Вэй Ин с наслаждением упал на мягкую кровать, широченную настолько, что можно поперёк лежать. Раскинул руки и полностью расслабился, рассматривая белый потолок, выделанный фигурной плиткой. Рисунок в виде рельефных птиц, кружащих в переплетении листьев и тончайших веточек. Он выпустил из рук мобильник и услышал тихий звук работающего холодильника на кухне.

— День оказался тяжеловат, — произнёс он, глядя в потолок, рассматривая птиц и ветки. Редко выпадали настолько тяжёлые дни. Загруженные — часто по долгу его профессии. Он сам не заметил, как стал кумиром не только молодёжи, но и поколения более старшего. Удивился, когда в толпе вместе со студентами увидел взрослых мужчин с сединой в волосах. Недоумевал, когда женщины лет сорока наравне с остальными подсовывали ему открытки для подписи, ссылаясь на то, что нужно для детей или каких-то знакомых, а глазки сияли. Вэй Ин улыбался и подписывал. Он не сердился. Ему не давали сердиться. Едва он терял душевное равновесие, его хватали и везли к психологам. В нынешнее время даже последователи тьмы могли жить спокойно, не рискуя погрузиться в своё безумие с головой, а потом даже не осознать, что жизни пришёл конец. Раньше они так и погибали, наслаждаясь своей агонией. У этого мира была страшная история. До дрожи. Вэй Ин поёжился. Прежде он сквозь пальцы смотрел и на Поднебесную, и на учёбу в общем, как и большинство людей его возраста. Он преуспел в заклинательском искусстве и отлынивал как мог. Ему многое спускали с рук, а он пользовался своими привилегиями, пока не случилась беда. Казалось бы, что вообще могло произойти в цивилизованном мире? Но произошло. Землетрясение настигло группу беззаботных юнцов в походе, на скалах, торчащих вверх на сотни метров крошечными островками, а Вэй Ин со сподвижниками любили их исследовать. Тут без навыка альпиниста вообще не обойтись, если ты не заклинатель. Но даже заклинатели, особенно ещё не получившие настоящий жетон, могли погибнуть от рушащихся на их головы скал. Тогда они двоих потеряли. И никто искать не бросился, потому что всё делалось тайком. Землю трясло до тех пор, пока Вэй Ин не предположил, что её изнутри давление распирает. Это было поспешное решение, но он тогда не думал совсем. Он припал к земле на самом дне и призвал что-то. То, что не умещалось под земной корой. Оно рвалось к нему, звало, а Вэй Ин отвечал. Потом его нашли в этом ущелье, охваченного тьмой, борющегося с ней. Благо, хватило ума сообразить, что именно происходит. Вэй Ин чуть не погиб, но землю трясти перестало. И впрямь тьма скопилась, а вырваться не могла. Но если бы вырвалась, неизвестно ещё, сколько земель успела бы захватить, пока бы её не остановили. Вэй Ин не думал, что откликается тьме. Он ожидал увидеть озеро магмы, которую и оставил бы в этом ущелье. Она бы всё равно не добралась до поселений.

Вэй Ин стал кумиром в мгновение ока. Он отлежал в больнице и получил диагноз «одержимый». С обрядом очищения повременили, ибо свежи воспоминания о землетрясении. Все боялись, что тьма из его тела снова уйдёт в землю и повторит свой губительный трюк. Да и не торопился никто, и Вэй Ин с ней вовсе сжился. А едва его золотое ядро оказалось разрушено, он сам не захотел от неё избавляться. В настоящее время люди часто фанатеют от тьмы: от демонов, вампиров, всяких потусторонних князей… Вэй Ин уже обрёл популярность и сам стал этим самым князем тьмы. Потом он петь попробовал, и его идею подхватили. Но полностью в певческую карьеру он не ушёл, ибо существовало на эстраде множество людей с голосами мелодичнее и сильнее, чем у него. А его приняли только из-за его неординарной известности.

Телефон подал сигнал — похоронный марш. Вэй Ин ради прикола его поставил на входящие. Если он какой-то там великий князь тьмы, то и антураж должен быть соответственным.

— Усянь, — услышал он в трубку голос менеджера.

Вэй Ин немедленно захныкал:

— Цзысюань, ты мне надое-э-эл!

— Ничего, послушаешь. Ты куда убежал? Тебя, между прочим, ждут. Ты на вопросы отвечать должен был.

— Я ни хрена не учёный, — принялся защищаться Вэй Ин. — Почему обязательно меня снимать?

— Ты же у нас герой. Терпи, Усянь, терпи.

— Не хочу. Я устал. С я ног валюсь. Я есть хочу и пить.

— Мы тебя накормим и напоим, только приезжай скорее. Одного тебя же ждут.

— Ну сделай что-нибудь. Ну я правда не могу. Скажи, что у меня… у меня зуб заболел. И температура подскочила. И вообще меня тошнит и голова кружится.

— Тошнота и головокружение — это признак беременности, ты знаешь?

— Иди ты! — тут же откликнулся Вэй Ин. — Как менеджер может говорить такую чушь?

— Менеджер Вэй Усяня может говорить что угодно, — Цзысюань никак не хотел отставать. А это значило, что придётся сдаться и вернуться на студию.

— Ну правда. На кой ты меня вообще в научные передачи ставишь? Ладно, я понимаю, если это наука об изотопах тёмной энергии… Хотя ты бессовестно позволяешь проводить на мне всякие эксперименты. Ты мерзавец.

— Да, я мерзавец, — подтвердил собеседник бесстрастно, — и поэтому бесполезно умолять меня тебя пощадить. Живо встал, умылся и спустился вниз. Машину я уже распорядился подогнать.

— Не хочу, — отрезал Вэй Ин. — Не поеду.

— Мне что, самому приехать?

Вэй Ин знал, что Цзинь Цзысюань, старший наследник великого клана, являлся одним из сильнейших заклинателей молодого поколения. И справиться с одним взбунтовавшимся приверженцем тьмы он в силах, особенно если приверженец тьмы не вынашивал плана его убить. Если Цзинь Цзысюань приедет сюда, он пинками и тычками заставит Вэй Ина сесть в эту трижды проклятую машину.

— Я сбегу, — пригрозил Вэй Ин, уже почти смирившись.

На сей раз Цзинь Цзысюань помолчал, а потом выдал совершенно другим, заботливым тоном:

— Изотопы снова воздействую на твой мозг?

— А если так?

— Потерпи ещё одно интервью. А потом я доставлю тебя на сеанс в больницу.

Каждый сеанс словно обновлял Вэй Ина. Он как будто каждый раз впервые сталкивался с тьмой, посвежевший и ясно соображающий. Психолог справлялся с текущими проблемами, больше задабривал, когда Вэй Ин начинал бушевать, а сеанс частичного очищения устранял переизбыток изотопов тьмы в крови. Тьма не только в нервных центрах поселялась. Она разносилась по всему телу и, когда изотопов становилось слишком много, подчиняла разум носителя. Слабохарактерный человек мог сдаться быстро и даже загреметь в психушку. Процесс обычно становился необратим, если тело носителя доведено до такой степени. Вэй Ин обладал сильным характером, и даже окутанный тьмой, обходящийся без сеансов очищения, он никогда не терял над собой контроля.

— Цзысюань, я тебя ненави-и-ижу-у-у, — снова захныкал Вэй Ин.

— Я это переживу. Но твои поклонники не переживут, если ты начнёшь плевать на них с высокой колокольни.

— Когда это я на них плевал?

— А сейчас что делаешь?

— Я по состоянию здоровья!

— Уж извини, — с сарказмом парировал Цзысюань, — кумиры должны жертвовать собой ради всех остальных.

— Даже если кумир умрёт?

