопов из полиции.

- Как ты не поймешь, что я беспокоюсь о тебе, тупица?! – рука на плече Чана сжалась до хруста костяшек, принося еще одну порцию боли, однако это вызвало лишь улыбку на лице снайпера.

- Банг, тебя вообще не смущает, что я голый, а ты довольно двусмысленно прижал меня к стене? – Чан хитро посмотрел на друга из-под мокрой челки.

Тот вторил ему подобной улыбкой и, спустя миг, снайпер почувствовал как к коже прижимается влажная прохлада мокрой одежды. 

- А если я намеренно это делаю? А ты, между прочим, сменил тему, - в голосе лидера все равно был слышен рык.

- Всего лишь говорю о том, что интересует меня больше, - подыграв ему, Химчан закусил губу, подаваясь подбородком вперед и, не смотря на острую боль в ноге, прогибаясь в талии. 

- Провоцируешь, Лис? Я ведь могу и трахнуть, - убрав руку с плеча друга, Ён двумя пальцами обхватил его подбородок и повертел из стороны в сторону, делая вид, что оценивающе присматривается.

- Не боишься, что после этого команда останется без лидера? Храбрость – это хорошо, но чрезмерная – глупость, - явно издевался Чан, что снова вывело Гука в состояние бомбы на грани взрыва.

- Глупость, говоришь? – Банг посмотрел в глаза Химу и, оскалившись, резко наклонился к его губам, прикусывая их и сминая в жестком поцелуе.

Не сказать, что снайпер был удивлен – сам знал, что брал лидера на «слабо», и тот никогда и ни с чего не обламывается, но вот руки, просчитавшее пальцами ребра – вот это уже было за рамками того, что оба могли себе позволить в отношении друг друга. Извернувшись, Ким разорвал поцелуй и упрямо посмотрел на друга.

- Гук, ты, конечно, мужик шикарный и целуешься на уровне, но, тебе не кажется, что перегибать палку нехорошо? Пошутили – и ладно. Отпусти, у меня нога болит, - упершись руками в грудь лидера, парень попробовал его оттолкнуть от себя, но, когда это не вышло, возмущенно засопел, угрожающе суживая глаза. – Ты не расслышал? Я же могу и по роже съездить.

- У тебя искаженная система оценивания глупости. Я всего лишь займусь её исправлением, - злобный оскал так и не сходил с лица командующего, что заставило Химчана насторожиться – если лидер так улыбается, он твердо намерен довести дело до конца.

- Я сказал отпустить меня, ты оглох что ли? – Чан попробовал вывернуться из захвата друга, но тот лишь крепче его прижал, вжимаясь собственным телом.

- Нечего было нарываться с самого начала, теперь пожинай плоды, - снова насильно поцеловав парня, Гук обхватил его талию одной рукой, а второй зарылся в волосы, заставляя откинуть голову назад. 

«Нет, Банг, нет! Ты же не сделаешь этого! Ты остановишься – всего лишь пугаешь меня!» - мечась глазами по стенам душевой, Ким не оставлял попыток оттолкнуть ошалевшего друга от себя. Однако, разница в силе была слишком очевидной.

- Прекрати это, придурок! – укусив за губу, младший снова повернул голову, избегая контакта. – Банг, очнись, ты сейчас не в себе, я понимаю. Но это же не повод совершать такие опрометчивые поступки. Ты ведь понимаешь к чему ведешь…

- Прекрасно понимаю, потому просто замолчи, - выдохнул Гук, слизывая с губ кровь от укуса и прикусывая шею Лиса у самой скулы. 

То, что глаза Банга горели каким-то непонятным огоньком, Киму и нравилось и пугало одновременно. С одной стороны – такой сосредоточенный лидер всегда восхищал его, а с другой стороны – объект восхищения сейчас просто возьмет и трахнет его. Собственно, мысль об этом и заставила найти в себе силы, чтоб со всей дури оттолкнуть друга. Тот отшатнулся и отступил на несколько шагов назад, но на губах мелькала все та же улыбка-оскал. Снайпер понял, что возможность сбежать у него будет только одна – напролом, надеясь на то, что больная нога его не подведет. Он глубоко вдохнул и выдохнул воздух, затем собрал все силы в кулак и, став на больную ногу, нанес удар, который пришелся Гуку по коленям. Последний, не давая себе возможности упасть, перехватил друга за локоть, пока тот попытался проскользнуть мимо него, и снова припечатал к стенке, но на этот раз уже лицом в плитку, заламывая руку за спину.

- Когда ты прекратишь быть бабой и просто сбегать? – рыкнул Банг сзади прежде чем укусить Чана между лопаток.

- Эта баба, как ты выразился, только что вмазала тебе по колену. Мне-то можешь не врать – еле стоишь, - лишь хмыкнул тот, стараясь не терять самообладания, хотя на самом деле его все сильнее сковывал страх перед такой стороной друга.

