Несмотря ни на что, Кросс ловит себя на том, что совершенно очарован. Теперь, когда Дрим снова носит свою корону, он порой, уловив полный боли взгляд Кросса, улыбается почти так, как до проклятья, или даже раньше — до того как оба они окончательно потеряли возможность найти хоть какое-то счастье в побеге от негативных чувств. Этот путь был тупиковым с самого начала, осознаёт Кросс теперь, когда у него есть время поразмышлять. Он теперь много думает — предаётся размышлениям и воспоминаниям. Невозможно удержаться, когда повсюду ничего, кроме сплошного белого, и на Дриме его корона, и он так мило улыбается, и слова его ранят так больно, а иллюзии — ещё больнее. Кросс позволяет себе бояться и плакать, по собственной воле поддаётся негативу и отчаянию — они теперь нужны, чтобы поддерживать существование Дрима, — и всё чаще внутри одна только вязкая безнадёжная пустота.
Иногда кажется, будто он на грани Падения, никогда не переступая черту, но в такой к ней опасной близости. Как Дриму для существования нужна негативная энергия, так монстры нуждаются в надеждах, мечтах и сопереживании; только последнее у Кросса и осталось. Благо, есть нечто иное, что не даёт ему умереть. Кто знает, что произошло бы, если бы не его решимость… Но Кросс ею полон. В конце концов, Дрим всё ещё здесь, сопротивляется чистейшей, абсолютной негативной энергии, сильный и смелый маленький воин… Кросс обязан оставаться сильным и смелым тоже, даже если для них двоих это означает совершенно разные вещи. Кроме того, у Кросса есть данное когда-то обещание, которое необходимо сдержать, даже если Дрим никогда не сможет ничего подобного пообещать в ответ. Символ этого обещания лежит в безопасности в кармане Кросса, пусть и спрятанный там навсегда, но дарящий решимость, несмотря ни на что.
Если помощь Дриму сейчас заключается в том, чтобы позволять ему делать, что пожелает, поддаваться его манипуляциям, иллюзиям и уловкам, — да будет так. Пока мелькают то и дело знаки, что Дрим, настоящий Дрим, всё ещё жив где-то там, глубоко внутри, всё остальное Кросс вполне способен вынести. Теперь он в каком-то смысле даже благодарен за все те страдания и боль, что ему довелось пережить. Они сделали его сильнее. Они сделали его очень особенным монстром; обычный, каким он был раньше, не выжил бы, подвёл бы Дрима ещё раз — теперь уже окончательно.
Но Кросс другой. Когда надежды больше нет, он всё ещё способен двигаться вперёд.
Пока всё новые слёзы обжигают глазницы, решимостью горит всё его естество. Кросс жив. И никакие манипуляции не заставят его бросить Дрима.