— Тебя убить — ещё постараться придётся. Так мне приехать?

— Не надо. Сам приеду. Только подготовьте мне вина. Если не выпью ни рюмки, даже не подумаю подниматься на эту дурацкую сцену.

— Пьяница, — обвинил Цзысюань и положил трубку. Он всегда в чём-то уступал. Между ними существовал компромисс. Они как будто чувствовали друг друга. Вэй Ин даже его терпение испытывал до разумных пределов, всегда знал, когда следовало остановиться.

Вэй Ин скинул с себя всю одежду прямо на пол, да потом ещё ногами расшвырял по углам, подчёркивая свой бунт. Затем и вовсе подбежал к самой большой куче и потоптался на ней. Он чувствовал, как переливается в нём тьма. Это было, пожалуй, приятное ощущение. И правда пора бы посетить врача, но не сегодня точно и, наверное, не завтра. Да неделю влёгкую потерпит. Он остановился посреди комнаты совершенно голый, прислушиваясь к своим ощущениям. Глаза закрыл для сосредоточения. Как хорошо, что мир вырос из средневековья, а то его уже давно бы похоронили за одно желание прочувствовать тьму в себе. Он наслаждался ей, даже улыбался в никуда, просто стоял и ощущал это движение, напрочь изгоняющее его усталость. Тьма бурлила не только в теле. Она коснулась выключателя на стене — и свет в люстре мигнул. Вэй Ин тут же подобрался и призвал её обратно.

Цзинь Цзысюань ещё обучался в университете. Профессиональным менеджером он, конечно же, не был. Вэй Ин втянул его в эту отрасль, не хотел отпускать, говорил, что у него нет друга ближе него. Цзысюань остался с ним, а в последствии принял предложение получать деньги за поддержку звезды. Разумеется, как человек разумный и, скорее, искушённый лёгкой наживой, он согласился. Потом его должность обозначили как «менеджер», по документам. Ещё совсем сопливый менеджер, но он правда учился и даже сам продвигал своего клиента — предлагал на собраниях проекты, а старшие соглашались или отклоняли. Но Цзысюань, в отличие от них, никогда бы не согласился на проект, ставший Вэй Ину действительно в тягость. Более того, Цзысюань соображал порой лучше Вэй Ина, ибо последний зачастую действовал по велению эмоций, охваченный тьмой, впустивший в свой мозг превышенную допустимую дозу тёмных изотопов.

Вэй Ин не стал принимать душ — слишком много времени займёт. Он сунулся в гардероб, покидал на кровать несколько комплектов одежды, вытащил нижнее бельё и приступил к сборам. Волосы ужасно мешались. Он их отпустил в тот же момент, как тьма овладела им. Сначала смешно было, хотел походить на прошлых великих злодеев, думал, что это всё временно, пока не узнал, что его золотое ядро разрушено. Потом уход за длинными волосами сам собой вошёл в его быт. Поздно было менять образ. Фанаты бы плохо приняли стриженного кумира. Они в большинстве считали, что тьма должна быть красивой. А Вэй Ин порой и средневековые причёски делал, с торчащим вверх пучком, правда пучок ему не шёл, поэтому он предпочитал скреплять часть волос косичкой и лентой на затылке, чтобы в глаза не лезли. Он остановился и собрал разболтавшиеся волосы в хвост. Всё равно для интервью над ним поработают стилисты. Можно было и в старой одежде ехать, а он хотел выглядеть свеженьким. Он бы и средневековый ханьфу напялил, если бы не счёл, что это уже слишком. Видел границы. В ханьфу он облачался только для фотосессии. Ему и меч в руки давали, он принимал всякие позы, а потом над половиной из них хохотал просто потому, что надо было излить переизбыток эмоций.

Он так и оставил снятую одежду на полу, а чистую — на кровати. Поздно жалеть о своём мелком хулиганстве. Он сбежал по ступеням первые два пролёта, остальные съехал по перилам. Это с десятого-то этажа. Если бы навернулся вниз, мало точно бы не показалось. Но заклинатели, в том числе и тёмные, обычно не умирали от падения с высоты. Это дураком совсем надо быть, чтобы не успеть защититься. Если в теле есть хоть капля Ци, насмерть точно не убьёшься. Вэй Ин игнорировал лифты, когда спускался вниз. А иногда просил Цзысюаня поднять его вверх на мече. И они входили через окно, управляемое дистанционным пультом. Цзысюань выговаривал своему подопечному, а Вэй Ин просто держался, обняв его сзади, и отвечал невпопад, счастливый от того, что не утратил возможность полетать на мече.

Конечно же, машина ждала с водителем у входа. Конечно же, его любимый чёрный «ягуар». Вэй Ин сам водил свою машину, наверное, единственную, которую выбирал сам, даже Цзысюаня не послушал, что нужно что-нибудь понадёжнее. Да и гонять никто не позволит. А Вэй Ин всё равно гонял, но не на соревнованиях, а по пустым трекам с открытыми обочинами. Слетишь с дороги — не разобьёшься, только повертит немножко. В редких случаях могло через крышу кувыркнуть, но для этого машина должна поперёк хода встать, а Вэй Ин не был дураком и понимал, что раз уж слетел, надо продолжать движение и тормозить постепенно.

Вэй Ин обошёл водительскую дверцу, облокотился на крышу чуть позади неё и открыл:

— Братиш, я сам свою кошечку поведу, идёт?

Водитель вышел из салона, оставляя ключи в зажигании, а потом хлопнул Вэй Ина по плечу:

— Только шею не сверни, а то меня посадят.

— Кто посадит? Цзысюань, что ли?

Большее, что сделает Цзысюань — это придерётся. Но и Вэй Ин не собирался шею себе сворачивать. Он закрыл дверцу и газанул, под капотом заревели все четыреста шестнадцать лошадок. Вот бы на всей скорости. Но это разве что на полигоне. Даже на треке никто ему не позволит выжать из двигателя всё. Вэй Ин был слишком ценен для всей Поднебесной, а популярность его не падала, только обещала вырасти ещё. Его слушали даже те заклинатели, которые ярко осуждали его приверженность к тьме изначально. Не то чтобы Вэй Ин был так уж крут, вызывая на себя только всеобщее обожание. Не бывает, чтобы кумира любили абсолютно все. Он и письма с угрозами регулярно получал, но не обращал на них внимания. Угрозы — это ведь тоже показатель популярности. Компания, которая взяла его под своё крылышко, так раздула его известность, что порой страшно становилось. Скоро и из-за рубежа предложения начнут приходить. Или уже приходили, только Цзысюань заранее знал, что нужно его другу, а что нет. Вэй Ин ему доверял. Кому же ещё доверять, как не близким? Вэй Ин, считай, в клане Цзинь вырос, пасся там постоянно, ни одного праздника не пропускал. А как родители погибли, старшая чета его под своё крылышко взяла, опекунство оформила, так как усыновлять было уже поздно.

Вэй Ин влился в поток автомобилей, останавливался на каждом светофоре и честно ждал. Он нервничал, постукивал пальцем по рулю, а потом и вовсе окошечко открыл, положил на него локоть, чуть-чуть его высунув на улицу. В машине, стоящей рядом с ним, тоже окно было опущено и, кажется, пассажиры его узнали. Вэй Ин широко улыбнулся, оторвал руку от руля и помахал. Затем свет на зелёный переключился, и Вэй Ин газанул, чуть не впечатавшись в более медлительный «киа». До компании он домчался как ветер. Внизу его уже ждали и сразу повели на пятый этаж, где обычно и проходило большинство съёмок. И Цзысюань встретил его там, уже с большим бокалом вина в руке. Вэй Ин возрадовался и подхватил бесценный дар, отсвечивающий бликами от всех ламп в помещении.