- Разведи ноги, - впервые на памяти Лиса голос лидера звучал так, что невозможно было ослушаться. Это не просьба, не служебное указание – именно приказ.

- Пошел к черту, - выплюнул Ким, брыкаясь и все пытаясь вырваться из хватки друга. Безысходность накатывала, но он ни в коем случае не намерен был сдаваться.

- И правильно, упирайся, ты не должен быть тем, кого легко сломать, - это было последним, что Лис услышал, прежде чем, будто отстраненно, почувствовать как ткань штанов, прижимающаяся к его бедрам, исчезла. Затем заведенную за спину руку отпустили. Но не успел он повернуться и хорошенько заехать Ёну в глаз, как ловкие пальцы развели его ягодицы в стороны… а дальше в сознании осталось лишь ощущение адской боли – почти, как в ноге, когда в неё попала пуля. Боль прострелила позвоночник, затем вернулась вновь к исходной точке, и только тогда к Чану пришло осознание, что Гук вошел в него, а тело друга пробивала ощутимая дрожь. На какой-то миг оба замерли: Банг прислушивался к своим ощущениям, которые разом вытеснили ярость, что плескалась в его разуме, а Хим пытался не провоцировать его на дальнейшие действия. Оба напряженно дышали, воздух стал будто наэлектризованным. Но вдруг Ким тихо рассмеялся и прошептал:

- Банг, все, шутка удалась. Отпусти меня теперь, - он неуверенно дернулся, но ноющая боль ниже поясницы заставила поморщиться и снова замереть.

- Лис, не двигайся, - послышался почти умоляющий ответный шепот. 

- Мы друзья вообще-то, ты не забыл? – не зная, что делать, Ким подался назад, чем вызвал новую волну боли у себя и сдавленный стон у любовника.

Ответом послужило лишь первое движение Ёнгука. Он глубоко проник в Лиса, чем вызвал очередной стон боли. Снайпер снова начал извиваться, игнорирую все ощущения и мысли, кроме одной – каким угодно способом вырваться и прекратить все. Действовать по принципу загнанного в угол зверя – игнорируя свое тело и разум, поставить установку и даже ценой жизни вырваться на волю.

- Черт, я же просил не дергаться, - рыкнул Гук, и в следующим миг Хим почувствовал как по бедру, кроме капель все еще включенного душа, потекло что-то горячее, более липкое.

«Кровь», - пронеслось в голове парня, но из-за очередного резкого выпада бедер любовника перед глазами потемнело от вспышки удовольствия, что быстро разлилось по венам, обжигая их изнутри и попадая в каждую клеточку организма. Это чувство едва не подкосило ноги Лиса, на время отключив его контроль над собой. Тело само подалось назад, желая получить вновь ту же дозу удовольствия, а, если выйдет, и больше. 

Тем не менее, цепляясь из последних сил за остатки сознания, Лис процедил сквозь зубы:

- Тебя не волнует, что у меня уже могут быть отношения с кем-то? – и он попытался пнуть Банга в бок локтем, тыкнув им назад наугад. Попасть-то попал, да только ожидаемой реакции не последовало.

- Никогда и ни с кем, - голос Ёна прозвучал сухо и жестко. А дальше он продолжил двигаться в любовнике, принося каждым движением и удовольствие и разрывающую на кусочки боль. Ким хотел бы спрятаться от этого всего, или просто взять и отлупить Гука, но ни то, ни то не представлялось возможным, потому в голову не пришло идеи лучше, чем просто отдаться ощущениям. 

Горячее тело, что прижимало сзади, холодная плитка, к которой прижимали – все это дарило чувство какой-то непонятной эйфории. Еще и эти грубые, резкие, но точные толчки, которые раз за разом попадали по простате – все вместе доводило до исступления. Хотелось кричать, хотелось извиваться, в какой-то момент Чан даже поймал себя на мысли, что хотелось повернуться и поцеловать Банга, до крови терзая его губы. И самое странное – Лису правда все это нравилось. Нравилась эта жесткость в обращении, это утробное рычание над ухом, этот укус в шею.

- Черт возьми, еще! – крикнул он, заводя одну руку лидеру за пояс, и, выпячивая попу, заставил войти в себя еще глубже. – Да…

Поняв, что ему позволили практически все, Ёнгук с еще большим жаром набросился на тело любовника, обвив руками его талию и помогая делать встречные толчки. Он обхватил ладонью член Чана и стал двигать в такт своим движениям, вырывая из любовника все новые и новые стоны.

- Быстрее, - простонал Ким, кладя одну руку поверх Гуковой на своем животе, а второй царапая гладкую поверхность плитки. 