— Цзысюан-ань! — протянул он и отпил сразу половину, а потом голову поднял и с укоризной закончил. — Но ты всё равно безжалостный деспот.

— Пей, не отвлекайся, времени почти не осталось, — подтолкнул его Цзысюань.

И Вэй Ин пил.

Цзысюань его прямо до квартиры доставил, дверь открыл, едва свет нащупал на стене и проводил к кровати. После съёмок, закончившихся далеко за полночь, устроили вечеринку. Вечеринка от обедов отличалась количеством выпивки. Вэй Ин, обычно предпочитающий вино, разбавил его напитками покрепче. Он столько выпил, что опьянели бы двое здоровенных мужчин, хлебающих вместо вина чистый спирт. Вэй Ин пил и хмелел, пока не почувствовал, что ему стало плохо. Он сам до туалета дошёл и частично избавился от выпитого, перемешанного с чем-то зелёным. Вэй Ин даже вспоминать не стал, что ел, просто спустил в унитаз и долго стоял перед раковиной, а потом вернулся.

Цзинь Цзысюань поддерживал его, хотя Вэй Ин вполне мог идти сам. Он плюхнулся на кровать и остался сидеть, похлопал рядышком, предлагая товарищу присесть. Цзысюань сел и сразу чуть ли не пополам согнулся, погружая лицо в ладони. Тоже устал. И выпил тоже прилично. «Ягуар» так и остался на стоянке перед компанией, а они добрались служебным транспортом.

— Я что, правда поеду поддерживать испытания? — спросил Вэй Ин отнюдь не пьяным голосом. Его штормило, пол из-под ног уходил, но он пребывал в своём уме.

— Как талисман, — подтвердил собеседник. — Мне тоже это не очень нравится.

— Почему? Мне, например, очень любопытно, что же они там такое испытывают.

Сейчас было актуально проводить исследования тьмы, изучать её состав и причину, по которой она изменяла изотопы, подстраивая под себя. Саму причину, почему она вообще так сильно воздействовала на нервные центры человека и не могла ужиться с истинной Ци. Пока удалось только связать явление с законом сохранения энергии. Тьма действительно преобразовывала светлую энергию в тёмную, при этом усиливаясь. Как будто Ци — это энергия потенциальная, а тьма — кинетическая. Главное, ничто не исчезало бесследно, всё имело свои свойства.

— Тревожно мне, — сознался Цзысюань. — Я отказать хотел, а совет директоров согласился. Они тебя на эмблему поставили, а значит, ты, вроде как, их талисман. Да и спонсирует нас их учредитель тоже…

Все эти объяснения Цзысюань выдавал как оправдание.

— Цзысюань, — Вэй Ин руку ем на плечо положил, — не переживай. Всё будет хорошо. Я просто посмотрю. Меня же никто не заставит там работать и правда становиться подопытным.

— А ты знаешь, что за исследования они проводят?

— Знаю.

— Точно знаешь?

— Да знаю-знаю.

— Не читал ведь, — мигом раскусил его Цзысюань.

— Прочитаю. Время будет.

— Я тебе на почту скину. Но чтобы ты знал, так, вкратце: они проводят опыты, потому так далеко от населённых пунктов. А знаешь, на чём специализируется тьма?

— На преобразовании частиц энергии и…

— Это по-научному. А по сути?

Вэй Ин знал ответ, но не произносил его вслух. Тьма испокон веков считалась спутником смерти.

— Они ведь не экспериментируют на лютых мертвецах? — с опаской осведомился Вэй Ин.

— Я не знаю, на чём они экспериментируют. Но наука зачастую — это риск.

— Оправданный риск.

— Даже если так, — согласился Цзысюань. — Я не хочу, чтобы рисковал ты. Ты — не подопытная крыса. Да и учёные порой гибнут при скверных обстоятельствах. Меня даже заботит не то, что ты чёртова знаменитость, а потому что мой друг. Мне не надо случайностей. Даже если ты просто порежешься, это проблема, понимаешь?

— Ты преувеличиваешь, — возразил Вэй Ин, полностью расслабившись и откинув обе руки назад, чтобы на них опереться. — Где они находятся?

— В провинции Илин…

— Илин?

— Да, Илин. Не цепляйся. Это в трёхстах километрах отсюда.

— Я знаю, что такое Илин. Разве это не исторический памятник?

— Ты плохо разбираешься в искусстве и, как видно, в истории тоже. В древности Илин считался опасным местом. И заселять его начали, только когда ослабили концентрацию изотопов. Сам центр получил название «Луаньцзан» в честь горы, срытой как раз ради снижения концентрации. К территории центра проложено несколько двухполосных трасс, горы с трёх сторон, с четвёртой — река. Центр построен десять лет назад. Вниз уходят научные лаборатории…

— Как в «Обители зла»?

— Нет, не так глубоко, — пояснил Цзысюань. — Один этаж. Наверху ещё два. Площадь самого центра небольшая. Большие полигоны. Для чего?

— Ну и?

— Это риторический вопрос: для чего? Не просто же так их расчищали и бетонировали. Я не удивлюсь, если они в клетках содержат тварей. Водяных и сухопутных.

— И я им нужен, чтобы ими управлять? — предположил Вэй Ин.

— Это мои домыслы, — надавил Цзысюань. — Но логично предположить, что тьму изучают не по реакции лабораторных мышей.

— А разве не запрещено использовать в испытаниях людей?

— Запрещено. Но фактически, трупы — это уже не люди. Наши предки их сотнями уничтожали, не докладывая кланам, из которых они происходили. Раньше это считалось нормой. И сейчас закон строго разделяет живых людей и мёртвых. Если интересно, почитай конституцию. Человек, утративший жизнь, теряет также государство, привилегии, льготы и право занимать место в реестре живых. Если труп появится на улице города, что сделают власти?

— Закопают. Не оштрафуют же.

— Оштрафуют того, кто приволок его в город, если это не похоронная процессия, — Цзинь Цзысюань оттолкнулся от кровати и встал.

— Ты куда? — спохватился Вэй Ин. — Я думал, ты побудешь со мной ещё хотя бы немножко.

— У меня ещё сессия на носу. Готовиться надо, а с этой поездкой вообще все планы кувырком.

— Там и будешь готовиться. Там ведь есть интернет? — Вэй Ин за ним по пятам прошёлся до самой двери, а потом носом в его спину ткнулся и отступил на шаг. Цзысюань развернулся к нему:

— Я люблю готовиться в полном спокойствии и тишине.

— Тогда до поездки у меня оставайся. А то у вас там шумно. Каждый считает, что Башня Кои всегда должна пребывать в суете.

— Я ведь так и сделаю. Не пожалеешь?

— Не пожалею. И будет кого пообнимать во сне.

— Я тебе куплю подушку-обнимашку.

— Хочу обнимать кого-нибудь тёплого.

— Куплю с подогревом, — не уступал Цзысюань. Конечно же, он не позволит тискать себя, как вздумается. Он считал себя неприкосновенным. Только Вэй Ин мог подойти к нему и схватить за любое место, даже по заднице хлопнуть, за что получал вдогонку хорошего тумака. Цзинь Цзысюань был хорошим другом, но плохим предметом для обнимашек.

— Я хочу обнимать кого-нибудь живого.

— Заведи собаку, — придвинулся к нему вплотную Цзысюань. Если бы не значение слов, Вэй Ин бы счёл его жест за заигрывание. Но Цзысюань отлично изучил все слабости друга.

— Лучше я заведу льва, — и Вэй Ин сам отстранился, заканчивая переброску словами. Конечно же, льва он заводить не станет. Ни к чему ему проблемы с законом. Да и просто незачем. Лев требует к себе особое внимание и уход. Лев — это кошка, а у кошек психика изменчивая.

— Пить хочется. Пойдём на кухню, — предложил он, протискиваясь мимо Цзысюаня в наполовину загороженный дверной проём.

— Добро пожаловать в солнечный Илин, — прочитал Цзинь Цзысюань, не поднимая глаз от буклета.

Вэй Ин только взгляд на него кинул и вернулся к дороге. Сам за руль сел, а служебный фургончик следом ехал, отставал последние пару поворотов. Спорить было бесполезно, в итоге Вэй Ин отстоял своё право сесть за руль собственной машины. На аргументы, что это провинция и никто не застрахован от колдобин на дорогах, он только в интернет потыкал с заявлением:

— Я уже всё разузнал. Выбоины только на одном отрезке пути, который провинции между собой поделить не могут.

Никто же не заставлял Вэй Ина гнать по этим колдобинам. Он пытался, а Цзысюань в оба смотрел. Расселся, как принц, и то в окно смотрел с ленцой, то разглядывал картинки или карту, хотя прямо на приборной панели красовался навигатор. К чему сейчас карты? Неудобно, да и время занимает их изучение. Это если только перед самой поездкой посмотреть. Вэй Ин так и сделал, изучил маршрут заранее.

— Назвал бы кто-нибудь в прошлом Илин солнечным, — ответил Вэй Ин.

— А что тебя не устраивает? — Цзысюань по-прежнему на него не смотрел, уединившись со своим буклетом. — Возможно, своё название провинция получила из-за солнечной погоды.

— Всё равно как-то это странно, — Вэй Ин повернул руль, сбавляя ход. Дальше дорога делала большой извив вокруг карьера, уже давно затянутого кустарником. Внизу пруд образовался, по краям от пруда маленькие домики уже натыкали, участки разбили. Кажется, даже люди привиделись. Не очень удачное место под посадки. Дожди польют — вся вода вниз стечётся. Хотя если они там рис собрались сажать, то в самый раз. Вэй Ин отвлёкся от заброшенного карьера и сбавил ещё немного, ибо на дороге нарисовались необычные обозначения, а рядом щит вынырнул с названием «Научный центр «Луаньцзан», 4».

— Наши там не сильно отстали? — забеспокоился Вэй Ин. Всего четыре ли осталось, а они как ехали одни, так и продолжали ехать. Он в зеркальце посмотрел и не увидел ничего, кроме убегающей ленты дороги, потом вовсе повернулся, но Цзысюань его окликнул, на миг повысив голос:

— Эй! Прекрати вертеться. Угробишь нас обоих.

Не угробит, даже если прямо сейчас они в тот карьер скатятся. Во-первых, карьер был брошен так давно, что склоны стали пологие. Во-вторых, ни один уважающий себя заклинатель не позволит себе погибнуть в автокатастрофе на скорости всего сорок километров в час. Хотя всё зависело от того, как влететь и как среагировать. В более развитой цивилизации и люди становятся слабее. В любом случае, Вэй Ин успеет обратиться к тьме и вытащить их обоих. И ещё машину вытащить. Жалко такое произведение искусства выбрасывать на свалку. Вэй Ин всё своё начавшее было копиться состояние за раз потратил и ещё в долгу остался. Сейчас выплачивал кредит. Конечно, со стороны кажется, что знаменитости все владеют замками и акрами земли, толпами слуг и личными аэродромами со всеми самолётами и механиками. На самом деле всё обстояло немного прозаичнее.

Они пересекли границу со стендом и вскоре добрались до шлагбаума перед территорией, загороженной рабицей в два человеческих роста.

— Вряд ли с таким ненадёжным забором они разводят лютых мертвецов, — Вэй Ин для убедительности наклонился к Цзинь Цзысюаню, а тот только буклет положил себе на колено, отпуская одну руку, и ей же ткнул Вэй Ина в лоб, отодвигая от себя подальше тремя пальцами:

— Не дыши на меня.

Вэй Ин, наоборот, с чувством набрал полные лёгкие воздуха и выдохнул через рот. Цзысюань только плечом от воздушного потока прикрылся, а потом отметил:

— Мятой пахнет.

— Жвачка. Хочешь?

— Нет.

— Ну где они все? А пропуск у тебя с собой?

— С собой, — заверил Цзысюань. — Ты можешь помолчать? Надоел. И нам нужно дождаться машины со съёмочной группой.

— Может, они там час будут ехать.

— О, Небо, если так не терпится, позвони, — Цзинь Цзысюань покосился на него, а потом взял буклет, сложил его и кинул на приборную панель.

Вэй Ин звонить не стал, сидел насупившись. Ему не терпелось поскорее увидеть, что это за центр такой. Может быть, они изучают способ вернуть заклинателю его Ци и золотое ядро. Вэй Ин не знал, согласился бы, предложи ему такое. Даже если бы технология уже широко использовалась, вошла в привычный обиход, он не был уверен, что отказался бы от чувства, которое охватывало его под воздействием тьмы. Чувство эйфории. Безнаказанность, что бы он ни совершил. Охваченный этим чувством, он, пожалуй, мог бы убить человека. Цзысюаня, например… Вэй Ин внимательно его рассматривал. Нет, на Цзысюаня даже под воздействием тьмы рука бы не поднялась. Да и не настолько концентрированы в его мозгу изотопы, чтобы он с катушек слетел. Вэй Ин, даже если бы и захотел, не смог бы довести себя до состояния безумия, потому что за ним внимательно наблюдали и периодически измеряли уровень изотопов. Пока он не превышал критический, ему позволяли делать практически всё, что он хочет.

Машина со съёмочной группой появилась сзади на дороге в тот самый момент, когда с другой стороны, из-за загородки, появилась ещё одна машина. Будка у шлагбаума пустовала. Сомнительная защита. Может, и не изучали они ничего античеловеческого. Вэй Ину становилось любопытнее и любопытнее.

— Поскорее бы уже, — Вэй Ин начал ёрзать, то поворачиваясь назад, то всматриваясь в машину центра. И обе машины остановились одновременно. Фургончик позади как приклеенный встал. С места рядом с водителем оператор выбрался и пошёл вперёд. Цзинь Цзысюань тоже вышел, а Вэй Ин остался, хотя ему тоже хотелось ощутить дуновение ветра по коже. Однако он был фигурой публичной. Он сидел и смотрел, как объединяются три человека из трёх разных машин. В принципе, можно было и выйти. Вряд ли степенные дядечки в форме станут прыгать перед Вэй Ином и просить автограф.

Документы были в порядке. Конечно, в порядке. Вэй Ин фыркнул и тронул ключи в замке, повернул, газанул пару раз, снимая с паркинга. Цзысюань резко отреагировал, будто подопечный сбегать собрался. Он бы бегом к «ягуару» кинулся, если бы не его выдержка. Сам старался выглядеть степенным. Совсем сопляк по сути, а всё туда же. Вэй Ин газанул ещё раз. Но повторным трюком Цзысюаня точно не проймёшь.

Когда они снова сидели вместе и наконец получили позволение проезжать, Вэй Ин снова на него уставился:

— Что они сказали?

— На дорогу смотри.

— Так и сказали?

— Вэй Усянь, сколько можно болтать? Всю дорогу покоя мне не даёшь. Как в воду глядел, что следовало ехать на служебной машине. Там хотя бы народу больше, тебе бы не было так скучно.

— Мне и так не скучно. Ты же со мной.

— Подушка-обнимашка с подогревом? — усмехнулся Цзысюань.

— Ага.

В ответ собеседник только усмехнулся и снова вперился в буклет.