Будто слушаясь, лидер ускорился и, чувствуя, как постепенно сознание начинает мутнеть от накатывающей волны наслаждения, прижался плотнее к любовнику. Чан же, слыша эти пошлые шлепки тел, и чувствуя, как изнутри его заполняет тепло, исходящее от тела Ёна, совсем потерял рассудок. Для него время остановилось, и единственное, что оставалось важным в этой ситуации – Банг ни за что не должен останавливаться. 

- Лис, так жарко и тесно…, - сипло простонал лидер, чувствуя, как вместе с последним движением, разум таки прекратил сопротивляться, отдаваясь на волю удовольствия. 

Ким же только кивнул, с силой подаваясь тазом назад, стараясь принять любовника как можно глубже в себя, что и стало для обоих последней каплей. Гук резко снова впился зубами в изгиб шеи снайпера, напряженно дыша ему в плечо, а Хим почувствовал как в нем разливается что-то горячее. Все это было до такой степени интимно, что он просто не выдержал и, громко вскрикнув, кончил в руку Ёнгука, ощущая, как тело резко расслабляется и ослабевает, словно погружаясь в негу. 

Тяжелое дыхание, едва уловимый шорох трения влажной кожи, обволакивающее тепло и невероятная слабость – все, что осталось в памяти о последующих минутах пяти, пока Химчан приходил в себя. Когда наконец-то мозг стал соображать адекватно, а глаза видеть перед собой не только белую пелену, парень осознал, что все еще стоит на ногах только благодаря тому, что сзади его все так же поддерживал за талию Гук. Постепенно к организму возвращалась способность ощущать: вернулась боль в ноге, к которой добавилась боль в пояснице и плечах. От этого Чан поморщился и только тогда понял, что больше не чувствует зубов на своей шее – её обдает спокойное, но прерывистое дыхание. 

- Гук? – снайпер тихо позвал любовника, пытаясь повернуться и посмотреть на него. 

- Нет, - резкость ответа неприятно резанула по ушам.

- Отпусти меня, пожалуйста, хоть в этот раз, - спокойно продолжил Хим. К удивлению, лидер послушался. 

Сколько всего хотел ему сказать Ким, когда повернется, но в действительности, посмотрев на Ёна, понял, что лучше промолчать. Тот, отпустив, отвернулся и наскоро одевал спортивные штаны, которые носил в больнице.

- Лис, думаю, лучше забыть, о том, что только что произошло.

«Обидно», - пронеслось в голове Чана, прежде чем он успел о чем-либо еще подумать. Вроде же друг предложил лучший выход – обо всем забыть, так как после произошедшего дружба и доверие, строившиеся годами, могут просто рухнуть, как карточный домик. Просто от непонимания, что между ними произошло и может происходить дальше. Но почему-то было обидно.

- Банг, чеши в кровать, не строй из себя Дон Жуана, - в своем обычном нагловатом стиле сказал снайпер, пиная его в спину рукой. – Не мешай мыться.

Не прошло и пяти секунд, как Ёнгук покинул душевую комнату, оставив друга одного. То, что Киму не нравился такой исход его самого совсем не радовал. Он ненавидел быть сентиментальным, ненавидел яркие проявления чувств, ненавидел, когда в душе творилось что-то неясное. 

«Похож на бабу, черт подери! Возьми себя в руки! Ты мужик и все эти душевные терзания не для тебя. Верно Гук сказал – просто забыть. Этого не было», - сам себя мысленно ругал и настраивал Чан.

- Замяли, - улыбнулся парень, снова подставляясь под прохладные капли, которые от чего-то показались совсем ледяными. 

В тот раз он просто сделал воду теплее, в этот же из-за двери послышался стук.

- Хён, ты там не утопился? – поинтересовался слегка смешливый голос Ёнджэ. – Если нет, выходи – лидер на кухне умирает от похмелья.

- Да, выхожу уже, - спешно ответил Чан, слыша, как в квартире потихоньку просыпается жизнь. 

Выйдя в коридор, снайпер увидел, как Чоноп на спине выносит из спальни ноющего о головной боли Зело. 

- Таблетки на столе, немного воды в чайнике. Я пока в магазин схожу, - подмигнул Пуме Лис и пошел собираться. Уже полностью одевшись, снайпер оглянулся по сторонам.

- Айщ, телефон. Возле Ёнгука где-то видел, - сам себе прошипел парень и пошел забирать технику. Зайдя на кухню, он снова наткнулся на пребывающего в плачевном виде Гука. Замерев на секунду, Чан подошел к нему и тихо, чтоб не слышали младшие, ответил:

- Извинения приняты, Банг.

Тот поднял на друга слегка ошарашенный взгляд, а получил в ответ хитрую улыбку.

«Наверное, стоит научиться хоть немного проявлять свои эмоции и чувства. Сейчас-то я уже все понял», - глядя на то, как Пума поит Зело водой, подумал Хим и, забрав телефон, пошел в сторону выхода из дома.