Центр представлял собой двухэтажное здание с широкой площадью. Ему конца и края не было, если смотреть с близкого расстояния. Здание выглядело вполне современно, без покатых крыш и закруглённых бортиков. Вокруг были высажены низкие кустарники, подчёркивая труды озеленителей, хотя и без помощи оных зелени тут было навалом. Видимо, хотелось, чтобы всё выглядело по-современному или даже как в будущем. Про будущее часто говорили и писали, хотя на самом деле никто не знает, что случится в этом будущем. Вдруг оно захлебнётся в войне. Вэй Ин, как и все остальные, тоже представлял своё будущее, в котором точно так же будет знаменит, только расширит сферу интересов и начнёт заниматься чем-нибудь полезным, а не только позировать на публику. Да хотя бы в этот самый научный центр устроится работать, помогать с их великими исследованиями. Он всё равно уже Цзысюаню карьеру, считай, сделал, вывел его в большой свет. И без шоу-бизнеса Цзысюань пробился бы в верха. Его-то клан точно не позволил бы ему барахтаться в грязи. Но Вэй Ину нравилось засчитывать заслуги себе.

Он оставил «ягуар» на стоянке перед парадным входом, не переставая оглядываться. Незнакомые люди уже спешили к ним, предлагали помощь в переноске вещей. Только вещей у них было по небольшой сумке: пара смен белья — не на месяц же они останутся. А съёмочная группа предпочитала носить своё оборудование сама. Цзысюань быстро нашёл себе занятие, а Вэй Ин мотался без дела. Вроде, и в комнате запираться не хотелось, и одному исследовать территории никто не позволит. Вдруг они тут что-то секретное прятали. Вэй Ин таки воспользовался шансом, оглянулся и ускользнул за угол. Здание действительно было огромным. На стенах и кондиционеры огромные стояли, а с них в траву вода капала. Позади суета лишь усилилась, а Вэй Ин уже целиком за углом скрылся, озирался по сторонам, боясь пропустить что-нибудь интересное. И таки не пропустил, увидел в стороне ряд клеток. Решётки — не чета рабице по периметру, а настоящие клетки, добротные. В таких держат тигров или слонов, но никак не охранных собак. Вэй Ин заинтересовался ещё и потому, что среди частокола прутьев рассмотрел две фигуры. Два человека сидели абсолютно неподвижно, на корточках. Швы, что ли, замазывали? Стоило поинтересоваться, кого собираются завезти учёные для своих исследований. Мышей и крыс, видимо, им уже было недостаточно, решили проверить препараты на более развитых животных. Самые развитые — человекообразные обезьяны. Не их ли Вэй Ин видел прямо сейчас? Чем ближе он подходил, тем отчётливее различал длинные волосы, закрывающие их лица. Ненормальные фигуры. Было в них нечто ужасающее. Вэй Ин вмиг поверил, что они тут лютых мертвецов создают. Он сделал ещё шаг — и одна из фигур зашевелилась, выпрямилась, стала на человека похожа. На самого обычного человека, только облачённого невесть во что. Не рискуя подойти поближе, Вэй Ин во все глаза смотрел, как незнакомец медленно поворачивает голову.

— Вэй Усянь!

Он вздрогнул, плечи сразу опустились. Вэй Ин мигом забыл об увиденном и метнулся обратно. Не застукал бы никто, а то оправдывайся потом.

— Я иду!

— Можно было хоть минутку постоять спокойно?

— Мне было интересно, что я мог сделать? — Вэй Ин быстрым шагом обошёл тот же угол и увидел свою группу. Цзысюань стоял в начале дорожки и одну руку к нему тянул. — Зашёл за угол и заблудился.

— Поэтому надо дождаться проводника. Иди сюда. Чего ты плетёшься?

Вэй Ин зашагал резвее, только в мыслях отпечаталась не совсем обычная картина, как два человека что-то делают в клетках для крупных животных. Он дрожь ощущал и только потом понял, что из-за непонимания происходящего потянулся за защитой к тьме. И она ответила. Она окутала его с ног до головы, чуть ли глаза не светились. Вэй Ин постарался успокоиться, пока движение тьмы не стало визуальным. Близкие, часто видевшие эту картину, настораживались, что уж говорить о людях, не видевших её во всём своём проявлении.

— Усянь, — Цзысюань к нему подошёл и руку на его запястье сомкнул, — ты чего трясёшься?

— Отвали! — Вэй Ин вырвал руку, первым пошёл к парадному входу.

— Вэй Усянь!

Вэй Ин остановился. Успокоиться, не дать тьме пробраться в разум. Жутко и прекрасно. Вэй Ин хотел ощутить, как она ползает по всему его телу.

Цзинь Цзысюань снова к нему подошёл и развернул к себе, а едва понял, что происходит, руку на грудь Вэй Ина положил и влил мощный поток светлой Ци. Да так резко, что Вэй Ин даже охнул и глаза расширил. Он стоял и ждал. Он при всём желании не смог бы убежать, потому что Цзысюань удерживал его второй рукой и вливал, и вливал свою Ци. Этой Ци в теле столько стало, что она готова была вот-вот из ушей политься, а Вэй Ин терпел. И рассудительность постепенно возвращалась.

Во время экскурсии, в которой директор расщедрился на проводников — чуть не толпой водили — Вэй Ин спросил, прильнув к непробиваемому стеклу с пола под потолок:

— А кого вы во дворе держите в клетках?

Он ждал и рассматривал, как люди за стеклом копошатся с приборами, руки в перчатках, маски на лицах. Как будто от тьмы можно укрыться под маской. Или тут помимо изотопов изучают какие-нибудь вирусы. Может быть, древние болезни, вроде чумы, вспыхивали из-за происков тьмы. Мало ли что она из недр поднимет.

Вэй Ин осознал, что ответа до сих пор не последовало. Он отлепил лоб от стекла и посмотрел на профессора Яна, старшего по должности в группе.

— Господин Вэй, вы когда видели клетки? — спросил господин Ян, начиная нервно мять в руке планшетку со скрепкой листов.

— Это что, секрет? — удивился Вэй Ин.

Обычно люди секреты прячут под семью замками, а потом ещё и отрицают. Собеседник поверил — отлично. Не поверил — поспешно уничтожаются все улики, пока какая-нибудь проверка не нагрянула. С другой стороны, как можно прятать секреты на территории, въезд в которую охраняется только камерой и шлагбаумом. Да пока машина подъедет, можно уже вооружённый отряд ввести. А заклинателю вообще не составит никакого труда проникнуть внутрь. Встал на меч — и уже внутри.

— Не то чтобы… — учёный замялся, поскрёб ногтем указательного пальца переносицу и остановил экскурсию. — Пройдите, пожалуйста, сюда, — и первым же пошёл, не обращая внимания на остальные лаборатории. Вэй Ин за ним почти бегом побежал, Цзысюаня позади оставил. Из съёмочной группы собрались только режиссёр и продюсер, так как попросили не снимать. Снаружи — можно. Обещали подготовить несколько лабораторий. Да и просили по-человечески, без ругани и строгих запретов. Просто «нежелательно». Никто спорить не стал. Главное, будет вообще что поснимать. А о своей роли Вэй Ин даже не догадывался. Он сценария в глаза не видел и предположил, что Цзысюань завтра на него насядет, требуя выучить всё немедленно и вести себя подобающе.

Они шли по каким-то закоулкам, пока не достигли одной из лабораторий, ничем не отличающейся от других. На предложение присесть они сели и воззрились на старшего экскурсовода.

— Девочки, — он помахал им рукой, требуя поторопиться, — давайте-ка поживее.

Среди «девочек», старшей из которых было лет пятьдесят, затесались трое мужчин. И все поворачивали головы, узнавая гостя. Вэй Ин им тоже рукой махал, но по-другому, привычно, как фанатам. А гостям на ряд стульев указал вдоль удлинённого стола.

— Прежде всего, я должен объяснить, чем мы тут занимаемся в общем, — принялся рассказывать профессор, возвышаясь над ними всеми. — Понятие «тьма» тянется из нашей истории. В прошлом её боялись и ненавидели. Теперь же мы видим способ жить с ней в гармонии и даже использовать.

— Использовать? — Цзинь Цзысюань первым перебил. — Профессор Ян, вы же не имеете в виду то, как использует её Вэй Усянь?

Держался просто-таки с величественным достоинством: ни одной лишней эмоции, ни одного резкого движения. Цзысюань и выражал-то своё беспокойство только постукиванием указательного пальца по столу, и то изредка.

— Спектр использования может оказаться шире, чем мы представляли вначале, — пояснил господин Ян. Первое, конечно же, спасение людей. В больницах столько зависимых от тьмы пациентов, а мы не в состоянии вернуть изотопам их первоначальные свойства. По своей природе, изотоп тьмы агрессивен и доминирует над частицами истинной Ци. Если мы выставляем одинаковое количество изотопов с обеих сторон, то результат…

— Во сколько раз концентрация Ци должна превышать тёмную для победы? — перебил Вэй Ин. Он волновался. У него была очень густая концентрация. Это и медики подтверждали, и профессора, приезжающие на комиссию. Даже удивлялись, как Вэй Ин ещё держится. Но то было в периоды обострения. Вэй Ин мог бы выдержать и более густую тьму. Он бы, наверное, смог оставаться в сознании, окутанный тьмой вместе с прилегающими окрестностями. Только управлять ей было сложнее, пока однажды он не понял, что легче справляться звуками. Сначала он мурлыкал себе под нос и проводил эксперименты наедине, чтобы никто не мешал. Он пробовал петь в голос. Затем сыграл на фортепиано в студии, тоже постаравшись, чтобы никто не застукал его за опасным занятием. Тьма достигала просто невообразимой густоты, но не затрагивала его разума, если только краешком. Вэй Ин обычно становился после таких экспериментов резче, и Цзысюань тащил его к психологу. Тьма, самое неисследованное творение в мире, становилась податливой от музыки. Она даже на свист реагировала. Оставалось попробовать подуть в свирель или флейту. Он просто не успел, так как совсем недавно начал осознавать её тёмную сущность, поначалу только игрался, упивался известностью и всеобщей любовью.

— По нашим подсчётам — в пять раз, — ответил господин Ян.

— Чего?!

— Это в идеале. Концентрация в три раза обеспечивает надёжную защиту. Но если мы хотим добиться полного успеха, то должны научиться синтезировать изотопы Ци из тёмных элементов.

— И как происходит этот процесс? — спросил Цзинь Цзысюань.

Господин Ян только руками развёл:

— Над этим мы сейчас и работаем.

— А при чём здесь клетки? — напомнил Вэй Ин. — Вы их как-то по-особому оборудуете? Обносите полем из светлых частиц?

Снова молчание. Вэй Ин в эту паузу вспоминал силуэты двух людей, которое занимались клетками. Лишь один из них заинтересовался наблюдателем. Выглядел он не вполне естественно. Было в нём что-то настораживающее.

Господин Ян вставил диск в компьютер и развернул монитор к гостям, сам сбоку встал, принялся объяснять. Первой он открыл картинку обычной лаборатории.

— Задача любого научного центра — найти способ облегчить человеку жизнь или разработать лекарство, запатентовать и ввести в обиход. Но прежде придётся затратить несколько лет на испытания. Как вы знаете, химвещества и вакцины испытывают на животных…

— Только не говорите, что собираетесь испытывать лекарство сразу на людях, — снова не выдержал Вэй Ин. Судя по всему, не только он это додумал. Всё к тому вело. Он оглянулся. — Ой, нет! Я не собираюсь становиться подопытным!

— Никто не станет вас об этом просить, — заверил профессор Ян. — Вы не так поняли, господин Вэй. Мы могли бы запросить обречённых одержимых в качестве объектов, но это противоречит этическому и уголовному кодексу нашего государства. Запрещено испытывать любое вещество даже на добровольцах. Хотя одержимый вряд ли будет способен адекватно оценить ситуацию. И любой суд признает его невменяемость, а потому отклонит его добровольное согласие на эксперименты. Как бы ни был поражён нервный центр пациента, он всё ещё живой человек.

Вэй Ин промолчал, хотя его пронзила очередная догадка. Из головы не выходили те двое, сидящие в клетках. Он как будто знал их, поэтому хотел подойти поближе и посмотреть, хотя вокруг было много не менее интересного. Да хотя бы фигурные кусты и замысловатые перила, больше похожие на средневековую лепнину.

— Наука — зачастую деятельность неэтичная, — продолжал объяснять профессор. — Молодое поколение медиков обязано учиться на настоящих пособиях, коими являются человеческие тела, для чего приходится, в какой-то степени, их осквернять. Согласитесь, вырезать трупу аппендицит — крайне неблагодарное занятие.

— И вы решили использовать в качестве подопытных лютых мертвецов? — совершенно ровным голосом спросил Цзинь Цзысюань. Вэй Ин даже дёрнулся. Не вопрос его смутил, на который ответ очевиден, а сам его тон. Как будто Цзысюань сам стоял перед этими операционными столами и командовал молодым, как и где надо резать.

— Ну хорошо хоть, пищевая промышленность не сотрудничает с моргами, — заявил Вэй Ин и сложил руки на груди.

Теперь все воззрились на него. На сей раз Цзысюань не выдержал, но тона не повысил, просто брови приподнял:

— Ты чего несёшь?

— А что? — пожал плечами Вэй Ин, — наука — неэтичная деятельность.

Господин Ян прокашлялся, возвращая к себе внимание, снова покарябал переносицу ногтем. Видимо, у него привычка такая выработалась, а на самом деле ничего не чесалось.

— Позвольте всё-таки объяснить до конца, — сказал он. — Клетки, которые видел господин Вэй, предназначены для подопытных. Но и в наше время, когда государство согласно мириться с неэтичностью науки, всё-таки не может позволить разорять морги на своё усмотрение. Не говоря уже о том, что найти и отловить мёртвое порождение тьмы практически невозможно.

Ещё бы. Заклинателей расплодилось на весь мир. Они каждую каплю в море прочёсывают, каждый кустик в лесу, каждый сугроб в тундровых и арктических зонах, каждую песчинку в пустыне

— То есть, — Цзысюань снова продемонстрировал верх догадливости, — вы сами создаёте тварей, чтобы можно было проводить на них эксперименты?

— Боюсь, искусственно введённые изотопы в мёртвый нервный центр остаются пассивными. Для того, чтобы поднять тело, нужно что-то большее, — профессор устремил взгляд на Вэй Ина, который тут же отбарабанил:

— Вам нужен некромант… Нет. Постойте! Вы что, пригласили меня, чтобы я сделал вам парочку подопытных?

Он ужаснулся. Помимо того, что он само это деяние считал чудовищным, он ни разу не поднимал тела, не вдыхал в них жизнь. Может быть, в будущем он заинтересуется и даже попробует, но пока в его мозгу действовали директивы, заложенные обществом. Он знал, чего делать нельзя ни при каких условиях, в отличие от всего того, что он делал прежде. Мелкое хулиганство исправимо. Все хулиганят. А поднять мёртвое — это даже не вопрос этики, а строгое табу, встроенное в ДНК отдельным геном.

— Не смею просить вас об этом, — тут же покачал головой профессор. — Это запрещённый метод. Мы пытались разгонять изотопы в телах, чтобы они постепенно смогли поглотить хотя бы часть частиц остаточной Ци. Успешен был только один раз и то на четверть.

— Тогда люди, которых я видел в клетках, это лютые мертвецы? — Вэй Ин отлепился от спинки стула, руки перед собой на столе сложил, не обращая внимания на презентацию, которая проходила на экране компьютера. Видимо, профессору поначалу казалось, что это хорошая идея — вкратце показать труды научного центра.

— Оба были доставлены по нашему запросу, как только их выловили в местах с близко поднявшейся к поверхности тьмой, — отбарабанил господин Ян.

— Так всё-таки вы проводите эксперименты на людях, — подытожил Цзинь Цзысюань. Тоже меняя положение и копируя позу подопечного.

— Мертвецы вне закона нашего государства. У них нет ни прав, ни привилегий, — покачал головой профессор, приводя очень ненадёжный довод.

— Посмотрел бы я, что бы сказали семьи погибших, — намекнул Цзысюань.

— Уверяю вас, родство тел тут же проверяется, и в базе данных не было найдено близких совпадений. Иначе мы были бы вынуждены сообщить семьям и ждать их решения.

— Точно, — Вэй Ин сам на Цзысюаня уставился, — они древние. Не знаю, как они сохранились, но волосы у них по пояс, а одежды… — поворот головы к профессору. — Вы бы их хоть переодели.

— Так, дайте-ка сообразить, — Цзысюань пальцы сцепил в замок. — То есть, вы проводите эксперименты на настоящих тварях, а потом приглашаете Вэй Усяня, который очень мог бы помочь вам в ваших исследованиях. Если я ошибаюсь, скажите, пожалуйста. Вэй Усянь гостит у вас неделю или две, в процессе заинтересовывается, слышит отклик всей вашей… — обвёл жестом потолок и стены, — собранной тьмы… а дальше что?

— Уверяю вас, у меня не было намерения никого удерживать силой.

— Но Вэй Усяня легко заинтересовать и привлечь заманчивой карьерой. Не всё ему по сцене скакать.

— Вот не надо так грубо, — перебил его Вэй Ин. — Дай я сам буду решать, что мне делать.

— Останешься в центре?

— Ну почему сразу останусь? Может быть, я сам хочу побольше узнать об этой тьме.

— Вот! — Цзысюань ему практически в нос пальцем ткнул, затем развернулся к профессору, уже закусывающему губы. — Извините, но нет. Я не позволю своему подопечному необдуманно бросаться в приключения. У него даже базы нет.

— Я научусь!

— Когда это ты любил учиться? — Цзысюань снова на него смотрел, сердито. — Ты не вспомнишь даже формулу первой космической скорости. Где тебе разобраться во всех научных тонкостях. Это биология! Работа с людьми…

— При всём моём уважении, — перебил его профессор. — Это физика и химия. Тьма — субстанция далёкая от человека.

— Но она влияет на человека…

— Это объяснимо с точки зрения космических процессов, проходящих во Вселенной…

— Цзысюань!

— Всё! — Цзысюань стукнул ладонями по столу и поднялся, на миг нависнув над Вэй Ином. — Пока ты не загорелся идеей, остынь. Обдумаешь на свежую голову.

— Цзысюань! Нельзя же быть таким невежливым! Ты большого человека перебиваешь на полуслове!

— Простите, — Цзысюань тут же склонился перед господином Яном. — Мне очень жаль, что я не нашёл более подходящих слов, но считаю, что обязан сразу доходчиво объяснить, какую позицию занимает компания, охраняющая права моего подопечного.

— Да-да, конечно, — растерялся господин Ян. От таких резких слов и тут же извинений кто угодно смутится. А учёные — люди образованные, не чета раздолбаям с улицы, которые мигом бы Цзысюаню за его наглость морду набили.

— Ну ты чего? — Вэй Ин за ним взметнулся. А Цзысюань даже не оглянулся, так и закрыл за собой дверь. Знал, зараза, что Вэй Ин за ним побежит.

А вот возьмёт и не побежит. Вэй Ин плюхнулся на стул и упрямо сложил руки на груди. Он сидел миг, два, а потом вскочил и метнулся за ним следом:

— Цзысюань! Ну подожди ты!

Ночью не спалось. Вэй Ин то и дело на время смотрел, перевозбуждённый от насыщенного сведениями дня. Он никак не ожидал средневековья в научном центре. К клеткам гостей не повели, более того, попросили вовсе не приближаться, но само существование тварей под боком с людьми вызывало инстинктивный ужас. Вэй Ин не знал, боится ли на самом деле. Но он не смог даже на миг отрешиться от реальности. Едва он выключал свет, перед глазами вставал тот лютый мертвец за толстыми прутьями клетки, полуразвернувшийся, с длинными волосами, падающими на лицо.

Вэй Ин скинул одеяло и оделся, прихватил ключи от своего «ягуара», рассчитывая хотя бы покататься. Может быть, получится отвлечься. Он тихонько проскользнул в вестибюль, прошёл мимо охранника, показывая свой пропуск, широко улыбаясь и получая подбадривающий комментарий. Обычная спокойная ночь.

— Я не пойду к заднему двору, — заверил Вэй Ин. Мог бы не сообщать, потому что перед охранником красовался ряд дисплеев с камер.

Вэй Ин сорвал стебелёк бамбука по ходу, принялся его вертеть и думать. Он прислушивался к движению тьмы в своём теле. Она заметно оживилась по прибытии в целый центр, посвящённый ей. Тревожный сигнал. Как только они закончат с интервью и познавательными кадрами, Вэй Ин скажет Цзысюаню, что ему надо-таки посетить психолога. А лучше лечь на обследование и, наверное, пройти сеанс по уменьшению концентрации изотопов в нервном центре.

У него рука дрогнула, когда он наконец осознал, что что-то сжимает в кулаке. Он поднёс бамбуковый стебель к глазам и тут же решил снова попытаться управлять тьмой с помощью звука. Это будет флейта. Обычная бамбуковая флейта. Ну и пусть некрасивая, зато звук должен получиться чистый. Вэй Ин не был виртуозом в игре на флейте, мог сыграть только простенькую мелодию, а для тьмы подошло бы что-то глубокое и торжественное. Какой-нибудь марш. Пока он думал над характером мелодии, успел вырезать все отверстия. Над последним он тщательно корпел, ибо стенка оказалась чуть толще, чем обычно. Видимо, стебелёк повредился, пока был маленьким, дыра заросла и помимо обычного слоя нарастила ещё один, защитный. Вэй Ин поднёс флейту к губам и извлёк первый звук. Низкий звук, пронзительный. У него всё тело мурашками покрылось. Он решительно отвёл флейту от губ, сел за руль припаркованного неподалёку «ягуара» и поехал по двухполоске к краю территории. Он не собирался уезжать совсем. Ему просто необходима дистанция, с какой его не услышат из центра. Кому охота посреди ночи слушать эти жуткие завывания? Да и просто музыка, будь она исполнена лучшим музыкантом в мире, не вызовет восторга, если перебьёт сон. Вэй Ин бы точно не оценил такого концерта.

Он остановился, на улицу вышел и заиграл снова, сразу стараясь выдуть мелодию. Получалось. Мелодия лилась хоть и грубая, то и дело срываясь на высокие звуки, но лилась и укреплялась. А вместе с ней застывала жизнь вокруг. Не было слышно птиц, не стрекотали даже цикады. Вэй Ин играл и играл, и прислушивался к своим ощущениям. Он собирал в плотные потоки тьму в себе, и она лилась, как река, вызывая знакомую эйфорию. Он терялся от удовольствия, чувствовал себя всемогущим. Он мог бы приказать тем двум лютым мертвецам взяться за руки и станцевать танго. Он много чего мог бы, но не мог остановиться и просто гонял тьму по телу, усиливая её и направляя. Тьма вырвалась из его тела и промчалась по траве. Только тогда Вэй Ин приостановился, глаза широко отрыл. Тьма бурлила. Она покрывала землю вокруг него, она сочилась из пор в его коже, она чёрным облаком собиралась вокруг его ног. Жутко. На миг он тоже испугался. Тьмы собралось слишком много.

Заиграл похоронный марш. Вэй Ин флейту чуть не выронил, выхватил телефон и увидел имя Цзысюаня, сразу трубку к уху приложил и ответил:

— Мне не спалось, вышел погулять.

— Ты где? — тревога в его голосе.

— Сказал же, что рядом! — рявкнул Вэй Ин. Его распирало от ярости, вспыхнувшей на пустом месте. А тьма всё лилась и лилась, проходя через всё его тело. Он давно не чувствовал такой концентрации. Только в тот первый раз, когда он добровольно принёс себя в жертву среди скал, предотвращая землетрясение, давая тьме выйти наружу и впуская её в своё тело. Первый раз было очень больно, а он терпел. Он отдышался и наконец прислушался к Цзысюаню, не перестающему звать его:

— Вэй Усянь, ты слышишь меня?

— Слышу, — сцепив зубы, произнёс Вэй Ин.

— Здесь что-то происходит, — тревога в голосе товарища ничуть не тронула Вэй Ина из-за разбушевавшейся в нём энергии. — Что-то странное. Все на ногах, сирена гудит. Нам велели сидеть в комнатах запершись.

— Я… — Вэй Ин сделал паузу, а Цзысюань просто ждал. — Я понял. Я побуду пока подальше от центра.

— Возвращайся, Усянь, слышишь меня?

— Если там бардак, я могу только всё испортить.

С такой концентрацией — точно испортит. Как бы лютые мертвецы и правда не взбесились, не ринулись к нему. Вэй Ин понятия не имел, что стал бы с ними делать, как отбиваться или управлять…

А может, попробовать управлять ими с помощью флейты? Он поднял флейту к глазам. На миг почудилось движение сбоку. Звук сирен донёсся и досюда, вспыхнули прожекторы, расставленные на полигоне на равном расстоянии друг от друга. Вэй Ин ничего не делал, просто смотрел на флейту. Виной всему она? Цзысюань его точно прибьёт за такую выходку. Но кто же знал?

Движение стало отчётливее. Вдали сверкнули фары автомобиля. Казалось, донеслись отголоски людских криков. Вэй Ин прислушался и услышал:

— Оно здесь! Сяо! Берегись!

Оно? Что оно? Вэй Ин волновался всё сильнее. Он чуть больше внимания уделил окружающему, повернулся на месте вокруг своей оси и различил человеческие очертания слева. Он весь устремился туда, шаг сделал, второй, третий и почти побежал:

— Я здесь! Что случилось?!

— Спасите-э-э! А-а-а-а! — кто-то истошно орал на грани слышимости. Даже за гранью слышимости. Звуки доходили до Вэй Ина словно изнутри. Тьма слушала за него. Он слышал шелест ног по траве. Он бежал и бежал, размахивая флейтой вперёд-назад при каждом шаге.

— Я здесь! — сам почти орал он.

Потом он увидел.

— Они прорываются! Заприте двери! — опять изнутри.

Голоса, вой сирен, гул двигателей и электростанций. Вэй Ин завертелся на месте, пока не выхватил отчётливую чёрную фигуру из темноты. Она шагнула в свет от прожектора — и Вэй Ин похолодел. Он отступил назад и остановился, как вкопанный. К нему шли трое лютых мертвецов. Настоящих. Не нарисованных на картинке и воссозданных в кино. Это были реальные твари, которые сейчас дотянутся до него руками и сожрут.

— Западные ворота перекрыли?!

Вэй Ину было наплевать за западные ворота, равно как и на восточные, если они вообще существовали. Вэй Ин развернулся и помчался на всей доступной скорости обратно на дорогу, на свет фар ожидающего его «ягуара». Он бежал быстрее самого «ягуара». Он споткнулся, упал, сильно ударился щекой, возможно, кожу содрал, но тотчас же подхватился и припустился дальше. Слишком далеко. Он отчётливо слышал звуки приближающихся шагов и выпускаемой из мёртвого горла пустоты. Вэй Ин машинально стискивал флейту в руке и ждал болезненного прикосновения. Тьма придавала ему сил. Тьма несла его как на крыльях. Лишь возле капота он оглянулся. Твари отставали. Вэй Ин не стал их дожидаться прыгнул за руль, повернул ключ в зажигании, который, к счастью, там же и оставил, иначе ещё уронил бы, как в лучших жанрах фильма ужасов. Он швырнул флейту на соседнее сиденье, сразу тронул рычаг и помчался вперёд, по двухполосной дороге, пока не врезался в настоящую тьму. Он закричал и руками закрыл глаза, а ногой давил в педаль газа. Машина подпрыгнула несколько раз как на ухабистом грунте. Вэй Ин вынужден был открыть глаза и схватиться за руль. Вокруг не горело фонарей. Не было дороги. Он поворачивал руль в разные стороны и не видел ни единого признака ни дороги, ни шлагбаума, ни рабицы вокруг территории. Только верхушки некошеной травы мелькали в свете фар и устремлялись назад, под днище автомобиля. Он больше не слышал голосов тварей. Он просто мчался по неразработанному грунту, рискуя не только погнуть диски, но и сломать ось.

Из тьмы на него выскочил человек. Вэй Ин вильнул вправо, но слишком поздно. Тело подпрыгнуло, перекатилось по капоту, по крыше и исчезло позади. Вэй Ин педаль тормоза вдавил в пол. Его дёрнуло с такой силой, что он своей головой чуть ветровое стекло не выбил. Шишку уж точно посадил огроменную. Он даже не успел вспомнить, удалил ли подушку безопасности, или механизм попросту не сработал. Хотя в такой дорогой машине всё должно работать идеально.

Он сидел, затаив дыхание, ждал, что выскочат твари из кромешной темноты. Он огляделся и не увидел нигде ни намёка на свет. Научный центр просто пропал. Он вскинул телефон к уху, набрав Цзысюаня, но вместо гудков услышал только тишину. Потом ещё раз и ещё. Потом швырнул телефон на соседнее сиденье к лежащей на нём флейте и тронул рычаг на двери. Тьма всё ещё переливалась в нём. Сильная тьма. Она больше не передавала звуков. Тьма была мёртвой.

— Господи, я человека сбил, — чуть не заскулил Вэй Ин, вынужденный покинуть салон. Его трясло, но в себя он начал приходить, едва адреналин перестало зашкаливать. Он вернулся назад на несколько шагов, не закрывая дверцы, чтобы можно было прыгнуть в салон без задержек. Дороги вокруг не было. Грунт тоже был диким. Неровным, холмистым, словно его тут не выравнивали, прежде чем научный центр ставить. Вэй Ин увидел тело в белых одеяниях. Он присел над ним и перевернул, и тут же отпрянул. Это был лютый мертвец. Совсем недавно умершая тварь. Её одеяния всё ещё выглядели свежими, хоть и запачканными. Древний ханьфу, а на голове полуразвалившийся пучок. Столько времени прошло, одежда давно должна была истлеть, а она сидела как влитая, никаких лохмотьев.

Вэй Ин попятился, опасаясь, что труп поднимется и пойдёт за ним. Он пятился, пока не стукнулся о бампер машины. Тогда он снова за руль прыгнул и поехал, помня об аккуратности вождения. Если труп за ним не гонится, можно было сбавить скорость. Он ехал без остановки, пока не рассмотрел где-то впереди тусклый отсвет. Научный центр это, поселение или машина на дороге, но он должен туда попасть. Только бы найти дорогу, хоть какую-нибудь. Он снова взялся за телефон и слушал зловещую тишину. Молчал даже автоответчик.